Я и правда испытываю мандраж. Внутренности точит настойчивое ощущение, что я поступаю неправильно. Пришла на бой парня, от которого мне следует держаться как можно дальше, и ничего не сказала об этом Итану. Когда мы созванивались с утра, я вскользь упомянула, что мы с Дженни планируем выбраться в город, умолчав о предстоящих планах.
Как и в прошлый раз, мы занимаем места рядом с рингом, с разницей лишь в том, что сейчас они находятся с противоположной стороны. Большую часть боя между коренастым мексиканцем и его темнокожим соперником, я занята тем, что изучаю дефекты напольного покрытия и разглядываю золотистый логотип своей сумки. Как людям вообще может это нравится? Когда два человека сознательно причиняют друг другу боль. Каждый удар на ринге я проживаю собственной кожей.
Звук волчьего воя, мгновенно приводящий зал в оживление, отзывается гулким сердцебиением в левой половине груди. Глаза устремляются в освещенный светом проход, по которому спускается Тайлер. В его движениях совсем нет той показной бравады, которую я видела у других участников. Словно его совсем не заботят восторженные женские визги и протянутые с трибун руки, норовящие его коснуться.
Он выходит на ринг и скидывает накидку, заставляя женскую половину зала визжать еще сильнее.
— Чувствую себя словно на девичнике в стрип-клубе, — бормочу себе под нос, не в силах оторвать глаз от широкоплечей фигуры.
— Их можно понять, — хихикает сестра. — Он чертовски хорош.
Покачиваясь на носках, Тайлер обводит глазами периметр ринга, пока не находит меня. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но дрогнувшие уголки губ и золотые вспышки во взгляде заставляют думать, что именно это он сейчас и делает. Улыбается мне.
— Боже, Рика, глядя на вас двоих у меня намокает белье. — шипит Дженни. — Ты уверена, что того брата выбрала?
— Не пори чушь. — выговариваю одними губами. — Я здесь только потому, что пообещала.
— Просто имей в виду, что если ты решишь пуститься во все тяжкие с этим зверюгой, я не буду тебя осуждать.
Я перестаю слышать сестру, потому что на ринг выходит соперник Тайлера: бритый мулат, напоминающий огромного шимпанзе, хищно скалящий золотые фиксы. И меня снова посещает мысль, что в глазах Тайлера совсем нет лихорадочного азарта и кровожадности. Тогда для чего он это делает? Из-за денег?
Когда раздается удар гонга, я невольно нащупываю ладонь сестры.
— Не волнуйся, толстушка, — успокаивающе произносит Дженни, сжимая мою руку. — Это будет эффектный бой. Волчонок точно не применет покрасоваться перед своей избранницей.
И снова Тайлер задорит соперника, изящно уворачиваясь от нападения. Он словно предугадывает каждый грядущий удар, уклоняясь за долю секунды до того, как он сделан.
— Что я говорила? Посмотри, как он двигается. — Дженни понимает руку, демонстрируя покрытое гусиной кожей предплечье, — У меня, черт возьми, мурашки от этого парня. Толстушка, ты просто обязана с ним переспать.
У меня тоже мурашки, но, к счастью, их скрывает длинный рукав шелковой рубашки.
Громила пропускает несколько ударов под ребра, после чего свирепеет и начинает активнее переходить в нападение. В его перекошенном лице столько агрессии и животной ярости, что мне становится страшно. Почему-то мне кажется, что если бы у него была возможность убить соперника, он бы это, не задумываясь, сделал.
— Почему Тайлер играет с ним? — вырывается у меня. — Он же может это закончить.
— Это шоу, Рика. Публика желает напитаться жестокостью, и он дает им это. В боях без правил тоже есть свои законы.
В этот момент мулат выбрасывает вперед руку и наносит удар по открывшему Тайлеру, прицельно попадая в печень. Утыкаюсь сестре в плечо и кусаю губу, чтобы подавить крик отчаяния. В голове машинально проносится последствия печеночных травм: повреждение целостности оболочки с последующим кровоизлиянием, токсическое поражение организма. Черт, мне совсем не стоит думать об этом сейчас.
— Эй, толстушка, — слышится ее голос рядом с ухом. — Открой глаза. Кажется, Волчонок ждет твоего внимания.
Подняв голову, смотрю на застывшего посреди ринга Тайлера. Нахмурившись, он всматривается в мое лицо и выглядит встревоженным.
Воспользовавшись тем, что противник отвлечен, мулат делает резкий выпад вперед, и я в очередной раз не успеваю уловить молниеносное движение руки Тайлера, рассекающей воздух. Глухой хруст ломающихся челюстных костей, восторженное аханье зала, грохот падающего тела… все это тонет в гуле крови, тугой волной прилившей к вискам. Очередной нокаут.
Я не до конца понимаю, что за головокружительное чувство током проходит через все тело: оно совсем не похоже на радость или восторг. Это странная смесь из чистейшего адреналина, облегчения и гордости за Тайлера. Словно я сама имею к нему какое-то отношение.
Рефери поднимает руку победителя, и мое сердце предательски млеет, потому что Тайлер смотрит прямо на меня, и его губы отчетливо произносят:
— Для тебя.
— Удивительно, что твои трусы еще при тебе. — продолжает комментаторскую деятельность сестра. — Потому что мои-то уже давно испарились.
Внутренности неприятно скручивает, потому что в этот момент на арене появляется та самая ринг-герл, которая бесстыдно целовала Тайлера на глазах сотен зрителей. Я узнаю ее по татуированной руке и раздутым губам. Виляя бедрами, направляется к нему с явным намерением повторить эффектное выступление, вызывая ядовитое желание запустить в ее голову сумкой.
Но еще до того как я успеваю опустить глаза вниз, чтобы не стать свидетельницей неприятного зрелища, Тайлер перехватывает ее руку, которая, словно змея, тянется к его шее и, отрицательно мотнув головой, отпихивает от себя. На лице девицы мелькает недоумение, сменяющееся вспышкой злостью, однако, она быстро берет себя в руки и, натянув на лицо улыбку, ретируется с ринга.
— Еще один плюсик в волчью кормушку. — загадочно произносит Дженни. — Пойдем, после такого не помешает чего-нибудь выпить.
К счастью, на этот раз мы добираемся до бара без приключений. Заказываем шампанского и примостившись на высоких стульях, чокаемся за победу Тайлера. Несмотря на то, что сердцебиение пришло норму, рука, держащая бокал, все еще дрожит.
— Когда старший брат возвращается домой? — интересуется сестра, критически оглядывая свое лицо в золотистой пудренице.
Упоминание Итана наносит колючий удар по совести, и я спешу запить его большим глотком шампанского.
— Завтра вечером. — отставляю бокал на барную стойку. — Так что дом целиком в нашем распоряжении.
— Сегодня тебе придется переночевать одной, малышка Рика. Раз уж с Волчонком у меня нет шансов, придется сделать пару звонков старым знакомым. Мне просто необходимо снять сексуальное напряжение, нагнетенное всем этим тестостероном.
Нет-нет-нет-нет. Она хочет, чтобы я осталась дома одна? С Тайлером?
— Дженни, — делаю жалобные глаза. — пожалуйста, не оставляй меня.
Сестра начинает заливисто хохотать, моментально привлекая внимание мужской половины бара. Когда смех стихает, устремляет на меня голубые глаза и произносит уже более серьезно:
— Ничего не случится, если ты сама не захочешь, Рика. Этот парень немного диковат, но он точно не из тех, кто обижает женщин. К тому же, ты явно ему нравишься.
Я не успеваю ей ответить, потому что в этот момент кто-то трогает меня за плечо.
Обернувшись, вижу перед собой мужчину лет тридцати пяти, явно принадлежащему к высшему эшелону общества. Холеное лицо, которому не чужды салонные процедуры, идеально скроенный костюм, стоимостью в несколько тысяч долларов и премиальный парфюм, раздражающим носовые пазухи.
— Я и мои друзья приглашаем вас с подругой присоединиться к нашей компании. Мы планируем продолжить в вечер в более уединенном месте и в более расслабленной атмосфере.
Меня всегда раздражали такие типы. Которые считают, что могу подойти к женщине и беззастенчиво намекнуть на секс, просто потому что у него имеется определенная сумма на банковском счете.
— Парень, то, что я пью шампанское в компании своей сестры и громко смеюсь, не дает тебе основание считать нас шлюхами. — холодно произносит Дженни, облекая мои мысли в слова. — Поищи других дур.
— А что если мне понравились определенные дуры? — парирует незнакомец.
Вот же хамоватый денежный мешок.
— Мы ясно дали вам понять, что не заинтересованы, — встречаюсь с похотливым взглядом. — Вам лучше уйти, мистер.
— Ты слышал ее. — металлом скрежещет над моим затылком. — Уйди.
Жар, мята, сандал и трепетный озноб на коже. Все это его близость.
Не знаю, что тип передо мной видит в лице Тайлера, возможно, этот парень и, правда, имеет какую-то власть над людьми, но заносчивое выражение мгновенно слетает с его физиономии, и он, поджав губы, уходит.
Проглотив пульсирующий комок в горле, оборачиваюсь и упираюсь глазами в широкую грудь, обтянутую черной толстовкой.
— Тебе понравился бой? — раздается сверху.
Несмотря на то, что рядом сидит сестра, Тайлер ведет себя так, словно вокруг никого нет: все его внимание сосредоточенно на мне и, кажется, ему совсем нет дела, что подумают окружающие.
— Мне не понравилось, что ты даешь себя ударить. — почти шепчу.
Это не то, что мне следует говорить, но Тайлер так обезоруживающе откровенен, что кривить душой и играть в равнодушие перед ним кажется неправильным.
— Я не буду этого делать, если тебе неприятно.
Вот так просто. Одно мое слово, и он перестанет позволять сопернику калечить себя. Невероятно, но я уверена, что он не лжет.
Поднимаю глаза и твердо произношу:
— Пожалуйста, больше никогда не делай этого.
Ответ следует незамедлительно.
— Не буду.
— Может быть, мы уже поедем. — жалобно ноет сестра из-за широкой спины. — Не хочу выглядеть третьей лишней в глазах этих пресыщенных снобов.
— Моя машина стоит на заднем дворе. — поясняет Тайлер. — Пойдемте.
Мы с сестрой поднимаемся со стульев и в сопровождении завистливых взглядов других женщин, идем к выходу.
— Новые цыпочки, Волчонок? — щерится стоящий возле дверей охранник.
— Не твое дело. — рубит ледяной голос. — Открывай.
Очутившись на улице, семеним за Тайлером, шагающего к припаркованному в углу двора внедорожнику. Щелкнув пультом от сигнализации, он садится на водительское кресло, и в тишине ночного воздуха разлетается звук заведенного двигателя.
Немного поколебавшись, сама открываю заднюю пассажирскую дверь, и забираюсь на длинный кожаный диван. То, что Тайлер не проявил хороших манер, не остается для меня незамеченным, но я убеждаю себя, что не все должны быть такими учтивыми как Итан.
Но у Дженни другое мнение на этот счет. Оставшись снаружи, она требовательно барабанит пальцами в стекло с водительской стороны, и когда Тайлер опускает окно, несмешливо интересуется:
— Эй, непобедимый воин, не хочешь открыть для леди дверь?
Тайлер резко оборачивается, встречаясь со мной глазами. В его взгляде я вижу….смущение? Вину?
Он быстро вылезает из-за руля и распахивает пассажирскую дверь для улыбающейся Дженни.
— Прости за это. — заглядывает ко мне в салон. — Я не слишком силен в манерах.
— Но ты быстро учишься, — подсказывает сестра. — Правда, Рика?
Бормочу «угу», наблюдая, как Тайлер возвращается на водительское кресло, и всю дорогу до квартиры Дженни продолжаю мучиться вопросом, где же все-таки рос этот парень.
10
В машине Тайлера пахнет им самим: легкий аромат мяты и дерева, перемежающийся с запахом автомобильной кожи. В салоне чисто — никаких пустых бумажных стаканов на ковриках и оберток от фаст-фуда, как это часто бывает в машине сестры.
С тех пор как мы высадили Дженни, в машине царит тишина, но каждый раз когда я украдкой смотрю в зеркало заднего вида, встречаюсь с изучающим взглядом темных глаз.
— Сколько тебе лет, Тайлер? — разрываю затянувшееся молчание.
Мой голос звучит резче, чем мне бы хотелось от того, что я нервничаю. До Форест-Хиллс ехать около получаса, а это слишком долго наедине с ним без возможности сбежать.
— Мне двадцать пять.
Тайлер на год меня младше. Я никогда не встречалась даже с ровесниками: все мои парни были старше минимум на пару лет. Хотя почему я вообще об этом думаю? Я совсем не рассматриваю Тайлера в этом качестве. Завтра вернется Итан и все вновь встанет на свои места.
— Тебе нравится драться? Я имею в виду то, что ты участвуешь в этих боях. Почему ты это делаешь?
Я снова встречаюсь с отражением мерцающих зрачков и изо всех сил пытаюсь не отводить взгляд. Мне нужно перестать выглядеть смущающейся первокурсницей перед этим парнем.
— Я больше ничего не умею.
И я в очередной раз оказываюсь пораженной искренней прямотой Тайлера: без увиливаний, ложного заигрывания и сожаления. Те парни, которых за мной ухаживали, так или иначе стремились идеализировать свой образ: мимолетные упоминания о перспективной работе, поездках на дорогие курорты и даже знакомствах со знаменитостями. Наверное, поэтому сердце ноет от странного желания его обнять.
— Ты не стал поступать в университет?
На этот вопрос я заведомо знаю ответ, однако, Тайлеру и здесь удается меня поразить.
— Для этого нужно было окончить школу. Я этого не сделал.
Каждый его ответ рождает все новые вопросы. С каждой минутой я все глубже вязну в трясине по имени Тайлер, и сил ей сопротивляться у меня нет: готова шагать вперед, пока не погружусь по самую макушку. Я просто обязана это прекрастить.
— Прости, что засыпала тебя вопросами. — восклицаю с деланной легкостью, — Ты можешь расспросить меня. Правда, моя жизнь в Бостоне была достаточно скучной…
— Мне не важно твое прошлое. — перебивает хрипловатый голос. — Достаточно того, что я знаю о тебе сейчас.
Я замолкаю, крепче вжимаясь спиной в кожаную обивку. Этот парень сбивает с толку и заставляет стыдиться себя. Мы часто судим людей по тому, что услышали о других: собираем анамнез их жизней, оценивая надуманными критериями успеха, подчас не дав даже шанса раскрыться. Ведь если задуматься, прошлое и, правда, не имеет значения: важно то, что происходит здесь и сейчас.
— Ты здорово дрался, Тайлер. — говорю тихо.
От мимолетных золотых вспышек в отражении перехватывает дыхание.
— Спасибо.
Ворота со скрежетом раздвигаются, и тяжелый внедорожник плавно въезжает во двор. Тайлер паркует его на привычное место, и до того как я успеваю взяться за ручку, покидает водительское кресло. Быстро обходит автомобиль и открывает для меня дверь.
Аккуратно ступаю на землю и подняв голову, встречаюсь с ним глазами.
— Ты и правда быстро учишься, Тай. — не удерживаюсь от улыбки.
Взгляд без тени веселости и низкая вибрация голоса:
— Для тебя.
В молчании мы идем по асфальтным дорожкам в сторону дома. Несмотря на то, что сегодняшний вечер довольно прохладен, мои щеки и ладони пылают огнем.
Мы останавливаемся возле входной двери и, к счастью, Тайлер держится на достаточном расстоянии, чтобы я могла соображать. Проклиная лабиринты своей крошечной сумки, шарю внутри нее рукой, пытаясь отыскать ключи. По позвоночнику растекается огненная лава, неумолимо спускаясь за пояс брюк, от того, что я знаю, что мой спутник наблюдает за мной.
Дрожащими пальцами вставляю ключ в замочную скважину и несколько раз проворачиваю. Дверь с легким скрипом распахивается, впуская нас внутрь, и я начинаю судорожно ощупывать стену, ища выключатель. Мне не успеваю этого сделать, потому что с шумом захлопнувшейся двери жесткие ладони обхватывают мои талию и разворачивают к себе.
— Не нужно этого делать, Тайлер. — лепечу, игнорируя дрожь, разбивающую тело.
— Ты тоже этого хочешь.
Я предательски ахаю, потому что Тайлер повторяет запрещенный маневр: прижимается ко мне всем телом, окуная в жар своей кожи и ее пьянящий аромат. Из горла вырываются сипящие вздохи, пока я разглядываю склонившееся ко мне лицо: горящие глаза и выступающие скулы. Его приоткрытые губы так близко, что кажется, я могу почувствовать их вкус: теплую соль с привкусом мяты.