— Прошу, заткните ей рот чем-нибудь. Когда она начинает разговаривать, клянусь, хочется разбить ее голову о стену…
«Или придушить» — невесело подумала я. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше: я в чужом городе, никто не узнает, что со мной случится. Вишневский уж точно выйдет сухим из воды.
Парни переглянулись и вместе уставились на моего провожатого, ясно, кому они здесь подчиняются:
— Делайте что велят, — кивнул тот с абсолютно безразличным видом.
— И засуньте ее в багажник, — злобно улыбаясь, заявил Вишневский, начисто забыв, что у него выпендрежный Форд-пикап непопулярной у нас серии F и багажника там не предусмотрено.
Бугаи долго не думали (знаю, звучит неправдоподобно, но все же), подхватили меня под руки и потянули к машине, решив, что заднее сидение вполне способно заменить багажник.
— А ну отпусти, сволочь! Мало тебе не покажется, уж я то обещаю… — один из этих гадов попытался приложить свою лопатоподобную ладонь ко рту, но я ловко вывернулась, — Ты уже перегнул палку, Андрей. Я серьезно! — это я уже к Вишневскому обращалась.
Этот гад и бровью не повел, отвернулся и продолжил беседу с Токаревым. Едва я успела сделать шаг в их сторону, гад с ладонями-лопатами схватил меня и потащил за машину. Я сопротивлялась как могла, но особым успехом похвастаться не получилось: пару раз я дотянулась ногой до его коленки, и это все. Судя по всему, он даже не почувствовал удара. Таких ничем не проймешь, да у него одна лишь кожа толщиной как моя рука… Дружок этого Халка распахнул заднюю дверь, общими усилиями они нацепили на меня наручники и заклеили рот, едва не налепив скотч еще и на волосы (это потому что я вертела головой так, что она довольно быстро разболелась от приложенных усилий). Ухмыльнувшись друг другу, бугаи закинули меня назад между сидений, уцепив наручники за какой-то крюк под сидением.
Глава 12
Ждать Вишневского пришлось еще не меньше получаса. Наручники снять не удалось: никаких острых и мелких предметов в досягаемой близости, увы. Зато удалось освободить сами наручники: теперь я по крайней мере могу чуть приподняться. Вытянув шею, я смогла убедиться, что он все еще расточает улыбки Токареву, которого я записала в опасные типы. Теперь к ним присоединился пузатый коротышка с довольно длинными волосами, зачесанными назад. Лысину что ли прикрывает?! Хотя с коротышкой это я поторопилась: его рост скорее топтался у отметки «средний», просто на фоне довольно крупного Вишневского и палкоподобного Александра Ильича, длинноволосый казался мелким. Наконец, мужчины пожали друг другу руки и разошлись.
Через пару минут хлопнула дверь со стороны водителя и я смогла полюбоваться темноволосым затылком.
— Сразу предупреждаю: не дерись, а то будешь продолжать наше путешествие в отключке, поняла? — он обернулся ко мне и широко улыбнулся: как всегда, улыбка полностью преобразила его простое, казалось бы, лицо, — Тебе придется кивнуть, читать мысли я пока не научился.
Само собой, кивать я не стала, просто отвернулась, раздумывая, как бы мне половчее накинуть наручники ему на шею. Кивни я, он бы сразу заподозрил подвох, а так — возможны варианты. Тем более, на данный момент Вишневский был куда лучшим вариантом, чем Токарев и его дружки. Хотя… нет, все же лучшим. Посверлив меня взглядом, он отвернулся и начал выезжать с парковки, посигналив дружкам на прощание. Дважды свернув, мы вырулили на прямую дорогу — это все, что я могла сказать. Так как я лежала внизу, могла видеть лишь темные кромки деревьев, едва покрытые снегом. Вишневский включил радиостанцию, не очень громко, но все равно мне на руку. Стараясь сильно не шуметь, я начала медленно подниматься.
— Что бы ты там не задумала, подожди пока остановимся. Не хватало еще в аварию с тобой попасть, — опередил меня Вишневский, в голосе чувствовались доброжелательные нотки, что сразу насторожило. Положительно, у парня самый настоящий нюх. Или третий глаз на затылке… хотя это довольно сомнительно: глазу, скрытому за волосами вряд ли удалось что-нибудь разглядеть, так что версия с нюхом казалась более правдоподобной, — Кстати, ты можешь уже сесть по-человечески.
Что я сразу и сделала:
— Ну да, авария была бы не кстати: ремонт такого монстра полностью тебя разорит.
— Я знал, что тебе понравится моя малышка. Пока единственная во всем городе, кстати.
— Конечно, не так уж много у нас богатых дураков, слава тебе господи. А то такими то темпами пришлось бы все дороги расширять, раза этак в три.
Вишневский усмехнулся и подмигнул мне в зеркало заднего вида. Сейчас он был похож на обычного себя: насмешливого, наглого и немного грубого. Ничего общего с тем парнем, которого я видела вчера… черт, три дня назад. Ничего общего с тем, кто меня по-настоящему напугал. Вот ведь ирония: Токарев, Змей и вся их гоп-компания напугали меня мало, а один Вишневский, прижимающий мою шею к стене… Я поежилась от нахлынувших воспоминаний. Наверное, это все потому, что я от него такого не ожидала, но все равно, было в Андрее что-то… что-то необъяснимое.
Еще минут десять мы ехали молча, потом он сбросил скорость и приткнул свое железное чудо машиностроения на обочину. То есть, приткнул лишь правый бок, никакая в мире обочина не способна вместить такой пикап. Я огляделась: вокруг лишь леса и поля, огни города (неизвестно, какого именно) виднелись где-то в районе горизонта. Далеко, в общем.
«Не паникуй, ничего он тебе не сделает», — напомнила я себе и приняла невозмутимый вид, гордо вздернув подбородок. На самом деле моя уверенность была далеко не стопроцентной, скорее 50:50, а после его вспышки гнева и вовсе 30:70 не в мою пользу. Андрей повернулся ко мне и по обыкновению, широко улыбнулся:
— Что, Мата Хари местного разлива, не расскажешь, как ты до такого докатилась?
— Как села с тобой в одну машину? Так я же не по своей воле… — я вздернула подбородок, демонстрируя уверенность, но смотреть старалась в окно. Не хотелось видеть его глаза.
— Это я помню прекрасно, — посерьезнел он, — И, кстати, ты бы так не храбрилась, знай, что именно я пообещал Токареву.
— И что же?
— Ты не должна вернуться и начать болтать о произошедшем, слишком много ты видела, так что он хотел, чтобы мир лишился твоего светлого лика. Это часть соглашения, — как ни в чем ни бывало пожал он плечами.
— А другая часть? — осторожно поинтересовалась я, раздумывая, убьет он меня или все-таки нет. Теперь моя уверенность скатилась до соотношения 90:10 и не в мою пользу. Токарева легко можно понять, вряд ли он хочет, чтобы его лавочку прикрыли (чем бы они там не занимались), но опять же, он должен был очень даже доверять Вишневскому.
«Подумай над этим» — отметила я про себя, такое доверие должно иметь под собой очень даже неплохую почву.
— Круглая сумма.
— Давай уточним: ты выложил за меня неприличное количество своих кровных и пообещал потом сопроводить в мир иной? И где тут логика?!
— Логика есть.
— Какая? Заплатить за удовольствие убить меня? Даже ты не настолько туп, к тому же… мы оба прекрасно знаем, что у тебя уже была отличная возможность это сделать, — тихо закончила я.
Некоторое время он молчал, о чем-то раздумывая. Выражение его лица мне виделось смутно, потому что я упорно продолжала пялиться в окно.
— Ты прекрасно знаешь, что я далеко не туп, — наконец выдал Андрей, потом отвернулся и потянулся к бардачку, — Протяни руки.
— Что?
— Ты выглядишь довольно забавно, когда напугана. Можешь выдохнуть, принцесса, я всего лишь хочу снять с тебя браслеты. Мне не нравятся синяки на твоей руке, так что… — он взял меня за запястья, щелкнул наручниками и через секунду я уже избавилась от осточертевших оков.
— Значит, синяки на шее тебе больше по нраву? — буркнула я и прикусила язык, но сказанного уже не воротить.
Повисла неловкая пауза.
— Знаешь, ты можешь просто сказать «спасибо».
— Спасибо, — потирая больное запястье, пробормотала я, — И вовсе я не напугана, чтоб ты знал.
— Всегда пожалуйста.
— Вряд ли ты собираешься выполнить свое обещание, я права? Иначе тебя бы уж точно не беспокоили какие-то там синяки.
— Может, я просто за красоту в любой форме? Как тот готический писака-извращенец, как там его…
— Вряд ли в тебе есть хоть капля тяги к искусству. Ты из тех, кто свернул бы шею безо всяких разговоров, если это было бы твоей целью… — тут я осеклась, потому что припомнила, что кроме расчётливости, Вишневский отличался еще и тягой ко всякого рода представлениям, — Ну хорошо, может ты бы и помолол языком, но уж точно не стал бы обращать внимание на глупые синяки.
— Обожаю твою проницательность, — пиратская улыбка не заставила себя долго ждать.
— Мне она тоже по душе. И давай ближе к делу, потому что я хочу домой. Ромка наверняка беспокоится, все же двое суток прошло…
— Женщина, да что с тобой?! — перебил Андрей, от улыбки не осталось и следа, теперь он был недоволен.
— А что со мной? — осторожно поинтересовалась я. Кажется, такие вот перепады настроения — верный признак биполярного расстройства, что идет вразрез с образом «расчетливого Вишневского», что я нарисовала минуту назад. Вот и думай теперь, какая версия более правильная. Учитывая недавние события… Надо бы на досуге почитать книги по психологии.
— Ты должна догадываться, из какого дерьма я тебя только что вытащил. И первое, о чем ты беспокоишься — твой дуболом?!
— Ромочка — не дуболом, — обиделась я, — И никто тебя не просил, как ты выразился, вытаскивать меня из дерьма. Сама бы себя вытащила!
— Да ладно?! И как же это, позволь спросить?
— Какая теперь разница? Лучше скажи, что ты там делал? — сложив руки на груди, поинтересовалась я. Правильно, Сентябрина: лучшая защита — нападение.
— Там? — Вишневский как-то странно усмехнулся, — Ты хоть представляешь, что это самое «там» значит, девочка? Ты даже не знаешь, где очутилась, не так ли? И не было у тебя никакого плана… Ты самая настоящая идиотка, вот ты кто!
— Я кто?!
— Идиотка, причем круглая! — уверенно повторил он, — И избалованная… Даже не верится… ты привыкла играть в своей песочнице, вот и оставалась бы там, под надежной охраной. Какого хрена ты сунулась в другой город? Твой отец не настолько влиятелен, знаешь ли. И где, позволь спросить, шлялся твой дружок-пенек, пока ты торчала по уши в дерьме?
— Прекрати обзывать Ромку и орать, — тихо попросила я.
— Ты что-то перепутала, золотце. Можешь приказывать идиотам, что тебя окружают, но мне не смей, — он досадливо поморщился, но все равно продолжил, — После того, что было сегодня ты мне крупно задолжала, дорогая. На твоем месте я бы думал, как будешь рассчитываться с таким долгом.
— Рассчитаюсь, можешь не беспокоиться за свои сбережения. Сколько ты заплатил Токареву?
— Деньги мне не нужны, — тут же отрезал Вишневский.
— Отлично, что же ты хочешь?
— Давай обсудим это позже.
— Ну уж нет, выкладывай!
— Отлично, — быстро сдался он, — Хочу услугу.
— Услугу?!
— Точно. Просто услугу.
— И что же это за услуга?
— Сказал же…
— Так не пойдет, — покачала я головой, — Либо ты рассказываешь, какого рода услуга, либо я просто откажусь. И можешь делать что хочешь: придушить меня к чертовой матери и бросить в кустах на обочине, пристрелить…
Определение «услуга» мне здорово не понравилось. На ум сразу приходили барышни, которых я застукала в его квартире. Вишневский явно что-то задумал, только вот что… Если сложить все вместе, услуга может получиться очень даже непростой.
Андрей прикрыл глаза, как будто пытаясь совладать с собой, а я внезапно стушевалась: кого-кого, а его мне уж точно не хотелось выводить из себя. Тем более в лесу. Тем более когда мы здесь совсем одни.
— Все просто: если я скажу — ты сделаешь. Без вопросов, угроз, жалоб и прочей дребедени, что ты так любишь.
— Не пойдет, — опять замотала я головой, — Мало ли что тебе взбредет в голову! Ты же совершенно чокнутый, а если ты заставишь меня Ромку убить?
— Что за глупости? Если бы захотел — давно бы убил, и без твоей помощи. К тому же, у тебя все равно нет выбора, принцесса.
— Ты все равно меня уже вытащил. Что помешает мне согласиться сейчас, а потом послать тебя куда подальше?
— Все просто: мое молчание. Ты же не хочешь, чтобы папочка узнал о твоих приключениях и запер тебя дома вместе с Мартом? А уж что он сделает с твоим недалеким дружком… уффф, страшно даже подумать… особенно если вспомнить, как папуля любит устранять все помехи в жизни дочери.
— Договорились, — перебила я.
— Все мы имеем слабое место, не так ли?
— У меня есть встречное условие: ты отвечаешь на мои вопросы. Нормально отвечаешь.
— По рукам, куколка, — его настроение опять пошло вверх по касательной, улыбка не заставила себя ждать.
— Когда ты… — он раздвинул губы еще шире, на что я нахмурилась, предчувствуя нехорошее, — Когда ты скажешь мне, что это за услуга?
— Скажу, ты не волнуйся. И вряд ли это будет через год, думаю, много раньше.
— Предлагаешь мне год сидеть и ждать от тебя пакости? — отчего-то в данный момент неясное обещание беспокоило меня куда больше пережитых приключений.
— Ага, — просто ответил он.
— Знаешь, никогда, а под «никогда» я имею ввиду вообще никогда, не стоит думать, что ты самый хитроумный среди присутствующих.
— Если только я не самый хитроумный среду присутствующих.
— Ты просто… мерзок!
— Ты вроде как хотела меня о чем-то спросить? Конечно, мне нравится обмениваться с тобой любезностями, но все же ночь на дворе, а мы у черта в заднице, и бензина у нас надолго не хватит. Моя малышка много ест, как ты могла догадаться… Может, мы проедем в более удобное место и продолжим?
— Хорошо. Поехали.
Вишневский отвернулся и ловко вернул своего зверя обратно на дорогу.
— А если серьезно, к чему было выпендриваться и покупать подобный пикап? Ограничился бы Хаммером, в конце концов…
— Это банально… К тому же, с моим F650 у меня связаны особо нежные воспоминания, вот я и пригнал его на Родину.
На это я не знала что ответить и по обыкновению отвернулась к окну. Через минут двадцать мы свернули с дороги и остановились у небольшой турбазы. «Дубки» — значилось на коричневой табличке, для верности рядом пририсовали зеленый листок, должно быть, дубовый. Огромные по виду ворота были закрыты, но калитка рядом не заперта (и это ночью то!).
— Почему бы нам не доехать до города? Я остановилась там, и тачку оставила на парковке…
— Знаю, в «Барселоне», — перебил Вишневский, — И раз я узнал это за пару минут, другим потребуется максимум полчаса. Лучше нам туда не соваться. Остановимся здесь, завтра решим, что делать.
— Например, ехать домой? — подсказала я.
— Отличный вариант, защита отца тебе пригодиться. Но я сомневаюсь, что ты так легко уедешь отсюда.
— Что ты имеешь ввиду?!
— Вот что, — вздохнул он, — Я пока пройдусь до администратора и сниму нам дом, а ты постарайся слиться с обивкой машины.
— Какой же ты гад!
Ответом мне была раздражающая широкая улыбка. Вишневский исчез в темноте и отсутствовал около получаса. Затем я услышала лязг открывающихся ворот, появился мой «друг» и проинформировала об успехе своей вылазки. Мы приткнули машину на парковке (наша была единственной, что неудивительно, в такое то время года). Я вообще удивилась, что турбаза работает.
— А если нас и здесь найдут? В таком то необитаемом месте…
— Не волнуйся, на такой случай у меня есть запасные документы. Завтрак нам принесут в дом, насчет обеда можно будет договориться… И да, одень ка ты мою куртку, я то подхватишь воспаление легких пока идем по улице… — он протянул мне куртку, нехотя я ее одела (конечно, можно было и отказаться, но вряд ли Вишневский стал бы предлагать дважды, а перспектива топать по улице в одном платье и туфлях меня не вдохновляла). Если честно, меня вообще удивило его внимание, я не причисляла Андрея к джентльменам. Да и вообще, поводов хорошо относиться лично ко мне у него было мало… вообще не было, если подумать как следует.