— Ирга необыкновенная! — не сдавалась Генри. Стянув с головы цветастую косынку, принялась ею обмахиваться.
— Она здорово умеет собирать грибы, я понял, — согласился Дерек, закрывая глаза и закидывая руки за голову.
— Несомненно, важное качество для будущей королевы, — съязвила Лилейна, садясь на стул, который принесла ей Нэнси.
— Грибы только что сами ей в руки не прыгали! — воскликнула Генриетта, утирая вспотевший лоб косынкой. — Но это еще не все! Раненые в ущелье…
— Кому-то стало хуже? — встревоженно спросил Дерек, открыв глаза.
— Напротив! Все как новенькие, — улыбнулась Генриетта. — Даже у Рика от раны на ноге останется едва заметный шрам. Хотя я была уверена, что начнется заражение. Нехорошая рана была, очень, уж поверьте, я их повидала.
— Повезло. — Дерек снова закрыл глаза.
— Это все Ирга, — настойчиво повторила Генри. — Наверняка у нее есть способности целителя, как у лесных. Нам бы это очень пригодилось в замке.
— Почему вы так уверены, что в ней течет кровь лесного народа? — спросила Лилейна, поправляя золотые локоны, рассыпавшиеся по плечам. — Из-за одного случайного обморока в башне? Или из-за кошек, что тянутся к ней, как к валерьяне? Так, может, в ней кровь другого дикого, к примеру, котолака. Глаза у нее похожи на кошачьи. Может, она даже не человек.
— Это вряд ли, — подал голос Нэш, появляясь из-за дерева. — Ко мне коты так не ластятся. К тому же она не пахнет кошкой.
— Если котолаком был ее далекий предок, то запах стал слабее, — пожала плечами Лилейна. Она жестом позвала Нэнси, и та, слегка прихрамывая, принесла из повозки кружевной зонтик, чтобы защитить кожу принцессы от солнца.
— У оборотней и людей не может быть потомства. — Нэш сел на бревно рядом с Генриеттой и вытянул ноги.
— И слава богине, — Генри ткнула его локтем в бок, — иначе бы у нас уже ползамка мяукало.
— Ты преувеличиваешь, — возразил Нэш. — Она преувеличивает! — повторил он Дереку, который осуждающе на него уставился. — Правда, есть исключение. Я одно время интересовался дикими, все хотел понять — кто я…
— У меня бы спросил, — пробурчала Генри. — Я могла бы столько про тебя рассказать…
— Так вот, в одном монастыре я нашел старые архивные записи…
— Подожди, это ты про тот монастырь, откуда тебя вилами гнали? А настоятельница потом приходила жаловаться к маме? — вспомнил Дерек. — Что-то там было с послушницей…
— Вы так и будете меня перебивать? — возмутился Нэш. — Что-то там было, конечно. Иначе как бы я проник в библиотеку монастыря, если в него пускают только женщин?
— Ладно, рассказывай уже, — поторопила Генри.
— Спасибо, — поблагодарил ее Нэш. — В общем, дело было так. В глухую деревню, расположенную на границе с диким лесом, пришел волколак. Он жил с ними какое-то время в образе человека и умудрился заделать ребенка одной девице, а после исчез. Мальчик родился в срок, но выглядел необычно — слишком крупный, сразу с зубами, волчьи глаза, вытянутый череп. Он рано научился ходить, но предпочитал бегать на четвереньках, а в год впервые обратился в зверя. Жители деревни хотели его убить, да только мать мальчика была дочкой старосты… Потом они его все равно убили, но уже после того, как ему исполнилось двенадцать и он порвал половину деревни.
— Ты ведь адекватный по большей части, — заметил Дерек. — Что же с ним было не так?
— Во-первых, я котолак. Коты не такие агрессивные. Если не мешать им жить, то они не начнут драку первыми, — заметил Нэш. — А во-вторых, я чистокровный.
— А тот — полукровка, значит, должен быть еще человечнее. И я так и не понял, почему человеческой женщине удалось зачать ребенка от волколака, если обычно это невозможно.
— Ты опять перебиваешь, — заметил Нэш. — А ведь это уникальная информация, больше вы ее нигде не найдете!
— Потому что в монастыре ужесточили охрану против любопытных котиков? — усмехнулась Генри.
Нэш вздохнул и продолжил:
— После короткого расследования выяснилось, что все жители деревни состояли друг с другом в близком кровном родстве.
— Ну, раз жили на отшибе, так и понятно, — кивнула Генри.
— Их кровь вырождалась. И приток свежей — пусть и от волколака — дал всходы.
— В виде злобного полукровки, — скривилась Лилейна.
— Все качества зверя будто проявились ярче в том мальчике, — сказал Нэш. — Он был больше волком, чем даже обычный волколак.
— Забавно. — Дерек сел, подвинувшись к березе, оперся спиной о белый ствол. — А ведь семь великих родов, идущих от капитанов семи кораблей, — это, по сути, та же деревня. Благородные женятся друг на друге, и никого уже не удивишь браком кузенов.
Задумавшись, Нэш кивнул.
— Выходит, если я пересплю с принцессой… Чисто гипотетически! — добавил он, когда и Лилейна, и Дерек синхронно повернулись к нему, явно ошарашенные предположением. — То она может родить котолака?
— Этого никогда не случится, — холодно заметила Лилейна, расправляя складки на юбке. — Скорее уж Ирга котят нарожает.
— С лесными у котолаков хорошая совместимость, — согласился Нэш. — Слушай, Дерек, а ведь обе твои невесты подходят мне для создания семьи!
— Жаль, что обе тебе не достанутся, — вздохнула Генри. — Я бы понянчила котяток. Ты в детстве был удивительно милым.
— Я и сейчас такой, — ухмыльнулся Нэш, прищурив яркие глаза. — Разве нет?
— Может, дракон тоже озаботился продолжением рода? — задумчиво произнес лорд.
— Тогда меня ему нельзя отдавать ни в коем случае! — просияла Лилейна. — Кому нужен дракон, еще более драконистый и злобный, чем его родитель? Какая познавательная история, Нэш! Ты просто молодец! К дракону отправляется Ирга!
— Постойте-ка, — нахмурился Дерек. — Но ведь Ирга — тоже такая полукровка. Выходит, и в ней качества матери, кем бы она ни была, могут проявиться ярче?
Котолак нахмурился, повернулся к озеру.
— Кстати, где она? — пробормотал он.
Ирга брела между деревьями, с легкой досадой проходя мимо грибов, выставляющих крепкие темные шляпки из-под опавшей листвы. Полная корзина оттягивала руку, и больше в нее не поместилось бы ни лисички. Ирга глубоко вдохнула. Пахло прелой травой, землей, грибами и дымом костров, что развели в лагере. Никакой столичный парфюм не сравнился бы с этой гаммой ароматов. Тихий шелест увядающей листвы, хруст веток под ногами, птичьи трели — все звуки сплетались в мелодию, которая лилась в такт дыханию Ирги. Она закрыла глаза, прислушиваясь к гармонии, которая наполняла ее душу. Совсем рядом раздался треск, и Ирга, открыв глаза, повернула голову на звук.
Капитан королевской стражи смотрел на нее странным темным взглядом, и Ирга невольно попятилась, облизнула губы. Позади в озере глухо плюхнула рыба. Серая ворона шмякнулась на ветку и истошно закаркала, раззявив черный клюв, забила крыльями. Пальцы Ирги разжались, и корзина упала на землю.
Сэм преодолел расстояние между ними в несколько шагов, оказался совсем рядом, он смотрел на нее сверху, высокий и почему-то сердитый, и сердце Ирги заколотилось бешено, как у пойманного зайца.
— Ирга! — Голос Нэша прозвучал совсем близко.
Вздрогнув, Сэм наклонился и поднял корзину.
— Помогу донести, — глухо сказал он, поворачивая к лагерю. — Тяжелая.
Ирга осталась на месте, глядя в удаляющуюся широкую спину, встревоженное сердце все никак не хотело успокаиваться, так и колотилось о ребра, как пойманная птица. Нэш и Сэм разминулись у рябины, окатив друг друга неприязненными взглядами, и котолак бросился к Ирге.
— Все в порядке? Он тебя не обидел? — обеспокоенно спросил он. — Ты какая-то бледная.
Она покачала головой, глядя вслед Сэму.
— Уверена? А то ведь я снова могу его обрить.
— Все в порядке, правда, — кивнула Ирга, выдохнув. Теплый ветерок разметал ее волосы, и она заправила короткие прядки за уши.
— Пойдем, что-то покажу, — предложил Нэш и, взяв ее за руку, повел к озеру.
Ива полоскала ветки в озере, желтые листья падали, кружились узкими лодочками на черной воде. Темнота в омуте была непроглядной, и даже белесые облака то ли боязливо его огибали, то ли вовсе в нем не отражались. Ирга осторожно наклонилась с обрыва, глядя вниз.
— Говорят, там раньше жила водяница, — сказал Нэш, придерживая ее за руку. — Полуженщина-полурыба. Она завлекала мужчин и утаскивала их за собой в омут, и только кости потом вымывало на берег волнами.
— Если они знали, что водяница опасна, то почему к ней шли? — удивилась Ирга, садясь на край обрыва и свешивая ноги.
— Она красивая была, — пожал плечами Нэш. Он сорвал травинку, прикусил. — К тому же голая.
Ирга хмыкнула, поболтала ногами.
— А еще, говорят, если долго смотреть в омут, то он тоже станет смотреть в тебя. И в отражении увидишь самое сокровенное — мысли, страхи, желания, то, какой ты есть…
— Ты что-нибудь видел?
Нэш лег на спину рядом с Иргой, прищурил глаза, глядя в небо.
— Я не собираюсь туда смотреть.
— Почему?
— Я и так все о себе знаю.
— Ты боишься воды! — поняла Ирга.
— Вовсе нет, — возразил Нэш. — В детстве боялся. После бочки. А потом назло научился плавать.
— Кому назло?
Нэш вздохнул, покрутил травинку в руках, выбросил.
— Всем. Тогда я думал, что вся моя жизнь назло кому-то. Обозленный на мир одиночка. Мнил себя особенным.
— Но ты ведь и есть особенный, Нэш, — осторожно заметила Ирга.
— Ты так думаешь? — Он посмотрел на нее, протянув руку, заправил прядку ей за ухо. — А ты, Ирга, не хочешь узнать, что запрятано у тебя внутри?
Нахмурившись, Ирга повернулась к омуту и посмотрела вниз. Черная вода, гладкая, как натянутая ткань, будто загустела. От веток ивы расходились круги, но у омута они странным образом затихали. Ирга прикусила губу, напряженно всматриваясь в глубину. Ей померещилось какое-то движение, и она подалась вперед.
— Так, а ну, назад. — Нэш поймал ее за руку. — Еще не хватало из омута тебя вытаскивать.
Досадливо вырвав руку, Ирга торопливо легла на живот, так что только голова ее свешивалась с обрыва.
На нее смотрело ее отражение. Те же глаза, нос, прямые брови разлетом к вискам, но отражение улыбалось. Ирга машинально прикоснулась к губам, покосилась на Нэша, который, оказывается, не отрывал от нее взгляда.
— Что ты видишь? — тихо спросил он.
Ирга снова повернулась к омуту. Окрасившись красками скорого заката, небо порозовело, облака, подсвеченные солнцем, скользили по нему, как перышки. Омут тоже наливался краснотой. Но не воздушной, а тяжелой, густой, наверняка, соленой на вкус. Ирга машинально облизала губы. Золотые всполохи пронзили омут, и он загорелся. Отражение, охваченное пламенем, протянуло к ней руки, беззвучно закричало, лицо исказилось страданием, и Ирга невольно подалась вперед. Комья земли осыпались с обрыва, разбиваясь песчинками, Нэш схватил Иргу, перекатился с ней вместе подальше от края.
Она вцепилась в его плечи, нависшие над ней, сглотнула слезы.
— Там был огонь, Нэш! И я в огне! — Рыдания прорывались между слов.
— И все? Ты больше ничего не видела? — спросил он ее.
Ирга помотала головой, разжала пальцы, сжимающие его рубаху.
— Дракон меня сожжет?
Нэш вытер мокрую дорожку, убежавшую по виску к рыжим волосам, поцеловал щеку.
— Нет, будущее нельзя увидеть. Омут показал то, чего ты боишься.
Ирга всхлипнула, посмотрела ему в глаза.
— Прости, что привел тебя сюда. Я думал, мы сможем узнать, кто ты на самом деле. Вот ты — точно особенная, Ирга.
Он погладил ее щеку кончиками пальцев, снова поцеловал, и еще раз. Губы опустились ниже, мягко нашли ее рот. Обняв его шею, Ирга притянула Нэша к себе. Они целовались неторопливо, нежно, но Ирга чувствовала, как постепенно напрягаются мышцы под ее руками, как дыхание Нэша учащается. Он прижимался к ней все теснее, и тяжесть мужского тела, горячая, сильная, казалась такой нужной сейчас.
Оторвавшись от нее, Нэш выпрямил руки, нависая сверху. Холодный ветер просочился между ними, и Ирга почувствовала странную досаду.
— Нам лучше вернуться в лагерь, Дерек наверняка беспокоится, куда ты запропастилась, — тихо сказал он, а глаза, затопленные зрачками, не отрываясь, смотрели на ее губы.
— Как скажешь, — выпалила Ирга. Повернувшись, она выскользнула из его объятий, встала. Отряхнув приставшие травинки, разобрала волосы пальцами. — Может, мне уже стоит поцеловать Дерека? — деловито спросила она. — Кажется, я достаточно натренировалась.
Развернувшись, она пошла туда, откуда доносился дым костров и людские голоса. Ветки с треском ломались под ногами, и Ирга сердито подумала, что в ней, скорее всего, нет ни капли лесной крови — иначе она бы умела ходить бесшумно, а не ломилась через кусты как лось. И вдруг позади раздался какой-то шум. Быстро повернувшись, Ирга всмотрелась в чащу. За густо сплетенными ветвями мелькнула неясная тень.
— Нэш! — испуганно выкрикнула Ирга.
— Да тут я, — сказал он из-за ее плеча. Подпрыгнув на месте, она обернулась и едва не уткнулась ему в грудь.
— Ты видел? — тихо спросила Ирга. — Там кто-то есть.
Нэш втянул воздух, ноздри его дернулись, зрачки сузились до крохотных точек.
— Пойдем-ка отсюда, — пробормотал он и потянул ее за руку к лагерю.
Крупные звезды густо рассыпались бусинами по небу, горный хребет с неровными острыми пиками, напоминающий спину дракона, украшенную гребнем, изгибался черной махиной. Над лагерем, который насквозь пропах грибным супом Генриетты, сгустилась ночь. Люди спрятались в палатках от холодного ветра, задувшего со стороны озера, и Нэш безошибочно нашел взглядом шатер Ирги, втянул слабый цветочный запах, доносившийся оттуда. Он подбил ногой шишку, и та прыгнула в костер, охвативший ее жаром.
На соседнее бревно опустился Сэм, и Нэш с легким недоумением посмотрел в его сторону.
— Не спится, кот? — спросил тот.
— Надеюсь, тебя взяли на службу не за выдающиеся аналитические способности?
Сэм хмуро зыркнул на него, отвернулся к огню.
— Я верно служу королю, — ответил он. — С самого детства.
— То бишь пробился по карьерной лестнице тупым подчинением, — кивнул Нэш.
— А ты не подчиняешься своему лорду? — разозлился капитан.
Нэш неопределенно пожал плечами.
— Думаешь, я не вижу, что от рыжей не только обычные кошки с ума сходят? Ты меньше всего хочешь ехать к дракону, но ведь едешь! И ее туда везешь!
— Это все твои грязные домыслы, — лениво ответил Нэш. — И чтоб ты знал — я хочу ехать к дракону.
— Да ладно!
— Зуб даю.
— И приказы лорда ты выполняешь исключительно по велению собственной души.
— А тут ты в яблочко, — похвалил его Нэш.
— А как же клятва верности?
— Я не приносил ее Дереку. У меня другая клятва.
— Вот как? И кому ты ее давал?
— Самому себе. Разве ты не знаешь, что такие клятвы — самые крепкие, — задумчиво сказал Нэш, ломая веточку на крохотные кусочки и скармливая их огню. — И нарушить ее — все равно что добровольно убить себя, потерять свое самоуважение и честь.
Сэм задумчиво посмотрел на Нэша.
— И что, ты руководствуешься только тем, что решил для себя сам?
— Конечно. — Нэш улыбнулся, и клыки его сверкнули. — А ты, значит, привык, что за тебя все решают. Открой мне тогда один секрет.
— Это вряд ли, но можешь спросить.
— Кто приказал тебе отращивать усы? Они ведь тебе совершенно не идут! Пойми меня правильно, как по мне, ты что без усов, что с усами урод. Но усы требуют каких-то усилий — их надо стричь, расчесывать. Вот я и подумал, может, это входит в твои обязанности капитана?
— Да пошел ты, — спокойно ответил Сэм, глядя в огонь.
— Сам иди, — так же ответил Нэш.
Ночную тишину прорезал волчий вой, и из палатки, откинув полог, выглянула Генриетта.
— Нэ-э-эш, — протянула она.
— Понял, — вздохнув, сказал он и поднялся. — Иду защищать лагерь. Вот она умеет мне приказывать. — Он ткнул пальцем в сторону Генриетты. — Но у нее врожденный талант. Или магия.