У чиновника был очень чистый английский. Компания, в которой пришел Саттер тут же расслабилась, мужчины сели обратно на пуфики.
— Почему же — Саттер тоже перешел на английский — Я готов поговорить. Только без бокса. Наедине.
Все посмотрели на меня, Марков кивнул на выход.
— Мы уходим.
— Хорошо, пусть будет без бокса — я скинул с себя руки Вячеслава и Лехи, распахнул одну из портьер у стены. Там находилась небольшая пустая вип-комната с прозрачным обеденным столом и стульями.
— Товарищи — я обернулся к сотрудникам группы — Подождите меня десять минут. Закажите пока прохладительные напитки, я быстро переговорю с этим… — мне захотелось матерно выругаться — …американским журналистом. Обещаю — теперь я смотрел в глаза Вячеслава — Все будет вежливо и без рукоприкладства.
Безопасник с сомнением покачал головой, оглядел комнату, Саттера, но все-таки сделал шаг назад.
Мы с журналистом зашли в вип-комнату, расселись друг напротив друга. Помолчали. Саттер достал сигареты, закурил. Поискал взглядом пепельницу, не нашел. Скинул пепел на пол.
— Извини, что так получилось — это было указание начальства — в голосе журналиста я услышал сочувствие ко мне. И это было удивительно. Я вопросительно изогнул бровь.
— Не того начальства — передо мной на стол легла визитка. На ней было другое имя и другая должность. Центральное разведывательное управление, старший агент Дейв Мачковски. Белый орел парил над 16-ти конечной звездой. Я с трудом сглотнул. Вот как все повернулось.
— Виктор, ты умный парень — я уже где-то слышал эту фразу недавно — И понимаешь, что часто разведывательные службы работают под посольским или журналистским прикрытием. КГБ работает у нас точно также.
— И? — я все еще находился в прострации. На меня охотится ЦРУ??
— Вокруг тебя стало очень много странностей. Этот внезапный взлет в высшие эшелоны кремлевской власти, необычные песни, музыка… Наши аналитики голову сломали, что ты за феномен. Как у вас говорят? Фрукт?
Я автоматически кивнул.
— Для вундеркинда в тебе слишком поздно проснулись таланты, для проекта КГБ… — Саттер усмехнулся — Ну в это я не верю. Но с ответными статьями вы придумали здорово. 42-х летний майор КГБ с двумя женами?
«Журналист» задорно засмеялся.
— Вы не боитесь, что я сейчас крикну охрану — я кивнул на портьеру.
— Не боюсь — Саттер или… Мачковски, я уже запутался, отрицательно покачал головой — Ты любопытен и мне это, кстати, импонирует.
— Так импонирует, что вы скомпрометировали мою итальянскую невесту? — я нахмурился, пытаясь себя вернуть в то гневное состояние, в котором был в начале. Почему то не получилось. Именно так вербуют профессионалы? С искренней улыбкой?
— Я просто собирал про тебя информацию — пожал плечами «Саттер» — Решение о сливе принимал лично директор ЦРУ, меня даже не известили, что под моим именем выйдет статья.
— И тут вы оказались тоже совершенно случайно? — я хмыкнул, разгоняя ладонью сигаретный дым. Опять пропахну табаком насквозь.
— Нет, тут я оказался очень не случайно — лицо црушника стало серьезным — Мы подстроили эту встречу. Австрийский конферансье, Лукас работают на нас.
Ого! Вот это система…
— Все ради меня одного?
— Точно.
— Пришла пора «выбрать свободу»?
— Виктор — в голосе «Саттера» появилась страсть — Ну ты сам подумай, где тебе будет лучше. У нас или в СССР. Советы за тридцать с лишним лет в культурном плане не смогли произвести ничего стоящего. Ни одной популярной музыкальной группы, востребованной в мире, я уже не говорю о модных вещах, электронике…
— Жизнь не сводится к железкам и шмоткам.
ЦРУшник иронично посмотрел на мою майку, пиджак и джинсы.
— Издержки профессии — я покачал головой — А советский балет, театр, литература?
— Набоков, Солженицын, «философский пароход»… мне продолжить список? Уехали или высланы.
— Ну вы еще сбежавшего Шаляпина вспомните — хмыкнул я — Ну и что написал у вас Набоков? Порнографическую «Лолиту»? Да и когда был это «философский пароход»? Только-только гражданская война закончилась. Именитые перебежчики были, согласен. И, наверняка, будут еще. Но мне-то ради чего им становиться?
— Пойми! — «Саттер» некультурно затушил сигарету об стол — На Западе ты достигнешь в разы большего. Твой талант раскроется так, что весь мир ахнет. В СССР тебе не дадут работать. Одно персональное дело, другое… Эти ваши «марковы» и «сусловы» так и будут держать за руку, бить в спину…. А у нас — полная свобода! Делай что хочешь, твори… Плюс полная поддержка с нашей стороны.
А црушник то подготовился. Мягко стелет.
— Я даже не буду тебе предлагать деньги. Мы знаем, что ты уже богат. А станешь еще богаче. Деньги — это лишь показатель уровня жизни. На Западе он объективно выше. А у тебя он будет в разы выше, чем мог бы быть в Союзе. И разумеется, мы с радостью поможем переехать твоей маме и деду.
Ага, вот дедушка мне голову то и оторвет.
— Вам же нужен не я — смотрю прямо в глаза «црушнику» — Вам же надо дать еще один «залп» по моей стране. В информационной войне. Как же, лидер группы Красные Звезды, Виктор Селезнев сбежал на Запад. Это сильный удар. По молодежи в первую очередь.
— Я сейчас дам согласие. А пленочка то крутится — я кивнул на слегка оттопыренный карман пиджака «Саттера» — Потом ко мне придет в Союзе человечек, может быть это будете даже вы, Дэвид или как там вас — я взглянул на визитку — Дейв. И скажет, что побег нужно отработать. «Ты же бываешь в Кремле, являешься советником Романова… Поделись с нами информацией». Если я буду брыкаться, то даст послушать пленочку.
«Саттер» возмущенно вскинул руки, но я не дал себя прервать:
— Я ваши гнилые заходы вижу на милю вперед — я наклонился ближе — Рвать буду, зубами. Слышишь? Зубами. Ничего у вас не выйдет. Променять Родину на вашу фальшивую американскую мечту? На эту дешевку?!? Запомни, Манчковски, мы вас похороним. Как говорил Хрущев, возьмем заступ побольше и могилку вам выкопаем поглубже. А знаешь, почему похороним?
— Почему?
— Нет у вас за душой ничего. Ваша золотая мечта — медяшка блестящая. Жрать в три горла, грабить всех вокруг, да срать в золотой унитаз. Только так работает ваша «свобода». Общество потребления — это тупик человечества. И вы хотите пустить наш поезд в этот тупик?
— Он уже там — пожал плечами американец — Ваша молодежь слушает нашу — црушник хмыкнул — «бездуховную» музыку — бегает за нашими джинсами и хочет жить по нашим стандартам. Ваши старики-ортодоксы вымрут как мамонты и нам даже делать ничего не придется. Союз — колосс на глиняных ногах.
— Пусть колосс. Пусть он даже рухнет — но люди запомнят мечту. Настоящую мечту. И за нами придут другие. И они все-равно построят лучшее, более справедливое общество.
Я взял визитку со стола, молча вышел из комнаты. Перевел дух. Вытер пот со лба.
— Ну как там? — ко мне подошел напряженный Вячеслав — Вербовал?
— Ты знал? — я удивленно покачал головой.
— Был сигнал — Вячеслав забрал у меня из рук визитку — Надо же… У ЦРУшников есть визитки для вербовки.
— Ага и телефон колл-центра для перебежчиков.
— Колл-центра?
— Не бери в голову, устал. Ерунда всякая в голову лезет. Пошли к нашим.
* * *
Нашим было хорошо! На низком столе стояло шампанское, вино, тарелки с деликатесами. Вокруг стола суетились официанты и Лукас. Девчонки задорно смеялись, музыканты чокались бокалами и ели черную икру. И это все прохладительные напитки?! Десять минут меня не было. Боже, верни мне Клаймича. Сейчас. Сию же минуту!
Внезапно я понял, что за нашим столиком сидят еще двое незнакомцев — та самая пара мужчин, что курили кальян, когда мы пришли в клуб.
— Трамп. Фред Трамп — усатый с залысинами мужчина в тройке привстал, пожал мне руку — Очень рад познакомиться. А это мой сын Дональд.
Рыжий нагло кивнул и тут же вернулся к разговору с Верой. Его рука уже лежала на колене девушки и не похоже, что та была против. Трамп, Трамп… шестеренки моего мозга с хрустом провернулись и я вспомнил, что этот рыжий ухарь пытался баллотироваться ни много не мало аж на пост президента США. В 2000-м году. Разумные американцы, конечно, не могли выбрать этого клоуна на важнейшую мировую должность. Но каков наглец! Не успел познакомиться, уже лапает Веру. Я скрипнул зубами. Эх, Марков рядом. Да и Леха с Вячеславом не дадут мне пересчитать зубы Дональда.
— Мы американские девелоперы — Фред сделал страшные глаза сыну и тот убрал руку с коленки — Прилетели в составе делегации Картера. Нам обещали устроить разговор с мистером Романовым.
— Вообще-то это политические переговоры, не торговые — я просто упал на свободный пуфик. День адский. Два раза надо было дать в морду и два раза я себя сдерживал просто чудом.
— Политика — это тоже бизнес — пожал плечами Фред — Я слышал, что в Москве и Ленинграде Советы собираются начать высотные стройки. Наша компания хочет поучаствовать в тендерах. Мистер Картер обещал замолвить словечко.
Высотное строительство в Ленинграде? В городе-музее?? Похоже, девелоперов кто-то банально «развел». Может быть даже на деньги.
— Сам Картер замолвит?? — я скептически усмехнулся.
— Ну, допустим, его помощник — поморщился Фред.
— Эй, парень — на меня обратил внимание раскрасневшийся от спиртного Дональд. Рядом с ним уже стоял третий пустой бокал из под виски — У тебя классные песни. Сколько стоит твой концерт? Споешь нам в Нью-Йорке?
— Дональд! — отец еще раз попытался одернуть это хамло.
Я переглянулся с Лехой. «Мамонт» показал мне как берет за шкирку клоуна и выкидывает его в окно. Я отрицательно покачал головой.
— Частный концерт? А что, это тема.
Ко мне в удивлении обернулись все. И «звездочки» и «музыканты». Даже Вера перестала глупо хихикать и сделала круглые глаза.
— Дональд, я тут дачу купил недавно. Мне штукатуры нужны. И маляры.
— И? — Рыжий явно «не догонял».
— Ты бы подошел.
Народ засмеялся. Те, кто понимал по-английски переводил тем, кто понимал не очень. Смех усилился.
— Виктор, прекрати! — Альдона пихнула меня в бок.
Тут до Дональда наконец, дошло и он покачнувшись встал. Сжал кулаки. Лицо красное, аж прикуривать можно. Позади него уже маячила наша охрана. Фред тоже встал.
— Я прошу прощения за поведение сына, он выпил лишнего — Трамп протянул мне руку — Мы постараемся загладить вину.
Я тяжело вздохнул, пожал руку. Фреду, но не Дональду. Да тот и сам не горел желанием. Лишь сказал что-то на ушко Веры и не прощаясь ушел из зала. Вслед за ним ушел и отец.
— Так? Что мы тут пьем?
16 июня 1979 года, суббота
Вена, Австрия
— Вить, вставай! — в голову мне прилетела подушка. Я ее схватил и попытался накрыться с головой. Башка болела и трещала, похоже, вчера я перебрал лишнего.
— Сейчас оболью водой — голос Лехи угрожающе прозвучал над ухом — Я обещал!
— Кому? — простонал я — И что?
Неужели на мою голову еще одна Альдона??
С трудом продрал глаза. Солнце над Веной только-только вставало. На часах было 7 утра.
— Ты изверг!
— Киселеву! — безапелляционно заявил «Мамонт» — Обещал ему тренировать тебя, собирайся на пробежку.
Леха уже был одет в синий тренировочный костюм сборной СССР по боксу. И где только выцыганил форму? Или это Киселев с ним рассчитался за тиранство?
— Все, встаю — я поднялся и покачиваясь отправился в ванную. Умылся, оделся, нацепил на пояс Волкман. В коридоре нас уже ждали охранники также обряженные в красные спортивные куртки. Жарковато им будет. Вчера днем в Вене было плюс двадцать семь. С другой стороны, где еще прятать пистолеты?
Мы спустились вниз и на выходе ко мне бросился какой-то азиат. Низенький, узкоглазый, в черном костюме. Точнее попытался броситься. И тут же попал в заботливые руки Вячеслава.
— Виктор-сан! — заверещал на приличном английском азиат — Я Сабуро. Из компании Сони. Буду вас снимать.
Японец продемонстрировал нам всем фотоаппарат. Неплохую такую зеркалку Никон. После чего был отпущен Вячеславом.
— Черт! — Леха ударил себя по лбу — Забыл про японца. Он вчера еще подходил, но у нас запарка была…
Мнда… Как же не хватает Клаймича, часть вторая. Из Лехи администратор, конечно, так себе.
— Хорошо, Сабуро-сан — я посмотрел на небо. Солнышко то припекает — Можете бежать с нами. Только вам в костюме будет… э… не очень комфортно.
— Никаких проблем! — заверил меня японец, делая первый снимок, как я цепляю на голову наушники Волкмана.
Шесть человек — пятеро советских граждан и один японский — вышли на знаменитую венскую Рингштрассе и затрусили вперед в бодром темпе. По круговому бульвару, который опоясывал весь центр австрийской столицы, бежали не одни мы. Десятки джоггеров и велосипедистов составляли нам компанию только в прямой видимости. Я врубил на плеере Кисс, ту самую «Я был сделан, чтобы любить тебя», которую так опрометчиво советовал Романову, и прибавил ходу. Под бодрую музыку и звон трамваев бег пошел на ура. Охранники у меня тренированные, Леха тоже тот еще атлет, а вот японцу приходилось туго. Он потел, пыхтел, но держался. Еще и фотографировать успевал. Проникнувшись страданиями жителя страны «восходящего солнца», я сбавил темп. И тут же вылезла новая проблема. Меня начали узнавать бегущие австрийцы. Улыбались, махали руками. Те, кто двигался в нашем направлении пристроились в хвост охранникам. Те, кто бежал навстречу, развернулись и… тоже пристроились к нашей «теплой» компашке.
На обратном пути над Рингштрассе раздался громкий стрекот и гул.
Я поднял голову — сверху кружил голубой вертолет. Прямо как из песни мультфильма про крокодила Гену и Чебурашку. Кто-то из наших позади меня тоже быстро сообразил и неплохим баритоном пропел:
«Прилетит вдруг волшебник
В голубом вертолёте
И бесплатно покажет кино…»
Я засмеялся. Высунувшись из вертолета нас снимал, судя по логотипу на борту — оператор телеканала с незатейливым названием Programm 1 Прямо как в Союзе — 1 и 2 канал.
— Эх! Подпевай — я прибавил шагу и запел другую песенку из знаменитого мультика:
«Голубой вагон бежит качаясь вдаль….»
Сзади к моему удивлению дружно подхватили:
«Скорый поезд набирает ход…
Ах, зачем же этот день кончается,
Пусть бы он тянулся целый год!»…
И дальше мы еще более дружно, под удивленным взглядами австрийских бегунов, пропели:
«Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется,
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится…
Катится, катится
Голубой вагон».
К тому моменту когда мы допели куплеты и припевы про вагон, голубой вертолет уже отвалил, а количество фанатов вокруг разрослось до полусотни. Вот в таком обществе, мы и вернулись обратно в отель.
Раздав автографы, приняв душ и позавтракав, я начал названивать в Москву. Сразу нас не соединили — пришлось ждать.
— Витюш, как ты там? — взволнованным голосом поинтересовалась мама, когда нас все-таки соединили — По телевизору показывают какие-то ужасы. Антисоветские манифестации в Вашингтоне. Против договора с СССР. До драк с полицией дошло.
— Мам, ну я же в Вене! — резонно возразил я — Тут все спокойно! Как в морге.
Я вспомнил о несостоявшейся вербовке в клубе и поежился. Что-то тихо пока. А ведь Вячеслав 100 % доложил по инстанции.
— Хватит так шутить! Как там с едой? Тебя хорошо кормят?
— Просто отлично! — я начал рассказывать об австрийской национальной кухне, но был прерван — Ой, чуть не забыла тебе сказать. Звонил Бовин. Ну тот самый ведущий с ТВ.
— Я помню! Сам ему дал домашний телефон. Что он хотел?
— Приглашает в пятницу в Останкино. Будет прямой теле-мост Москва-Вашингтон. Советские граждане задают вопросы американцам, а те нам. Что-то про разрядку говорил…