Двое мужчин потоптались вокруг башни и, убедившись, что никто за ними не следит, зашли внутрь. Ключ от внушительного замка и слово-пароль от охранного заклинания Кэрик взял у самого Руотиса, главы Ночных, к которому и ходил на встречу, в то время как остальные Волки поминали павших в таверне. Разговор и торг дались Хмурому нелегко. Он всегда с неохотой общался с главой Ночных, лишь когда необходимость заставляла. Руотис же, напротив, словно сам всегда искал с ним встречи. Старый вор и бывший наемный убийца, основавший свою гильдию еще до правления Мерга, вел себя с Кэриком так, словно давно был с ним знаком и знал о нем что-то такое, о чем главарь Глотки и не догадывался. Это его сбивало, мешая привычным сухим рассуждениям, но виду он не показывал. В конце концов, глава Ночных мог вести себя так, как ему заблагорассудится, лишь бы помогал. А помогать Руотис умел, не бесплатно, разумеется. Это он помог Хмурому Кэрику стать главарем Глотки, разглядев в странном оборванце, пытающемся стать наемником в караване за кусок хлеба, как он выразился — потенциал. Это Руотис назвал ему имена солханских мэйров, когда Кэрик рассказал ему о своих обрывочных воспоминаниях про Солх и попытался описать лица, врезавшиеся ему в память. Именно Руотис намекнул ему, что один из его возможных мучителей тайно посещает Вамут, а затем помог ему попасть в эту страну, охваченную всепожирающим пламенем войны, и выбраться обратно живым. Хмурый допускал, что глава Ночных действовал в своих, понятных лишь ему интересах, но пока их интересы совпадали, не задавал лишних вопросов. Тем более что отлично понимал, ответов на них он не получит.
Спустившись в Поземье, Кэрик не сразу пошел к Руотису, а сперва направился в свое хранилище. Это была маленькая комнатка, небольшое ответвление тоннеля, перегороженное запертыми дверьми. Хранилище находилось на территории Ночных, в отдельном участке заброшенной шахты, куда не было прохода никому, кроме членов гильдии. У каждой банды было свое подобное хранилище, в котором они держали припасенное оружие, амулеты и часть добычи и наведывались туда, чтобы пополнить свои запасы или скинуть лишнее. Хмурый знал заранее, что их резерва не хватит для осуществления его плана, но все же сперва проверил. Отобрал нужное под молчаливое сопение Эрридана из-под глубокого капюшона и вздохнул сам.
— Я к Руотису, жди меня у выхода из Поземья.
Кэрик не удивился, когда глава Ночных сразу согласился принять его, словно ждал визита. На входе в покои Руотиса его обыскали, полностью обезоружили и забрали все магические побрякушки. Мужчина немного замешкался, раздумывая, стоило ли отдавать футляр из Мертвого Леса, но все же отдал. Руотис, худосочный седовласый старичок с хитрым выражением лица, сразу не на шутку озадачил его, сказав вместо приветствия:
— Ходят слухи, что у Мертвого Леса валяется труба из погорного железа. Давно мечтал о такой, правда, не знаю, на кой она мне сдалась.
Хмурый сдержал готовое сорваться с губ ругательство. Если Руотису донес кто-то из Глотки, то этот ублюдок мог рассказать и о месте, где они закопали трубу. Но когда он успел это сделать? Или старик блефовал, проверяя Кэрика. Второй вариант казался более правдоподобным. О трубе глава Ночных мог узнать и из других источников, например, от погорцев, чьими руками была создана эта труба, которая затем, через прорву перекупщиков, посредников и контрабандистов оказалась у мэйров. Обширных связей Руотиса вполне хватило бы, чтобы раздобыть такую информацию.
— Что ж не пойдешь и не поднимешь? — равнодушно спросил мужчина, показывая привычное непоколебимое спокойствие.
— Идти далековато для такого старика, как я, — обезоруживающе улыбнулся глава Ночных, но Кэрика этим было не провести. Он не понаслышке знал о суровом нраве Руотиса и его методах ведения дел. — Может, кто и так принесет.
— Может, и принесет, — согласно кивнул Кэрик, чувствуя, как отпускает напряжение внутри. Пока что в его Глотке предателей не было. Но совсем скидывать со счетов такую возможность не стоило. — И отдаст главе Ночной гильдии причитающуюся по закону долю с удачного дела.
— Еще я слышал о двух мэйрах… — обронил старик, словно невзначай, отстраненно рассматривая свои ухоженные пальцы с идеально ровными ногтями. — Заявившихся в нашу столицу.
— Какое совпадение! — притворно хохотнул Кэрик, хотя внутри ему было совсем не до смеха. — Не скажешь, где они остановились? Как раз их искал.
Глава Ночных внимательно посмотрел на Кэрика поверх своих пальцев, словно решая, продолжать ли ему разговаривать в том же полушутливом тоне или перейти на серьезный разговор. Кэрик, который меж тем демонстративно пожал плечами и так же занялся изучением своих мозолистых рук, был явно не лучшей целью для его острот и намеков.
— Ты знаешь, Хмурый, — спокойно сказал Руотис, присаживаясь в искусно вырезанное из дерева кресло, которому больше подошло бы место в кабинете лорда, чем в подземной шахте. — В чужие дела я не лезу, но только пока они не задевают гильдию или меня лично.
— С мэйрами я разберусь сам. Это мое дело, — Кэрик знал, что глава ночных полностью разделяет его неприязнь к солханским магам, и догадывался, что Руотис хотел услышать. — Они не выйдут из Диссы живыми.
— А силенок-то хватит? — прищурился старый разбойник, отчего выражение его лица стало еще хитрее.
— За этим и пришел, — развел руками Кэрик.
В покои впорхнули две обнаженные молодки, звонко смеясь, и сразу замолчали, увидев напротив хозяина бородатого верзилу, едва не подпирающего головой земляной потолок.
— А ну, брысь, курвы! — замахал руками Руотис, прогоняя наложниц. — Всегда им надо задницами посверкать, когда дела делаются! Говори, что надо?
Последовал непродолжительный торг, результатом которого стали эликсиры, амулеты и ключ от заброшенного маяка для Кэрика, доля главаря Волков в трубе из погорного железа для Руотиса, плюс последующая продажа оной трубы только ему.
«Вот ведь старый пройдоха! — с этой мыслью Хмурый покинул Поземье и направился с Эрриданом к маяку. — Все-таки прибрал железо к рукам».
— Впусти мэйров, и не впускай больше никого. Как только они войдут, постарайся немного задержать их, — разъяснил Кэрик задачу магу, который внимательно слушал главаря. — Все, что произойдет наверху, тебя не касается. Если случится так, что я погибну — беги к Руотису и расскажи ему об этом, потом к нашим. С ними уезжай за трубой. Когда вернетесь — сразу несите ее к Ночным. Уговор им продать. Все понял?
Эрридан молча кивнул и сел на пыльную скамью за входной дверью, которую запер изнутри. Кэрик побрел по узкой винтовой лестнице наверх. Он решил меняться со стариком на предпоследнем этаже в большой круглой комнате без окон. Поднявшись, он медленно прошелся по всему этажу, освещая себе дорогу свечкой в руке. Везде только пыль, грязь, какой-то хлам и высокий тюфяк, набитый сеном. Наверное, на нем коротали время отбывавшие здесь наказание люди. Мужчина хотел подняться выше, на последний этаж маяка, но передумал. Там было мало места из-за огромного очага в центре. Да и большие окна не добавляли скрытности сделки.
Кэрик зажег еще несколько больших свечей, которые достал из наплечной сумки, и расставил по полу так, чтобы осветить как можно больше пространства. Затем выбрал место почище и сел прямо на пол, привалившись к стене спиной. О времени встречи они с Вальдэном тоже договорились заранее, как и о месте. По его прикидкам, до прихода мэйров оставалось около часа, можно было попытаться немного отдохнуть. Неожиданно огоньки свечек на полу дрогнули, на мгновения удлинив тень от тюфяка так, что она скрыла Кэрика, а потом разом погасли. Бородатый наемник вздрогнул от неожиданности, но зажигать свечи еще раз не спешил. Откуда на закрытом этаже мог появиться сквозняк, задувший свечи, Хмурый не думал. Он продолжал неподвижно сидеть на каменном полу и сосредоточенно смотреть на маленький огонек свечки в руках, которую успел прикрыть от ветерка.
Однажды он уже сидел так. Давно и очень далеко…
Кэрик зашипел от боли, прошившей виски, и схватился за голову, словно пытаясь удержать ее, разрываемую изнутри обрывками нахлынувших воспоминаний. О них он старался не думать лишний раз, потому что они всегда приносили боль и будили в душе дикую всепоглощающую ярость. Свечка выпала и погасла, оставив мужчину в глухой темноте. Через несколько мгновений боль ушла так же неожиданно, как появилась. Кэрик не был удивлен резким приступом, он уже привык к этому. Все из-за прошлого. Старые воспоминания давались ему с огромным трудом. Стоило только обратиться к собственной памяти, как голову тут же наполняла непереносимая боль, быстро отбивающая всякое желание думать о прошлом. Хорошо и безболезненно он мог вспоминать о своей жизни в Вольных Баронствах, да и то, это были лишь обрывки, часто разделенные между собой годами. Причина этих провалов в памяти была одна — Солх. Свое короткое пребывание на дархумовом острове он помнил с ужасающей ясностью и четкостью. Его похитили среди ночи в одном из феодов Вольных баронств, усыпили магией и доставили на Солх. Очнулся он в маленькой камере, эдаком каменном мешке, без дверей, решеток и окошек. Только округлые холодные каменные стены и дырка в полу вместо сортира. Сколько он там провел времени, Хмурый не знал. Но достаточно для того, чтобы постепенно начать сходить с ума. Все его попытки дотянуться до чужого разума были бесплодны, словно вокруг его камеры не было ни одной живой души. Он помнил, как метался в темноте, словно зверь, потом сел, обхватив колени руками, и раскачивался из стороны в сторону, а потом начал методично стучаться головой о стену, пока не пошла кровь. Дальнейшие воспоминания он гнал от себя прочь, но они все равно с ужасающей настойчивостью всплывали и всплывали из глубин его растерзанной памяти, особенно по ночам, в кошмарных снах. Как его вытащили из мешка, сломленного, заросшего, истощавшего и вонючего. Как он оказался крепко привязан к огромной горизонтальной каменной плите в просторном зале, залитом светом. Потолок был исписан словами и символами. Перед тем, как над ним склонились мэйры, Кэрик успел рассмотреть некоторых из них. В какой-то момент мелькнуло и лицо этого старика, Вальдэна. Сколько он пробыл на том столе? Наверное, не долго. Потом была яркая зеленая вспышка, а за ней спасительная темнота и небытие. Очнулся он среди кучи мертвецов. Настолько слабый, что долго не мог спихнуть с себя тельце маленькой девочки. Ее мертвое личико все еще появлялось ночами перед его закрытыми глазами. Он долго отлеживался в той мрачной пещере среди трупов, питаясь неизвестными, но, к счастью, съедобными грибами, растущими в изобилии в темных извилистых ответвлениях пещеры, где он прятался, и слизывая капли влаги с холодных стен. Кэрик своими глазами видел кэльвов, берущих тела и кидающих их в огромную печь в дальнем углу пещеры. Они работали сменами, непрерывно, но тел меньше не становилось. Все новые и новые мертвецы падали в кучу из-под свода пещеры. Восстановив немного силы, Хмурый Кэрик свернул кэльвам шеи. Всем. И вылез тем путем, которым приходили кэльвы. А потом было отчаянное бегство, неожиданно завершившееся удачно, хоть он и должен был умереть с десяток раз. Окончательно придя в себя, Кэрик понял, что прошел дархум. Его чудесный дар бесследно исчез, а с ним и память. Изменилось и его восприятие. Его эмоции стали тусклыми и слабыми, словно превратились в смазанные отголоски и тени прежних. В душе осталась только отвратительная пустота, периодически заполняющаяся сильной болью. А еще ему остался страх. Возбуждение. Не то, что каждый мужчина испытывает при виде обнаженной красотки. Это было возбуждение от смертельной опасности. Только на грани смерти, когда вражеский кинжал свистел в пальце от горла, Кэрик чувствовал себя живым. И желание ощутить это снова все чаще брало над ним вверх, толкая вперед, к этой зыбкой грани смертельных рисков, которой он мог раньше легко избежать.
Но сегодня этому должен был прийти конец. Старик поклялся на дархуме вернуть ему его дар в обмен на услугу. И пусть это не вернет ему утраченные чувства, но с помощью дара прикосновения он мог бы вновь ощущать их, хотя бы чужие, как это было у Мертвого Леса с кэльвом. Мужчина дотронулся пальцами до груди, где под тонкой броней на шнурке висел маленький футляр.
«Сегодня я отомщу».
Снизу раздался шум открываемой двери и голос Эрридана.
«Началось!» — пронеслась в голове у Кэрика мысль, от которой он почувствовал знакомое удовольствие. Предстояла схватка, в которой сила была на стороне соперника. И ощущение этого вызова подстегивало мужчину изнутри. Кэрик рывком вскочил на ноги. Достал на ощупь несколько склянок с эликсирами из сумки, выпил их все. Пустые убрал обратно и отложил сумку в сторону. Затем снова поджег пару свечей, вырывая пыльную комнату из тьмы в свет. Пальцы пробежали по одежде, быстро проверяя амулеты и оружие. Убедившись, что все в порядке, мужчина отошел к противоположной от входа в комнату стене и замер в ожидании. Снизу доносились шаги поднимавшихся людей. Хмурый Кэрик никогда не ощущал себя более прекрасно. Тело горело огнем предвкушения неравной драки, а разум оставался спокойным и собранным.
Глава 21
Дьюс был растерян. Казалось бы, его посвятили в каждую часть грандиозного плана Вальдэна в подробностях, от первого шага, их отплытия с Солха, и до последнего, когда заветная цель оказалась бы у них в руках. Пусть учитель и не откровенничал с ним без необходимости, но Дьюс ни разу не делал очередной шаг вслепую. Более того, Вальдэн не отмалчивался, когда ученик начинал задавать вопросы после его объяснений, хотя мог просто указать рукой на цель и приказать выполнить очередное задание. Десятки раз они обсуждали все это снова и снова, оттачивая план, словно аккуратный ювелир, полирующий драгоценный камень, пока не исчезли все изъяны. И это были именно обсуждения. Вальдэн всякий раз внимательно выслушивал ученика, словно они были на равных в их союзе. И пусть последнее слово всегда оставалось за ним, Дьюс каждый раз ощущал свою значимость в планах старого мэйра.
О том, зачем вообще Вальдэну был так нужен этот загадочный предмет из Мертвого Леса, юноша даже не задумывался. Раз учитель сказал, что надо, значит, надо. Дьюс знал, что любой мэйр готов был на многое ради этих реликвий, скрывающих иногда в себе огромную силу, незнакомое ранее заклинание или что-то подобное. Но вызов неизвестного существа в свой мир? Это казалось невозможным. Он никогда не слышал и близко о чем-то подобном. Откровение Вальдэна было настолько неожиданным и сильным, что юноше стоило немалых усилий справиться со своим замешательством и не показать его учителю. Пусть он не сомневался в их силах и возможностях, такой ритуал был новым для него и внушал опасения. А то, что ему предстояло после ритуала, и вовсе поставило юношу в тупик. Покинуть своего учителя и отправится в Радэн в компании незнакомого погорца. Тут было отчего растеряться.
Большая часть оставшегося пути от таверны до башни прошла в молчании и размышлениях. Вальдэн, словно догадываясь о сомнениях ученика, не донимал его пустой беседой. Он лишь коротко отвечал на редкие вопросы Дьюса о городе и его жителях. Разговаривать о предстоящей сделке у мэйров желания не было. Вальдэн изредка косился на задумчивое лицо Дьюса и хмурил лоб, отчего его морщины становились еще глубже и резче, превращая мэйра в древнего старика.
Когда Дьюс оказался перед дверью маяка, его неожиданно обуял страх. Впервые за все время он начал осознавать наивность и глупость плана учителя. Это было похоже на то, словно с его глаз упала повязка, и он смог увидеть все то, что до этого мог лишь трогать руками. То, о чем мог судить только со слов Вальдэна. То, за чем мог подсматривать лишь в узенькую щелочку между повязкой и лицом.
План Вальдэна был похож на самоубийство. Что бы ни говорил старик, как бы он ни был уверен в своих силах, теперь, когда Дьюсу показали конечную цель и дали время на обдумывание, вся идея начала отдавать тяжелым привкусом безумства. А когда до нее остался последний шаг, она воплотилась в голове Дьюса в это самое безумство. Даже если Вальдэн сумеет провести обряд и вызвать ту загадочную сущность, одолеть ее и забрать себе какую-то мощь, что он сможет сделать в одиночку во враждебной стране против силы Солха? Неужели жажда мести настолько слепила его, что он не осознавал этого?