День, когда они стали близки в зверином облике, она помнила до малейших нюансов. Это было волнующе и как-то очень правильно, а метка — самым естественным и верным завершением единения. Как жаль, что она не успела поставить свою! Чуть-чуть не дотянулась, а потом момент был упущен — метку, настоящую парную метку, а не просто укус, можно было поставить только в момент получения разрядки. Кирилл предложил дождаться его возвращения и сбегать потом в лес вдвоем, волками, завершить начатое. Как же она его ждала!
Но незадолго до возвращения альфы, в дом зашли волки, с тысячью извинений, пряча глаза, собрали ее и перевезли в дом матери Кирилла. Огорошили вестью, что альфа встретил свою пару и везет ее в клан, а ей велено сидеть здесь, к дому и Кириллу не подходить и ждать, когда он ее сможет принять для разговора.
Конечно, она не сидела, а пыталась добраться и поговорить — все-таки, не любовница — жена, еще и с его меткой! — но ее не пустили, а Кирилл к ней так и не вышел. Если бы ей хватило тогда времени, и она успела поставить свою метку, никакая пара его не волновала бы. Прошел бы мимо и не почувствовал. Или, если бы волк тогда не поставил ей свою метку — сейчас просто разошлись бы и все. Нет, кого она обманывает? Просто было бы для Кирилла, а для нее все равно сложно — она же влюбилась в альфу еще девчонкой.
Бегала к отцу, а на самом деле, еще раз увидеть Кирилла, обнять его глазами, втянуть его запах, от которого кружилась голова. Дура она, дура! Надо было бежать, сломя голову, прочь! Уехать, раствориться в мире и забыть. У каждого волка есть пара, только в паре оборотни по-настоящему счастливы. Может быть, где-то ждет и надеется ее половинка, а она растеряла бдительность и гордость, позволила себе влюбиться в чужого волка…
Волчица сердито заворочалась, пытаясь донести до Тани какую-то мысль.
Да, да, не ворчи — была она по-настоящему счастлива, а после метки поверила, что единственная для Кира, как он стал единственным для нее. Жаль, что все оказалось так ненадолго.
Но получилось, как получилось — она жена, еще и беременная, а он — почти вольный волк. И уйти не может, и выбрать, с которой будет дальше жить, тоже. Гаремов у волков не бывает, поэтому, или Алексис, или Татьяна, иного не дано. Татьяна неожиданно улыбнулась, представив, в каком раздрае сейчас Кирилл. Его долгожданная драгоценная истинная пара Алексис и его признанная им же пара — Татьяна. Интересно, как продвигаются ее поиски? Кир ведь не отстанет, волк ему не даст, да еще обещание, данное ее отцу.
О, он же ей тоже обещал — не обидеть и что она не пожалеет. Обидел и сильно, пусть и не совсем по своей воле, но жалеет ли она? Пожалуй, нет.
Женщина приложила руку к животу, прислушалась, улыбнулась. У нее будет малыш, уже за одно это она готова простить Кириллу его холодность и грубость. Простить, но не забыть и не вернуться в клан. Алексис его истинная, у них, наверное, будут и свои дети, а у нее теперь только этот малыш. Метка Кирилла не подпустит к ней ни одного другого волка, да она и сама никого другого не захочет, и забеременеть она может теперь только от Кира. Так что, баба Маша, тетя Наста и это забытое людьми Голышево — ее спасение и ее островок спокойствия в океане жизни.
— Не спится? — шаги Настасьи Таня услышала, когда та только с кровати встала и ждала, что старушка сейчас выйдет.
— Выспалась, — согласилась она. — А вы что вскочили?
— Тоже выспалась, — Настасья опустила на плечи девушки одеяло.
— Разве можно почти голой выскакивать? Чай, не лето, еще застудишься, — с укоризной проговорила женщина. — Тебе, милая, теперь не о себе надо думать, а о ребенке. Его жизнь и здоровье полностью от твоего благоразумия и настроения зависит. Давай-ка, пошли в дом, чайку горяченького попьем.
День прошел, как обычно — переделали нехитрые домашние дела, покопались в огороде. У Тани на языке вертелись тысячи вопросов об оборотнях, но она сдерживалась.
А тетка Наста тараторила безумолку, показывая и рассказывая огородные хитрости, поучая и направляя.
— Куры у вас сами по себе бродят, — вспомнив ласку, спросила Таня. — Не боитесь, что лиса утащит? Или волк?
— Да я их только днем пускаю, пока огорода нет, потом в загородке сидеть будут, — объяснила Настасья. — А у лис еще кутята не родились, им пока и лесной живности на прокорм хватает. Волк же за курицей в деревню не полезет и ему сильно оголодать надо, чтобы к человеку пойти. Осторожный зверь и умный. Сейчас не зима, еды бегает — только не ленись ловить.
— Теть Наста, — решила задать еще один мучивший ее вопрос Таня. — С чего вы взяли, что если кошки и собаки меня боятся, то во мне волчья кровь? Я читала, что это значит — я плохой человек. Животные чувствуют и избегают.
— Да нет же! — всплеснула руками старушка. — В книжках не только правду пишут, но и выдумок полно. Животные на самом деле чувствуют хорошего человека и ластятся к такому. А от того, у кого душа черная, не убегают, а рычат на него, нападают, царапают — стараются отпугнуть или прогнать. Человека же с каплей волчьей крови просто избегают, боятся, стараются спрятаться и на глаза не попадаться. Разницу понимаешь?
— Поняла, — согласилась Татьяна. — Не думала, что столько нюансов.
— А то! Вы, молодые, думаете, жизнь непредсказуемая, а оно все причину имеет. И любой поступок — имеет свое последствие. Нельзя жить, как хочется, не оглядываясь на других, иначе однажды тебя догонит отдача от всех поступков и так приложит, что не отдышишься. Особенно, если плохого сделал больше, чем хорошего. Ну, это я уже в сторону свернула, — Настасья добродушно улыбнулась. — Смолоду привыкла с людьми быть, а тут все одна и одна. Поговорить не с кем, вот, дорвалась до тебя и тараторю. Утомила уже?
— Нет, что вы! Мне очень интересно!
— Ну и ладно, а то сама болтаю, да переживаю, что ты скоро от меня на стенку полезешь. Я, Галя, вот что еще думаю — тебе на учет надо встать. Нельзя беременной без присмотра врача, а у нас поликлиника, где женский кабинет, только в Никишино. Вот на выходные приедет Марья, подумаем, как лучше обустроить, чтобы тебе меньше волокиты было. Я так понимаю, документов у тебя нет?
— Есть, — вздохнула Таня. — Но мне их лучше поменьше показывать.
— Ищут? Муж? Отец? Полюбовник?
— Ищут. Муж. Нельзя, чтобы нашел, а если под своим именем на учет встану — найдет непременно.
— Он у тебя что, из КГБ? — вытаращила глаза Настасья. — В такую глухомань забралась, кто Никишино знает-то?
— Можно считать, что из КГБ, — вздохнула Татьяна, — поэтому нельзя мне на учет.
— Нет, это ты брось! О ребенке подумай, нельзя без врача. Это в старые времена бабы в поле рожали и сколько детей да матерей погибали! Нет, так не годиться, — старушка поджала губы, размышляя. — Машка приедет, подумаем, что сделать можно будет. А ты чего от своего прячешься? Побил? Пьет? Или другую завел?
— Третье, — вздохнула Таня.
— Вот же, кобель! — поразительное единодушие с бабой Машей в определении видовой принадлежности Кирилла! — Ты и красавица и не белоручка, дитя будет, что ему еще надо?
Татьяна вяло махнула рукой, показывая, что не знает ответа.
— Ты, Галочка, не переживай! Мужики все такие — чуть новая юбка замаячит на горизонте, так они и носом по ветру сразу. Может, одумается еще, а нет, так мы и без него обойдемся! Пусть потом себе локти кусает, что такую умницу потерял и без дитя остался. И вот еще — он, конечно, виноват, но не поощрила бы его та стерва — не ушел бы. Люди верно говорят: сучка не захочет, кобель не вскочит! Добрая-то женщина разве станет чужого мужа из семьи уводить? Чай, не единственный мужик на свете, найдет еще свое счастье.
— А разве не бывает так — жили вместе, все, вроде, хорошо, но у него к ней любви не было. А потом он встретил другую и сразу в нее влюбился?
— Как это — хорошо жили, но любви не было? Если хорошо жили, то в любви и согласии, а если без любви, то никакого «хорошо» и в помине бы не было! Что-то ты, девка, путаешь.
— Не путаю, сколько угодно бывает, что жили вместе и дети даже были, а потом расходятся и даже начинают ненавидеть друг друга и пакости делать. Муж влюбился в другую или жена встретила другого, и нет семьи.
— В жизни, Галя, все от женщины зависит. Мужик что, это они только думают, что что-то решают, а на самом деле, все в женских руках. Только женщины все разные. Есть несчастные, которые любить не умеют и через это и сами несчастны и всех кругом делают несчастными. Семьи разбивают, отца у детей уводят или сами уходят, свою семью рушат.
— Нет, тетя Наста, вы неправы. В мире все мужчины решают, все от них зависит. В их руках власть, деньги, да вся жизнь! Мой муж, например, когда другую в дом привел, все сам решил, меня вообще не спрашивал.
— А ты что? Смолчала?
— Нет, я не молчала, но он запретил меня к себе подпускать. Даже поговорить не захотел. А когда я про ребенка узнала, пришла под окна еще раз, так он из окна меня обругал и велел охране меня выпроводить, — от обиды у Тани задрожали губы.
— А ты ушла, а потом и убежала? Сама, своими руками отдала его разлучнице.
— Что я могла сделать, у него сила и власть, он влюбился в … эту. А я…
— А ты — его жена! Ведь законная, я правильно понимаю? И законная жена позволила себя увести, выгнать? Заплакала и ушла? Ты, Галя, своими руками его отдала сопернице.
— Не скандалить же мне было. Он не позволил бы мне к ней приблизится и сам меня избегал. Полюбил он ее, понимаете?
— Глупая ты еще, Галочка! Не любовь это, а одержимость. Болезнь, вирус, инфекция. Эта сучка выбрала твоего мужа, да, да, не возражай — она его выбрала, а уж потом он повелся. Поэтому и тебя отдалил, так она ему велела. Понимала, что будь ты рядом, поговори вы — очнется мужик и на коленях у тебя прощения просить будет.
— Да, ну, тетя Наста, что вы говорите! Оглянитесь вокруг, — Таня осеклась, поняв, что здесь не на кого оглядываться. — Книги, кино, знакомые — везде масса примеров, как мужик уходит из семьи, бросает жену, детей, годы совместной жизни, и как жена ни просит, как ни старается, назад не возвращается.
— Значит, не судьба он ее был. Значит, он судьба той, к которой ушел, и это первая женщина сначала прихватила не свое, потом удержать не смогла.
— Да, ну, тетя Наста, ерунда получается. Ушел мужик — значит, другая его выбрала, а ты слабая или не его судьба, поэтому сиди и молчи в тряпочку. Или устраивай скандалы и силой возвращай. Не согласна я с этим.
— Нет, Галя, ты не так поняла, или это я объяснить не умею. Сердцем понимаю, как надо, а словами выразить не получается, — старушка поправила скатерку, переставила тарелку и посмотрела на девушку. — Вот я не знаю, как вы с мужем жили, не видела его и вашу жизнь, но смотрю на тебя и сердцем вижу, что твой это мужчина. В тебе же волчья кровь, такие, как ты, с нелюбимыми не живут и детей не рожают.
— Не помогла волчья кровь, — усмехнулась Татьяна. — Значит, та больше любит или в ней, может быть, тоже есть волчья кровь? Если бы мой муж был оборотнем, то можно было бы сказать, что он встретил свою истинную пару, поэтому я оказалась лишней.
— Про оборотней много сказок ходит, — тетка Наста, хитро прищурившись, сложила руки на груди. — А я от прабабки слышала, а та — от своей подруги, которая с оборотнем слюбилась, так что мое знание — верное! Были у оборотней истинные пары, это верно. Только пару выбирал не оборотень, а оборотница.
— Как это? — растерялась Таня.
— А просто — кобель, он же в любом обличье кобель, хоть на двух, хоть на четырех и мозг у них регулярно с кровью в другое место перетекает, и на женщин они с одной целью смотрят — в постель затащить. Поэтому природа и предусмотрела, что самцы петушатся, ухаживают, уговаривают самочку, чтобы она выбрала именно его, а не другого такого же гоголя. Женщины одной головой выбирают, не на час дружка, не на ночь, а на всю жизнь, отца детям, деда внукам, поэтому и выбор делают умом и сердцем. Вот для оборотней природа и сделала так, что мужика волчьего может в разное время тянуть к разным женщинам, но только та его пара, кто выберет его отцом своего ребенка и забеременеет.
— Но как же? Я… читала! Волк учует свою истинную пару и больше ни одна волчи… женщина его не интересует.
— Не все йогурты одинаково полезны! — глубокомысленно заявила Настасья. — Не всё, что в книгах пишут, является истиной. Один кто-то придумал, второй подхватил, третий поддержал и готово — пошла кривда по земле гулять. Время прошло, ушли, те, кто правду помнил и все думают, что всегда по-кривдиному и было.
Татьяна смотрела на старушку во все глаза, пытаясь осмыслить то, что только что услышала.
— А как же, вы рассказывали, человеческие девушки беременели от оборотней? Они же не могут быть его истинной парой?
— Так я же тебе уже час объясняю, а ты никак не поймешь! Не мужик выбор делает, а женщина! Не всегда осознанно, иногда умом не успевает понять, а душа и сердце уже все поняли и приняли. Понравилась оборотню девка, уговорил он ее на постель — помиловались и разошлись. А ответила девка сердцем, полюбила — забеременела.
Нет, то, что говорит тетя Наста немыслимо. Невозможно.
Татьяна растерянно смотрела на невозмутимую старушку.
— Что, удивила тебя? Много бабушка про них рассказывала, вместо сказок на ночь, я не все и помню. Ладно, хватит из пустого в порожнее переливать, пошли в дом, время глянем, не опоздать бы в кино!
Больше к разговору об оборотнях они не возвращались. Тане очень хотелось бы узнать еще что-нибудь, но напрямую спрашивать она боялась, а сама Настасья разговор не поднимала.
Кошка окончательно переселилась к козам, и Таня изредка видела ее издали, курам было все равно, козы неодобрительно потряхивали головами и к дому больше не приближались.
— Галь, а пойдем за березовым соком? — утром предложила старушка. — Завтра Мария приедет, угостим, и сами полакомимся.
— Пойдем, — легко согласилась девушка. — А далеко?
— Да нет, вон, — тетя Наста махнула рукой на восход. — Там целый колок березовый. Возьмем коловорот, у меня есть, вару садового, дырки потом замазать, трубочек, Марья мне привозила и пару бидончиков.
Татьяна переоделась и вышла, вся в нетерпении — в лес пойдем!
— Э, нет, так не годится, — неодобрительно покачала головой старушка. — Ты ж потом не отстираешь, нам через поле идти, по пашне. Подтяни гачи и в сапоги их заправь, а то все извазюкаешь. И вообще, сними новое, у меня есть штаны и куртка лыжные, лучше их надень.
Сама Настасья была в потертых просторных штанах и куртке поверх рыжей, видавшей виды, кофты.
— Вот, другое дело! — с удовольствием осмотрела полученный результат. — Хоть вблизи, хоть издали — деревенская тетка! Тепло, удобно и испачкать не жалко. Платок еще повяжи, а то в уши надует.
Идти через пашню было на самом деле непросто. Жирная вязкая земля налипала на сапоги, ноги становились неподъемные, приходилось останавливаться и счищать комья предусмотрительно захваченными Настасьей палочками.
— А обойти нельзя было? — поинтересовалась Таня, когда они добрались до колка, и тетя Наста придирчиво выбрала две березы, пристроившись к ним с коловоротом.
— Можно, но это крюк десять километров, — жизнерадостно пояснила старушка. — А так — полчаса помучились, зато уже на месте. — Все, пошел сок, подставляй бидончик.
Таня с сомнением посмотрела на торчащую из ствола тоненькую трубочку, из которой даже не струйка текла, а капли — это сколько ждать придется, пока бидоны наберутся?
— Минут тридцать пособираем у этих, потом к другим перейдем.
— Что, еще и не с одного дерева?
— Конечно! Нельзя же совсем дерево обескровить, оно же погибнет! — ответила Настасья. — Поэтому, мы у каждого чуть-чуть возьмем, а дырки замажем, чтобы дерево не болело. К вечеру управимся, я нам перекусить захватила, так что не оголодаем!
Как же вкусен был обычный хлеб вприкуску с колбасой и яйцами! А сок? Таня пила и напиться не могла — чистая, как слеза, чуть сладковатая родниковая вода с тонким послевкусием.