— Оставь как есть и успокойся, — он потащил меня за руку через лес вдоль озера.
— Да в чем дело-то? — возмутилась я. — Это ведь возможно сделать. Я, конечно, безумно хочу тебя прибить за все, что ты мне сделал, но не так же!
Метров через двести он открыл портал, выходивший прямо на обрыв, откуда мы прыгнули меньше суток назад. И тут же Ворх меня отпустил и принялся что-то выискивать на земле, перебирать все следы.
Я обошла его по дуге, чтобы не мешать, и села в петлю такого удобного дерева, подобрав ноги. Магистр исследовал площадку около часа, не пропустив ни сантиметра, после чего выпрямился и досадливо мотнул головой.
— Дроу сюда не приходил. Здесь был кто-то другой, кто собрал всю твою кровь до капли вместе с осколками сосуда. Опять этот запах недонежити…
— Постой, как у той русалки? Как на куртке Андрея? — встрепенулась я.
— Да, — нехотя ответил Ворх, я почувствовала его явное недовольство. — Это одна и та же тварь. Видимо, она была русалкой, Андреем, а теперь и здесь побывала…
Я поежилась, почему-то вспомнив серое лицо с темными провалами глазниц из своего видения.
— Что тебя так напугало? — тут же обернулся магистр.
— Ничего, — я снова вспомнила, что он меня чувствует, и смутилась. — Когда Вередан, ну или не он, показывал мне свою загадочную суть событий, я видела что-то странное, отдаленно похожее на гуманоида в воде. Такое серое, полностью лысое, с абсолютно черными прозрачными глазами, будто глазницы пустые, — я поднапряглась, стараясь вспомнить все подробности, — с четырехсуставными конечностями, когтями и клыками. Даже не знаю, на обоченя чем-то похож, но крупнее и серый.
— Полиморф.
Я опешила. Такого я точно не ожидала. Нам всего пару слов о них сказал магистр Урлик на расоведении, сославшись на то, что они давно вымерли, и мы все равно никогда их не увидим.
— Они вымерли, — напомнила я. Так, на всякий случай.
— Значит, не все, — хмыкнул Ворх. — Пойдем, надо вызвать Риена.
— Очень надо, — кивнула я. — У меня к нему тысяча вопросов.
И тут же ко мне прилетело раздражение.
— Да, я бы тебя спросила, но ты же молчишь, на все мои вопросы только слово «ничего» вспоминаешь! — разозлилась я. — Так что нечего возмущаться! Мне, между прочим, даже не к кому теперь сходить поплакаться из-за тебя! Издевался еще! «А если я скажу тебе, что он оборотень?» Так что же не сказал?!
— Извини, — раскаяния, однако, я ни капли не заметила, только какую-то мрачную решимость.
— Да иди ты со своими извинениями лесом! — я поднялась и сама пошла лесом, показывая пример. Ну и к дому направляясь заодно. Нужно переодеться, да и в целом привести себя в порядок, а то я уже явно похожа на умертвие, особенно с этим порванным заляпанным кровью платьем. Будто из могилы в нем вылезла, а потом еще неделю по лесу шла, не разбирая дороги.
Первыми на пути в лесу, как ни странно, встретились братцы-некромантцы, шарахнувшиеся при виде меня в сторону, но потом опознавшие и бросившиеся уже навстречу.
— Герка! Ворх! Вы где пропадали так долго?! Вас все обыскались!
— В гости ходили, — буркнула я.
— Ага, и под дождь опять попали? — передразнил Ири. — Под кровавый, видимо.
— Что с вами такое случилось? — не поверил и старший брат.
— Ничего, — ответил Ворх, но тут же осекся, бросил на меня раздраженный взгляд, так как я уже готова была прокомментировать его «ничего». — Прогулялись в гости к старому знакомому Геры в соседней стае.
— Это стая вурдалаков, что ли? — удивился Ари. — У вас такой вид, будто вас через мясорубку пропустили.
— Нет, медведей. В смысле, это медведей там кое-кто через мясорубку пропустил, — хмыкнула я. — Все в порядке, ребята, не переживайте.
Айна была в еще большем ужасе, увидев нас. Она долго причитала, что мы двое безмозглых детей, которых и за порог выпускать нельзя, что это именно из-за нас она поседела, и что отец Ворха повторно умер бы, если бы только увидел нас сейчас.
Мы терпеливо слушали ее, опустив головы, в кои-то веки солидарные друг с другом. Но потом ее взгляд упал на мой порванный ворот. И Айна схватилась за голову снова.
— Да что же это ты опять натворил, охламон?! — женщина села за стол, выдохшись, и уронила голову на руки. — Что ж у вас все не как у нормальных оборотней?!
— А что, простите, не так? — я поспешно стянула края разреза, закрывая плечо. — Сама еще не видела, что там такое. Теперь два шрама, да?
И тут же меня одернуло ощущение тревоги, исходившей от Ворха. Я недоуменно глянула на него, на Айну. Неужели у нее сердце может не выдержать таких волнений?
— Не волнуйтесь, Айна, — я присела на корточки рядом с устало опустившейся на стул женщиной, — все будет хорошо. Так уж вышло, но мы решим этот вопрос.
— Деточка моя, — она обняла меня, прижала к своей груди, как-то разом постарев и осунувшись. — Сколько ты уже натерпелась? Одна святая праматерь ведает. Вот пусть теперь отвечает перед ней за то, что натворил.
— Да чего уж там, — я смутилась от такого поворота. — Будем решать проблему. Что-нибудь придумаем, раз так неудачно получилось. Не переживайте.
— Вижу ведь, по глазам вижу, опять умереть хотел, как в тот раз. Не позволила, да? — Айна с надеждой посмотрела мне в глаза.
Я кивнула, не в силах что-либо ответить от хлынувшей на меня боли и раскаяния.
— И не позволю, — наконец смогла заговорить я. — Что-нибудь придумаем.
— Прости его, если сможешь когда-нибудь.
Ворх стоял в дверях с самым невозмутимым видом, но я знала, как ему сейчас больно. До безумия больно. Меня даже замутило.
— Отдохнуть тебе надо, — по-своему поняла Айна мою внезапную бледность.
— А на речку можно сначала? — робко спросила я, ожидая нового приступа негодования. — Полотенцем бить не будете?
— Ну что за горе с вами? — печально усмехнулась она. — Идите. И оденьтесь нормально.
Я поджала губы, сдерживая рвущееся наружу негодование. От платьев меня за прошедшие два дня уже не просто тошнило, а выворачивало.
— Я подумаю над этим, — я скорее отступила от Айны и побежала наверх за своим комбинезоном охотницы. Жарко, зато ворот высокий, никто этого позорного следа не увидит.
Спускаясь вниз, я осторожно заглянула на кухню, но с Айной уже сидел Ворх. Он оглянулся на меня через плечо и указал на дверь, незаметно прикрыв от матери. Я благодарно кивнула и проскочила наружу незамеченной.
Уже на берегу после того, как отмылась, я с любопытством ощупывала свое плечо, приспустив с него комбез. Вроде ничего особенного, все такой же шрам от укуса, едва угадывавшийся под пальцами рисунок, скорее более теплый, чем выпуклый. Я могла видеть только краешек его, который дотягивался до сгиба плеча, и немного спускавшихся на грудь причудливых темных завитков. Я осторожно обвела их кончиками пальцев. Это было так странно. Я уже видела, как рисунок появлялся у Мин и Риса, у Дашки и Трэса, но у них все было так красиво и волшебно, как в детской сказке. А на деле это оказалось невыносимой болью с привкусом разочарования.
— Не беспокойся об этом, метка исчезнет, — раздалось сзади. И я поняла, что разочарование было не привкусом, а эмоцией Ворха.
— Конечно, исчезнет, — я быстро застегнула ворот. — Только вспомню, что для этого нужно.
Вервольф сел рядом. Все такой же замученный, усталый и в крови:
— Ничего не нужно. Сама пропадет.
— Я уже сказала, что не такой смерти тебе желаю. Вот доучусь, стану сильнее, научусь пользоваться своей кровью, в конце концов, тогда и брошу тебе вызов, — я облокотилась на согнутые колени. — А до тех пор придется тебе подождать.
— Это невозможно, ты и сама должна понимать, раз уж шаманка тебе все объяснила, — он закурил и вообще лег на траву.
— Всего месяц, да, я помню, — я взяла у него пачку и тоже закурила. — Но даже из этой жо… нехорошей ситуации, прости, есть два выхода. Первый: я вспомню, как снять метку. Или второй: нужно что-то принять. Только что, я так и не поняла.
— Не что, а кого, — фыркнул Ворх. — И тут уж точно без шансов.
— Принять… точно, принять свою пару. Только как это делать, никто не говорит, — я задумчиво уставилась на тлеющий кончик сигареты. — И вправду, как?
— Никак. Просто принять.
— Отличное объяснение. Исчерпывающее. Только мне нужна подробная инструкция, я ваши традиции не понимаю! Как это делается?
— Да серьезно, никак. Любого спроси, тебе скажут то же самое. Это просто происходит само. Ты либо принимаешь, либо нет.
— А я принимаю? — я развернулась, чтобы видеть его.
— Глупый вопрос, — Ворх растер окурок в пальцах и сел.
— И как ты понимаешь, принимаю я или нет? — продолжила допытываться я.
— По метке.
— Как именно? Точнее, как для безмозглого ребенка объясняй. По цвету, форме, запаху? Может, рисунок в матерное слово сложился? Что с ней не так?
— Она мертвая.
— Метка? Мертвая? В смысле, разлагаться начнет? — испугалась я. — Она живое существо?!
Ворх вдруг рассмеялся, снова откинувшись на траву:
— Нет, она не существо. Она проекция связи ауры с оставленной частичкой души партнера. И у тебя эта связь мертвая, ты ее отторгаешь.
— Опять я виновата! — я патетически воздела руки. — Прямо как с Вереданом! Всячески мешала тебе нормально работать!
— Да нет, это я виноват, — удивил меня мужчина.
Я замолчала. Уж больно горчил его ответ. И присмотрелась к видневшемуся в разрывах майки рисунку. На мгновение мне показалось, что линия шевельнулась, извилась, как змея, пустила шипы. Я протянула руку, поймала край ткани и надорвала дальше. Линия потянулась следом за моей рукой, свернулась шипастой спиралью на конце. Я потянула лоскут дальше. А потом взялась и второй рукой, разорвав несчастную майку окончательно.
Ворх не останавливал меня, хоть от него явно чувствовалось недовольство моими действиями. Но меня это мало сейчас волновало. Я потрясенно смотрела на шевелящийся, будто живой, постоянно медленно менявшийся темно-багровый рисунок, расползшийся уже почти на всю его грудь.
— Это нормально? Оно ведь такое болезненное, — я отдернула руки, только вспомнив, какую гамму непередаваемых ощущений доставил мне мой совсем маленький рисунок.
— Немного, — пожал плечами Ворх. — Скорее щекотно.
— И как заставить эту тварь на моем плече двигаться?
— Никак. Я уже говорил, просто оставь, как есть.
— Пойду спрашивать случайных прохожих, — пожала плечами я. — Они обычно гораздо больше мне говорят.
— Вот нет у тебя совести, да? — чисто риторически спросил он.
— Это у меня нет?! Хочешь сказать, что я тебе врала на каждом шагу, издевалась, предавала даже малейшее доверие, а потом еще и убить себя твоими руками решила, чтобы ты до конца жизни себя виноватым чувствовал?! — возмутилась я.
— Так вот в чем дело, боишься чувства вины? — Ворх снова сел, вынудив меня отшатнуться.
— Да, знаешь ли, не самое приятное чувство, — согласилась я. — Я уже два года виню себя за отца… даже если он и не родной! И три за брата! И как бы я тебя ни ненавидела, я не хочу жить еще и с этим!
— Можешь не беспокоиться, я убиваю себя сам.
— Ну отлично! То есть, тебе можно, а когда я хочу умереть, ты мне и это запрещаешь! — я аж подскочила на месте, злая как тысяча бесов. — Ну уж нет, я теперь принципиально не дам тебе издохнуть, даже не надейся! Живи с этим и мучайся!
— Это ты точно сможешь обеспечить, — фыркнул магистр, — мучить меня ты умеешь как никто!
— К счастью, хоть это в довесок к ненависти у нас взаимно! — я отвернулась, чтобы даже не видеть его, а то точно вцепилась бы в горло, уже и клыки зазудели, вытягиваясь.
Тоска, беспросветное одиночество, отчаяние, вина, боль, страх и обреченность. Всего на секунду, но я успела это почувствовать, прежде чем все это снова спряталось за раздражением. Ворх резко поднялся, бросил на землю остатки майки и пошел к воде. Как обычно, невозмутимый снаружи.
А я встала и пошла к дому. Чем дальше, тем лучше. Может, и вправду буду слабее его чувствовать. Я все еще была слишком зла и обижена, чтобы говорить с ним спокойно. Слишком много накопилось. Я незаметно проскользнула в комнату наверху и свернулась калачиком на кровати. Видимо, это стало моим любимым положением в последнее время. Прямо как у той внутренней меня, закрытой в скорлупу.
— Ну зачем ты так с ним? — шепнул Вередан.
— И ты, Брут? Тоже считаешь, что во всем виновата я?
— Нет, виноват он. Но ты же мягче, гибче. Прости его. Ты ведь любишь его, даже после всего случившегося. А теперь ты его жена, поздно уже злиться.
Я резко села, пораженная этим простым, казалось бы, фактом. Я только сейчас поняла. До меня лишь в этот миг дошло, что это не просто рисунок на плече, не просто метка. Что я теперь действительно его жена по законам этого мира, по законам оборотней всех миров.
— Боже, это ужасно, — я снова свернулась в позу эмбриона, размазывая слезы по лицу. — Это просто ужасно!
— Почему? — опешил Вередан.
— По двум причинам, — я всхлипнула. — Во-первых, он меня и так ненавидит, за человека не считает, я для него безмозглый ребенок, проблемная адептка, носитель артефакта, да кто угодно, но только не женщина. А во-вторых, я плачусь об этом тысячелетнему магу! И я даже не знаю, что из этого страшнее.
— Второе. Определенно второе, — Вередан гнусно захихикал. — Почтенному старцу рассказываешь такие вещи, что уши багровеют.
Я схватила услужливо вытянувшуюся из спины рукоять, вытащила клинок, открыла окно и запустила им как можно дальше.
— Эй, там холодно снаружи, мне твои тридцать семь градусов привычнее, — возмутился Вередан, снова появившись на моей спине.
Я молча повторила процедуру.
— В бумеранг играешь? — усмехнулся он.
Я снова выбросила его в окно.
— Я все равно уже все слышал, — уже откровенно потешался клинок.
На десятый раз я швырнула и скорее захлопнула окно.
— Ну прекрати, это не поможет, а меня сейчас стошнит от таких кульбитов.
— Что ты делаешь? — донеслось снизу со смесью удивления и недоумения. Ворх проследил за очередным полетом меча, растворившегося в воздухе через пару метров, и снова поднял глаза на открытое окно.
— Пытаюсь избавиться от этого гнусного старикашки! — я снова захлопнула окно, но почти тут же распахнула и даже свесилась вниз по пояс. — Забери его! Мне не нужен этот леший артефакт!
— А давай. Сколько я ему всего интересного могу рассказать о тебе и твоих чувствах, — усмехнулся Вередан за спиной.
— Нет! Не забирай! Я передумала! — я скорее вернулась обратно.
— Да что у тебя там происходит? — вервольф легко подтянулся на козырьке крыльца и залез прямо в окно, чтобы не терять времени на обходной путь по лестнице. — Что не так с артефактом?
— Он со мной разговаривает, — я прижалась спиной к стене, чтобы только он не вылез снова. — Его кто-нибудь кроме меня слышит?
— Не слышит, — разочарованно вздохнул клинок. — А то было бы гораздо веселее.
— Разговаривает? — явно не поверил магистр. — И что говорит?
— Ничего хорошего, иначе я не пыталась бы его выбросить, — я досадливо закусила губу. — Еще и шантажирует!
— Можно мне с ним поговорить? — Ворх неуверенно протянул руку.
— Да! — обрадовался Вередан.
— Нет! — отшатнулась я. — Пусть он теперь умрет вместе со мной! Он слишком много знает!
— Слушай, это даже обидно, обычно ты только на меня так реагируешь, — вервольф опустил руку и даже отступил на шаг, но я успела уловить досаду. — Скоро Риен придет.
— Хорошо, — я по стенке попятилась к двери, стараясь не смотреть на медленно двигавшийся рисунок на все еще голой груди оборотня. — Только оденься, чтобы никто этого ужаса не видел.
К тому времени, как пришел ректор, на кухне уже собрался целый консилиум, с заумным видом рассматривавший мою метку. Над моим плечом склонились Айна, Рур, Хар, Дашка, Трэс и братцы-некромантцы. Хоть про артефакт и мою кровь они и не знали, но такое приобретение, как метку, я скрыть просто не смогла бы. Так что я сидела на стуле посреди кухни, ощущая себя лабораторным кроликом под их взглядами.