— Вы оказали мне неоценимую услугу, Лам, — кивнул головой Долимар. — Я не могу не спросить вас, какую ответную услугу я могу оказать вам.
— Я буду вам признателен, — медленно произнес радэнский посол, — если ваши люди не обратят внимание…
— На караван с контрабандой сфер силы? — закончил за Лама курсорус.
— Кое-кто, не слишком отличающийся умом, решил, что сможет скрытно провести этот запретный груз под самым носом курсоров. — Лам заерзал на стуле. Было видно, что ему не доставляло удовольствие говорить с Долимаром на такую щекотливую тему. — Ближайшее окружение нашего короля попросило меня присмотреть за этим грузом. Это моя единственная просьба, Долимар.
— Караван не тронут, — ответил курсорус. — Могу предложить вам даже нечто большее. Корона готова открыть для вас торговлю сферами силами и артефактами, если…
— Нет, — Лам грубо перебил курсоруса. — Наш ответ — нет. Мы не будем помогать ни вам, ни им. Это позиция нашего правителя, которую мне приказали донести. И торг тут не поможет. Радэну нет дела до ваших войн и стычек. Нам не важно, какая рука принесет нам еду в обмен на золото. Пусть это прозвучит грубо, но это правда.
— Благодарю за честность, герцог, — сухо сказал курсорус после недолго молчания. — Кстати, вы не думали о том, что после этой войны может получиться так, что никто не придет меняться с вами едой на золото. Или придут те, кто просто захочет вашего золота без всякого обмена?
— Думали, Долимар, — кивнул герцог без тени веселости и ничуть не обидевшись на резкость собеседника. — Вы могли бы и сами подсчитать, хотя уверен, уже сделали, иначе не оттягивали бы просьбу о помощи до последнего. Тот объем товаров, закупаемых нами за несколько последних лет, несопоставим с количеством наших подданных. В хранилищах, расположенных высоко во льдах гор, нами собран запас, по самым средним оценкам, на десяток лет жизни без голода. И это без учета нашего собственного производства — развод скота и рыболовство, которые мы неплохо подняли за последние десятилетия. Мы можем оборвать торговлю в любой момент и ждать, пока жизнь по эту сторону Пояса Великанов не придет к нормальному состоянию. Ваше желание запретить наши караваны Счастья тому пример. Но это сущие мелочи. В летописях Радэна есть весьма мрачные страницы. В одном из древнейших манускриптов описывался страшный катаклизм, уничтоживший практически все население северных стран. Но мы пережили это. Только мы и погорцы. Не буду утомлять вас своей религией, уверен, вы бегло знакомы с ней. Да, мы верим, что подобное однажды повторится, и готовимся к этому. А что касательно возможной войны, то к этому мы были готовы всегда. Ведь вам до сих пор не удалось заслать в нашу страну ни одного лазутчика? А те, кто оказывался в нашей прекрасной стране, легко отказывались от обязательств. С многотысячной армией будет проще — тоннель, даже если враг его отыщет, легко обвалить, может, даже на головы непрошеных гостей, а система горных перевалов такова, что группе людей слишком часто приходится выстраиваться в цепочку по трое, а то и по двое. В таких местах оборону может держать и десяток подготовленных людей.
Долимар не отвечал, он знал, что Лам прав во всем. Слова герцога больно ударили самолюбие курсоруса, но он выдержал удар. Конечно, Радэн отказывался от участия, но герцог поделился с ним очень ценной информацией, которая позволила наконец-то получить полную картину происходящего. Это все требовало долгих часов осмысления, но времени до вечернего Верховного Совета Короны еще было предостаточно. Что сказать ему на Совете? Вытягивать свою роль до конца или обличить изменников, арестовать и казнить всех без разбору? Пока он не был готов к этому. Для начала стоило немедленно сообщить все Виамару, и уже с королем принимать решения, которые сыграют решающую роль в их жизни и в жизни страны уже сегодня вечером.
Долимар молча встал и протянул руку Ламу для простого рукопожатия. Герцог, не колеблясь ни секунды, встал и крепко пожал протянутую руку.
— Вам лучше выйти из башни в город, а не во внутренний двор дворца, господин посол, — все же не сдержался курсорус.
— Благодарю, я именно так и хотел поступить! — с легкой улыбкой, которая совершенно не шла к его аскетичному лицу, кивнул головой Лам и вышел, оставив Долимара наедине с его тяжелыми мыслями.
Глава 20
Ранним утром наемники из Волчьей Глотки приехали в Диссу порознь, с небольшой разницей во времени, чтобы не привлекать лишнего внимания, и моментально затерялись в Верхних Трущобах. Немного поплутав по вонючим улочкам, все наемники шли в место общего сбора, которым служила грязная таверна «Под Юбкой Милли», расположенная на отшибе, практически на невидимой границе Трущоб и Крысиного Городка.
Волков в таверне отлично знали, всякий раз принимая с радушием. Хоть за ними и ходила дурная слава отчаянных головорезов, и ни одна их попойка не обходилась без драки и поножовщины с последующим разбирательством со стражниками. Но хозяин таверны, Жирный Алан, смотрел на это сквозь пальцы, ведь внушительная часть заработка наемников неизменно оседала в его карманах. К тому же, то, что с недавних пор в этой банде главарем с подачи Руотиса стал Хмурый Кэрик, хорошо влияло на убийц, уважающих свой кодекс и внутреннюю иерархию. Большинство конфликтов теперь решалось не кинжалом в печень, а парой выбитых зубов и несколькими переломами. Наверху за ними были постоянно заняты три маленькие комнаты, а дальний угол общего зала с двумя столами быстро опустел, стоило только первому из Волков, Шакалу, оказаться на пороге.
Ночной окинул притихший зал быстрым угрюмым взглядом и молча поплелся в их угол, следом вошли Лекарь и Шэйла. Режь-Руби, Кость и Рубака зашли в таверну минутой позже. Последними были Зверь и Монетка Лу. Не хватало только Эрридана, который пошел вместе с Кэриком в Поземье, ну и самого нелюдимого главаря, редко составляющего компанию своей банде.
Навстречу Шакалу с радостным визгом бросилась одна из местных шлюх, его любимица, принцесса Лала. Шакал не глядя сунул ей кулаком в лицо, с хрустом ломая нос, отчего деваха полетела кувырком и смела пивные кружки с ближайшего стола. Мужчины за столом сделали вид, что ничего не произошло. Никто не хотел связываться с Волчьей Глоткой, тем более из-за какой-то шлюхи и пары разбитых кружек.
Шакал спокойно пошел дальше, даже не взглянув в сторону всхлипывающей и утирающей кровавые сопли женщины. Вся банда расселась за сдвинутыми столами, сохраняя молчание. Только Шэйла отошла к стойке, у которой замер осторожный трактирщик, сразу смекнувший, что подходить первым не стоило.
— Обрубок умер, да и Висельник отплясался, — сказала она в полголоса вместо приветствия. — Так что, Жирный, дай выпить и не мельтеши, расплатимся после, честь по чести.
— Еда? — понятливо кивнул хозяин.
— Угу, тащи горячее, с дороги все-таки, — согласилась Шэйла и вернулась за стол.
Зловещая тишина, повисшая в углу Ночных, перекинулась на весь трактир. Люди быстро поняли, что можно легко заработать неприятности, и поспешили перебраться в более гостеприимные места. Шлюхи, видя участь любимицы Шакала, попрятались на втором этаже по грязным чуланам.
Молчание держалось, пока хозяин и две служанки не принесли за стол выпивку. Волки разобрали кружки, полные местной ядреной сивухи — гордости Жирного Алана, держащего в тайне список ингредиентов. Хозяева соседних трактиров упорно распускали слухи, что главной составляющей была перебродившая ослиная моча. Хозяин «Под Юбкой Милли» смеялся над такими россказнями и утверждал, что моча на самом деле была лошадиная.
— За Обрубка! — рявкнул Шакал, салютуя кружкой к прокопченному потолку, и добавил: — Чтоб у поросячьего выродка на том свете все заново отросло!
Волки одобрительно загудели и выпили. Напряженность постепенно стала спадать. Все почувствовали заметное облегчение. Следующий тост был за Висельника, а потом пошло-поехало. Шэйла, помня наказ Хмурого не напиваться, быстро поняла тщетность этого приказа. Шакал, словно действуя наперекор главарю, целенаправленно упивался и не позволял никому отставать от него. На замечание Шэйлы убийца махнул рукой, заметив, что тому, кто откажется поминать с ним покойников, бывших напарниками по оружию всех присутствующих за столом, он это припомнит. Желающих поддержать помощницу главаря после этих слов не осталось.
В конце концов, тяжелое дело, в успехе которого она очень сомневалась, закончилось хорошо, пусть и с потерями. Женщина махнула рукой и расслабилась, да и выпить хотелось после того, что им удалось провернуть. Кто бы мог подумать, что вчерашние убийцы из подворотен способны перебить кучу мэйров, да еще и потопить солханский корабль. А самой странной в этих разительных переменах с бандой ей казалась их уверенность в собственных силах. Кэрик заразил их этой уверенностью и заставлял их верить в него до последнего вздоха. Дархум побери, она понятия не имела, как у него это получалось, но результат был впечатляющим. Они потопили солханский, мать его, корабль! Разжились огромным куском погорного железа, цена которого даже на Черном Рынке у перекупщиков была бы заоблачной! Сивонна Бачча, за это стоило выпить!..
Когда спустя несколько часов в таверну зашел Хмурый Кэрик в сопровождении молчаливого Эрридана, который сменил шарф на глубокий капюшон, вся компания была полностью не боеспособна. Кэрик подошел к столу, за которым спала Шэйла, уронив голову на грубую крышку среди многочисленных мисок и горшков с едой. Главарь бесцеремонно взял ее за волосы и приподнял голову. Девушка была в полной отключке, а воняло от нее, как от бочки с сивухой. Кэрик, не переносящий выпивки и пьяниц, с брезгливостью вернул голову на место и отошел к Эрридану.
— Если Шэйла так нажралась, то с других толку еще меньше, — заметил маг, разглядывая последствия трехчасовой попойки на уничтожение.
Кэрик лишь махнул рукой. Стоило только оставить их без должного присмотра, и его хваленые головорезы тут же напились. Конечно, сказалось напряжение от дела, которое они провернули, но ослушаться прямого приказа? За это он спросит с них вдвойне. А с Шакала и Шэйлы — впятеро, как со старших.
Лекарь громко храпел тут же, под столом. Его штаны впитали почти всю лужицу мочи пустившего под себя Кости, лежащего на лавке с развязанными штанами и вывалившимся достоинством. Зверь нашелся под барной стойкой, где он лежал на полу, обнимая сапог хозяина таверны. Сам трактирщик щеголял в одном сапоге, а вторую ногу обвязал тряпицей. Всякий раз он аккуратно переступал торчащие из-под стола ноги спящего Зверя, боясь случайно задеть и разбудить его, и лишиться второго сапога. Монетка Лу спала в обнимку с Рубакой, и их позы и внешний вид ясно говорили о том, чем они спьяну все же решили заняться, но не хватило выдержки. Зато у старой гвардии она была. Шакал со своим закадычным дружком еще не спали. Их пьяные крики и смех доносились со второго этажа, перемешиваясь с истошными женскими криками, где Шакал вовсю мирился со старой подругой, а Режь-Руби ему помогал.
— От этих тоже проку не будет, — вздохнул Эрридан, озвучивая мысль Кэрика.
Главарь Глотки раздраженно махнул рукой. Он прекрасно понимал, что теперь все зависит только от него, а прикрыть сможет лишь Эрридан. Впрочем, к такому он был готов сразу. Ночные нужны были на запасной случай, если что-то с мэйрами при обмене могло пойти не по его плану. И все же Кэрику не понравилось то, что даже Шэйла наплевала на его приказ, наверняка посчитав, что дело уже было сделано. Конечно, знай его люди все подробности сделки, они бы не напивались при первом подвернувшемся случае. Доводить дело до конца было святым законом Глотки, за нарушение которого сурово наказывали свои же напарники. Сделал дело — хоть убейся, но до того времени стой плечом к плечу с подельником. Однако Кэрик не мог, да и не хотел быть до конца откровенным со своими людьми. Ночные есть Ночные, сколько бы бед они ни прошли вместе.
— Пойдем вдвоем, — прервал свои размышления Хмурый. — Справимся.
Эффи только пожал плечами, он привык не обсуждать планов главаря. Раз Кэрик сказал, что справятся — значит, справятся.
— Алан! — громко позвал Кэрик, а когда добродушный толстячок с поросячьими глазками возник перед ним, подобострастно согнувшись в поклоне, продолжил: — Распихай всю пьянь по комнатам, но бережно! Эту, — он указал рукой на Шэйлу, — пусть твои шлюхи положат в отдельную.
Он на мгновение замолчал и добавил:
— Пусть свяжут и положат ее без штанов голой жопой кверху. Будет, о чем ей подумать, когда в себя придет.
Эрридан закашлял, сдерживая смех, но, как всегда, промолчал. Жирный Алан поклонился, но не сдвинулся с места.
— Две недели. Тройная цена за все дни, — коротко бросил Хмурый Кэрик и направился к двери. Эрридан устремился следом. За его спиной воодушевленный обещанной платой трактирщик уже вовсю кричал на служанок и шлюх, отдавая приказы.
Мужчины вышли из душного помещения на улицу, окутанную вонью Ямы, ветер дул в их сторону. Оба поморщились и, не сговариваясь, поспешили прочь, стараясь как можно быстрее ступить за высокие городские стены. Меньше чем через час они стояли на небольшой площади на северной окраине Кварталов Бедняков, прямо перед заброшенной башней маяка. Это было тихое и безлюдное место. Когда-то давно этот маяк работал. Но из-за близости Ямы и исходящей оттуда вони, которая как раз прекрасно ощущалась на верхних уровнях башни, желающих работать там было мало. Обычно сюда ссылали на дежурства провинившихся стражников и мелких преступников. Их запирали на верхних этажах, а караульные следили, чтобы свет не гас всю ночь. И вроде бы, казалось, что могло быть сложного, перетерпеть смрад одну ночь, поддерживая огонь? Но была еще одна странность, послужившая причиной дурной славы этому месту. Кто-то бросался из башни с высоты на скалы, кто-то вешался на собственном поясе. Самоубийством заканчивалось, в среднем, одно из пяти ночных дежурств. Люди из оставшихся четырех были на грани истерики. Все говорили о странном и жутком шепоте, обволакивающем разум и пытающемся сломить волю. Что именно шептал голос в голове, никто не смог вспомнить, а сама идея провести еще одну ночь в маяке вызывала панику и ужас. Маги лишь разводили руками — в основании маяка было крупное пересечение энергетических потоков, грэнов, и что-либо разобрать на фоне мощнейшего источника было невозможно — магам просто не хватало знаний и сил. Кто-то предлагал сравнять башню с землей, но идея оказалась провальной. Строение было окутано слишком прочной цепью защитных заклинаний; уйди весь город под землю от какого-нибудь катаклизма, маяк стоял бы, как ни в чем не бывало. Власть махнула рукой, не желая тратить ресурсы и время для разрешения этой проблемы. Чуть позже торговые гильдии сами возвели новый маяк на территории Нового Порта, а о старом просто забыли. Люди инстинктивно сторонились мрачной башни, даже ближайшие дома были на приличном удалении. Площадь перед маяком, как правило, пустовала, лишь редкие прохожие, наслушавшись городских небылиц в тавернах о способности башни забирать неудачи и горе, приходили посмотреть своими глазами на мрачное сооружение и дотрагивались рукой до холодной каменной кладки. С участком стены, проходящей возле башни, было нечто похожее. Облако смрада от Ямы приходилось как раз вровень с верхушкой стены. Патрули видели с одной стороны заброшенную башню с дурной славой, а с другой не видели ничего из-за нависшего тумана, источающего к тому же ужасную вонь. Стражники настолько сильно противились дежурствам на этой части стены, что начальство, взвесив все факты, пошло на уступки. Регулярные патрули заходили туда только дважды за смену.
Кэрик не был удивлен, что мэйры выбрали именно это место для завершения сделки. Минимум посторонних глаз и ушей. Даже использование магии внутри башни могло остаться незамеченным для следящих эффи из Башни Ока. В самом маяке Хмурый бывал не раз, знал о ходе в подвале башни, ведущей в Поземье. Однажды он даже на спор с Костью провел там ночь. Они выкупили за солидную сумму одноразовый слепок ключа, завалявшийся у крупнейшего подпольного перекупщика, Филина, проникли внутрь, едва не лишившись глаз от защитного заклинания, и сидели вдвоем в темноте, пока кто-то первым не сдастся и не сбежит. Шулер и пройдоха продержался несколько часов, а потом стрелой вылетел на улицу, оглашая окрестности страшной руганью. Он клялся, что слышал шепот в своей голове, постепенно становившийся все громче. Помня о сотне жутких историй, произошедших в маяке, Кость плюнул на спор и сбежал. Кэрик, проведя в маяке всю ночь, на это лишь пожимал плечами и говорил, что ничего не слышал. Во второй раз он шел сюда днем, когда маяк считался относительно безопасным. Демон, обитающий там, как гласила людская молва, днем отсыпался, чтобы ночью проникать в головы случайно оказавшихся внутри людей. Сам Кэрик в это не верил, считая, что причина всему — какое-то древнее заклинание мэйров, оставшееся с незапамятных времен. Ведь недаром мэйры до того, как их выгнали из Давора, крутились вокруг маяка. И, как рассказывал Лекарь, худо-бедно успевший отучиться почти год в Семистолповом университете, все пытались выкупить башню у короля Мерга и сделать ее своей резиденцией.