«И куда я бегу, сломя голову?!» — спросила себя эффи, к страху которой прибавилось понимание того, что весь защитный арсенал ее сфер кончился. Она уже хотела плюнуть на все и рвануть назад, тем более что там остался раненый, которому наверняка нужна была ее помощь, но передумала, услышав глухой голос сверху.
«Магия!» — догадалась Анабэль, прислушиваясь к странному голосу, произносящему заклинание на незнакомом языке.
Помня об отсутствии защиты, эффи медленно пошла вверх, осторожно выверяя каждый свой шаг. Переступая очередной провал, она чуть замешкалась. Из темноты пахнуло гнилью и разложением.
«Словно из могилы», — подумала Анабэль, поморщилась и продолжила подниматься по разрушенной лестнице, подгоняя себя мыслью, что должна помочь двум курсорам.
Короткая и жуткая схватка между курсорами и двумя незнакомцами-магами развернулась на глазах Анабэль, взбежавшей по последнему уцелевшему пролету наверх именно в этот момент, да так и замершей в проеме двери. По грохоту за спиной эффи поняла, что лестница, по которой она вбежала, совсем разрушилась, а значит, и путь назад был пока отрезан, но Анабэль даже не повернулась, полностью захваченная происходящим в комнате. То, что человек на полу с ранами на спине, одна из которых неминуемо должна была задеть сердце, не жилец, было понятно с первого беглого взгляда. Ученический опыт говорил ей, что в таком случае она должна помочь тому, кому еще можно. Взгляд ее упал на второго курсора, с искореженной и вывернутой рукой, катающегося по полу и истошно кричащего. Рядом с мучеником лежало раздутое до неузнаваемости человеческое тело, по клочьям одежды которого эффи догадалась, что это был один из незнакомцев, следом за которыми она и пришла. От подрагивающего тела, то раздувающегося еще больше, то сдувающегося обратно, словно это что-то делало огромные вдохи и выдохи, так сильно веяло эманациями зла, что девушка буквально ощущала их кожей. Даже не нуждаясь в активации магического зрения, Анабэль ясно чувствовала: тут творилась какая-то страшная черная магия. И это заклинание, столь мощное, что заставляло трястись окружающий мир, не было закончено.
Дальше, у противоположной стены, вжимался в стену второй незнакомец, тот, что был моложе. Его перекошенное от ужаса лицо с безумным взглядом ясно дало понять Анабэль, что она зря сегодня вообще вышла из дворца, чтобы, в конце концов, по собственной глупости, оказаться тут, в центре смертельного колдовства. Рядом с юношей сидел обожжённый и окровавленный мужчина, привалившись спиной к стене и беспечно вытянув ноги в массивных сапогах. Он был сильно изранен, но совсем не это привлекло внимание Анабэль. Мужчина смеялся. Смотрел прямо перед собой на раздувающееся тело в центре залы и смеялся. Огромным усилием воли Анабэль скинула оцепенение и подскочила к завывающему от боли парню на полу. Целебное заклинание мгновенно слетело с вытянутой руки эффи и влилось в тело несчастного. Реакция курсора была более чем странной — он тут же смолк и замер.
«Я его убила», — успела подумать со странным спокойствием Анабэль и тут же, подхваченная невидимой силой, взлетела в воздух и кубарем полетела через всю комнату, даже не успевая осознать, что происходит. Сильнейший откат взорвал ее голову нечеловеческой болью за миг до окончания ее непродолжительного полета о стену возле двух мужчин, не обративших на нее никакого внимания. Эффи со стоном сползла на обгорелого незнакомца с огромной дымящейся раной на ноге. В ушах стоял противный звон. Анабэль встретилась взглядом с мужчиной. Его глаза были наполнены безумством и радостью.
— Вот и все… — девушка догадалась, что сказал незнакомец, прочитав по шевелящимся губам. Резко накатившая слабость и дурнота едва не лишили ее чувств. Но вместо того, чтобы потерять сознание, Анабэль собралась с силами, встала на колени и стала колдовать. Она сплетала самое мощное заклинание защиты, которое знала. Наплевав на откат, девушка без остатка вкладывала в заклинание все свои внутренние силы.
Вокруг творилась такая мощная и жуткая магия, что даже смерть от магического отката казалась эффи сущим пустяком. Она почувствовала себя случайной песчинкой, оказавшейся на пути урагана, который подхватил ее с земли и даже не заметил. Но эта жалкая защита была единственным, что она могла сейчас сделать.
А потом наступила Истинная Тьма, поглотившая все и всех.
Откат.
Глава 25
Своему помощнику, Плайсу Штаудору, Долимар доверял. Так же, как и любой другой человек, жизнь которого целиком была завязана на интригах, заговорах, шпионаже и до краев наполнялась предательствами. То есть, лишь наполовину. Но и такое доверие появилось лишь после многолетних проверок и провокаций, которые помощник перенес с честью. Тем не менее, Долимар был уверен в том, что Плайс, опытный курсор с незапятнанной репутацией, добросовестно исполнит указания, втайне полученные им еще неделю назад. План был продуман и тщательно взвешен, а потом еще раз продуман. И только окончательно убедившись в том, что это была лучшая последовательность действий, которую мог спланировать курсорус, план сообщили его непосредственным исполнителям. Долимар прекрасно понимал, что удара можно было ожидать со всех сторон, поэтому первоочередной задачей Плайса было отсечение дворца от окружающего мира и его зачистка с последующим удержанием контроля, пока не появились бы новые указания от курсоруса. Долимар знал, что Плайс выполнит этот приказ.
И все же где-то в глубине сознания курсоруса жила мысль, зародившаяся в первые годы становления службы курсоров в силу характера работы и заметно окрепшая после злополучного доноса: а если его ближайшее окружение тоже предатели? И стоит только выйти во двор, его тут же свяжут и подведут к улыбающемуся Оквусу, которого и не подумали закрыть в казематах. Это было маловероятно, но холодный ум Долимара просчитывал и этот вариант. Поступок лорда Трэйдорга сбил его с толку, пусть и ненадолго. С трудом верилось в то, что у Оквуса могли сдать нервы, и он пошел на такой разговор. Еще курсорусу не давало покоя то, что не он нанес первый удар в этой схватке, а противник. Это могло означать то, что события будут развиваться вовсе не по правилам курсоруса, а этого допускать было нельзя. Выполненный приказ Плайса мог смешать план Оквуса, каким бы странным и непредсказуемым он ни был, поэтому Долимар так нервничал из-за этого. Если его люди не смогут захватить и, что еще важнее, удержать контроль над дворцом Трэйдоров, Корона будет обречена.
Курсорус вышел из башни Правосудия во внутренний двор, сопровождаемый двумя неизменными телохранителями, которые встали за его спиной по бокам, стоило только ему выйти за дверь кабинета. Шаг из ворот башни, и дурные мысли, хоть и не все, исчезли без следа. Двор был заполнен курсорами и свободными от постов королевскими стражниками, которых успел собрать Плайс. Долимар подошел к неровному строю и замер, обводя напряженные и удивленные лица взглядом. По правую руку встал помощник.
— Господин Долимар, дворец заблокирован, но, по словам Мечей Короны, дежуривших у ворот, еще несколько часов назад его покинули много высокопоставленных чиновников и дворян, — зашептал помощник так, что было слышно только курсорусу. — Королевские покои невредимы. Кирасиры усилены нашими самыми сильными и надежными курсорами.
— Ясно, — голос Долимара не выдавал его эмоций — досаду из-за предусмотрительности Оквуса, который явно предупредил своих людей о визите, а те покинули опасное место и теперь оставались на свободе, и радость из-за безопасности короля. Временной безопасности. Весь этот спектакль с откровениями лорда нравился Долимару все меньше и меньше. Разворачивалось очень серьезное действо, смысл которого он пока понимал с трудом. Ну, в самом деле, какого хрена гребанный канцлер пришел к нему со своими откровениями сам? Почему он просто не попытался захватить власть, а предпочел забавляться в непонятном курсору представлении с откровениями? Ведь у Оквуса наверняка был план. Если только вся эта выходка не была частью его замысла.
— Никого не впускать и не выпускать! Половину людей на стены и ворота. Остальным проверить и перепроверить каждый темный угол во дворце. Всех, кто вызывает хоть малейшее подозрение своим поведением, сразу сажать в камеру, будь он хоть герцог, хоть служанка.
Плайс понятливо кивнул. Долимар говорил достаточно громко, чтобы его услышали первые ряды неровного строя, где стояли сержанты и десятники. По строю прошел одобрительный тихий гул. Любое действие было гораздо лучше ожидания приказов. То, что камеры башни Правосудия будут к вечеру переполнены, не пугало курсоруса. Лучше перестараться, чем потом сожалеть о недосмотре.
— Тут еще одно, господин курсорус, — снова зашептал Плайс, едва не касаясь губами уха Долимара. — У башни задержали курсора Боруса Крота. Говорит, к вам бежал со срочным докладом. Сам запыхавшийся и перепуганный. Подчиняясь вашему приказу, его удерживают под стражей. Говорить о цели встречи с вами отказался даже со мной.
Он сделал легкий жест рукой, и вперед строя вышел мужчина, крепко удерживаемый под руки двумя дюжими курсорами. При виде него Долимар понял, что неприятности продолжались.
— Отпустить! — коротко приказал он курсорам, тут же вернувшимся в строй, и добавил вполголоса:
— Только не говори мне, Крот, что твою подопечную убили.
— Господин Долимар… Анабэль… — вздохнул Борус, понурив голову.
— Не здесь! — сухо оборвал его спохватившийся курсорус и обратился к Плайсу:
— Продолжайте следовать инструкциям.
Долимар резко развернулся и пошел вверх по ступеням, ведущим к башне. Борус поспешил следом. Телохранители остались внизу, поняв по небрежному знаку курсоруса, что разговор должен состояться наедине. Мужчины поднялись по ступеням и остановились на просторной площадке перед большой, в десяток локтей в высоту и столько же в ширину, дверью в башню, одна из створок которой была открыта. С небольшой возвышенности Долимар хмуро окинул взглядом внутренний двор дворца.
— Анабэль пропала, господин курсорус! — едва не всхлипывая от досады, воскликнул Борус. — Моя вина…
— Ты мне тут не плачься, как святоша у алтаря! — шикнул Долимар, которого было не провести актерскими трюками, тем более, такими дешевыми. Он отлично знал, кто скрывался под маской пьяницы и разгильдяя на самом деле. — Говори по делу!
От понурого и виноватого вида Боруса не осталось и следа. Перед Долимаром стоял уверенный в своих силах мужчина, который, если и был виноват, то не видел в этом большой проблемы.
— Мы у Рассветной площади расстались, — голос мужчины стал заметно грубее, а нервозность и волнение исчезли без следа. — Сумка с травами повредилась, когда я эффи из-под колес телеги выдернул. Там кони понесли. Решили, что я основное куплю, а она пока отдохнет в трактире приличном. Купил. Вернулся через полчаса, ее нет.
— Что охрана и обслуга трактира говорят? — Долимар был обеспокоен, но не более того. Кем бы он был, если бы сразу не узнал формулу эликсира у этой девчонки? Доверить судьбу Виамара юной эффи, которая думала головой от силы через раз? Ну уж нет. И лекарь у него был, уже пару раз варивший зелье. Выходило ничуть не хуже оригинала. И все же это было странно, неужели кто-то посмел похитить королевского лекаря? Даже обычные ученики эффи были неприкосновенными персонами в Даворе. Ночные, и те старались обходить их стороной, помня о смертной казни, единственном наказании, которое применялось, если речь заходила даже о причинении вреда здоровью эффи. На ум приходил только Зендор, но тот, не будь глупцом, сразу отстал от девушки, как только понял, что у нее серьезная охрана, еще и извинялся долго. Курсорус недовольно поморщился — все это выглядело как небрежные, несвязанные штрихи, лежащие на полотне прямо под его носом. Стоило только сделать шаг в сторону, и все полотно охватывалось взглядом, превращаясь в картину. Загвоздка была в том, что курсорус не знал, куда надо было шагнуть.
— Видели, как сама вышла, не успев сесть. Пошла в город.
А вот это было уже чересчур. Ушла сама, наплевав на свой долг и обязательства. Долимар не мог представить себе достойную причину для оправдания такого поступка. Но не стоило забывать, что речь шла о юной девушке. А эти особы частенько способны к весьма оригинальным сюрпризам.
Вообще, если бы речь шла о ком-то другом, курсорус даже не стал бы тратить свое время, тем более, сейчас, когда каждое мгновение казалось бесценным, но Анабэль была важной фигурой в его замыслах. Одно то, что она, правда, не ведая того, сумела спровоцировать Зендора, возвысило эффи как ресурс в глазах Долимара. А раз так, то она могла запросто служить на двух господ, как в той шутливой трактирной песенке. Быть ценным ресурсом не только в его планах. Ну не мог он поверить в то, что соплячка сама захотела подойти к нему в их первую встречу.
— У нее есть любовник? — спросил Долимар напрямик. Борус был не тем человеком, с кем стоило ходить вокруг да около подобных тем.
— Нет, — вопрос ничуть не смутил Боруса. — Если бы был хоть один случайный трахарь, я бы сразу к нему пошел.
Была ли Анабэль не на его стороне изначально? Или позже ее могли соблазнить перспективы работы на гребанного Оквуса? Что, если девка, вытащившая Виамара с того света, в последние дни незаметно подмешивала ему в отвар яд? Почему эта пигалица исчезла из поля его зрения и до сих пор не появилась именно тогда, когда вся скверна стала выплывать наружу? Вопросы в голове курсоруса лишь росли и множились, а ответов все не было.
Сивонна Бачча! Долимар хотел сорваться на курсора, которого обвела вокруг пальца девка, но слова повисли на языке, так и не слетев с него. Причина этому шла прямиком к нему через толпу курсоров, пытавшихся эту причину задержать.
— Найдешь Плайса, — чуть слышно обратился Долимар к курсору. — Скажешь, что с лекаршей маленькое затруднение. Он знает, что нужно делать. Сам ее не ищи, ты мне позже понадобишься здесь. Будь наготове.
Борус молча кивнул и сбежал по лестнице. Долимар заложил руки за спину и терпеливо стал ждать, когда глава гильдии эффи, господин Зендор Блой собственной персоной, подойдет ближе. Попутно Долимар бегло прошелся пальцами по поясу, проверяя наличие амулетов, способных нейтрализовать магический удар первого помощника лорда Оквуса. Не то чтобы он всерьез ожидал подобной глупости от этой расчетливой твари, но приемлемое количество неприятных сюрпризов на сегодня только что исчерпалось. Зендор шел сквозь курсоров, размахивая руками и сыпля ругательствами направо и налево. Курсоры поначалу пытались задержать его, но мужчина шел напролом, щедро вкладывая в свои движения магию. Один только приказ Долимара, и эффи молниеносно скрутили бы, несмотря на всю его силу. Почти все курсоры имели при себе амулеты, а кое-кто был даже способен на равных драться с магами. Но приказа не было, и курсоры оставили Зендора в покое. Лишь несколько из них продолжали сопровождать эффи на его пути к башне, готовые по первой команде повалить того на камни.
Интересно, думал курсорус, пытаясь угадать по перекошенному от злости лицу, чего хотел глава гильдии эффи. Уж точно не пытаться освободить Оквуса. Кем-кем, а дураком Зендор не был. Даже приведи он всю свою магическую братию, исход схватки был бы на стороне курсоров, несколько десятков которых искусно скрывались в рядах гильдии эффи не первый год. Дорогу мужчине у самых ступеней перегородили угрюмые телохранители. Зендор прекрасно знал, кто перед ним и на что они были способны, поэтому остановился, даже не помышляя проталкиваться дальше.
— Долимар! — яростно заорал эффи, комично для такой ситуации потрясая кулаками. — Что происходит, дархум вас дери? Да пропустите же меня, бестолочи!
Долимар кивнул, внутренне готовясь к какой-то подлости мага. Курсоры молча расступились. Мужчина взбежал по ступеням, оказавшись лицом к лицу с курсорусом. Следом за ним на площадку поднялась женщина-эффи, которая до того момента испуганно пряталась за спиной мужчины. Долимар узнал ее с первого взгляда — она была одной из тех, кто поочередно следил за магическим эфиром в Диссе, выискивая следы чужой магии. Ее присутствие не понравилось курсорусу куда больше присутствия Зендора. Неужели что-то случилось в городе? Вдруг Сенж и Тиль не справились с заданием? Тревожные вопросы звучали в голове курсоруса один за другим, но ответов на них у него пока не было.