Селисса быстро вскочила на ноги и вжалась в стену, боясь вздохнуть. Правая кисть, перебитая в запястье, висела, словно тряпка. Слезы боли обжигали глаза, но мэйра сдерживала их. Сломанная рука была мелочью по сравнению с шумом от падения, на который могли заглянуть непрошеные гости. Боли она уже не чувствовала, все заглушал животный страх, переросший в ужас, когда в проулок забежал мертвец. Тварь замерла у выхода к набережной, отрезая Селиссу от единственного пути к спасению, и резко замотала оскаленной головой из стороны в сторону. Селисса с трудом удерживала равновесие на подкашивающихся ногах, чтобы не привалиться спиной к стене дома, и не сводила взгляда с твари. Мертвец, освещенный со спины скупым и тусклым светом с канала, уставился прямо на нее и шире открыл пасть. С жутким воем, от которого в груди мэйры что-то оборвалось, тварь безошибочно бросилась прямо на нее.
Она могла бы успеть создать боевое заклинание и швырнуть его в тварь, а уже потом умереть от отката, но со сломанной рукой это было невозможно. Как и сразу лезть обратно на крышу дома.
«Надо было бежать к мосту», — с отчаянием подумала Селисса и зажмурила глаза, надеясь, что мертвец убьет ее с одного удара.
Стена, в которую девушка вжималась спиной, неожиданно пропала. Потеряв единственную опору, мэйра стала падать назад. Огромная рука, возникшая ниоткуда, схватила ее за плечо и грубо дернула, ускоряя падение, назад, в темноту. Селисса, окончательно сбитая с толку, с тонким писком упала в черноту. Пролетев несколько шагов, мэйра врезалась во что-то мягкое. Раздался громкий хлопок.
«Дверь! — догадалась девушка. — Опали их всех Тан Орбиз! Дверь!»
Шум опускаемого засова только подтвердил догадку. Снаружи раздался вой твари, к которому тут же присоединились новые вопли. В дверь забарабанили кулаки и заскребли в бессильной злобе ногти. Мэйра испуганно сжалась, ожидая, что сейчас твари проломят дверь и все же доберутся до нее, как вламывались до этого в другие дома.
— Не боись, выдержит! — прозвучал тихий низкий голос у двери.
Мэйра осмотрелась, все еще не веря своему спасению. Внутреннее пространство дома вокруг было погружено в темноту, но глаза, уже привыкшие к отсутствию света, различали силуэты и очертания предметов. Мэйра присмотрелась к своему спасителю. Мужчина был огромен, намного выше нее, почти гигант.
— Спасибо, господин! — пролепетала Селисса, вставая с внушительного кресла, в которое хозяин дома предусмотрительно швырнул ее от двери. Легким движением мэйра пригладила окончательно разорванное платье, словно это могло чем-то помочь. Вторым движением она поправила волосы на голове, заранее понимая, что и это не поможет ей выглядеть лучше, чем потрепанная портовая шлюха, под утро выползшая из трюма корабля, где всю ночь пила и трахалась с парой десятков моряков.
— Ну не бросать же тебя, горемычная, — пробасил незнакомец, пожимая широченными плечами. Мэйра с опаской пыталась рассмотреть черты своего огромного спасителя. Таких больших людей ей видеть еще не доводилось. Здоровяк Бремар вряд ли достал бы хозяину дома макушкой до плеча.
— Ты не бойся, сюда они не проникнут, — еще раз неумело попытался успокоить ее великан. Было видно, что такое общение давалось ему с трудом. Он тщательно подбирал слова, делая между ними паузы. — Мой дом не ровня остальным. Я здесь все на совесть делал — и двери, и ставни. Все дубовое, железом оббито.
Селисса мысленно с облегчением выдохнула. Она понимала, что спасена, но страх перед некромантией никуда не исчез. Мэйра своими глазами видела, как нежить вламывалась в дома через запертые двери и ставни. Но даже такая временная передышка была сродни чуду. И, Великий Тан Орбиз, как же хорошо, когда тебя не обдувает ледяным ветром!
— Я обязана вам жизнью, — девушка поднялась и сделала шаг навстречу человеку, собираясь вблизи рассмотреть его лицо, — вы спасли меня от этих тварей!
Человек шумно втянул воздух ноздрями и тут же отступил назад и в сторону, словно держа дистанцию. Такое поведение насторожило мэйру.
— Звать тебя как? — спросил мужчина.
Селисса уловила в голосе хозяина дома скрытую угрозу. Такая смена настроения не понравилась ей, но она продолжила вести свою линию.
— Меня зовут Марика, — ответила Селисса, используя имя одной из своих легенд. А может, от нее просто настолько нестерпимо воняло, вот хозяин дома и сторонился ее? — Я из обслуги члена торгового союза господина Криспара.
Служанка Марика была ее легендой. Образ простенькой, но хорошенькой горожаночки, которым она не раз успешно пользовалась. А напоминание о службе на влиятельного торговца могло отгородить от многих мелких неприятностей. Но не в этот раз.
— Это не твое имя, — голос мужчины стал груб. — Зачем ты мне врешь? Это не имя для солханки!
Мэйра была поражена. Она опешила и совершенно растерялась от такого поворота дел. Только опытные маги могли раскусить ее ауру, замаскированную под простую. Конечно, маскировка давно спала, однако и увидеть это без магии мужчина не мог. Как же он смог понять, кто она, если колдовать было невозможно? Селисса пожалела, что не может применить силу, чтобы понять, кто ее спаситель. Она чувствовала, что от этого человека все сильнее исходила угроза, но магом он точно не был. Опытной в таких делах мэйре это было понятно сразу, и это путало и пугало Селиссу. Она попыталась найти мирный выход из опасного положения. Все-таки оказаться взаперти с живым человеком, пусть и врагом, казалось ей сейчас менее опасным, чем с мертвым.
— Я не причиню вам вреда, господин.
Мэйра сама благоразумно отошла назад, хоть и понимала бесполезность такого маневра. Великан мог просто прихлопнуть ее, словно муху, а потом выбросить обратно за дверь. Но отведенную роль нужно было отыграть до конца. Если он отступал от нее, значит, опасался сам. К тому же, он наверняка не знает, что оборванная солханка напротив не способна даже залечить собственную, уже изрядно опухшую, руку. И это немного обнадеживало.
— Вы спасли мне жизнь, и я обязана вам. Дайте мне переждать это колдовство, даже просто отдохнуть до рассвета, и я уйду.
— Знаешь, что мне больше всего не нравится в вас, солханцах? Ваша уверенность в своих силах и вскормленная на этом гордыня, — грубый тон человека не предвещал ничего хорошего, — ты меня держишь за дурака, мэйра? Ведь ты самая настоящая мэйра, а не кэльв?
Селисса побледнела и стала медленно пятиться назад. Она была уверена, что этот великан сейчас просто схватит ее и вышвырнет на улицу, на растерзание мертвецам. Картина скорой расправы сама возникла в ее голове. Человек медленно двинулся навстречу мэйре, уходившей от него по кругу, голос его начал заметно дрожать от гнева.
— Ты спасалась бегством по крышам, мэйра. Я слышал твои шаги, слышал, как ты упала, скорее всего, на руку. Я даже различил хруст. Думаю, она у тебя сломана. Умеешь ли ты колдовать одной рукой? Вряд ли! Ты и двумя не смогла наколдовать себе спасение. Почему в бой с этой поганью не вступили даворские маги? Я догадываюсь, что чужое, незнакомое колдовство лишило их сил или не дает им колдовать вблизи. Я слышал эхо звона мечей — наши стражники, а не эффи борются с нежитью. А ты, солханка, бессильна, как и наши маги. Я прав? Я знаю, что я прав. Ты пятишься от меня в испуге, а еще минуту назад говорила, что не тронешь меня. Ваша ничтожная гордыня и глупая самоуверенность! Думаешь, я выкину тебя за дверь, узнав, кто ты такая на самом деле?
Человек замолчал. За это время они обошли полукругом большое кресло. Он стоял в нескольких шагах от Селиссы, которая прижалась спиной к двери. В дверь продолжали яростно скрестись.
— Тогда ты еще большая дура, чем я посчитал. Отойди от двери, солханка, не стой рядом, они чуют тебя.
— Чуют? — запинаясь, проговорила Селисса.
Она не верила, что ее не тронут. По словам хозяина дома мэйра поняла, что у него есть свои счеты с солханцами. Что ему могло помешать воспользоваться случаем и подбить баланс в свою пользу?
— Ну, я же тебя учуял.
Накопленная усталость навалилась на Селиссу неожиданно. Голова закружилась, ноги подкосились. Она была готова упасть на пол, и почти упала, когда две огромные ручищи подхватили ее и осторожно подняли в воздух.
— Да успокойся ты, горемычная. Пойдем наверх, там отдохнешь, тогда и поговорим обо всем. Расскажешь, что за скверну там наколдовали. Чувствую, не скоро заклятие спадет, — бубнил озабоченно великан вполголоса, бережно неся мэйру на руках, словно ребенка.
Селисса прижалась к широкой груди незнакомого мужчины в грубой льняной рубахе. От него пахло железом и огнем вперемешку с запахом пота. Девушка никогда не любила запах мужского пота. Но этот запах ее не отталкивал, а наоборот — нравился, успокаивал. Когда великан поднялся на второй этаж и вошел в скромно обставленную комнату, девушка уже крепко спала. Он осторожно опустил ее на широкую заправленную кровать, накрыл выделанной медвежьей шкурой, как одеялом, и вышел, прикрыв за собой дверь.
— Солханка в моем доме, еще и на моей кровати, — недовольно вздохнул верзила и почесал пятерней затылок. — Сказал бы кто такое вчера — убил на месте.
Он подхватил огромный молот, стоящий у стены, и сел в тихо скрипнувшее массивное кресло напротив входной двери. Оружие он положил себе на колени. Огромные ладони легли на широкие отполированные подлокотники. Мужчина разогнал все лишние мысли и стал дальше вслушиваться в происходящее на улице. Точно так же, как и до того, как ему буквально на голову свалилась солханская мэйра.
Глава 43
— Дархум вас разорви! Что происходит? Почему нет проезда? — толстяк в богатых одеждах размахивал руками и кричал, брызгая слюной во все стороны. — Кто тут главный, дери вас всех в задницы каленым железом?! Да я вас всех на виселицу загоню, кучка бестолочей! Я лично знаком с самим курсорусом Трэйдоргом!
Первым в палатку ворвался какой-то торговец. Этого и следовало ожидать. Мост был перегорожен, а подъезды к нему охранялись вооруженными людьми, по большей части городскими стражниками. Меньше чем за час все близлежащие улицы были забиты бесчисленным количеством телег караванщиков, пытавшихся выехать из города через Западные ворота. Слухи о некромантии быстро расползлись по Диссе, и самые сообразительные торговцы уже увели обозы к Восточным воротам, чтобы выйти к Подай-Еды в объезд столицы, потеряв всего лишь половину дня. Самые упертые и твердолобые остались на месте. Все они надеялись, что проблема, которая наверняка не так уж и сложна, как разносила молва, скоро решится, и проезд будет открыт. Но время шло, а стражники все так же не снимали оцепления. Наоборот, перед мостом быстро вырос военный лагерь, куда с каждым часом подходило пополнение. Яростные стычки на мосту были плохо видны оттесненным зевакам. Зажатые караванщики нервничали и ругались, но сделать ничего не могли. Всякий раз стража и несколько солдат регулярной армии, Всеединый знает как оказавшиеся в такое время вдали от основного войска, грубо и жестко пресекали попытки пробраться в лагерь. Упертые торговцы, привыкшие к своему привилегированному положению в Даворе, не сдавались. И вот один из таких торгашей, побогаче и понаглее, все же исхитрился проскочить через пост и влетел в широкую палатку, поставленную на скорую руку, в кругу десятка палаток поменьше.
— Что ты расселся, стражник?! — торговец с нескрываемым презрением смерил взглядом сидящего внутри человека. Второго, гарнизонного лекаря, который мазал чем-то едко пахучим спину первого, он даже не удостоил внимания. — Оторви жопу и тащи своих людей через мост! Подумаешь, некромантия! У меня и других досточтимых торговцев в обозах товар портится на тысячи золотых!
Генерал Флэймдор не любил лишнее внимание к своей персоне. Выражалось это и в том, что он не держал без надобности охрану возле себя. Один из его телохранителей погиб еще до взрыва, а второй умер во время сражения с нежитью. Вот и теперь вход в палатку, стоящую в центре подобия лагеря, разбитого прямо на мостовой перед мостом, никто не охранял. Декар разумно рассудил, что опытных воинов слишком мало, чтобы оставить при себе даже одного. Гораздо нужнее его люди были там, на передовой, посередине моста. Поэтому Декар не удивился нежданному визиту и такой реакции торговца, привыкшего все вокруг измерять собственной выгодой. Куда больше его обозлило, что этот человек сумел пройти выставленное оцепление. Наверняка за пару монет.
Генерала мало кто знал в лицо за пределами дворцовых стен или армейских лагерей. Он всегда предпочитал держаться в стороне. Вот и сейчас разозленный торговец наседал на него с нелепыми распоряжениями, совершенно не понимая, кто перед ним.
«Может, повесить дурака? — спросил сам себя генерал, все еще ощущая сильную слабость после безумных боев в западных Кварталах. — Но сперва отрезать его грязный язык».
Мысль была занятной, но не своевременной. Вокруг были проблемы гораздо важнее.
Декар, голый по пояс, сидел на соломенном топчане напротив входа и не сводил глаз с холеных рук торговца, сплошь унизанных кольцами. Изредка он морщился и вздрагивал, но продолжал хранить молчание. За его широкой спиной орудовал гарнизонный знахарь, которого пригнал верный Гилкер и бесцеремонно втолкнул в палатку Декара.
— Займись его спиной! — грубо приказал офицер и тут же ушел, торопясь вернуться на мост. Оскорбленный таким обращением лекарь неспешно принялся за работу. Он наспех обрабатывал раны генерала, что-то возмущенно бурча себе под нос о ночной работе, которая вредит его сну. Но Флэймдор не обращал на него внимания, полностью уйдя в свои рассуждения и мысли.
Он раз за разом, снова и снова, прокручивал в голове последние события. Произошедшее до нападения нежити его не интересовало. Это было вотчиной курсоруса и его людей. Пускай они расследуют, как все это началось и кто в этом повинен. Его задача была проста — удержать нежить внутри Кварталов Бедняков и не пустить ее в остальную часть города. Декар всегда считал, что знание сильных и слабых сторон своего противника — это уже половина победы. Так и сейчас он в мельчайших деталях пытался припомнить произошедшее с ним по другую сторону моста. С того момента, как он обезглавил первого мертвеца, и до того, как они пробились к мосту. Хотя «пробились» было слишком громким выражением в их положении.
Они бежали. Сперва они помогали своим раненым, поддерживали и тащили их на себе. Потом бросили их, чтобы оторваться от нежити. Декар помнил их отчаянные крики и проклятья, от которых до сих пор сжималось сердце. Но что они еще могли сделать? Умереть вместе со всеми? И они бежали, бежали без оглядки на последних в их рядах, которых настигали мертвецы и разрывали на части. Махать мечами приходилось только когда нежить выскакивала с флангов, из темных подворотен, или оказывалась на их пути. Все остальное — бег. Бег наперегонки со смертью. Всеединый был милостив к ним и позволил им достигнуть моста, который уже перекрывали подоспевшие городские стражники, подгоняемые его офицером Гилкером, чудом выбравшимся с курсорусом из этой жуткой мясорубки. Вместе они смогли удержать нежить внутри западных Кварталов. Пусть и временно, Белый Город был спасен от кошмара. Но что-то надо было предпринимать, не сидеть же им с некромантией вечно по разные стороны моста. Вот только что? Декар не мог найти ответ на этот вопрос, как ни старался. Откуда взялась эта мерзость? Почему заклинание, призвавшее ее, продолжает действовать так долго? Почему мертвецы не могли плавать и не брали в руки лежащее оружие? И вообще, не упускает ли он единственную возможность спасти город тем, что отсиживается в защите вместо нападения? Вопросов было слишком много, а ответов не было вовсе. Одно Декар знал точно — у него не было достаточно людей для атаки на нежить, и это было плохо.
— Да что ты молчишь?! — торговец напирал все сильнее, а его голос звучал все громче. Он чувствовал себя правым, ошибочно принимая молчание генерала за стыд и смущение. Еще бы! Ведь Дисса была в первую очередь огромным торговым центром всего севера, а уж потом столицей Давора, а значит он, Штаби по прозвищу Звонкий Пятак, второй помощник главы торгового пивного союза, которого послал разобраться и договориться с тупой солдатней первый помощник, был в этой пропахшей потом палатке главным. — Открывай этот гребаный мост и дай моим людям и телегам пройти! Если ты боишься пары дархумовых упырей, то мои люди точно справятся с такой мелочью! В моей охране лучшие бойцы из Вольных Баронств!