— Приятного аппетита, Тайлер, — говорю, прежде чем выйти из кухни, однако, ответа не следует.
Когда через час я спускаюсь, чтобы выпить воды, на кухне царит идеальная чистота, а машины Тайлера за окном нет.
6
Следующие четыре дня напоминают день сурка: до обеда я занимаюсь поиском работы, составляя резюме и рассылая его по намеченному списку на Крейглисте, а вторую половину дня тренирую навыки готовки с помощью кулинарных YouTube-каналов, ожидая Итана с работы. Присутствие Тайлера в доме почти неосязаемо: пару раз по утрам я слышала звуки льющейся воды через приоткрытую дверь его спальни и как-то находила помытую чашку в сушилке. А на следующий день после нашей встречи на кухне нашла на обеденном столе пакет, забитый китайской лапшой. Брат Итана остается для меня загадкой, которую, как я убеждаю себя, мне не стоит пытаться разгадать.
То, что меня по-настоящему должно беспокоить, так это то, что после приезда в Форест Хиллс мы с Итаном дистанцировались друг от друга. Он возвращается домой после восьми вечера и, наспех поужинав, со словами извинений садится за ноутбук. Разумеется, первые недели адаптации на новом месте — самые сложные, однако, это не повод полностью лишать меня внимания и секса. Поэтому к подготовке к сегодняшнему ужину я прикладываю максимум стараний: наплевав на эксперименты в готовке, заказываю доставку еды из французского ресторана и достаю новый комплект белья, который купила с месяц назад в Бостоне, и берегла для особого случая: почти прозрачный бюстгальтер на перекрещенных бретелях и крошечные трусики, которые, скорее, подчеркивают наготу, чем ее скрывают. Этот комплект совершенно не пригоден для ежедневной носки, однако, идеально подходит, чтобы соблазнить желанного мужчину.
— Вкусно? — придерживая рукой горлышко, осторожно разливаю рубиновое мерло по бокалам.
— Мясо изумительное, малыш. — ласково улыбается в ответ Итан. — Прости, что мало уделяю тебе внимания в последнее время. Обещаю, немного разберусь с делами, и мы с тобой выберемся в театр, ресторан… куда твоя душа пожелает.
Ставлю перед ним бокал с вином и присаживаюсь на край стола, грациозно закидывая ногу на ногу.
— Думаю, твоя работа не пострадает, если ты на один вечер позволишь себе немного отвлечься.
Итан безошибочно угадывает сексуальный подтекст в моем голосе, потому что откладывает в сторону вилку и перемещает ладонь на мое бедро, ненадежно прикрытое шелковым халатом.
— У нас сегодня особое меню? — переспрашивает, спускаясь глазами к груди.
Моим ответом становится игривый кивок головы, после чего я спрыгиваю со стола и, виляя бедрами, направляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.
Итану не нужно повторять дважды: он встает со стула и идет за мной следом. Ловит меня в дверях спальни и, запустив теплые руки по полы халата, разворачивает к себе и мягко целует в губы.
Смеясь, дергаю его за лацканы пиджака, втаскивая внутрь.
— Кто-то сегодня нетерпеливый, — бормочет Итан, когда я, опустившись перед ним на колени, расстегиваю ремень.
— Я соскучилась, — с томным мурлыканьем стягиваю плотные брюки вниз. — Не люблю долго ждать.
Итан сбрасывает с себя пиджак и помогает избавиться от халата. Едва шелковая ткань падает на пол, обнажая мой полупрозрачный костюм соблазнительницы, над головой разносится звук всасываемого воздуха. Делаю вывод, что Итан оценил мои приготовления и невольно начинаю улыбаться. Все-таки приятно ощущать сексуальную власть над мужчиной.
Следуя намеченному плану, обхватываю рукой затвердевшую эрекцию и глубоко вбираю ее рот. Итан тихо стонет и, откинув голову назад, гладит меня по волосам. Он первый мужчина, с которым я решилась на оральный секс — все попытки протеже отца склонить меня к нему, не увенчались успехом, очевидно, потому, что он никогда не нравился мне настолько сильно.
Хочу, чтобы он потерял над собой контроль, поэтому закрываю глаза и постепенно наращиваю темп, помогая себе рукой.
— Так очень хорошо, малыш. — слышу его севший голос.
Открываю глаза, чтобы взглянуть на лицо Итана в момент удовольствия, и в эту же секунду все тело деревенеет, а сердце пропускает удар. Потому что из распахнутой двери на меня смотрят глаза Тайлера. Его губы приоткрыты, словно он тяжело дышит, а во взгляде нет холодного равнодушия — напротив, сейчас в нем бушует пламя в разы ярче, чем то, что я видела, когда он отправил противника в нокаут.
Если бы меня спросили, чего я сейчас хочу больше всего, я бы пожелала провалиться глубоко под землю. С момента как мы встретились глазами прошла всего пара секунд, а мне кажется, что я сгораю в огне стыда вечность.
Как только первый шок покидает разум, выпускаю Итана из рук и вскакиваю на ноги. Жду, что Тайлер исчезнет до того, как его брат успеет повернуться, но он продолжает стоять на месте, изучая глазами мое тело: беззастенчиво разглядывает грудь, от чего просвечивающие через прозрачную сетку соски начинает невыносимо жечь, и спускается к бедрам, задерживаясь там ровно до тех пор, пока резкий окрик Итана не взрывает повисшую тишину:
— Какого черта ты здесь делаешь?!
С барабанящим сердцем наблюдаю, как Итан быстро дергает брюки вверх, и, развернувшись, почти бегом идет ко входу с спальню. Лицо Тайлера заковывается маской холодности, и через секунду дверь разделяет нас оглушительным треском.
— Я…прости, — мой голос начинает дрожать, потому что я понятия не имею, как смогу оправиться после такого позора. — Я, наверное, забыла прикрыть дверь.
Итан начинает раздраженно расшагивать по комнате, словно сбившийся маятник, сжимая и разжимая ладони.
—Ты не виновата, — бросает отрывисто. — Это все он. Вечно появляется там, где его быть не должно.
Трясущимися пальцами подбираю с пола халат и, набросив его на себя, туго затягиваю пояс. Разумеется, ни о каком продолжении не может идти и речи. В данный момент я вообще не уверена, что когда-нибудь смогу заниматься сексом.
Сажусь на кровать и, подтянув колени к груди, пытаюсь привести эмоции в порядок. Как мне теперь смотреть Тайлеру в глаза? Он видел, как я делала минет его брату. К тому же, теперь у Итана появился лишний повод возненавидеть его еще сильнее.
— Я пойду в кабинет немного поработаю, — уже более спокойно говорит Итан, и, наклонившись, быстро целует меня в лоб. — Не переживай из-за произошедшего, малыш. Я постараюсь сделать так, чтобы это отродье убрался из моего дома как можно скорее.
Слово «отродье» по обыкновению режет слух, но сейчас решаю не пускаться в этические дебаты. Дожидаюсь, пока дверь за Итаном закрывается, после чего падаю на кровать, зарываясь лицом в подушки. Надеюсь, что поговорка «утро вечера мудренее» себя оправдает.
*****
Народная мудрость оказывается ложью: при утреннем свете вчерашнее происшествие кажется еще более ужасным. Трусливо выглядываю в окно, надеясь, что не увижу машину Тайлера во дворе, но зря: она стоит на привычном месте рядом с Порше Итана.
Умывшись, облачаюсь в белую университетскую футболку и леггинсы, и спускаюсь вниз, чтобы приготовить Итану завтрак, пока он моется в душе. Раскладываю приготовленную яичницу с беконом по тарелкам, невольно ловя себя на мысли, что уже который день готовлю с запасом, оставляя одну порцию в сковороде. Я делаю это для Тайлера? Вряд ли. Просто по неопытности все еще не могу правильно рассчитать нужное количество ингредиентов.
За завтраком мы с Итаном старательно делаем вид, что ничего не произошло, перекидываясь незначительными фразами о ближайших планах на выходные. Я постепенно расслабляюсь, заставляя себя поверить в то, что инцидент скоро сотрется из памяти. И как только это происходит, словно в насмешку моей самонадеянности, на кухню входит Тайлер. На этот раз на нем гораздо больше одежды: черная футболка и спортивные трико, низко болтающиеся на бедрах. Меня бросает то в жар, то в суровый холод, пока я, стиснув в руках кружку, наблюдаю, как он наливает себе кофе и садится напротив.
Сцепив челюсть, Итан сверлит брата глазами, словно это поможет заставить его уйти. Тайлер же этого совсем не замечает, потому что его взгляд в этот момент устремлен на меня. Кажется, я смогла бы почувствовать его даже с закрытыми глазами. Как расширенные зрачки обводят мой рот, заставляя шею судорожно дернуться, скользят по плотной ткани футболки, перенося меня на несколько часов назад, когда я стояла перед ним практически голая.
— Чего ты на нее пялишься? — рявкает Итан, ударяя кулаком по столу.
Вспыхнув до корней волос, опускаю глаза в стол и до крови закусываю губу. Я не вижу его лица, но каким-то седьмым чувством знаю, что даже сейчас Тайлер не перестает на меня смотреть. Ему словно и, правда, все равно, что рядом сидит его старший брат, а я его девушка.
— Я пойду наверх, — бормочу, вскакивая со стула.
Не взглянув ни на одного из сидящих за столом, со всех ног несусь к лестнице и едва не спотыкаюсь, потому что снова ощущаю это: темный взгляд, настойчиво прожигающий мне спину.
7
— Вы проработали в качестве резидента в Массачусетском госпитале два года, мисс Таунсенд, правильно я понимаю? Судя по вашему резюме, вам оставалось потерпеть совсем недолго и должность штатного врача была бы у вас в кармане. Что же случилось?
— Моего молодого человека перевели в нью- йорский головной офис и я переехала с ним, доктор Фейбл. Я очень надеюсь, что смогу продолжить работу здесь, в Нью-Йорке, даже если для достижения конечной цели мне потребуется начать все заново.
Заведующая отделением хирургии Лэнгдонской городской больницы снимает стильную металлическую оправу с носа и устремляет на меня изучающий взгляд.
— В качестве рекомендателя вы указали Дэймона Эллиса, вашего непосредственного наставника. Дело в том, что мы Дэймоном неплохо знакомы и я знаю, что хорошими рекомендациями он просто так не разбрасывается.
Она сгребает со стола свой сотовый и демонстративно крутит им перед моим носом:
— Скажите, мисс Таунсенд, что предположительно доктор Эллис скажет мне о вас, если я сейчас ему позвоню?
Если интуиция меня не подводит, сейчас решается судьба моего приема на работу в один из лучших госпиталей Нью- Йорка. Я просто не имею права все испортить.
Проглотив нервозность, заглядываю в прищуренные глаза и спокойно отвечаю:
— Думаю, доктор Эллис бы ответил, что вашей больнице стоит обзавестись дополнительным спальным местом и пополнить запасы кофе, потому что его любимая ученица, которую он, к слову, не хотел отпускать, не прочь работать сверхурочно.
Во взгляде женщины мелькает заинтересованная улыбка, которая уже через секунду исчезает. Надев очки, она снова заглядывает в лежащее перед ней резюме, после чего поднимает глаза и сообщает:
— Мой секретарь свяжется с вами в течение двух дней. Всего доброго, мисс Таусенд.
Выхожу за дверь и чудом удерживаюсь от того, чтобы не станцевать на глазах у парочки докторов победный танец. Меня приняли. В таких вещах я редко ошибаюсь.
Окрылённая успехом, по дороге домой заезжаю в ближайший супермаркет, чтобы приготовить что- то особенное по случаю.
Вернувшись в Форест- Хиллс, распаковываю продукты и, включив на телефоне популярное кулинарное шоу, приступаю к готовке блюда с претенциозным названием "Телятина по-нормандски". Миссис Коултер бы мной гордилась: картофельные кружки получаются ровными и аккуратными, и при этом мои пальцы все ещё на месте. Делаю звук погромче и перехожу к разделке мяса: неловко отделяю мякоть от костей и, нарубив его на неровные прямоугольники, посещаю в форму для запекания. Не так уж это и сложно — готовить.
Собираюсь ставить блюдо в духовку и вдруг явственно ощущаю, что на кухне я больше не одна. Исключено, что вернулся Итан: мы разговаривали с ним около часа назад, и тогда он собирался на бизнес-ланч с партнёрами. Значит, либо в дом пробрались грабители, либо это Тайлер где-то поблизости.
Телефон продолжает отпускать несмешные шутки голосами ведущих, пока я разглядываю керамическую мозаику на стене, не в силах заставить себя обернуться. Спина наэлектризовывается в чувствительную поверхность, настроенную улавливать малейший раздражитель, и сейчас шлёт тревожные сигналы в мозг, вопя о том, что за мной кто-то стоит.
Чувствую жар, исходящий от мужского тела, который проникает под одежду и заставляет напрягать каждую мышцу в теле, чтобы не выдать своего волнения дрожью. Без сомнения, это он, Тайлер. Его взгляд изучает мою шею под забранными вверх волосами, его горячее дыхание ранит позвонки.
Я даже не знаю, от чего застыла немой статуей. Почему не могу разбить свою замороженную позу и повернуться. Наверное, жду, что Тайлер уйдет, и мне не нужно будет встречаться с ним глазами после произошедшего в спальне.
Спина под трикотажем толстовки нагревается так сильно, что, кажется, может воспламениться, и когда я уже собираюсь обернуться, мне на затылок ложится тяжёлая рука и дергает резинку с волос.
— Что ты.... — от неожиданности разворачиваюсь на пятках. Остаток фразы погибает по выстрелом темных глаз, смотрящих на меня в упор. Близко, слишком близко. Так, что я могу разглядеть каждую загнутую ресницу и черные крапинки, рассыпанные на коньячного цвета радужке; и ощущаю размеренное мятное дыхание на своих губах. Я изо всех сил стараюсь не смотреть вниз, потому что Тайлер в очередной раз не удосужился надеть футболку.
— Ты стоишь слишком близко, — сиплю, вжимаясь бедрами в кухонный гарнитур. — И ты не должен...
Я вновь замолкаю, потому что в этот момент Тайлер делает неуловимое движение рукой и перехватывает упавшую на плечо прядь. Не открывая от меня взгляда, пропускает ее между пальцами и подносит к своему лицу. Нюхает ее?
Я не могу вздохнуть и выдохнуть, потому что никогда не сталкивалась с подобной мужской бесцеремонностью и совершенно не понимаю, как поступить в такой ситуации.
— Ты не должен себя так вести. — выдыхаю сквозь пересохшие губы. — Я встречаюсь с твоим братом, и такое поведение недопустимо.
Тайлер отпускает мой локон и очерчивает взглядом лицо, останавливливаясь на губах.
Слова, произнесенные низким хрипловатым голосом звучат совсем негромко, но я почему-то вздрагиваю, ощущая как под кожей прокатывается адреналиновый озноб.
— Почему нет, если я так хочу.
Он придвигается ближе, так что его бедра соприкасаются с моими, и в ноздри проникает его запах: терпкий и мужской с нотами древесного геля для душа, от которого сердце мгновенно впадает в очередной приступ тахикардии.
Какого черта я делаю? Это нужно прекратить. Оттолкнуть, накричать, уйти. Что вообще позволяет себе этот парень? Неужели после увиденного считает, что имеет право так обращаться со мной?
Сделав над собой усилие, ныряю в сторону, освобождаясь от жарких тисков его близости. Вне его запаха и прожигающей темноты взгляда, здравомыслие вновь возвращается ко мне.
Вскинув подбородок, говорю как можно более серьезно:
— Тайлер, я не знаю, почему вы с Итаном не ладите, но мне бы не хотелось становится орудием твоей мести. Мне жаль, если у тебя сложилось превратное мнение обо мне, но я совсем не из тех девушек, с которыми ты можешь обращаться так...
Грудь вздымается и руки дрожат от волнения, словно я только что произнесла речь перед тысячной аудиторией. Смотрю на Тайлера, ожидая, что он извинится или уйдет, однако, в его лице нет ни намека ни на то, ни на другое.
— Ты красивая, — произносит так же негромко. — И мне нравится, как ты пахнешь.
Это не первый раз, когда мужчина говорит мне комплименты, но сейчас со мной творится что-то по-настоящему странное: по телу растекается эйфория, наполняя каждую клетку необъяснимой радостью. От чего? От того, что этот парень сказал, что считает меня красивой? Мне же, черт побери, двадцать шесть, а не восемнадцать. В Бостоне я повстречала достаточно ловеласов, считающих, что сказав подобное, изобрели безотказный способ забраться ко мне в трусы.