Хм, кажется, мне стоит спросить у них, где они такое масло для тела покупали…
Со стороны уже бежала местная стража. А первее них летела местная фурия, немезида и горгона в одном лице — госпожа фон Шлепи. Волосы её темные развевались что змеи, губы трепетали на ветру — так бежала — черное бюстье не скрывало шикарных форм, а от юбки было одно название и сапоги…
Блин, вот кого надо ставить в пару в бассейн с вареньем.
Я уже представляла побоище, как обе женщины замерли, оценивающе посмотрели друг на друга и… вдруг бросились друг к другу в объятия.
— Вот и поиграли, тартарарашечки всем в зад, — вздохнул ректор и отложил карты.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
И тут же услышала громоподобное:
— Смотри! Там Алик со своими мальчиками! Ну-ка иди к мамочкам!
Похоже, вечеринка переставала быть томной…
А ведь я даже ни разу не напомнила ей о себе мысленным призывом! Почти без матов и ругательств пережила этот день!
Но день закончился, мирные жители легли спать и на улицы города вышла мафия…
— Мамочки? — я залпом выпила бокал вина. — Они что… тебя воспитывали? — я оглядела ректора и пришла к выводу, что да. Вполне могли воспитывать. И чувство стиля привили определенное, и наклонности…
— Не совсем… — он протянул, а я поперхнулась, подумав о другом варианте.
— У вас это в смысле… игра такая? Сексуального характера?
Рядом со мной поперхнулись невесты. И одна даже упала в обморок.
Черт, я и забыла что они здесь…
Бл…ть, я и забыла, что нельзя говорить это слово!
— Мальчики, — прервала мои душевные муки Катрин, явно не замечая, что кроме мальчиков тут еще и девочки. И это не я, — Составьте нам компанию за столом.
И гордой походкой удалилась со своей подруженцией к центральному столу.
Мы долго смотрели им вслед. С учетом того, что на госпоже Шлепи были, фактически, только трусы внизу, а у Катрин на платье напрочь отсутствовала задняя часть прям до самой…до глубины широт короче.
За столом пили и играли на раздевание.
Много пили, играли во все подряд и раздевали, слава всем, кто есть из богов в этом сумасшедшем мире, специально обученных девиц. То есть это была такая услуга от заведения — ты проиграл, но предмет одежды снимала девушка, стоящая возле тебя.
До-олго так снимала.
Красии-иво.
Играли во все подряд. Я спустя тост перестала улавливать не то чтобы правила, но и названия игр.
Спустя три тоста отвалилась первая из оставшихся в живых невест. В прямом смысле отвалилась. Вместе со стулом и картами, которые она держала в руках.
Спустя еще два вторая убежала в слезах. Её всего-то спросили, как она собирается удовлетворять своего будущего мужа. С пояснением, что их Алику должна достаться лучшая во всех смыслах.
Не я причем спросила — пусть мне и было интересно.
Но в «правда или действие» вели «мамочки» и все фанты оказались не просто с сексуальным подтекстом, а фонтанировали эротизмом с уклоном в порно и БДСМ.
А пока последняя, самая стойкая — кстати та, что напряженная ханжа беспокоящаяся за финансовое состояние семьи — исполняла эротический танец, больше похожий на прыжки курицы, я все-таки улучила момент и выспросила, по каким причинам он «их Алик».
Ректор вздохнул.
— Понимаешь, Катрин она…взрывоопасна…
Я кивнула. Я это понимала лучше, чем кто-либо другой. И однозначно беспокоилась, что мы с ней обе в одном помещении.
— Долго она здесь не выдерживает. Хотя тянет, что уж там — она пьет эмоции, а в Аду, по ее словам, все слишком однотипно чувствуют…
— Ненависть, ярость, желание убивать?
— Ага.
— Так она потому такая… пьяная? От эмоций? — протянула я с сомнением, глядя на то, как роскошная брюнетка, чуть покачиваясь на тонких каблуках, бросилась к невесте на помощь. Показать, как все таки надо соблазнительно двигаться.
Та, по-моему, была уже на последнем издыхании от ужаса.
Я все-таки могла бесконечно смотреть на несколько вещей в своей жизни, и одна из них это как мамАда делает мою работу. Но ректор отвлек.
— Не только, — он хмыкнул. — Но на курс реабилитации в Раю, мы, как понимаешь, так и не смогли ее протолкнуть. Так вот, каждый раз, когда она появлялась в королевстве, что-то происходило. Сначала мой дядя сбежал из дворца за ней и по итогу получился Камилл. В следующий раз она появилась на пятилетие сына, чтобы устроить грандиозный фейерверк…
— Долго восстанавливали столицу? — спросила я сочувственно. Определенно эта женщина мне нравилась — я прям видела в ней родственную душу.
— Долго, — кивнул ректор. — В пятнадцать она явилась с домашними суккубами… — тут он чуть запнулся, — для нас обоих… Мы ведь с Камом с детства были неразлучны… И не успела их забрать после того, как они нас… обучили. А во дворце, как понимаешь, много мужчин — и когда Катрин про них вспомнила, те успели…Много успели, короче…
Суккубы, суккубы…Знакомое что-то…
Ах, блин, сучка!
— А десять лет назад она решила, что хочет, чтобы мальчик был рядом… Ну и пригласила его прямиком в Ад. Камиллар воспротивился. Она снова пригласила…И началось….
— Долго восстанавливали столицу? — я вздохнула.
— Ага. В общем, появляется она редко и метко. Но чтобы не упустить воспитание сына, всегда просила подружек присмотреть. А поскольку я был рядом…
Понятно.
Понятно, что они там навоспитали у обоих…А я еще удивлялась, как у таких блондинисто-зефирных и вежливых родителей получился такой неоднозначный Алик.
Впрочем, не могу сказать, что меня это совсем уж не устраивало. Потому что муж-ханжа-вот-твоя-паранджа мне тоже не был нужен.
Разговаривая, мы с ректором склонялись друг к другу все ближе.
То есть не просто плечом к плечу, но и грудь к груди. И аромат его прямо в мой мозг. И кудри его прям по моим щекам. Я, конечно, старалась контролировать себя — проснуться без трусишек в комнате будущего мужа было бы можно, но чуть преждевременно.
Отстранилась.
В этот момент Катрин добила таки невесту. И обратила внимание на нас… лучше бы последней занялась! Она втиснулась между нами и крепко обняла обоих за шеи. И так…подставила грудь Алику, будто собралась его покормить ею…
Что там ректор говорил про реабилитацию?
И, сполна насладившись его смущением, повернулась ко мне, желая повторить опыт.
Хм.
Я вежливо улыбнулась.
И тут же поняла — что-то не то.
Глаза мамАды вдруг их пьяных сделались совершенно трезвыми. То есть прям из разряда «когда Ад замерзнет».
Замерз.
Она отстранилась:
— Та-ак, — сощурилась. — Ты меня не хо-очешь…Интересно, почему?
Пи…ц. Она что, специально?
Все замерли.
Я сглотнула.
Вот настоящее «почему» мне не хотелось проговаривать.
— Такой уж уродился…Мне больше как-то… мальчики…
Последняя невеста изумленно ахнула. И дернулась бежать — скорее всего для того, чтобы донести эту новость до остальных товарок. Катрин только щелкнула пальцами, как та провалилась куда-то…судя по всему в жаркое место.
— Ненавижу сплетниц, — скривилась. — Идем, поговорим.
Понятно в кого сына инквизитор и дознаватель.
— Катрин, я не думаю… — попытался остановить её ректор.
— И не думай.
Меня утащили в самый темный угол. Внимательно осмотрели с головы до ног и…рассмеялись.
— Ты думаешь я девку от мужика не отличу?
Ну вот так и знала!
Я зажмурилась.
С другой стороны, то, что она отвела меня в сторону, не попытавшись изобличить, внушало надежду.
— Ну, признавайся, какого рая ты отираешься возле нашего блондинчика?
И смотрит, главное, как моя мама, когда я поздно с клуба приходила. Они что, на одни курсы НЛП ходили?
Я глубоко вздохнула и решила сказать правду.
— Замуж за него хочу!
— В таком виде? — она с удивлением осмотрела мой костюм. — Рассказывай.
Ну я и рассказала быстренько. Не про то, что попаданка, а про отбор. И как помощником стала и как от невест избавлялась, справедливо полагая, что ей такие методы понравятся.
Только про Камильчика не говорила ни слова.
Я лишь могла молиться, чтобы она про него не подумала. И радоваться, что его сегодня рядом не было — если бы она увидела сына рядом и почувствовала что, с ее адскими способностями долго я бы мальчиком не оставалась. Девочкой, впрочем, тоже.
Вот только я рано радовалась.
Потому как пока меня зажимали в углу, ректор, идиот такой, позвал на помощь.
И я поперхнулась живописным рассказом на середине фразы, когда услышала рядом усталое:
— Мам…ты зачем нам мальчика портишь?
Что-то вы меня развеселили и я концовку главы-то и дописала))))
Я покраснела.
Представила, как всё выглядело со стороны, и покраснела еще больше.
Кам стоял, оперевшись плечом на стену, чуть нахмуренный, растрепанный, да еще и в каком-то совершенно домашнем виде, как мне показалось. По крайней мере, вот этот вот открытый пиджачок и узкие брюки назвать формой дознавателя могли только в секс-шопе, если бы такие здесь водились.
А еще инквизитор был заметно уставшим.
И я старательно подавила в себе росток жалости.
Знала, к чему у женщин приводит жалость. Сначала ты его по голове гладишь, даешь на груди выплакаться, а потом слезки то высыхают, губки, что подвывали, по этой самой груди перемещаться начинают, и вот уже стонешь и…
Блин, о чем я?!
Катрин тем временем от меня отстранилась, подперла крутые бедра руками и прищурилась в сторону сыночки:
— А ты в меня топориком…
Шикарная женщина.
— Ма-ам, — закатил глаза инквизитор.
— Давно уже мам. Так что, нашел?
Покачал только головой.
— И все еще отказываешься использовать мою помощь? — спросила брюнетка грустно.
А до меня тут дошло, о чем разговор…
Ой-ой-оюшки… Палачик, миленький, откажись! Я тебе все ножики переточу, все кандалы перечищу, да я вместо тебя пыточных дел мастером заделаюсь — но если ты согласишься…
— Мне еще мать женщин не искала, — передернулся.
Хоро-оший.
Чего грустно-то так тогда?
— Почему не искала? Даже находила и подклад…
— Хватит. Без подробностей.
Она прищурилась:
— Это почему без подробностей? Или боишься таки испортить «вашего мальчика»? Не волнуйся, она сама кого хочет испортит…
Бл…ть.
Она специально?
Или оговорка по Фрейду?
Что будет-то теперь?!
Я кулачки стиснула и негодующе на мамАду посмотрела. Та лишь подмигнула.
А палач только хмыкнул:
— Ты бы еще «оно» назвала. Пошли, продолжим уже ваши посиделки — раз я не могу их разогнать, то хотя бы возглавлю.
Мы смотрели в удаляющуюся широкую спину.
— Мой сын — идиот, — вздохнула Катрин. — И я даже знаю в кого… — а потом повернулась ко мне и снова подозрительно прищурилась. — И вот тут возникает вопрос. Может ли он быть идиотом, только потому, что воспитывался рядом с Альдорелло, и это заразно… Но главное — насколько он идиот?
Я сглотнула.
Храбро улыбнулась.
И пропищала
— Ой, мне ли знать. И… Кажется, нас зовут! Прям призывают…Ой, простите…Я не это имела в виду…
И помчалась к парням.
Несмотря на задумчивую мамАду, ночь прошла потрясающе.
Пожалуй, впервые я и правда совершенно расслабилась с ними — тем более что меня прикрывал Тигра, притворяющийся то шкурой на полу, то галлюцинацией.
Я смеялась над шутками ректора, соревновалась с инквизитором, кто быстрее вспомнит пытки, давала умные советы Филиппу, а уж когда перебравшая фон Шлепи потребовала переодеть своих особых слуг в лошадок и устроить забег прям в зале, первая выбрала себе коня.
И грохнулась-то всего пару раз.
В общем, рассвет мы отправились встречать на набережную.
А потом поползли в сторону Академии.
Возле которой изрядно уставшая и босая Катрин вдруг вспомнила, что ей не обязательно было идти пешком, она вообще-то и портал может…
И тут же в него шагнула, сопровождаемая ревом пламени.
Кам смотрел с небольшим беспокойством, а Алик — с весельем.
— Как думаешь, где на этот раз выйдет и вырубится? — обратился ректор к двоюродному брату.
— А разве… она не в свои покои? — спросила осторожно.
— Еще ни разу не получалось в таком состоянии, — гоготнул блондинчик. — Хорошо хоть ни разу не попадала в одно место…
Это понятно.
— Вот только дипломатические отношения с Риканом мы так и не восстановили… — задумчиво протянул инквизитор.
— Ничего. Зато остаток отбора пройдет спокойно. Пока она поймет, где она, пока там все уничтожит за то, что её неподобающе встретили…
Я сглотнула.
Эм-м. Катрин что, и правда нас оставила на несколько дней?
С одной стороны, меня с облегчением… А с другой… я даже скучать буду.
Икнула.
— Кому-то пора в кроватку… — по-доброму посмотрел Алик.
— Проводить? — уточнил Камиллар.
Но я только покачала головой.
Опасно мне с ним в таком состоянии оставаться наедине…
Мы распрощались, пошатываясь у ворот — Грифон от стыда усиленно делал вид, что все эти люди ему не знакомы — и я отправилась…
К вольеру, конечно.
Потому что о моих приключениях должны знать все!
Все были не слишком довольны встать в шесть утра и выслушать в подробностях про услугу «язык на ходу», про новый дырчатый интерьер игорного дома и про то, как я победила в заезде и получила годовой абонемент на походы в тюрьму.
Единственное, что их заинтересовало, так это как восхитительно было идти между двумя потрясающими мужчинами и как мне жаль, что я не могу клонироваться и доставить счастье обоим.
— Нет-нет-нет, только не двое… — почти безумно прошептал Еди и звери заржали.
А я немного обиделась, но сильно не смогла — вырубало.
— Вам смешно, — пробормотала, — а у меня пока мы шли бабочки в животе порхали между прочим…
— А от кого порхали-то конкретно?
— Да откуда ж я знаю? — тяжко вздохнула.
— Спи, — сжалился А-аа и уютно устроил меня в своих кольцах. — Тебе еще сегодня на последний конкурс перед финалом идти. Ты уже придумала, что там будет?
— Угу, — я погружалась в чудесный мир розовых единорогов и принцев.
— И что?
— Ой, всё…
Глава 27, переживательная. Ну, то есть, всех пережить планирую
— Отдай.
— Я не уверена…
— Отдавай, сказал!
— Дело в том, что…
— Мешок золота тому, кто продержится дольше всех.
— Ну…
— Почетная медаль от королевской семьи.
— Но…
— Ладно, каждому вплетаю волос единорога — чтобы ни одного волоса не упало. Согласны? Или еще абонемент в тюрьму подарить? У меня есть годовой — на всех хватит.
— Последнего не надо!
Симпатичные горожаночки вскинулись и замотали отрицательно головами. А потом подвели ко мне двух очаровательных пятилетних малышей. На данный момент очаровательных — знала я, во что они превратятся минут через десять, когда некому будет дать ЦУ страшным материнским голосом.
Я поудобнее перехватила пытающегося вырваться из моих рук годовасика и подпихнула пацанов к А-аа, не забыв прошептать им, что для них у меня секретное задание — сорвать как можно больше бантиков с платьев девиц.
Такса проста.
Один принесенный бантик — одна конфета.
Количество детей в комнате с надписью «Кастинг» — а как еще мне было заманить всех этих тыжматерей? — зашкаливало.
И были они от совсем замечательно пахнущих ползунков — ха! без памперсов — это по-нашему! — до семилеток, уже споро обдирающих позолоту с обоев.
Прелесть, а не детки.
Зверята сбили их в похрюкивающую кучку, положив на себя самых маленьких, и потащили в наш любимый зал для приемов, удобный тем, что там были внутренние галереи второго этажа, на которых зрителям можно было укрыться в безопасности.
А матерям следить за своими кровинушками, которым жутко раздраженный Еди и правда воткнул на манер пера индейца по защитному волосу в волосы.
Травм и жертв среди пупсиков мне не надо было.
А на невест… да пофигу. Тем более, что не только Алик пришел в восторг от этой идеи, но и его родители, уже отчаявшиеся дождаться внуков. Ведь мы подбирали не только жену, но и мать будущим детям — а как это проверить? Да просто запустить в клетку к хищникам безоружных жертв…