Я опешила. Семилетка сделала интересный вывод, не имея всех данных. Чую, Стелле придется с ней несладко. Это не ребенок, рожденный в общине, которому с первых дней прививают почтение к старшим и особый трепет перед хранительницами мудрости — Сбором Первейших.
— По всей вероятности, да. Точно утверждать нельзя, ведь серьезные исследования не проводились. Еще существует гипотеза, что сила принадлежит нашему миру, так он пытается зарастить прокол, выплескивая энергию в конкретных местах.
— А почему дыры находятся в озерах?
— Расщелины, через которые просачиваются духи, разбросаны в самых разных местах. А вот дыры, их еще называют вратами, только в озерах. Через них проходят демоны — как и мы, существа из плоти и крови, и вода, вероятно, смягчает переход.
— А-а-а, — глубокомысленно протянула девочка и, быстро съев ложку десерта, ошарашила новым странным вопросом: — А как вы думаете, что там? Если все-таки оттуда идет сила, там должно быть хорошо? Другой интересный мир?
Перед глазами промелькнули видения из моих страшных снов. Серебряная гладь озера. Прозрачные руки духов. Скрюченные пальцы, жаждущие разорвать в клочья плоть. И вишенка на торте моего кошмара — оскаленный демон, выныривающий из темных недр. Алая кровь, летящая мне в лицо, когда он набросился на охотников…
— Не думаю, что хорошо там, откуда прут злобные духи и демоны, — ответила резче, чем планировала.
— О! — Глаза девочки загорелись. — А расскажите о демонах? Их убивают, да? А как?
Мне стало и вовсе дурно, и я отвернулась к окну. За стеклом мелькали пшеничные поля, тускло-желтые в сизых сумерках. К ночи поминать демонов — дурной знак. Особенно для меня: гарантированно промучаюсь, видя кошмары, до утра.
— Об этом спроси своего дядю, я не сталкивалась с демонами, — раздраженно произнесла я, и Аврора прищурилась.
— Вы их боитесь, да?
Неужели так заметно, что даже мелкая девчонка с ходу все поняла?
— Не боятся только глупцы.
На этом моменте наша беседа застопорилась. Моя ученица начала заразительно зевать, а вскоре за ней пришел отец.
Ночью я почти не спала. Слушала мерный стук колес поезда и всматривалась в движущийся мрак за окном. Колючая, молчаливая тьма никогда раньше времени не выдает чудовищ, которые в ней прячутся. Интересно, когда-нибудь страх уйдет? Или всякий раз, слыша о демонах, я буду вздрагивать?
Утро началось с происшествия: на одной из остановок в приоткрытое окно купе влетел ворон, испугав Аврору.
— Ой! Он, наверное, бешеный! — запищала она.
— Тише, не кричи! Он ручной! — успокоила девочку и протянула руку налетчику: бесцеремонный Морриган клевал булку, растопырив крылья в центре стола.
— Ручной?
Девочка подалась вперед, покидая угол, в который забилась.
— Морриган, иди сюда! — приказала птице, по-свински разбрасывающей крошки.
Взглянув на меня с осуждением, она спикировала мне на колени, когтями впиваясь в шифон платья небесного цвета. Двухслойное, но легкое, словно паутинка, с коротким рукавом и треугольным вырезом, оно мне очень нравилось… светлая ему память.
— Кхар! Кхар!
Тревожный крик ударил по нервам.
Морригану велено лететь ко мне только в случае крайней нужды, если что-то случилось.
— Хочешь что-то показать? — спросила, не таясь перед Авророй — все равно она вскоре увидит такие странности, что мое общение с вороном покажется пустяком.
И я не боялась ее шокировать — детская психика гибкая.
— Кхар, — мрачно подтвердил мой помощник.
— Аврора, посиди тихо. Мне нужно срочно побеседовать с ним.
— Ага, — зачарованно согласилась она, не сводя взгляда с моих колен, где царственно восседал ворон.
Обхватив его поверх крыльев, коснулась лбом черной спины. Жесткие перья слегка царапнули кожу.
Шепнула заклинание — закрытые глаза ослепила вспышка света.
…Я сидела на ветке мертвого дерева. Черного и сухого. Здесь даже червячки не селились, предпочитая молодые деревца зачахшей вишне.
Полуразрушенный дом чернел мрачным пятном. Пах горем, болью и несбывшимися надеждами. Сюда не хотелось прилетать, но от долга отказаться нельзя. Скрипнула перекошенная дверь. Затянутая в черную ткань женщина крадучись вышла из здания с обвалившейся местами крышей. Она скрывала лицо, низко надвинув капюшон спортивного костюма. Серебряный замочек, покачиваясь, привлек мой взгляд. Какой красивый в свете луны… Блестит призывно…
Захотев взглянуть вблизи, слетела на нижнюю ветку. Немного полюбуюсь и заодно прослежу за странной незнакомкой, вынюхивающей что-то на пожарище.
Женщина увидела меня. Остановилась. Ее ладонь скользнула в карман. Горсть золотистых штучек упала в траву. Мое!..
Я слетела вниз. Богатство! Сколько красоты! И вся моя!
Когда опомнилась, незнакомки и след простыл. Или знакомки? Ее походка… Мы встречались ранее? Да, мы точно знакомы, это…
Голова взорвалась от боли.
Принудительно вынырнув из воспоминаний ворона, я открыла глаза и сразу не увидела ничего из-за слез.
— Вероника, вам плохо? Врача вызвать?
Матвей продолжал трясти за плечо. Морриган, встрепенувшись, вырвался из моих рук и вылетел в окно.
Я застонала. Не от боли, нет. От обиды, что единение с птицей прервали, да еще так грубо. Все, воспоминание упущено! Смотреть можно лишь один раз, и я его профукала по милости некоторых.
Сжала зубы, чтобы не накричать на заботливого шатена.
— Не надо врача.
— Но вам ведь плохо! — не унимался он.
— Папочка, Ника разговаривала с птичкой, я же тебе говорила, — пропищала виновато девочка. — Простите! Я правда говорила ему.
Так некстати в купе зашел Герман.
— Что случилось? — забеспокоился и он.
В какофонии звуков виденное глазами ворона быстро блекло, затираясь без следа. Нет, я помнила, что неизвестная женщина что-то искала в моем сгоревшем доме, проникнув туда под покровом ночи. И я почти узнала ее. Догадка была рядом, осталось чуть-чуть, чтобы ухватить.
— Ника, ты в порядке?
Волков, присев рядом и обняв за плечи, требовательно заглянул мне в лицо. Отвел пряди, прилипшие к мокрому от слез лицу. Провел пальцами по щекам, нежно-нежно провел.
Пришлось кивнуть:
— Нормально, неудачно оборвала контакт с Морриганом.
Вздохнув с облегчением, Герман судорожно прижал меня к своей груди.
Ну, Матвей, ну, паникер… Как легко заразил всех своим беспокойством!
Я посмотрела на него из-за чужого плеча — лицо шатена выражало сожаление. И ведь не отругаешь его толком… Хотел как лучше, не его вина, что не знает нюансов работы ведьмы.
— Так, Матвей, я сейчас буду рассказывать Авроре об эквиумах, помощниках ведьм, вам также не мешает послушать.
— Да, я с удовольствием послушаю… И простите. Вероника, я не поверил, что с вами все в порядке.
Он тяжело вздохнул.
А я на миг позволила себе закрыть глаза и чуть-чуть поморщиться. Голова раскалывалась. И не столько из-за того, что общение с вороном грубо прервали. Я переоценила свои силы, полезла глубже в воспоминания. Птица узнала женщину, а я — нет. Это была Стелла? Роза? Жанна? Что показалось мне знакомым? Если Стелла, то почему она пришла ночью? Как хозяйка Темных Вод, она имела право бывать где угодно. Зачем Розе вынюхивать что-то в развалинах моего дома? Искала что-то для сестры? И явно это была не Жанна — незнакомка худощава и уж точно не беременна.
Так и не поняв, кто та женщина, я чуть не довела себя до магического истощения. Еще пару мгновений — и из носа потекла бы кровь, а мигрень не взяли бы даже самые сильные обезболивающие и зелья. Только озеро силы помогло бы. Но откуда ему взяться, если мы в поезде?
Нет, повода сердиться на Матвея нет. И я это произнесла вслух:
— Я на вас не обижаюсь, все хорошо.
— Раз у вас тут намечается лекция, я пойду.
Волков поцеловал меня в висок и покинул купе. И я почувствовала облегчение: некоторые понятия непосвященным придется объяснять едва ли не на пальцах, что дико со стороны слышать тем, кто все знает с детства. Глупой в глазах Германа я выглядеть не хотела.
— Итак, Аврора, ты увидела моего помощника. Я родилась в доме Вороновых, и потому мне служит Морриган. Даже если я стану ведьмой другого дома, получу новую фамилию и пройду специальный ритуал по смене эквиума, он останется моим другом.
— Ворон — фамильяр? — спросил Матвей, когда я сделала паузу.
О, у нас тут любитель фэнтези? Или просто хорошо помнит Шекспира? В «Макбете» точно есть фамильяры у ведьм.
— Не совсем.
— Тогда что такое ворон? Тотем? Ворон, Волк, Сокол, Ящер…
Матвей, познакомившись с друзьями Германа — Жданом Соколовым и Иракли Ящеровым, долго был под впечатлением.
— Так, остановитесь, Матвей. Серьезная ошибка: надо говорить Воронова, Волков, Соколов, Ящеров. Фамилии — названия зверей, птиц и насекомых носили несколько веков назад, когда общины были безгранично сильны. Сейчас же суффикс — ов подчеркивает, что ведьмы и ведьмаки слабее своих предков.
Шатен примирительно поднял руки.
— Ладно-ладно. Не кричите на меня, Вероника, я понял и проникся.
Я кричала? Хм, даже не заметила, что повысила голос. А вообще полезно, когда замечание окрашено эмоциями — оно точно запомнится.
— Понимаете, Матвей, для многих короткая фамилия, что красная тряпка для быка. Какая-нибудь несдержанная ведьма воспримет вашу ошибку как открытую насмешку и проклянет вас.
Мы встретились с Матвеем взглядами. И я бы не сказала, что увидела в его васильковых глазах страх или вину. Скорее чистое любопытство. И спокойствие.
Странно, но я не чувствовала в нем трепета перед грядущими событиями ни вчера, ни сегодня. Всегда только интерес. Разве среднестатистический человек не должен бояться поездки в город ведьм? Я специально не успокаивала и не обманывала его, что там все дружелюбные белые колдуньи верхом на розовых единорогах. А может, он толком не понял, что происходит? Слишком легковесно относился к моим предупреждениям. Будет жаль, если осознает ситуацию уже в Темных Водах и устроит истерику. Матвей — умный, интеллигентный мужчина. Не хотелось бы становиться свидетельницей его паники.
— Так звери и птицы — это тотемы?
— Тоже неверно. Хранитель ведьминского рода называется эквиумом и воплощает разные черты, напоминая немного тотем, фамильяра и нагваля.
— А что такое нагваль? — прошептала чуть испуганно девочка.
Бедная, кажется, она запуталась.
— Нагваль — это двойник человека в животном мире, — упростила я объяснение до крайности. — Если кратко, то эквиум — главный помощник ведьмы, ее глаза и уши, духовный проводник во снах и медитациях. Мы влияем на эквиумов, как и они на нас. Они приходят на первый зов как простые животные, но с каждым годом общения с ведьмами становятся сильнее и умнее.
Или не становятся, если хозяйка внезапно теряет свой дар. Но об этом я не стала рассказывать. Ни к чему. Не думаю, что Авроре грозит повторить судьбу матери или мою.
— В общем, ваши звери-помощники — сверхъестественная солянка, — позволил себе несмешную шутку Матвей.
Под моим серьезным взглядом он слабо улыбнулся и жестами показал, что закрывает рот на замок.
— А эквиума можно убить? — поинтересовалась девочка.
Вполне ожидаемый вопрос от любопытного ребенка.
— Можно. Повторяю, он приходит как обычное животное.
— И как же тогда быть?
— Позвать другого, Аврора. К примеру, пчелы и бабочки ведьм живут дольше обычных насекомых, и все же их хозяйки призывают новых чаще, чем другие ведьмы своих волков, кошек или медведей.
Дверь купе открылась, впуская Германа с подносом. Соблазнительно запахло шоколадом. Три горячих напитка, две упаковки с вишневым рулетом и посуда быстро оказались на столе.
— Для успешного усвоения учебного материала, — подмигнув, объяснил охотник.
И я почувствовала, как меня накрывает волна нежности и благодарности: он понял, что я чуть не дошла до истощения, и позаботился, чтобы хоть немного восстановила силы.
— Спасибо, Гер, — потянулась к нему за поцелуем.
Мимолетный, нежный и легкий. Знак благодарности и теплого отношения.
— Ладно, я пойду.
Довольный Герман подмигнул Авроре, которая смотрела на нас, открыв рот. Еще вчера я подметила, как она поглядывает на дядю — с восхищением и щенячьим восторгом. И сейчас то, что у нас с ним отношения, стало для нее откровением? Или же семилетняя девочка, росшая без мамы, видела, как целуются взрослые только по телевизору? Возьму на заметку не шокировать ее.
На некоторое время разговор затих.
Шоколад — самое волшебное зелье в мире. Горько-сладкий, умопомрачительно ароматный и завораживающий. Черный или молочный, с орехами, изюмом или другим наполнителем, жидкий или твердый — не важно. Ощущая его удивительный вкус на языке, легко предаваться мечтам и верить в их исполнение. Плитка или чашка шоколада делает женщину мягче, романтичнее и взбалмошнее. Самая строгая растает и поддастся соблазну, если ей предложат пленяющий вкусовые рецепторы десерт. Поразительно, что его придумал обычный человек. Если бы я верила в дьявола, то сказала бы, что сладкое искушение — его рук дело.
Перекусив, мы вернулись к разговору об эквиумах.
— Резюмируя вышесказанное, подчеркну, что помощник крайне важен для ведьмы. Он проводник в вещих снах, ее глаза и уши, а если потребуется, то и защита.
Аврора пренебрежительно скривилась:
— Хм, волк или медведь защитить могут, да. А ворон? Разве только вашего обидчика обгадит сверху.
Какая грубая маленькая девочка… прелестная непосредственность! Стелла будет в шоке.
— Аврора! — одернул ее отец строго.
Ведьмочка надула по-детски пухлые губки.
— Извините. Хоть я и правду сказала.
— А воронье, закрывшее собой все небо, меня защитит? — Я улыбнулась снисходительно. — Острые когти, мощный клюв, а еще хитрость, присущая даже тем птицам, на которых не влияли магией. Они нападают на мелких зверушек, забивая их насмерть или заставляя броситься под автомобиль, чтобы потом оттащить трупик на край трассы и дружно пировать.
На лице девочки отобразилось изумление, смешанное с отвращением. Но я и не думала останавливаться — пусть слушает, сама напросилась.
— Вороны нападают на слабых или тех, кого принимают за таковых, например бегунов в парке. Атакуют детей и стариков… И почему-то недолюбливают блондинок. Они даже катастрофы железнодорожные устраивают, накладывая щебень на рельсы. А представь, если воронами будет управлять обозленная на кого-то ведьма?
Аврора слушала, затаив дыхание, с горящими глазами. Покосившись на ее отца, я отметила и его неподдельный интерес.
— Поэтому нельзя насмехаться над эквиумами — все они по-своему сильны. Пчелы и змеи закусают насмерть, лоси и козы затопчут или забодают, кошки и хорьки перегрызут горло…
— А бабочка? — перебила Аврора. — У кого-то есть в помощниках бабочка?
— Да, только не в нашей общине.
Девочка недоверчиво скривилась:
— И что, она тоже опасна?
— Конечно, тучи бабочек могут залепить лобовое стекло едущего автомобиля — и тот слетит с дороги. Или агрессивно полезут человеку в рот и нос — и он задохнется. Еще бывают ядовитые гусеницы…
Матвей многозначительно кашлянул. Намекнул, что увлеклась и сгустила краски? Ладно, исправлюсь.
— Ника, и у меня будет помощник?
— Разумеется. Эквиумы есть у всех ведьм.
— А кто?
— Станет понятно после ритуала призыва. Ты можешь принадлежать как к дому Волковых, так и Змеевых.
— Помощник волк или змея… — пробормотала девочка и недовольно покачала головой. — А можно получить другое животное? Или обоих?
Обоих? Такая маленькая девочка, а уже жадная до силы… Истинная ведьма!
— Другое можно, но только то, которое было, например, у твоей ближайшей прямой родственницы — прабабки или прапрабабки. А двух-трех — нет. Это раньше ведьмы обладали поразительным могуществом и могли призвать нескольких зверей, птиц или насекомых.
— Жаль…
Аврора расстроилась, но уже через секунду ее глаза горели азартом.
— А я могу выбрать, кто ко мне явится? Волк прибежит или змея приползет?