— А Галя где? — подплыл к нему амур.
— Судя по ежеку, — демон подкинул на ладони жителя Океании и указал на стенку, противоположную пропиленной, — там.
— Почему?! — взревел зелен, второй раз сделав пропил не там.
— Потому что чернеет быстрее. — Пояснил демон и махнул рукой. — Этого тоже выпустим, зря, что ли вы пилили.
Зелен скомандовал всем отойти и чуть напрягшись, одной рукой вытянул коралловую пробку не менее пяти метров длиной. В камере стало тихо, в противоположной камере послышалось шевеление.
— Эй! Там есть кто живой? — позвал амур.
Шевеления и шорохи повторились, никто не ответил. Убедившись, что в камере не только глухо, но и темно, демон направил в колодец желтые огоньки. Прищурившись, все трое смотрели в колодец, ожидая чего угодно, но только не увиденного. Молча на свет по потолку колодца к ним ползло нечто с перекошенным лицом.
— Мать моя Венера, — прошептал севшим голосом Амур, — это же Нардо…
— Здравствуйте, — проскрипел черт в ответ.
Вестерион помог ему выбраться, а Себастьян провел над ним рукой:
— Да, Нардо и Галино проклятье…
— Два из трех потерявшихся есть, — прокомментировал Донато, похлопав черта по руке, — а где же Галя?
Нардо указал на противоположную стенку, и все они оглянулись назад.
— Пилим.
Зелен уверенно переплыл с внушительной пушкой на плече и в считанные секунды ее установил. Благо амур молчал первые минуты и не был помехой, мельтешащей перед глазами. Но и это молчание длилось недолго, получив от черта уверенный ответ, что с ним все в порядке, Донато вновь запричитал:
— Если Галя там, то кто станет ее спасать?
— Галя там, — прохрипел Нардо и опустился на скругленный пол. — И спасаете ее вы.
— Вперед должен идти кто-то один, вдруг она его расцеловать захочет. — Авторитетно заявил амур и призадумался.
— Ты договаривай, — Пробурчал Вестерион, не оборачиваясь, — или расцеловать и превозносить, или убить одним лишь проклятьем. В камере стало тихо. А он, закончив распил, уверенным движением вытянул коралловую пробку длиной в семь метров. Положил ее рядом с собой и, собрав костяную пушку для пиления, уверенно произнес:
— Я первым не пойду, меня от ее откровений все еще воротит.
— Меня трясет, — сообщил амур, сжавшийся подле Себастьяна.
— Я женат, — пожал плечами демон. И все трое обратили взоры на хмурого Нардо, так непохожего на их старого знакомого. Сейчас он менее всего соответствовал имени и положению. Нардо Олдо Даро, лорд подземных чертогов с ясным синим взглядом, гривой черных волос, запредельной силой и великолепной способностью покорять женские сердца, в настоящий момент был изможден, искривлен и несчастен.
— Хорошо, мне терять уже нечего. — Прохрипел он и вплыл в освещенный изнутри проход.
* * *
Держась за плавник охранного идола более десяти минут, я вглядывалась в дыру бывшего места заточения и нервно теребила воротник костюма. Как объяснил мой спаситель Гассир, пока он прорывался снаружи и пилил проходы в каждую камеру на моем ряду, амур с зеленом сквозь щель проникли внутрь. На вопрос, почему он не поступил так же, а бестолково дырявил камеры, он ответил, что помимо меня освободил еще тридцать жертв произвола, к тому же изнутри к моей камере намного сложнее попасть. Во-первых: есть вероятность заблудиться и самому угодить в ловушки, а во-вторых: пиление внешних стенок в шесть раз быстрее, чем внутренних.
— То есть, они вполне могут быть сейчас в заточении… там, пока мы здесь? — вспылила я.
— Нет, как сообщает их датчик моему, — тут мне предъявили красное существо с многочисленными иголками, которое отчасти напоминает морского ежа, — они в промежуточной камере и уже просверлили ход в вашу.
— Что же они там делают? — выдохнула я. — Может, ты проверишь, что там и как?
— Чтобы меня сожрала трехзубая тереха? — воспротивился полу-лягуш.
— Какая такая трехзубая…? Т-та-ам что, океанический монстр? — вздрогнула я, указав рукой на камеру. — И как она выгля…
Гассир вскинул странный искривленный по дуге гарпун, висевший до этого на его бедре, и прицелился.
— Ты чего?
— Что-то ползет.
— Твоя тереха?!
— Нет, что-то более опасное и наделенное магией, я это за версту чую. Прячьтесь, Галя.
И не успела я лишнего шевеления сделать, как на свет исходящий от охранного идола выплыло нечто с руками, ногами, мохнатой головой и перекошенной миной человеческого лица. Полу-лягуш выстрелил несколько раз, и от каждого гарпуна существо отбилось, не глядя, плавным и очень знакомым жестом, продолжая приближаться.
— Мамочки! — завопила я, потому что это нечто оказалось в двух метрах от моего укрытия и пристально на меня смотрит.
— Нардо. — Ответило это нечто.
— Спасибо, ничего не надо! — я с ужасом искала выход из ситуации и нашла его в виде костяной клетки на боку идола, активировав ее щелчком задвижки, взяла ее в руки.
Существо отвело от себя еще десяток гарпунов и, поймав Гассира в мгновение ока, прохрипело:
— Еще одно движение, и я за себя не ручаюсь. — Отобранный и сломанный пополам гарпун отлетел в сторону. Полу-лягуш булькнул и безвольно повис в руке перекошенного.
— Галя, брось… — прохрипело чудовище, я и бросила клеть в него. Увернулся, мягко, плавно, да так, что в клетке оказался взволнованный Гассиро, вопящий во всю лягушью глотку:
— Галя, спасайтесь!
Кричал он с опозданием, и, видимо, замедленная реакция была не только у него, но и у меня. Не успела и глазом моргнуть, как оказалась в крепких руках человекоподобного.
— Вот чельд! — прошептала я, холодея от мысли, что это чудище с перекошенной миной меня сейчас… Поцелует.
Вопящий в клетке полу-лягуш удивленно смолк.
Ох! Чельд подери, такой страшенный мутант Океании и так целует, так держит, так прижимает. Это же чудовище океаническое! Мысленно возопила я и тут же отмахнулась: а к дьяколу, хоть тут, хоть этот и только так… Потому что я помню, кто мог так, и эта память мне очень-очень дорога. И, ощущая чужие губы на своих губах, я позабыла о страхе, погрузившись в необъятную радость и почти беспредельное человеческое счастье. Бесстыдно приникла к чудовищу, вцепилась руками в остатки его шерсти на голове и с болезненным стоном вспомнила имя чельда, целовавшего меня так же нежно, затем так же неистово, затем сладко. Нет… сейчас было слаще, чем когда-либо, и чудовище его превзошло. И все же, где ты, черногривый, синеглазый и такой нерешительный чельд?
— Нардо…
— Именно так, — глухо ответило нечто. И, погладив меня по щеке, спросило с улыбкой в хриплом голосе. — А ты все чельдекаешься?
— Да.
— И дьяколишься?
— Да.
— И пояс чести все еще на тебе, — протянуло оно задумчиво и медленно погладило мою спину.
— Что?! — это уже я в попытке отбиться.
— А что? Я надевал, мне и снимать… другие не смогут, уж поверь. Галя, посмотри на меня. — Потребовало океаническое чудовище с замашками чельда.
— Нет. Я боюсь.
— Так я тебе и поверил. — Хмыкнуло оно, все больше напоминая интонацией синеглазого чельдяку. — Ты же бесстрашная и как тут оказалась?
— Приплыла вызволять тебя…, кажется. — Я глаза таки открыла и, увидев перекошенную маску некогда красивого лица, ощутимо вздрогнула. — А как это… произошло?
— Ну, Галя…! — выдохнул чельд, явно намеревавшийся в сочных красках описать произошедшее. У него от этого желания даже глаза огнями запылали. И вот тут нас прервало перепуганное трио моих сообщников:
— Все подробности после. Плывем отсюда! V! — клетку с Гассиро прикрепили к идолу, меня и Нардо усадили на рыбий хребет и сами, ухватившись за жабры, дали рыбине команду на подъем.
— А в чем проблема? — спросила я, когда за нами появилось странное зеленое сияние.
— Тереха, — прошептал перепуганный полу-лягуш, и от одного этого слова идол припустил с еще большей скоростью.
— Чееееееееееееееееееельд! — завопила я, от ужаса, потому что сзади на месте нашего заточения развернулось огромное, ужасное зеленое соцветие с щупальцами по краям и зубастой пастью в середине каждого щупальца.
— Я здесь, — сообщил чельд мне на ушко и губами скользнул от него к воротнику моего костюма, — не бойся.
Он прижал меня крепче, и я поняла, больше по пустякам бояться не буду. А что до терехи трехзубной, ну махнула пару раз щупальцами перед самым носом охранного идола, попыталась попасть в него какой-то салатовой липучкой, отхватила пару клетей с его боков и ничего, успокоилась, отстала. А мы плыли дальше и чем дальше мы плыли, тем счастливее я становилась.
А Нардо здесь, со мной.
И остается только один вопрос, он остров в Средиземном море купил или нет?
В отличие от прошлых раз меня и Себастьяна — третьего собрата по похищению — забросили много дальше двух предыдущих. Мы плыли вот уже несколько часов подряд на приличной скорости, пока впереди не появился дворец его Императорского монстрюжища. Судя по цвету воды, в Гарвиро наступил ранний рассвет, поэтому дворец, сияющий тысячами огоньков планкноидов, словно космический корабль, реял в сиреневой глубине.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — прошептал Нардо, слегка накренившись вправо.
— Это сюрприз?
— Не совсем… — он помедлил, прежде чем признаться. — Тебя здесь быть не должно.
— В смысле? — насупилась я. — Ты мне не рад? Передумал? Или вообще не за островом сюда прибыл?
— В том-то и дело, что нет.
— Так разъясни все подробнее, пожалуйста… и сейчас же.
— Остров — это прикрытие, я же сюда прибыл, чтобы более вопрос о твоих услугах Ган Гаяши не поднимал.
— Зачем?
— Чтобы тебя не привлекали в игры Повелителей. Не навязали роль…
— Какую роль?
— Разрушительницы брака императорской четы. — Теперь чельда опасно накренило влево. Я помогла ему сесть, с опаской придержала за руки.
— И что в этом плохого? Ган подавится перепуганной рыбкой, а Глициния получит свободу от мерзавца и урода мужа.
Услышав мое мнение, Себастьян хмыкнул и потряс головой.
— Не совсем так… — тихо прошептал чельд. — То есть так, но… развод правителей Гарвиро вынудит члена моей семьи исполнить долг. Соглашение было заключено за год до ее совершеннолетия, чтобы заключением брака присоединить мир Гарвиро к территориям Темного Повелителя.
— То есть, он не заинтересован в молоденькой рыбке, сидевшей в его апартаментах? — поинтересовалась я.
— Заинтересован, но в меньшей степени. — Чельд прижал меня еще чуть крепче и тяжело вздохнул. — Думаю, это был лишь повод, чтобы призвать тебя и расторгнуть брак.
— И, освободившись, заставить исполнить долг члена твоей семьи. — Закончила я, еще не осознавая, о ком идет речь. — А что, прошлый брак с демонессой не открыл перед Люциусом врата в рыбий ад?
Нардо молчал, уткнувшись носом в мою шею, мне ответил Себастьян:
— Нет. — Глухим бесцветным голосом демон продолжил. — Он выкрал Глицинию, отказавшись от перспективы соединения империй.
— Закрыл мир, не допуская к рыбкам, как и его папаня. — Пожаловался любвеобильный зелен.
— И, отгородившись от внешних связей стеной молчания, первую сотню лет прекрасно жил. — Усмехнулся амур.
— Может быть, Император и наслаждался замкнутой жизнью, но не его народ. Мы живем, словно в клетке. — Сообщил полу-лягуш, вытягивая перепончатые лапы за границу костяных прутьев своего заточения.
— Кстати, о клетке, уважаемые, а не пора ли его выпустить? Трехзубой терехи рядом больше нет.
Стоило только напомнить о монстре, как охранный идол вновь начал набирать немыслимую скорость. И попытка освободить Гассиро была временно отложена.
— Галя! — прогорланили мои бывшие сокамерники, а чельд лишь усмехнулся и ответил за меня, в точности копируя возмущение:
— Что «Галя!», раньше предупреждать нужно было!
И грянул смех. Я, конечно, понимаю, что в ситуации, когда мы только что унесли ноги от монстра можно расслабиться, но о главном мы не договорили.
— Так тут было относительно тихо?
— Да. — Амур мне подмигнул, — пока Гану новой любви не захотелось.
— Любви ли…? — произнесла я, оглянувшись на молчащего чельда, и задала важный вопрос. — Дьякол в курсе о многоходовке рыба императорских кровей? Или он не против такого обмена — одна невеста за чистилище для рыб?
— Против, — сухо сообщил, — теперь против…
— А раньше был «за»?
— А раньше он на Олимпию смотрел иначе. — С горечью за сестренку ответил чельд. — Его в ту пору Вайолетт влекла.
— Что?!
От моего вопля охранный идол дернулся так, что нас всех встряхнуло, и амур чуть не слетел с рыбьего хребта.
— Галя, не вопи, пожалуйста. — Попросил демон.
— И не проклинай, — добавил зелен.
— Да, вы хоть представляете…. Вы хоть…! — не могу прийти в себя от осознания всей ситуации, а они так спокойно реагируют. — Он ее украл, закрыл в своем мирке, а после многих лет тишины и спокойствия решил брак расторгнуть! А теперь за Олимпией тянется?! Она ему к чему? Этот ирод и так уже одной демонессе жизнь испортил!
— Ты о Ган Гаяши или о Люциусе? — поинтересовался Себястьян. И вспомнились мне его слова о супруге Ирвит о том, что он ее вновь к себе приблизит, не просто приблизит, а «вновь приблизит!»
— Вот гад! Гады оба! Дьякол! Чельд!
— Я тут. — Мягко отозвался Нардо.
— Ты тут. — Согласилась я. — А Олимпия и дьякол там, и этот замкнутый круг не разорвать.
— Почему?
— Потому что освободи я Императорское монстрюжище от уз Гименея, ты вернешься домой, а Олимпия сюда попадет. Не разрывай я их брака, Глициния так и будет мучиться с мужем, ты останешься здесь, потому что Ган тварь расчетливая, а я…
— Что «а я…»? — спросил он тихо.
— А я останусь без тебя…. — подумала и добавила с не меньшей долей сожаления и грусти, — и без острова в Средиземном море.
На его искривленном лице появилось такое чувство нежности, что я озарилась своей самой открытой и счастливой улыбкой. Мир поплыл и закружился…
Точнее закружился, заходя на «посадку» охранный идол, но это не важно. Синие глаза обитателя подземных чертогов как два омута нежности заволокли меня с головой.
А может ну их, разборки, к дьяколу?! Мое счастье у меня уже есть и оно, кажется, взаимно. Воображение уже рисует белое платье, беседки с цветами, прекрасно сидящий на чельде костюм, толпу народа, ну а в реальности нас окружала толпа рыб, но разве это препятствие для моего воображения? Итак, охранный идол мягко застыл над поверхностью широкого двора, в центре ластоногой и чешуйчато-хвостатой публики, мы резво спустились вниз, точнее мужская составляющая нашей компании резво, я же грациозно и прямиком в руки синеглазого эммм… красавца — синеглазый с перекошенным лицом и редкой гривой, ну пару операций пластических и будет опять красавцем.
Затаив дыхание, смотрю, как он наклоняется ко мне…
Да-да, меня сейчас поцелуют!
Но нет, Нардо неуклюже опускается на колени…
Да-да-да! Мне сделают предложение руки и сердца, или хвоста и копыта! Да какая блин разница!
И тут он превосходит все мои ожидания, со слабым стоном боли заваливается на бок…
Предложение руки и сердца откладывается. Всегда мечтала, чтоб мужики штабелями к ногам падали, но не в такую же минуту эпическую!
— Нардо, очнись… — всхлипнула я, оказавшись на коленках рядом.
В этот момент, когда мое сердце разрывалось от боли, нашу группу плотным кольцом обступили: Глициния, Океаническое безобразище, пара фрейлин рыбок в человекоподобных образах, какие-то высокопоставленные рыбы и толпа ловцов в панцирях.
Пока я методично похлопывала Нардо по щекам и пыталась добиться его внимания, наверху уже постановили: черта в палату к Глицинии, меня в зал заседаний, там Темный повелитель аудиенции ждет не дождется, остальные завтракать, в столовой только что накрыли. Услышав их решение, я в последний раз позвала синеглазого чельдяку.
— Он не очнется. — Признался Себастьян, поднимая меня с колен. — Вынужден признать, это его состояние надолго.
— Что?! — толпа рыб в один рыбок увеличила диаметр круга в два раза.