— Герочка, ласточка моя, ну что же ты опять натворила? — Риен, тоже взглянув на мое многострадальное плечо, тяжело вздохнул и сел на край стола напротив меня. — Час от часу не легче…
— Слушай, я стараюсь, как могу. Так получилось, — я опустила глаза. Мне отчего-то было ужасно стыдно за свою метку. И за сам факт ее приобретения, и за неполноценность.
— Нужно исправлять, — вздохнул Рур. — Объясни хоть, почему не можешь принять его?
— Откуда же мне знать? Не получается.
— Ладно, — ректор встал и подошел ближе. — Это никуда не годится. Выглядит, как обрубок от нормальной метки.
— Это точно. Кстати, там, в стае медведей, кое-кто остался без руки. Можно с этим что-то сделать?
— Я загляну к ним на досуге. Но сейчас гораздо важнее как-то поправить твою метку.
— Будем снимать, — предложила я.
— Это невозможно, — заверил меня Рур. — Метка у мужчины остается до конца жизни, а у женщины исчезает только через месяц после смерти ее мужа. Но взять и снять ее, завершенную, уже невозможно.
— Возможно. Подумайте, ведь бурые просто брали и уходили через год. Они снимали метку. Точно снимали, я это знаю.
— Да, это верно, но никто не знает, как они это делали. Просто в один день женщина вдруг забирала дочь и уходила уже без метки, так что муж никогда не смог бы ее найти, — пожал плечами полуэльф. — Никто и никогда не бывал в стае самих бурых. Как никто и не знал точно о месте их обитания.
— Значит, это возможно. Будем снимать. А пока объясните мне, как сделать метку нормальной, чтобы Ворх не откинулся раньше времени.
— Принять.
— Ну, отлично, это слово я уже выучила, — вздохнула я. — А теперь давайте подробнее.
— Просто принять, в этом нет ничего сложного.
— Так, стоп, — я застегнула комбез. — Дашка, ты человек, ты тоже с этими забабонами не знакома. Рассказывай, что нужно делать с меткой, чтобы она ожила, — я подсела к ведьмочке.
Но она только смущенно пожала плечами:
— Принять… Действительно, Гер, это так. Я ничего не делала. Просто приняла Трэса таким, какой он есть.
— Так как это делается? Ворху то плевать, он помирать собрался, а мне с этим как потом жить? Что мне делать? Нужно постучать в бубен, попрыгать на одной ноге через костер, плюнуть в источник силы? Как это сделать?
— Побойся гнева праматери! — возмутился Рур. — Ничего делать не нужно, это само происходит.
— Ты просто либо принимаешь, либо нет, — вздохнула Айна. — Судя по всему, он причинил тебе слишком много боли, раз ты настолько отгородилась от него.
— Ну да, многовато, — согласилась я. — Но я уже многое простила. И мне было бы проще, если бы он хоть в чем-то раскаивался!
— Так, зовите Рема, будем его раскаивать, — воодушевился Риен.
— Я не знаю, куда он ушел, — пожала плечами я.
— Ничего, сейчас сам придет, — полуэльф улыбнулся во все тридцать два и дернул молнию моего комбинезона вниз.
Я тут же отскочила от него и застегнула молнию под самое горло, в котором даже ругательство застряло от возмущения и испуга. И почти в ту же секунду дверь распахнулась, обдав меня злостью и беспокойством от стоявшего за ней вервольфа.
— Так себе способ, — я попыталась затянуть собачку замка еще выше, хоть было и некуда. — Не нужно так делать!
— Зато сработало, — обрадовался Риен. — Ну, начинай раскаиваться.
— В чем? — поинтересовался Ворх раздраженно. — В том, что помогал ей? Или в том, что берег ее нервы, не вываливая сразу тонну информации? Или, может, в том, что старался защитить даже от нее самой? А, наверное, в том, что бросил все и вообще за это взялся. Вот уж точно раскаиваюсь.
Я отвернулась, стараясь сдержать злость:
— Я тебя и не просила об этом.
— Конечно, не просила, ты просто умирала. Вот только у тебя не было предсмертной записки с просьбой не реанимировать!
— Теперь татуировку такую сделаю, «не спасать»! Прямо поверх метки, чтоб уж точно заметил!
— Не волнуйтесь, они всегда такие, — махнул на нас Трэс. — Пойдемте отсюда, пусть ругаются на здоровье. Им так привычнее разговаривать.
— Оставайтесь, мы найдем, где поругаться, — Ворх схватил меня за руку и потащил в свою комнату.
— Вот, сразу бы так! — успел крикнуть вслед полуэльф. — Через плечо и в логово!
Раздражение было у нас общим.
— Хоть что-то мы можем делать вместе, — я выдернула руку, стоило двери за нами закрыться, — злиться на ректора. Ах да, еще друг на друга.
— Вот видишь, сколько у нас общего, — вервольф прислонился к двери и скрестил руки на груди. — Что за собрание ты там устроила?
— Решали, что с меткой делать, — я села на подоконник, чтобы на всякий случай быть подальше от него.
— А тебе не кажется, что это не их дело?
— Они твоя семья, вообще-то. И хотят помочь.
— Я в их жизни не лезу.
— А им этого очень не хватает, — я развела руками. — Так что будем делать?
Ворх промолчал, но так многозначительно, что ответ буквально читался в глазах.
— Даже не думай, я не дам тебе умереть так просто. Ты это не заслужил, если уж на то пошло, — я тоже скрестила руки на груди.
— Допустим, не так и просто.
— Тем более. Помоги мне помочь тебе. Потом будем разбираться, насколько отвратительно ты себя вел.
Он снова промолчал.
— Господи, ну почему с тобой так сложно?!
— Да какая тебе разница вообще? А, чувство вины, конечно. Можешь об этом не беспокоиться, я принял решение сам, в здравом уме, как у вас говорят.
— Вот и я приняла решение. Я не отступлюсь.
Ворх отлип от двери, подошел ко мне и оперся об оконную раму прямо надо мной. Мне сразу стало неуютно, захотелось отодвинуться, но я заставила себя не тронуться с места, только взгляд сам невольно опустился в пол.
— Не могу я так, — я все же подняла глаза. — И не хочу, наверное. Я, конечно, никогда тебя не прощу, но как-то уже привыкла к тебе, что ли. Кто же будет отравлять мне жизнь, если тебя не станет?
— Это весомый аргумент, — усмехнулся он.
— Ну так помоги мне. Я не знаю, что делать.
Ворх так и остался стоять рядом, я чувствовала его сомнение и неуверенность.
— И вообще, похоже, что Вередан все еще нуждается в тебе, — попыталась я зайти с другой стороны. — Он еще кормится от тебя.
— Месяца ему должно хватить, чтобы вырасти.
Я скрипнула зубами, злость снова дернула меня за язык:
— Да прекрати ты уже! Мне плевать, что ты себе в голову вбил, но подумай о матери! Она этого не заслужила! Или иди и скажи ей в глаза, что лучше умереть, чем оказаться связанным этой проклятой меткой с безмозглым ребенком! Есть еще причины, кроме личной неприязни ко мне? Зачем вообще все эти сложности? Я ведь предлагала забрать Вередан и уходить, ты же мог обмануть Эфир, опыт есть!
— И оставить тебя там?
— Да! Ты сателлит для Вередана, а что будет со мной, тебя не касается!
— Я еще и твой куратор, если ты не забыла.
— Была бы рада забыть! Просто скажи, как исправить чертову метку, и разойдемся по своим делам!
— Это невозможно.
— Почему?
— Ты никогда не сможешь принять эту связь. Не трать зря время и силы.
— А понятнее можно? Хоть нагляднее, что ли? — возмутилась я.
Ворх просто чуть подался вперед, едва коснувшись моего колена бедром, но я отдернула его, как ошпаренная, испугавшись. Мысль о том, что мы теперь улавливаем эмоции друг друга, вызывала у меня панику. Одно неосторожное движение, всего на сантиметр ближе, и он может почувствовать мою нездоровую тягу к нему. Я бы предпочла сквозь земли всех миров провалиться. И тут же, всего на какую-то долю секунды, но все же я почувствовала отвращение и разочарование, тут же скрывшиеся за уже привычным раздражением.
— Да, я поняла, это было достаточно наглядно, — я проглотила ставший в горле ком и отвернулась.
— Так что прекрати свои бесполезные попытки.
— Ладно, нужно с Риеном прояснить некоторые вопросы. Вередан, темный эльф, полиморф, флакон этот…
Эйлариен выслушал наши соображения и нахмурился:
— Выходит, ты теперь полноценно владеешь Клинком Судеб.
— Да, Вередан теперь вылезает по первому зову. Но есть минус, он со мной разговаривает, — и я продемонстрировала ему обрубленный клинок, тут же услужливо показавшийся из спины.
Глаза у полуэльфа стали почти квадратными:
— Ты вот так запросто таскаешь бесценный артефакт без повода?
— Я его пыталась в окно выбросить, но он постоянно возвращается, — я сунула его обратно, досадливо передернув плечами.
Я поняла, что Риен вот-вот лишится чувств, если я продолжу.
— Ты хоть понимаешь, что это за артефакт, ласточка моя? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Клинок… э… времени? — припомнила я.
— Судеб, — поправил ректор. — Клинок Судеб Вередан. Покоритель Времени. Он может вспарывать ткань времени, обрывать нити судьбы. Он переносит дух использовавшего его мага в его же тело в любой момент времени их совместного существования. Он может показывать судьбу мага, но не как события, а как их суть. Он знает тысячи заклинаний черной магии, в том числе запрещенные и утерянные. При достаточной силе черного мага он может привести к гибели всех миров.
— А ты меня в окно, — патетически всхлипнул Вередан за спиной. — Как не стыдно?
— Не стыдно, — огрызнулась я ему. И снова повернулась к Эйлариену, — Но он начал со мной разговаривать в последние несколько дней. И мне это совсем не нравится. Еще и шантажирует!
— Почтенный древний маг тебя шантажирует? — не поверил Риен.
— Да, этот гнусный старикашка копается в моих воспоминаниях!
— Слушай, детка, я четыреста лет провел на дне озера. Мне было смертельно скучно, а тут я дорвался до молодого тела. И что? Мне занудствовать, по-твоему? Хрена с два! — воскликнул Вередан. — Я намерен развлекаться!
— Он точно почтенный древний маг? — вспыхнула я. — Ведет себя как подросток!
— Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует, — нравоучительно поправил меня клинок. — И вообще, большую часть времени я сплю, просыпаясь только на твой зов. Так не мешай мне получать удовольствие от жизни хоть в те короткие минуты, когда я бодрствую. И молись всем богам, чтобы я крепко спал по ночам, замужняя ты моя носительница, а то буду комментировать и советы давать.
Я вспыхнула как маков цвет, выхватила меч со спины, швырнула его в угол и отвернулась.
— Да, вижу, вы действительно не очень ладите, — кашлянул Риен, наблюдавший за нашим внутренним спором с потерянным видом. — Зато его проекция уже начала проступать на твоей спине. Он окончательно прижился, теперь будет только расти.
— Это еще не все? — я аж подскочила. — Не хватало, чтоб он еще и в двухметровый дрын вырос!
— Нет-нет, ты что, он будет расти только энергетически. Похоже, он все еще питается от Ворха. Внешне меч подстраивается под своего носителя.
— Ну прямо польстил, — фыркнула я через плечо. — Это что вообще за форма такая?
— Танто, — просветил меня Вередан.
— Ладно, допустим, с Вереданом пока все понятно, — вздохнула я. — А что насчет флакона? Он вполне мог быть маячком для фантома.
— Зелье готовила Стелла. Не может такого быть, — Риен пожал плечами, — все делается в стерильной лаборатории.
— Она ведьма, — напомнила я. — Мало ли…
— Исключено, — покачал головой Ворх, — я доверяю ей, как себе. Она не способна на такое.
— Да, причинять вред последней бурой она точно не стала бы, — согласился и Риен.
Я была в шоке. Просто в шоке.
— Она знала, кто я?
Мужчины переглянулись.
— Она знала?! — я подскочила с облюбованного подоконника. — Что, серьезно?!
— Герочка, успокойся, все в порядке, — осторожно начал полуэльф.
— Это не в порядке! Мне плевать, кто с кем спит, но какого лешего ведьма узнала, кто я, раньше меня самой?! Я и Дашке ничего сказать не могу, а какая-то сторонняя ведьма знает и готовит мне зелье?! Что ж вы объявление в газету не дали?!
— Прекрати истерику, — Ворх дернул меня за руку, заставив снова сесть. — Я ее едва ли не с детства знаю, и точно могу сказать, что она этого не делала.
— Да знай ты ее хоть трижды в день, но я-то почему от этого должна быть спокойна? — возмутилась я, уже больше злясь именно от того факта, что это именно госпожа Стелла.
Разумеется, к любовнице-то доверия гораздо больше, чем ко мне, даже в отношении моей собственной жизни.
— Герочка, она состоит в департаменте контроля редких видов, — почему-то смутился Риен. — После инцидента с медведем мы просто не смогли бы скрыть твое происхождение без ее помощи. Ты даже не представляешь, в какой ад превратилась бы твоя жизнь, если бы они узнали.
— Я и так в аду.
— Но на три года позже. А так тебя бы быстро взяли в оборот, закрыли бы в самом глухом бункере и стали бы скрещивать с разными подвидами оборотней. С учетом того, как сильно ты сопротивляешься, постоянной метки бы не получилось, но поверь, нашлось бы много готовых на смерть ради того, чтобы дать своей стае нового сильного альфу. Так что примерно раз в год ты бы рожала взаперти, и жила бы так, зная, что и твоих дочерей ждет такая же судьба. Что вами попытаются возродить популяцию.
Меня передернуло даже больше от глухой ярости Ворха, чем от самой ужасающей перспективы.
— И это бы даже сработало, — продолжил Риен. — Если бы не одно «но». Душ бурых не осталось в этом мире. Иначе хоть кто-то бы уже возродился даже от дальних потомков. Убито уже пятеро девушек, пятеро правнучек достоверно известных бурых волчиц. Но ни одна из них не оказалась носителем крови.
Я похолодела, вспомнив свою почти точную копию с вырванным сердцем:
— Таких много?
— Совсем мало, и их департамент отлавливает в экстренном порядке, чтобы уберечь хоть эти крохи генетики бурых, — ректор тяжело вздохнул. — Тебя снова удалось отмазать, на этот раз спас Интернеций. Ты под его протекцией как носитель артефакта. Но и вечно прятать тебя не получится. Раз оборотни узнали, то в покое тебя уже не оставят. Им эта протекция до лампочки, если есть шанс остановить вырождение.
— Я и без своей крови пока неплохо справляюсь. Могу походить по стаям, поднять демографию, — предложила я.
— Да, наслышан о твоем таланте, — полуэльф улыбнулся. — Но этого мало. Альфы не рождаются. Некому собирать оборотней в стаи.
— Может, все потому, что некоторые Альфы сбегают из своих стай? — я бросила возмущенный взгляд на куратора. — А мне за этих некоторых теперь отдуваться.
— Между прочим, — Риен наставительно поднял указательный палец, — вы оба носители уникальной сильной генетики. И отдувались бы вы вместе, тогда и вопрос с вырождением бы больше не стоял. Одна только проблема: где искать души бурых?
— Нет уж, увольте, — открестилась я. — Скажите лучше, известно ли что-то о моих настоящих родителях, раз уж я такая уникальная?
— Тут все сложно, — полуэльф подошел и сел рядом на подоконнике. — Тебя только потому и не нашли раньше, что считали мертвой. Департамент отслеживал всех потомков бурых. Стелла подняла старые документы, по которым проходила твоя мать. Она погибла в аварии на девятом месяце беременности. Твоего брата спасти не смогли, а вот ты выжила, хоть и немного недоношенная. И в то же время у жены брата-близнеца твоей матери случился выкидыш. Они удочерили тебя и вырастили как свою, а в документах было отмечено, что оба прямых потомка погибли, а ты родилась в побочной ветке. Твоя приемная мать позаботилась о том, чтобы это не всплыло, она и сама тогда работала в департаменте штатным целителем. В общем, ты просто чудом смогла прожить относительно нормальную жизнь до того случая с медведем.
— А мой отец?
Риен бросил неуверенный взгляд на Ворха, вздохнул, но все же нехотя ответил:
— Дядя Уфна. Он был охотником и погиб еще до твоего рождения. После этого твоя родная мать, будучи беременной, и осела окончательно в Лазурном мире.
— Так он действительно мой брат? — дошло до меня. В груди потеплело от ощущения бесконечного счастья и нежности, вызванной первой хорошей новостью за этот безумный день. Я так боялась, что потеряла единственного брата, а оказалось, что обрела сразу двоих.