С легким шелестом створки двери отсека 105 скользнули в пазах и захлопнулись прямо перед моим носом.
— Вам необходимо выполнить свой долг. На вас лежит ответственность за судьбу человечества. Как администратор, вы обязаны запустить программу воспроизводства.
Какой еще нахрен долг? Какая ответственность?! Запустить очередную карусель несчастных двухголовых уродов, которых я сам же буду душить каждый гребаный год? Теперь понятно, почему они не возражали, чтобы я прогулялся к отсеку 105. Им нужен был новый живодер, готовый бесконечно клонировать себя, чтобы потом душить себя же.
— Выпусти меня! — я ткнул в сенсорную панель, отпирающую дверь. Никакой реакции. Что за черт?!
— Вам необходимо запустить программу, прежде чем вы покинете отсек.
Это было уже выше моего терпения.
— Выпусти! Меня!
Я со всей силы ударил по легкой двери кулаком, потом еще раз. Аккуратная повязка на моей руке тут же покрылась красными пятами. Ну, и кого ты позовешь на этот раз, сволочь? Неуклюжий санитар на колесиках остался за дверью, которую ты не желаешь открывать.
— Вы можете себе навредить. Пожалуйста, сосредоточьтесь на своем дыхании.
Я ударился в дверь плечом, еще несколько ударов кулаками.
— Пожалуйста, успокойтесь, вы можете себе навредить.
Удар, еще удар. О, я определенно могу себе навредить! Ну давай, впусти санитара, пусть сделает мне укол!
— Пожалуйста успокойтесь, или я буду вынуждена сделать вам укол.
Еще парочка ударов. Створки плавно скользнули в стороны, а за ними ждал нацеленный прямо на меня шприц. Я сбил его предплечьем. Какое знакомое движение: как будто блокируешь удар меча щитом! Я подпрыгнул, опершись на плоскую голову санитара, и, перескочив через него, понесся по темному коридору к лифту. Металлический уродец с удивительной прытью ринулся за мной, рассекая воздух нацеленным на меня шприцем.
Я влетел в лифт с криком:
— Сто десятый!
Дверцы лифта не шелохнулись. Черт! Она и лифт заблокировала!
— Пожалуйста успокойтесь, или я буду вынуждена сделать вам укол.
Робот-санитар резко затормозил в проеме лифта и попытался попасть в меня шприцом еще раз. Резкий рывок влево, затем вправо — мысль о том, что если я позволю уколоть себя, то тогда мне точно не выбраться из этого чертова отсека 105, придавала мне невероятной прыти. Видно, роботу надоело пытаться попасть в меня — из приземистого корпуса показался обтянутый мягкой тканью манипулятор, которым санитар тут же попытался ухватить меня. Места для маневра оставалось все меньше и меньше. Я резко ушел вниз, и войлочная клешня с хрустом ткнулась в заднюю стенку лифта, оставив на стекле большую диагональную трещину. Еще один выпад — и мягкая клешня сомкнулась на моем запястье. Я рванулся в сторону. Бесполезно. Еще раз увернулся от нацеленного в меня шприца. Робот дернул меня за руку, и я повалился на задницу.
— Пожалуйста, успокойтесь, я не причиню вам вреда.
Я еще раз отбил манипулятор со шприцем свободным предплечьем и пяткой что есть силы ударил по треснувшей стене лифта. По стеклу с хрустом расползлась целая паутина трещин, само оно просело в раме, удерживаясь лишь на покрывающей его безопасной пленке. Что есть силы я рванулся из захвата робота, так, что аж рука хрустнула. Мягкая ткань на клешне санитара подалась, заскользила, и моя кисть выскользнула из захвата. В ту же секунду шприц впился мне в плечо. Спустя дою секунды я сбил шприц, так что игла осталась торчать в моем плече, и прыгнул вперед, на осевшее разбитое стекло.
Стекло подалось вперед под моим весом, и я вывалился с другой стороны лифта в небольшой полукруглый холл, из которого уводили три коридора. Не думая, я бросился в средний, оставляя позади робота, который неуклюже пытался выбраться из лифта в холл. Впереди маячили очередные электронные двери, которые заблаговременно сомкнулись.
— Пожалуйста, успокойтесь. Пожалуйста, вернитесь в отсек сто пять.
Здесь должен быть хоть один выход, в котором двери открываются механически. На бегу я бросил взгляд через плечо. Санитар уже выбрался из лифта и теперь уверенно нагонял меня. Бинго! Слева, у самого конца коридора был технический лаз, закрывающийся металлической дверью с вентилем вместо ручки. Я едва успел затормозить возле нее и крутнуть ручку, рванул дверь на себя, нырнул в темноту за ней. Все вокруг как-то пошатнулось, поплыло. Видно, робот все-таки успел ввести часть успокоительного прежде, чем я сбил шприц. Волна паники от осознания, что проклятый санитар может настигнуть меня именно сейчас, когда я так близок к выходу, на несколько мгновений отрезвила меня. Я дернул дверь, чтобы захлопнуть ее за собой, но в проем уже сунулась клешня манипулятора. Последним четким движением я пнул по ней, резко захлопнул дверь и что есть силы крутнул вентиль, чтобы запереть ее. Вытащил из крепежа на стене какой-то металлический инструмент, заклинил вентиль.
Стены вокруг меня шатались и плыли. Я находился в тускло освещенной вертикальной шахте с протянувшимися вдоль стен пучками кабелей всех возможных цветов. Вверх и вниз уводила лестница, состоящая из скоб в стене. Я уцепился за первую скобу, и болтаясь из стороны в сторону, как тряпка на ветру, полез наверх. Не знаю, что гнало меня вперед, наверное, инерция. Голова у меня кружилась с каждой секундой все больше, в глазах темнело. Удивительно, как мне удалось не упасть в шахту лестницы, но кое-как я выполз на балкончик возле очередной двери, ведущей на один из этажей. Мне нужно было найти убежище, где-то спрятаться. Станционный врач наверняка очень скоро найдет способ достать меня и из этой шахты. Я крутнул вентиль на двери и вывалился в коридор, точь-в-точь такой же, по какому только что за мной гнался робот. Нужно найти укрытие. Проблема была только в том, что я уже слабо отличал верх от низа. Голова не соображала, глаза заволокло какой-то дымкой. Я сделал пару шагов и повалился на покрытый мягким напылением пол коридора.
Глава 8
Сознание возвращалось как-то медленно, урывками. Почему так жестко лежать? Откуда это чувство разбитости? Я рывком сел на полу. Сколько я пролежал так, в отключке, посреди коридора, на самом видном месте? Через сколько секунд тут появится санитар, чтобы вкатить мне еще дозу успокоительного? Я попытался подняться, но ноги плохо слушались меня. Все тело ныло, мысли в голове едва ворочались. Я шлепнулся обратно на пол и обвел коридор, посреди которого я сидел, мутным взглядом. Здесь что-то было не так, что-то очень непривычное. К черту это, надо двигаться, пока не появились санитары. Свет над моей головой был каким-то тусклым и трепещущим. Лампа издавала странное раздражающее жужжание. Весь остальной коридор был освещен лишь местами — зажглась едва ли треть ламп.
Все вокруг было каким-то зыбким и неустойчивым. Видимо, второй укол за такой короткий срок совершенно задурманил мне мозги. Без опоры подняться будет сложно. Я подполз к двери, из которой вывалился неопределенное количество времени назад, надеясь подняться, цепляясь за вентиль. Остановился, поднес одну из ладоней к лицу. Это что, пыль? Твою мать! Лихорадочно цепляясь за вентиль, я кое-как поднялся и с ужасом огляделся вокруг. Тусклый свет, на полу лежит тонкий слой пыли. Я в зоне возможного заражения! Я суетливо прикрыл рот и нос рукавом. Это только усугубило ситуацию — пока я отдыхал на полу после укола, я успел измазать в пыли свой комбинезон, так что теперь только испачкал лицо той же пылью.
— В-в-внима-а-а-ание! — голос станционного врача здесь звучал искаженно, растянуто и с запинками, что производило жутковатое впечатление, — В-в-вы находитесь в опасной зон-н-не… — голос скатился в какое-то шипение и потонул в помехах.
Теперь понятно, почему меня до сих пор не схватили и не отволокли обратно в отсек 105. Роботы на этих этажах почти что не функционировали: ни санитары, ни уборщики. Насколько я знал из рассказов отца и образовательных материалов, людям здесь находиться категорически запрещалось. Я в ужасе осматривался, думая, как поступить. Может быть, мне так хреново, потому что заражение началось? Я совершенно не желал умирать, по крайней мере, пока не найду Алису. Я несколько раз с силой втянул воздух и громко чихнул.
Жжение в носу и горле на несколько мгновений пропало, а затем вернулось с удвоенной силой. Это незнакомое чувство тревожило меня. Последняя эпидемия, вычистившая остатки людей с Аида, вроде бы так и началась: кто-то побывал в зоне возможного заражения. Организм жителей станции не может бороться с тем, что прячется здесь. Излучение, сбивающее работу электроники — тоже смертельно, так говорилось в обучающих видео. Я стоял посреди коридора, ничем не защищенный, боясь сделать шаг, чувствуя, как нарастает жжение в горле.
— В-в-вы подвергаете смертельной опасности существование человеческого рода. Внимание! Вы находитесь в опасной зоне…
Существование человеческого рода… Брехня! Алиса говорила, что с ней там много других людей. Это значило — я подвергаю смертельной опасности только себя. Что-то зажужжало за ближайшим поворотом коридора у меня за спиной. Я резко развернулся. В свете немногих работающих ламп буквально в трех метрах от меня показался санитар. Я отшатнулся, собираясь бежать, запнулся обо что-то в полумраке, упал, подняв тучу пыли. Теперь эта сволочь точно меня схватит. Я в ужасе обернулся, ожидая увидеть перед самым лицом шприц или мягкую клешню. Но санитар все еще был в трех метрах от меня: крутился на месте на границе света. Сделал движение в мою сторону, остановился. Я с недоумением наблюдал за его странными манипуляциями, все еще сидя задницей в пыли. Очевидно, что железяка меня заметила. Почему же не схватит меня? И тут до меня дошло: его отделял от меня мертвый участок — местечко, где техника перестает работать напрочь. Вон в темноте застыл неподвижный и давно не подающий признаков жизни робот-уборщик, а у стены на самой границе света прижался безжизненный робот-ремонтник. Я, видимо, был слишком занят своими мыслями, и потому не заметил их сразу. Дальше станционный врач своего слугу отправить не могла. Я снова поднялся на ноги, и отряхнулся, чувствуя, как горит изнутри горло. Дышать становилось все сложнее, и это начинало по-настоящему пугать меня.
— Пожалуйста, проследуйте за моим помощником. Вам необходимо срочно покинуть опасную зону. Вы подвергаете смертельной опасности существование человеческого рода, — голос перебивался помехами.
Мне не хватало воздуха. Горло вдруг сдавило так, что стало трудно дышать, и каждый выдох или вдох проходил сквозь него, как наждак. Я ухватился за горло, прислонился к стене, делая отчаянные попытки втянуть в себя хоть немного воздуха. В этот момент мне стало по-настоящему страшно. Все это время, пока я бегал от санитара, надеясь вырваться наверх, я рисковал оказаться запертым в этом жутком отсеке сто пять, но теперь я рисковал жизнью. Я еще никогда даже близко не сталкивался ни с чем подобным. Меня охватила паника. Сердце стучало, как бешенное, норовя пробить грудную клетку. Вдохи и выдохи давались мне уже едва-едва, легкие горели от нехватки воздуха и от надрывных усилий заполучить еще хоть каплю его. Никогда не думал, что удушье — это так жутко.
«Беги к санитару!» — визжал кто-то в моем мозгу. На заднем плане звучал искаженный помехами голос станционного врача:
— Вы подвергаете смертельной опасности существование…
Теперь я ей верил. Мне нужно было пройти всего десять шагов — и санитар вытащит меня отсюда. Может, сделает какой-то укол, чтобы эта пытка закончилась. Увезет меня обратно, вниз, к воздуху, которым можно дышать.
Я не двинулся с места. Он увезет меня — и тогда я уже не выберусь. Станционный врач закроет все лазейки, навсегда. Я никогда больше не увижу Алису. Эта мысль ошпарила меня. Я попятился от санитара, судорожно пытаясь вдохнуть. Нет, лучше подохнуть, пытаясь. Я попятился еще, пошатнулся, оперся рукой о какую-то боковую дверь, моя ладонь заскользила по ее гладкой поверхности и свезла в сторону пломбу. Дверь заскользила в сторону под моей рукой, и я ввалился в темное помещение, силясь втянуть хоть каплю воздуха в горящие легкие. Горло сжалось окончательно, и я упал на колени, царапая шею, бессмысленно хлопая открытым ртом. Воздуха больше не было.
Сейчас я умру — подумалось мне. Если бы я мог кричать, я бы, наверное, орал от ужаса во все горло, но теперь я был нем. Спасительная темнота начала заволакивать мои глаза, или это просто дверь за мной автоматически закрылась? В ушах оглушительно, как набат, стучала кровь. Как больно, как тяжело, и как долго все это длится… Внизу, дома неуклюжие помощники станционного врача делали мне обезболивающий укол едва ли не из-за порезанного пальца или ушибленной коленки. Так что я даже не знал, что что-то подобное может существовать. Мои легкие, кажется, рвались на куски.
Внезапно я почувствовал, что невидимая рука, мучительно сдавившая мое горло, чуть ослабла. Я с трудом втянул в пылающую грудь чуть-чуть воздуха.
Я лежал на полу в темноте, боясь шевельнуться, только вдыхая и выдыхая, с каждым разом все свободнее. Никогда бы не подумал, что дышать — это такое наслаждение.
Глава 9
Я на ощупь поднялся и сел у стены в полной темноте. От только что пережитого ужаса у меня немного дрожали руки, но горло теперь исправно впускало в легкие воздух, только жжение в горле и в носу все еще давало о себе знать, да осталась саднящая боль в груди.
Из-за чего все это случилось? Почему это прошло? Если бы это было заражение одним из тех ужасных вирусов, или поражение излучением, которое осталось после Катастрофы — наверное, я бы уже не сидел тут, такой живой и румяный? Я неуверенно пошарил вокруг, а затем отстегнул от пояса планшет, который взял еще внизу, у панели администратора. Во время моих приключений ему досталось — теперь экран пересекала жирная трещина. Ну и ладно, зато света от него достаточно. Я посветил вокруг тускло сияющим экраном планшета. Ничем не примечательная жилая комната. Разве что нет пыли, за исключением той, которую я натащил сам. Я почувствовал, как у меня горят уши. Пыль? Я что, только что чуть не умер от пыли?!
Это было чертовски унизительно. Черт знает, с какими монстрами мне придется бороться, чтобы спасти Алису, а я даже от пыли уже готов склеить ласты! И как же я пойду дальше? Я растерянно потер лоб. Если я уже ни на что не гожусь в зоне возможного заражения, то что со мной будет в зоне истинного заражения? А ведь именно там находится рубка связи! Что со мной будет снаружи? Ведь мне, судя по всему, нужно именно наружу. Во внешний мир.
Эта мысль словно током ударила меня. До этого у меня просто не было времени задуматься — куда я бегу? Но если Персефона — это другая станция, то добираться до нее придется по поверхности. Единственное, что я знал о поверхности — там невозможно выжить. Тем не менее, я собирался попробовать. Что мне еще оставалось? Как? Я понятия не имел.
Зато я, наверное, получил только что очков пятьсот опыта, не меньше. В конце концов, никто не начинает игру сразу с сотым уровнем, правда? Чем моя жизнь теперь отличалась от игры? Да, в сущности, ничем. Правда, загрузки в сейвпоинте в случае неудачного исхода, увы, не предвиделось. Я поднялся на ноги, подсвечивая себе путь экраном планшета, и принялся потрошить содержимое шкафа.
Судя по всему, из зоны возможного заражения людей эвакуировали спокойно и тщательно: шкафы были пусты. Я с трудом нашел какую-то завалящую тряпку с узором из пляшущих свинок, и повязал ее себе на лицо, заправив за ворот комбинезона. Хоть какая-то защита от пыли.
Набрав в грудь побольше воздуха, я шагнул в коридор, с трепетом ожидая нового приступа удушья. Но, похоже, танцующие свинки хранили меня. Конечно, в горле тут же снова запершило, но с дыханием все было в норме.
Теперь мой путь лежал наверх, в зараженную зону. В главном холле я нашел законсервированную комнату с защитными костюмами — неуклюжими белыми скафандрами. Я видел такие в интерактивных фильмах про космонавтов. Кое-как я влез в один из этих скафандров — он оказался чертовски неповоротливым. Минус пять скорость и ловкость, зато плюс двадцать к защите. И встроенный в шлем фонарик.