Невольно вскрикиваю и от ужаса жмурю глаза. Теперь понятно, откуда у брата Итана все эти кровоподтеки и ссадины.
— Он живой? — спрашиваю сестру, боясь преждевременно разомкнуть веки. Также я делаю в кинотеатре, когда вижу сцены насилия.
Теплая ладонь Дженни трогает мое запястье:
— Можешь открывать глаза, Рика. Он всегда задорит соперника, пропуская несколько ударов. Уверена, триумф бородача долго не продлится.
С такой же беспечностью Тайлер пропускает удар в ключицу, от чего трибуны начинают недовольно галдеть, а хор писклявых женских голосов скандировать «Убей его, Волчонок».
Опьяненный успехом Дровосек, как представил его ведущий, начинает расшагивать по периметру ринга, поднимая кулаки вверх с призывом поддержать его овациями. В этот момент я искренне недоумеваю, почему вместо того, чтобы использовать эту тупую браваду и нанести удар, Тайлер просто стоит ждет, пока тот закончит эту дешевую показуху.
— Смотри, — доносится до меня дрожащий от возбуждения голос сестры. — Сейчас… вот сейчас. Смотри…
Оттолкнувшись от ограждения, рыжебородый разбегается с намерением нанести еще один сокрушительный удар. Когда расстояние между ним и его застывшим соперником остается меньше, чем критические четыре фута, Тайлер делает резкий рывок вперед, и все, что я успеваю заметить — это занесенная рука, обмотанная белым бинтом. Раздается тошнотворный хруст ломающихся костей, и следующим кадром рыжая борода лежит на полу без движения. Рефери со скоростью Флэша подбегает к нему и начинает считать, но еще до того как он называет финальную цифру, сестра торжественно произносит:
— Нокаут.
С колотящимся сердцем смотрю на Тайлера, и вижу, что ледяная паутина его взгляда потрескалась, и за ней угадывается бушующее пламя. Помимо воли прослеживаю капли пота, стекающие по его вискам и то, как быстро поднимается и опускается мускулистая грудь. В ту же секунду по нервам проносится двухсотвольтный разряд тока, потому что пламенеющий взгляд устремляется на меня. Пальцы сами находят переброшенную через плечо сумку и с силой сжимают. От чего-то я чувствую себя так, словно меня застали на месте преступления, но тем не менее, отвести глаза не получается. Узнал ли он меня, после того как едва взглянул утром? Наверное, нет.
Мы смотрим друг на друга так долго, что это переходит все границы приличия, и когда я уже собираюсь сделать над собой усилие и оторвать взгляд, полуголая ринг-герл татуированной рукой обвивает шею Тайлера, и под заводное улюлюканье зрителей, жадно присасывается к его губам. Перемотанная окровавленным бинтом рука ныряет в ее волосы и с силой их сжимает, после чего девушка остраняется и, победно тряхнув взлохмаченной копной, покидает ринг.
— Тяжело, наверное, встречаться с бойцом. — бормочу, пытаясь привести дыхание в норму.
— Ты думаешь, она с ним встречается? — фыркает сестра. — Не пройдет и пары боев как эта подстилка запихнет язык в рот кому-то другому.
— Тогда почему он ее целовал? — с недоумением смотрю на Дженни.
— По той же причине, почему я хочу пересечься с эти парнем после боя. Тонны не растраченного тестостерона равно умопомрачительный секс.
— И когда ты стала такой шлюхой? — не удерживаюсь от смешка.
— Ханжи называет это распутством, я же зову это свободой. — беспечно отзывается сестра.
Берет меня за руку и, пятясь назад, тянет за собой:
— Пойдем навестим бар. С появлением Волчонка здесь стало жарковато.
— Смотри, куда прешь! — раздается раздраженное шипение из-за ее спины. Оно исходит от перекошенной от злости дамы, которой с одинаковым успехом может быть сорок или шестьдесят, благодаря напичканным под кожу инъекциям. Бр-р. Уж лучше заиметь пару лишних морщин, чем каждый день носить на лице такую одутловатость.
— Вы не на приеме у английской королевы, — огрызается сестра. — Это бои без правил, и здесь никто не застрахован от того, что возбужденная фанатка не оттопчет вам ногу.
Доказывая собственную правоту, Дженни легко может ввязаться в драку, поэтому я мягко обхватываю ее за талию и выхожу вперед.
— Приносим свои извинения, мисс. — говорю без сожаления. — На подобных мероприятиях действительно сложно соблюдать дистанцию.
Считая, что на этом конфликт исчерпан, пытаюсь обойти энциклопедию пластической хирургии, но та, очевидно, расстроенная недостаточным пиететом, вдруг делает знак головой, и через секунду перед нашими изумленными взглядами материализуется рослый увалень с толстой золотой цепью на шее.
— Серьезно? — с издевкой фыркает сестра, окидывая его презрительным взглядом.— И что этот тиранозавр сделает? Погрузит нас в багажник и пустит пулю в лоб за то, что я наступила на твои прошлогодние босоножки от Валентино?
Ох, Дженни. Не нужно подкидывать в эти крошечные мозги отличную идею.
Пока я пытаюсь прикрыть источающую сарказм сестру своим телом, рука тиранозавра смыкается на моем предплечье и дергает так, что я едва не валюсь со своих неустойчивых каблуков. Которые, кстати, как раз из новой коллекции.
— Извиняйся, — раздается мне в лицо зловонный рык.
Я бы и пошутила, что у меня на примете есть неплохой дантист, если бы в этот момент мне не было так страшно. Что я могу сделать? Закричать? Судя по настроениям здешней публики, они, скорее, начнут скандировать «Убей».
— Руки убери. — доносится из-за спины знакомый голос с хрипотцой, от которого все нервные окончания мгновенно потягиваются к коже, и каждый волосок на теле встает дыбом.
Тиранозавр мгновенно теряет ко мне интерес: захват на плече исчезает, а близко посаженные глаза ротвейлера устремляются поверх моей головы.
Я едва успеваю отскочить в сторону, когда под восхищенное аханье сестры амбал шагает к Тайлеру. Мой вопль «Не надо!» так и умирает в горле, не успев родиться, потому что мускулистая рука, покрытая шрамами, предупредительно перехватывает горло тиранозавра до того, как тот успевает приблизиться.
— Извиняйся. — коротко приказывает парень, и по белеющим фалангам его пальцев я понимаю, что он усиливает захват.
В сгрудившейся вокруг нас толпе воцаряется тишина, которая спустя несколько секунд прерывается сипящим «Извините». С молотящим в ушах пульсом наблюдаю, как Тайлер отпускает мясистое горло и под надрывное кашлянье амбала переводит холодный взгляд на меня.
— Ты нормально? — спрашивает негромко.
Пытаясь проглотить комок из страха и адреналина, молча киваю, не в силах перестать разглядывать его лицо: густые черные брови, и яркие губы, испещренные мелкими шрамами.
— Вам лучше уйти. — продолжает парень, переводя взгляд на сестру. Видимо, волчье чутье безошибочно подсказало ему, кто в нашей женской стае альфа.
Не переставая беспорядочно хлопать ресницами и широко улыбаться, сестра несколько раз кивает головой, после чего обнимает меня за плечи и без слов увлекает к выходу.
Послушно следую за ней через расступающуюся толпу и не могу отделаться от ощущения, что взгляд Тайлера преследует меня до тех пор, пока тяжелая дверь за нами не захлопывается.
5
— Как прошел вчерашний вечер? — спрашивает Итан, затягивая идеальный узел на темно-синем галстуке. — Вы с сестрой устроили тур по нью-йоркским барам? Не слышал, как ты вернулась.
Дженни оставила меня в Форрест-Хиллс глубоко за полночь, когда Итан, привыкший ложится не позднее одиннадцати, уже спал.
Ему вряд ли понравится мой ответ, но и утаивать правду я не собираюсь, поэтому, набрав в легкие немного спокойствия, признаюсь:
— Мы ходили на бои без правил. Дженни до последнего держала планы на вечер в секрете, поэтому отказываться было уже поздно.
Пальцы Итана, держащие запонку, замирают на белоснежной манжете.
— Ты же не любишь бои и жестокость. — медленно выговаривает, сведя брови к переносице. — К тому же, посещать подобные мероприятия двум молодым привлекательным женщинам отнюдь небезопасно.
Я знаю, что он прав — достаточно вспомнить об инциденте с королевой ботокса и ее ручным павианом, но подрывать доверие Дженни в глазах Итана мне совершенно не хочется. Теперь когда мы перебрались в Нью-Йорк, я планирую видеться с сестрой как можно чаще, и мне бы не хотелось, чтобы Итан нервничал в каждую нашу совместную вылазку.
— Там было много охраны. А еще я встретила Тайлера.
При упоминании имени брата, на лицо Итана падает тень, а тонкая вена на виске вздувается.
— Еще одно доказательство, что таких мероприятий следует избегать. — Он вновь переключает внимание на запонку, чересчур агрессивно втискивая ее в петлю. — Догадываюсь, ты видела его на ринге.
— Да. Он дрался против огромного амбала.
От воспоминаний о хрусте костей и брызжущей крови пальцы на руках начинает неприятно сводить — и медицинское образование нисколько не спасает. За годы врачебной практики я привыкла ликвидировать последствия травм, а не быть их свидетелем.
Глядя, как Итан натягивает на плечи пиджак, не удерживаюсь от того, чтобы удовлетворить свое любопытство:
— Я всегда думала, что люди участвуют в боях из-за денег. Я имею в виду… ведь это травмоопасно, а Тайлер из вполне обеспеченной семьи.
На секунду в голубых глазах вспыхивает раздражение, но оно быстро гаснет. Застегнув пуговицу и поправив галстук, Итан шагает ко мне и целует в щеку.
— Несмотря на возраст, Рика, в чем-то ты еще совсем дитя. Примитивные побоища — максимум, на что способны такие люди, как мой брат. Драться за деньги — выбор, который он сделал. Иногда я рад, что отец мертв и не видит, какой позор этот выродок навлек на нашу семью.
Мы находимся в Нью-Йорке меньше суток, а я уже услышала из его уст больше бранных слов, чем за два года отношений. Откуда же в нем такая нелюбовь?
Спустившись во двор, чтобы проводить Итана на работу, невольно подмечаю, что машины Тайлера во дворе нет. Очевидно, он не приезжал ночевать. Оно и к лучшему: надеюсь, в его отсутствие Итан немного расслабится и вернется в прежнее благодушное состояние.
Вернувшись в дом, наспех принимаю душ, и когда собираюсь сесть завтракать, раздается звонок от службы уборки, сообщающей, что их минивэн ожидает возле ворот.
К четырем часам вечера родовое гнездо Нортонов сияет чистотой: мебель отполирована до зеркального блеска, в воздухе витает аромат цветочного кондиционера. Вычистив столовые приборы и застелив свежее постельное белье в нашей Итаном спальне, решаю немного почитать, и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от хруста автомобильных покрышек, доносящегося через приоткрытое окно. Выглянув во двор, вижу, как Итан выходит из своего белого Порше, с неудовольствием косясь на запаркованный рядом внедорожник. В ладонях начинает покалывать от волнения: Тайлер вернулся домой, а значит велика вероятность братской стычки.
Собрав волосы в конский хвост и натянув поверх майки толстовку, сбегаю по лестнице, чтобы встретить своего мужчину с работы как и положено любящей женщине.
— Как прошел твой день? — целую щеку с наметившейся за день щетиной. — Как новый офис?
— В порядке, — рассеяно откликается Итан, заходя в дом. Проходит на кухню и, положив кейс на барную стойку, ослабляет галстук. — Он давно здесь?
— Тайлер? — вопросительно вскидываю брови. — Понятия не имею. Я немного вздремнула после уборки.
Итан обводит глазами кухню и расплывается в теплой улыбке, собирающей морщинки в уголках его глаз:
— Прости, совсем забыл, что ты сегодня хорошо потрудилась.
— Скорее трудилась клининговая служба. Из моих заслуг лишь свежее белье и зеркальные ложки. Голоден?
И здесь я схитрила, заблаговременно заказав два пакета китайской еды. Живя в родительском доме, я никогда не испытывала потребности готовить: на этот случай у нас была миссис Коултер, проработавшая у нас кухаркой больше десяти лет, поэтому взяться за полноценный ужин без предварительной тренировки я не рискнула.
Итан кладет пиджак на барный табурет и присаживается к столу.
— Я поужинал с коллегами, но готов составить тебе компанию.
Подогрев в микроволновке остывшие лапшу и цыпленка с рисом, раскладываю их по тарелкам и занимаю противоположный стул.
— Ты еще не встречалась с миссис Поулман по поводу вакансии? — интересуется Итан, ловко наматывая на палочки скользкое тесто. — Твой отец разговаривал с ней на днях — она ждет твоего звонка.
Комок риса застревает в горле, и мне приходится сделать большой стакан воды, чтобы суметь его проглотить. Не знаю, грустить или радоваться, что Итан так близко сошелся с моим отцом. После окончания университета я неимоверными усилиями отстаивала право на свою независимость от родителей и неплохо в этом продвинулась. Но отец, кажется, нашел другой способ лоббирования собственных решений: с помощью Итана. Знаю, что так он пытается избавить меня от проблем с поиском работы на новом месте, но факт заключается в том, что я хочу сделать это сама. Мне надоело чувствовать себя бесталанной актрисой, все трюки за которую выполняет нанятый дублер.
— Приберегу свидание с миссис Поулман на случай, если все госпитали Нью-Йорка сойдутся во мнении, что студентка, с отличием окончившая магистратуру и почти два года работавшая по сто часов в неделю в качестве резидента, недостойна того, чтобы быть принятой на работу.
Кровь приливает к вискам от того, что мне снова приходится что-то доказывать, но Итан глушит мое возбуждение мягкой улыбкой.
— Эй, не кипятись, малыш. Пусть будет по-твоему.
Сделав несколько глубоких вздохов для расслабления, собираюсь встать, чтобы сварить кофе, но в это момент из гостиной доносятся звуки шагов. Глаза сами ощупывают дверной проем, в котором через пару секунд появляется Тайлер.
Его внешний вид не сильно отличается от увиденного прошлым утром, с разницей лишь в том, что сейчас на бедрах вместо полотенца — тренировочные шорты, а ссадин на ребрах больше.
Окинув ничего не выражающим взглядом меня и Итана, походкой ленивого хищника направляется к холодильнику и дергает ручку. Пока он изучает его небогатое содержимое, я в изумлении разглядываю широкую спину, на которой красуется множество продольных царапин, без сомнения, от женских ногтей. Теперь понятно, почему Тайлер не приехал ночевать домой. Как сказала бы Дженни, утилизировал излишний тестостерон, и, судя по количеству отметин, делал это не единожды.
— Может быть, ты наденешь на себя что-нибудь. — раздраженно шипит Итан. — Какого черта мы должны разглядывать твои…
— Я голоден. — обрывает его увещевания металлический голос. — В этом доме есть еда?
Слышу, как Итан набирает в легкие воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, и прежде чем успеваю пожалеть о своем решении, выпаливаю:
— В пакетах на барной стойке полно китайской еды. Можешь брать все, что тебе заблагорассудится.
Неодобрение в потемневшем взгляде Итана хлещет меня по щеке, но я убеждаю себя, что все сделала правильно. В конце концов, Тайлер очень выручил нас с Дженни, и мое предложение — не более, чем дань вежливости. Парень голоден, а у нас есть еда, которую завтра все равно придется выкинуть.
Захлопнув холодильник, Тайлер разворачивается и идет к барной стойке. На долю секунды наши взгляды встречаются, и щеки моментально окрашиваются теплом. Он проходит в футе от меня, и как я не пытаюсь сосредоточить взгляд на стоящей на столе салфетнице, в поле зрения все равно попадают низко сидящие шорты, обнажающие темную полоску волос, убегающую под резинку.
За спиной слышится шорох бумажных пакетов, и через пару секунд Тайлер возвращается к столу, держа две упаковки лапши. Под гневным взглядом Итана приземляется на соседний стул и, сосредоточившись на коробке, начинает поглощать ее содержимое.
Я никогда не видела, чтобы человек ел так быстро: словно с минуты на минуту кто-то может отнять у него еду. От чего-то я уверена, что Тайлер даже не понимает, что именно он ест, потому что его конечной целью является насыщение. За минуту разделавшись с первой коробкой, он отодвигает ее в сторону и приступает ко второй.
— Я потерял аппетит, — громко объявляет Итан, со скрежетом отодвигая стул. — Пойдем, Рика.
Растерянно смотрю на свою почти нетронутую тарелку, однако, подрывать авторитет Итана в глазах младшего брата не решаюсь.