— Мы не встречались ранее? — спросил по-инквизиторски.
— В ваших снах? — уточнила я озадаченно.
— Владеете магией снов? — нагнулся настороженно.
— Владеть звучит гордо, — заявила иносказательно.
— Провоцируете? — синие глаза опасно сверкнули.
— Оправдываюсь, — помотала всей головой.
— Кха-кха, — раздалось рядом с нами, и мы оба, синхронно, подняли головы.
Висящий рядом с независимым видом Феникс спросил, глядя чуть в сторону:
— Не подскажете…где здесь туалет?
— Что? — хрипло переспросил брюнет.
— Я провожу, — сказала решительно, очнувшись внезапно, как от морока.
Тартарарашечки, это что было-то?!
— Он что, болел? — прошипела я птицу и присоединившемуся к нам с независимым видом единорогу.
— Кто? — удивился розовый.
— Почему болел? — уточнил крылатый.
— Потому что он страшный, горбатый, лохматый и вонючий! Инквизитор ваш! — чуть не заорала я непонятливым.
— И как ты с таким целовалась-то, — философски-ехидно протянул Еди. Понятно. Туфельки все простить не может.
— Хорошо. Спрошу по-другому, — прозвучало как «по-плохому». — Какого отца и матери он теперь красивый?
— Так всегда таким был, — пожал плечами Еди.
— Первый на деревне, — кивнул Феникс.
— А тогда с дороги просто был. Дважды. Ну а в дороге кто моется или бреется? — прошипел осторожно со стенки, где он притворялся обоями в цветочек, А-аа.
— А горб?!
— Крылья сложенные, — пояснил Еди. — в боевой ипостаси то…
— Какие крылья?!
— Так он из этих. Помесь с нижними. Мать из Ада, ну отец, то есть король, не удержался. Еще женат не был. Так однажды под крыльцо дворца Камилла и подкинули.
— А потом? — жадно потянулась за сплетнями.
— А потом суп с котом.
— Я серьезно!
— Я тоже. Кот, говорят, его за что-то оцарапал. В общем, сразу было понятно — инквизитором будет.
— С детства видел цель в жизни, — мечтательно протянула я.
— Ин-кви-зи-тор. Палач! Который тебя, между прочим, на допрос вызвал!
— Решительный какой, — прижала к груди руки.
— Лика! Он казнит и наказывает!
— Наказывает… — чуть ли не всхлипнула от восторга я.
— Хм, а ректор то с какой-то рыжулей зажимается, — как бы между прочим усмехнулся Феникс.
— Где?! — прошипела я и тут же все мысли о тех, кто в черном, выветрились из моей головы.
Посмотрела, куда показывала птичка и нахмурилась. Вот же сволочь! И ведь даже не невеста, а так…
Подтянула зону декольте, облизала губы и сурово спросила:
— Я как?
— С пивом потянешь.
— А-аа!
— Хороша. Давай, вперед, — подтолкнули меня друзья.
И я глубоко вдохнула и пошла. От бедра.
Подхватывая с подноса бокал.
— Дорогой, я иду! — заорала я так, что стоящие вокруг пышные люди подпрыгнули, и сделала приветственно ручкой, как наследная английская принцесса или жена американского президента.
Ладошка качнулась "так-так-так", будто это и не я кричала мифическому «дорогому», благодаря чему все внимание окружающих, в том числе Алика, оказалось приковано ко мне.
На ректора я не смотрела. Ух, и чего мне это стоило! Но я знала, что делаю — это на Земле у меня, может, ничего не получалось, потому как таких блондинок из домашнего МХАТа было пруд пруди. А здесь люди, не искушенные Болливудом, не ожидали подставы.
Мой сияющий взгляд и доброжелательная улыбка была обращена куда-то поверх голов. Ну а мое «от бедра» неожиданно задело нужного мужчину, отчего бокал в руках покачнулся и выплеснулся чуть ли не наполовину…
На меня.
Точнее, на ту зону над платьем, на которой замечательно смотрится любой пищевой ингредиент.
— Ах! — сказала я.
— О… — сказал блондинчик, провожая взглядом стекающие в ложбинку капли. И судорожно вздохнул. А потом нехотя поднял взгляд.
— Простите, я такая неловкая, — два удара ресницами по самообладанию. Облизнуть губы и мило улыбнуться.
— Что вы, это моя вина, — ректор улыбнулся в ответ. — Позвольте представиться — Альдорелло фон Полюбин-Девуа.
— Анжелика фон Фон, — я присела в подобие реверанса, отчего взгляд блондина переместился на разрез, открывающий мою ногу до бедра.
И снова с трудом сфокусировался на моем лице.
Рыжая наглая морда, подпрыгивающая со своими буклями рядом, была полностью забыта.
Алик пробормотал:
— Позволите помочь привести их… то есть вас, в порядок?
— Конечно, — я еще более мило улыбнулась и выпятила вперед нас. Тьфу, то есть их.
Тьфу же!
Я ожидала, что мой будущий муж достанет платок и примется промакивать все, что там можно было, но он лишь провел ладонью над все еще влажной и липкой кожей и на ней не осталось ни следа шампанского.
Вот знала ведь, что от магии один вред!
— Мы с вами не встречались? — спросил он внезапно, нахмурившись.
Они что сговорились?
— Возможно, я похожа на вашу будущ… прошлую любовь? — я подмигнула и поправила локон.
— Просто мне кажется ваше лицо…
— Прекрасно?
— Ах, — помогла неожиданно отвлечь конкурентка. — Здесь так жарко, что мне становится дурно…
И подалась вперед, желая повиснуть на ректоре. Моем ректоре, между прочим!
Нет уж, рыжуля, в этой лиге ты играть не будешь.
Я сделала почти незаметное движение и оказалась между ними. Придержала напомаженную девушку за плечи и участливо покачала головой:
— Ну что вы, дорогая, ну разве можно в вашем положении ходить на такие балы…
Девица замерла и побледнела.
Мужчина моей мечты раскрыл рот:
— Алиса, разве вы…
— Какое такое положение?! — раздалось рядом с нами, и из толпы гостей выступила огромная и толстая рыжая тетка в таком блестящем платье, что меня ослепило. — Ах ты маленькая дрянь, так значит не просто так с тем мальчишкой гуляла?!
Она схватила «будущую мать» за руку и с ревом потащила прочь.
— О… — только и сказала я и повернулась к Алику, который смотрел на меня несколько шокировано. — Простите, — я точно раскаивалась. — Наверное, я нечаянно помешала вашему разговору…А может, вы планировали пригласить ее танцевать?
— Ну…
— Я чувствую себя такой виноватой! И чтобы загладить свою вину, так уж и быть, согласна на танец. — вид у меня был, наверное, не менее мужественный, чем у капитана Америки, спасающего мир. — Но только один, — погрозила ему пальчиком и вложила этот самый пальчик в его ладонь. А потом и всю руку.
— Ага, — просипел ректор, слегка обрадованный моим напором.
Но в сторону танцев повел.
Вот только путь нам преградили две довольно морщинистые дамы, заговорившие наперебой:
— Альдорелло!
— Мальчик мой!
— Совсем не навещаешь своих бабок-теток!
— А ведь ты обещал предоставить результаты расследования!
— Кто разбил мою вазу?!
— Кто убил мою рыбку?
Опс.
Почувствуй себя Машенькой по возвращении медведей.
Я посмотрела в сторону и вверх. Меня ведь эти вопросы не касались? Не касались. Вот вообще.
Алик лепетал что-то оправдательное, а я умилялась. Защитник мой. Вон, уже перед семьей защищает, не зря говоря, муж и жена — одна сатана…
Кстати, по поводу адского пламени… Я не успела додумать мысль о допросных, как меня уже гораздо более резво потащили вперед и вывели, наконец, к танцующим.
Я приобняла блондина за плечи.
— Что вы… делаете? — раскрыл он широко свои чудесные голубые глаза.
Повернулась, посмотрела на церемонные расшаркивания вокруг, о которых я ни сном, ни духом, и вздохнула:
— Медлячок?
— Чего?
— Я не умею танцевать.
— Но вы же сами…
— Оцените мою смелость.
Он, неожиданно рассмеялся, отчего мое девичье сердце екнуло, а потом забилось неистово.
— Вы прелесть, Анж… Хм, Анж…
— О нет, это дракон?! — завизжала я и показала куда-то за окно.
— Кто? — не понял блондинчик. Но я уже тащила его в сторону балкона — ну не топтаться же посреди недоумевающих танцоров? Да еще и когда у ректора неожиданно проснулась наблюдательность.
— Показалось, — всплеснула я руками, глядя на ночной сад, залитый луной. Ну можно ли представить что-то более романтичное для первого свидания, чем это место?
Я повернулась к ректору и умиротворенно вздохнула. И нежно-нежно посмотрела на свою жертву.
— А ведь здесь никого нет…
— Э-м, и правда никого, — он начал испуганно озираться и отступать в сторону бала.
— А мы здесь есть, — я сделала шаг к нему.
— Вот именно, — сказал мужчина невпопад.
— И музыка слышна.
— Крики заглушит? — захрипел блондин и потянул ворот своего жабо, как-будто он его душил
— А главное, — я уже снова обнимала его за плечи. — Никто не увидит… что я не могу танцевать.
Прижалась к нему и счастливо закрыла глаза, положив голову на плечо.
Хм, трясется бедненький. От возбуждения, наверное…
И тут же дрогнула сама, потому как на мою талию легла мужская рука. Я прижалась еще сильнее. И поняла, что блондина больше не потряхивает, да и сбежать он не пытается.
А прижимается в ответ своим…
Хм, похоже, это у них семейное.
И вот мы уже танцуем в лунном свете, вдвоем, как мне и мечталось, на настоящем балу. Долго. Вместе. Я поднимаю голову…
Бам.
Он наклоняется.
Бам.
Его губы приближаются к моим…
Бам.
Двенадцать, бл. ть!
Я отталкиваю Алика и в ужасе смотрю на часовую башню.
Инквизитор! Допрос! Веселье!
— Мне пора! — кричу я, уже убегая в зал.
— Подождите! — кричит он и мчится за мной.
Я, почти никого не задевая, бегу к противоположному концу зала, замечая краем глаза, как стекаются ко мне темные тени… тигр, единорог и птичка.
Запрыгиваю на лестницу и бегу наверх, понимая, что не сказка это, блин — в сказке вниз надо было бежать.
Спотыкаюсь и теряю туфельку, которая с ущербным звоном, подпрыгивая, летит по ступеням.
Ближайший к туфельке Тигра собирается ее подобрать, типа помогая, но я лишь шиплю:
— Не трогай, а то шкурой ляжешь! — и бегу дальше.
Кое-кто завтра мне будет экзамен по земным сказкам сдавать.
Пыхтя, добираюсь до входа, отталкиваю церемонимейстера, вываливаюсь в коридор, и тут же шмыгаю в кладовку, сопровождаемая своим мини-зоопарком.
Мы захлопываем дверь.
Спустя несколько секунд мимо проносится топот множества ног.
Множества? Хм, странно. Ну да ладно.
Я быстро скидываю платье, отмечаю мысленной галочкой, какая из тварюшек не закрыла при этом глаза, и переодеваюсь.
Парик, артефакт, меняющий черты, и вот уже стремглав по лестницам, в сопровождении Феникса, который всегда знает дорогу к смерти, бегу в сторону подвалов.
И, переводя дыхание, останавливаюсь в просторном коридоре, куда ведет несколько дверей.
Ага, вот моя. Интересно, почему ярко-красная?
Латунная табличка гласит «Палач»
И ниже «Главный инквизитор».
— Сильно опоздала? — шепотом спрашиваю у птички.
— Пять минут. Пятб минут опоздания к инквизиторам карается…
— Ой, заткнись.
Я оправляю камзол и решительно стучусь.
А потом открываю дверь:
— Господин инквизитор? Я пришел к вам.
Глава 15, в которой я немножко сгораю в пламени
Внутреннее содержимое кабинета заставило меня вспомнить о всех страшных историях, которые мы рассказывали со зверятами.
В черной-черной комнате за черным-черным столом и правда сидел черный-черный инквизитор. Лишь небольшая лампа на столе изящно подсвечивала его лицо адскими всполохами. Лицо суровее Антарктиды, жестче титана, злее Везувия…
Ну какая же прелесть!
— А вам идет черный, — широко улыбнулась.
И тут же лед тронулся…
В том смысле, что на лице его поплыл. От удивления.
Я пометалась в поисках удобного кресла, но нашла только стул. Внимательно ощупала его и даже перевернула на всякий случай.
— Что… что вы делаете?
Там, судя по звуку, не только лицо поплыло, но и мозги.
— Ищу гвозди, конечно, — буркнула я. И, поскольку не нашла, поставила стул на место, и уселась на него.
— К-какие гвозди?
— Для пыток. А что, вы так не делаете? Удобно же. Приходит посетитель, вы приглашаете его сесть, он такой раз… И все, допрос, считайте, закончен. Не знали? Дарю идею. Патент, так сказать, будет принадлежать вам…
— Вы…
— Очень добр? Я в курсе. Могу еще варианты предложить — даже в пыточную вести никого не надо будет. Например, берете кофе — много кофе — и начинаете чашечка за чашечкой вести задушевные беседы. И вот у вашего гостя уже кофе из ушей плещется — а в туалет нельзя. Знаете, на что готовы люди, когда хотят в туалет?! — я все больше воодушевлялась. — Да что там кофе! Любой предмет при должном умении можно превратить в орудие пыток! Даже вот эта ваша лампочка — она обычная, но стоит начать ей мигать в лицо… Или капелька воды… О, эта пытка воспета поэтами! Кап на темечко. Кап-кап. В одно и то же место. И человек сходит с ума, ожидая этой капельки… — я мечтательно закатила глаза и умилительно сложила рученьки. — Пожалуй, я согласен.
— На ш-што-о-о? — прошипел палач.
На него я не смотрела, будучи вся в воодушевлении от открывающихся перспектив. Как я раньше об этом не подумала? Ведь столько пользы новому миру принесу! И все меня будут бояться, как я люблю, а ректор будет своей женой гордиться — и красавица, и лапочка, и дома не сидит — инквизитором работает.
— Работать у вас, — широко улыбнулась. — Обсудим зарплату?
Хм, странно. Лицо вроде было белым — а стало красным. Магическая эта лампа, что ли?
— Никакой. Зарплаты! Я позвал… Не для этого! — он начал приподниматься на своем стуле.
— А для чего? — удивилась искренне, захваченная восхитительной идеей. И тут мне в голову пришла другая идея, еще более восхитительная. — Ну конечно! Я понял!
— Он понял… — простонал палач и рухнул на стул.
— Вы про невест поговорить? Так я все вам скажу. Все действительно так, — понизила я таинственно голос. — Среди них и правда есть они…
— К-кто он-ни? — начал заикаться Камилл.
— Шпионки.
— К-какие шпионки?!
— Натуральные! Приехали значит, захватывать власть, — я аж руки потерла, предвкушая удовольствие, когда невест будут допрашивать — да там половина поляжет! — Вынюхивают что-то, наше магическое сообщество хотят поработить через ректора. Беспокоюсь не поверите как! Ужасно я беспокоюсь. Потому предлагаю после доктора всех в допросную — на всякий случай. Чтобы все эти государства никаких сведений о нас не узнали.
— Какие государства?!!!
Вот именно так, с тремя восклицательными знаками.
Рад, значит, сведениям.
— Да чер… мама ваша знает, какие! Враждебные нам.
Я преданно уставилась на инквизитора.
Тот молчал. Только веком дергал.
Подмигивает?
Ну я тоже подмигнула.
Его заметно тряхнуло.
Я вздохнула и улыбнулась.
Камилл молча упал лицом на собственные ладони.
Бедненький, столько новостей за раз.
— Ну что, составляем очередность? — я привстала, деловито осматриваясь в поисках бумаги.
— Сидеть! — заорал инквизитор и встал сам. — Отставить! Балаган!
— Да я как бы…
— Такое поведение не приемлемо! — долбанул кулаком по столу. Вот это силища!
— Да я вроде…
— Вы постоянно делаете из меня посмешище! — еще пара движений рукой и стол, похоже, разлетится на щепки.
— Да я ни в коем…
— То лезете с поцелуями, то издеваетесь…
— Ну как бы вы тоже… — пробормотала. Тихонько. — Целуете постоянно…
Блин.
Судя по наступившей тишине услышал.
— Я? — прохрипел инквизитор.
Ой.
Вот не понравилась мне эта хриплость в голосе. Очень не понравилась. Сначала больное горло, а потом от пневмонии лечи…
— Понимаю, вам сложно признаться даже самому себе в своих чувствах… Особенно в таком консервативном обществе… Нет, не подумайте — я вас не осуждаю! Я бы и сам собой очаровался — но я совершенно традиционной ориентации… Право, мне не удобно, но я такая же жертва обстоятельств…