Ламберт покосился на женщину.
– Ладно уж… пусть бегут. В Вернеце меня и так уже все некромантом считают. Не вырезать же всю столицу.
Корлайла пожала плечами.
– Хозяин – барин.
Жители деревни разбредались по домам, обмениваясь репликами вроде:
– Ну, я же говорил, Росс всё уладит, а ты сомневался…
– Кто, я сомневался? Да это я говорил: вот узнает хозяин, и…
Кайл отправился инспектировать нанесённые его владениям повреждения, Ламберт гонялся за Камиллой, обещая её последний час наполнить самыми извращёнными истязаниями, которые сможет породить его поражённое чернокнижием сознание, а Антар отправился бродить по замку. Гестия увязалась за ним, а Корлайла мучительно пыталась вспомнить, где всё-таки она видела этого высокого темноволосого мужчину с огромными глазами и высоким лбом.
Он начал с производственных помещений и осматривал всё с видимым интересом, хотя и молча.
– Ну как? – наконец не выдержала Гестия.
– Очень здорово, – ответил он.
– А у вас в Сварге тоже есть такое… такие? Э-э-э...
– Приспособления? – подсказал инженер. – Нет, нету. В Сварге вообще нет производства в вашем понимании этого слова.
– Откуда же вы берёте все вещи... которые вам нужны?
– Мы их… просто делаем. Как я сделал блок генерации червоточины. Составляем из соответствующих атомов.
Они перешли в жилые комнаты, и Антар неожиданно остановился перед мраморной статуэткой, изображавшей красивую девушку, запрокинувшую голову и улыбающуюся. Он долго смотрел на неё, а потом протянул руку и нежно провёл пальцем вдоль каменной щеки.
– Нравится? – спросила подошедшая сзади Камилла.
– Очень, – искренне ответил мужчина. – Откуда она здесь?
– Я привезла её с далёкого севера. Там её почитали как ритуальную. Считается, должна приносить счастье в любви, – улыбнулась она. – Когда я своё счастье получила, то подарила её Кайлу.
Антар молча кивнул.
– Ты ведь знаешь, кто это? – догадалась проницательная ведьма.
– Тот северный народ называл её Маленькой Сестрой, – сказала Камилла.
– Да? – удивился Нездешний. – Забавно. Обычно люди её так не называли. Только драконы.
– О, наконец-то я вспомнила, где тебя видела! – облегчённо воскликнула Корлайла. – Во дворце кесаря, в сокровищнице, есть гобелен, на котором ты обнимаешь эту блондиночку, – она указала на статуэтку, – на фоне чёрного дракона. Толька там у тебя кожа немного темнее.
– А вот здесь, – он дотронулся до левой щеки, – белый шрам?
– Да, точно! – радостно подтвердила Корлайла, довольная тем, что смутные сомнения её, наконец, разрешились. – Похож на ветку дерева или разряд молнии.
– Это и был разряд молнии, – сказал Антар. – Только там изображён не я, а мой отец. Я очень похож на него внешне.
– А она, – Камилла указала на мраморную девушку, – твоя мать?
– Да.
– А дракон? – не успокаивалась Гестия.
– А дракон – её двоюродный брат. Это был семейный портрет. Не знаю, почему с него сделали гобелен и как он попал к вашему кесарю.
– У тебя есть дядя-оборотень? – с восторгом осведомилась ведьма.
– Он не оборотень, – усмехнулся мужчина. – Он просто в известной степени мизантроп и долго жил с драконами, хотел быть подальше от людей. А так как он чернокнижник, то привык превращаться в дракона, чтобы привлекать меньше внимания. Ну и… рыцарей попугать тоже любил иногда.
– А откуда у твоего отца шрам? – настырная девушка не собиралась оставлять таинственного знакомца в покое.
– Подрался с каким-то магом. Ещё в юности, до брака с мамой. Он не любил об этом говорить. Почему-то все остальные раны зажили бесследно, а этот шрам остался, так что даже маме свести его не удалось… хотя, я не уверен, что она даже пыталась. Она к нему такому привыкла… Я помню, – продолжил Антар, и лицо его озарилось мягкой улыбкой, – когда мне было лет пять и я очень переживал, что обделён магическим даром, добыл где-то гвоздь и расцарапал себе щёку точно таким же образом. Я боготворил отца и хотел во всём походить на него. Правда, когда он увидел мои художества, то в первый и, кажется, в последний раз наорал на меня. Увидев, как он зол, я разревелся и побежал к матери, а она всё никак не могла меня утешить, потому что никак не могла перестать смеяться, глядя то на меня, то на отца. Потом обняла нас обоих и расцеловала.
Кайл как заправский сельский житель вставал на рассвете и с раннего утра гонял Фицжеральда по замковому двору, пока его гости спали.
– Можно мне тоже попробовать? – Антар, оказывается, тоже вставал рано.
Партнёр Кайла с радостью отдал ему свою рапиру.
– Должен только сразу извиниться – я не в лучшей форме, – сказал Нездешний. – В последние годы мне приходилось больше упражняться в стрельбе, чем в фехтовании.
– Из лука? – спросил Кайл, пытаясь на глаз оценить вероятный уровень соперника.
– Из винтовки, – ответил тот, становясь в классическую стойку с видимым удовольствием.
– А что это? – глаза юноши загорелись профессиональным интересом.
– У вас такого пока нет, – вздохнул пришелец, – и ваше счастье.
По тому, с какой игровой ловкостью Нездешний провернул оружие в руке, парень сделал вывод, что просто не будет.
Кайл сделал выпад. Антар легко парировал. Обменявшись ещё несколькими ударами со своим противником, Кайл ускорил движения и добавил финт. Мужчина ритма движений не изменил, но парировал так же уверенно. Они обошли площадку дважды, прежде чем Кайл заметил: Антар использует только те приёмы, что и он, и только после того, как юноша сделает это первым.
– Позволь, я тебя сменю, Кайл, – барон фон Штосс уже некоторое время наблюдал за спаррингом.
Они с Антаром церемонно раскланялись. На этот раз рисунок боя разительно отличался. Шокирующий, дестабилизирующий, поражающий удары сыпались один за другим. Если при борьбе с Кайлом Антар постоянно держался с ним лицом к лицу, то теперь он не брезговал огибать своего противника, норовя поразить его с тыла. Ламберт, впрочем, тоже не оставался в долгу.
С горящими глазами Кайл наблюдал за поединком, но вскоре движения партнёров стали настолько стремительными, что он даже взглядом не всегда за ними поспевал. Они делали друг другу подножки, срывались в перекаты и выкручивались, как змеи. Наконец Ламберт выдал какую-то совершенно умопомрачительную серию стремительных ударов, закончившуюся особенно хитрым финтом. Уходя от него, Антар сильно прогнулся назад, но потерял равновесие и упал на землю.
– Здорово! – сказал он, рассмеявшись. – Я даже не понял, как ты это сделал. Ну-ка, ещё раз!
Он подобрал свою рапиру, и противники снова сошлись. На этот раз Антар попытался пропустить руку соперника мимо себя, одновременно блокировав оружием, но снова оказался на земле.
– Ещё! – он легко вскочил на ноги. А в ответственный момент сделал сальто назад, выбив рапиру из руки Ламберта ударом ноги.
Во дворе, к тому времени заполнившемся зрителями, воцарилось молчание. Фон Штосс удивлённо переводил взгляд со своей рапиры на Антара и обратно.
– Что? – обеспокоенно спросил тот. – У вас так не принято? Нельзя становиться на руки?
– Отчего же, – спокойно ответил барон, – в бою правил никто не устанавливает. Если это позволит одержать победу, то почему бы нет.
– Я привык рассматривать рапиру как спортивное оружие, – извинился мужчина. – Слишком долго пробыл в технологических мирах.
– Ладно, – сказал Ламберт. – Давай теперь ты нападай, я покажу, как это парируют без таких выкрутасов.
Новый знакомый быстро прижился в замке Вайн Росс. Обаятельная непосредственность, с которой он изучал окружающих, располагала к нему этих самых окружающих. Даже Ламберт, поначалу относившийся к пришельцу довольно подозрительно, после импровизированного поединка проникся к инженеру некоторым доверием. А Гестия, так вообще ходила за Антаром как привязанная, донимая расспросами.
– А в наш мир тоже попадают те, кого исторгает ваша Сварга?
– Иногда. Для изолированных миров это скорее исключение. Что касается конкретно вашего… мне известен только один случай.
– И кто это был?
– Одна девочка.
– А что с ней стало?
– Не знаю, – сказал Антар, пожимая плечами. – Я не следил за её судьбой. Хотя… – тут он бросил странный взгляд на Ламберта, – возможно, она вышла замуж, родила детей… но в Сваргу она не вернулась.
В качестве продолжения работы над диссертацией Гестия со своим руководителем решили выполнить ещё одно искривление пространства, связывающее один из неудачных подземных ходов с «Домом на холме». Когда для проведения симуляции Ламберт достал свой бриллиант, Антар удивлённо присвистнул.
– Надо же, уже производите кристаллы. При таком уровне технологии… любопытно. Можно взглянуть?
Маг протянул ему камень.
– Прекрасная чистота, – восхищённо сообщил инженер, обследовав драгоценность. – И великолепная огранка, пятьдесят семь фацетов. Математический расчёт отражения? – Ламберт кивнул. – Идеально прозрачный… – продолжал восхищаться Антар, – но лично я предпочитаю сапфир.
Он поднял руку к горлу и извлёк синий камень из застёжки воротника, которой минуту назад там и в помине не было.
– А почему у тебя постоянно одежда меняется? – спросила Гестия.
– Ах, это… Да, надо отвыкать, а то внимание привлекает.
– Так как ты это делаешь?
Антар потянул за рукав, и ткань вытянулась за его рукой тёмной вязкой массой.
– Это моё изобретение. Вернее, саму субстанцию псевдожизни создала мама, а я усовершенствовал. Штука довольно энергозатратная, и фотосинтеза ей не хватало. Я приспособил её для потребления всех доступных видов энергии: электромагнитных и магических полей, разницы температур, проникающей радиации… и прочего в том же духе. Научил слушаться только одного хозяина, не впадать в истерику, сопровождаемую попытками удушения оного, пресёк бесконтрольное размножение… Псевдожизнь симбиотирует с разумными существами. Управляется ментально.
– Ой, а можно мне тоже попробовать? – тут же загорелась Гестия.
Антар оторвал от себя кусочек слизи и положил ей на ладонь.
– Для начала сделай перчатку.
Девушка пристально смотрела на слизь, но ничего не происходило.
– Он телепат, а ты нет, – предположила Камилла. – Попробуй поговорить с ней.
– Ты перчатка, – робко сказала ведьма. Слизь послушно обернула её руку. – Красная.
Слизь покраснела, но продолжала оставаться слизью.
– Нужно чётко представлять, что ты хочешь получить, – пояснил Антар, – структуру ткани, степень её обработки, покрой перчатки, есть ли у неё подкладка, и из чего она сделана…
Теперь руку за своей порцией вытянул Кайл.
– Кожаная перчатка, – сказал он, и его ладонь исчезла под кучерявой овечьей шерстью. – Гладкая, – Шерсть исчезла. – Дублёная и крашеная, – Кожа стала мягкой и вместо грязно-серого приобрела приятный тёмно-коричневый цвет.
– Неплохо, – похвалил Антар. – Особенно для первого раза.
– Боюсь, я смогу уговорить её только на изделия из овец, так как представляю технологию.
– Но у тебя получается так легко, - огорчённо сказала Гестия. – Ты даже не замечаешь, как на тебе всё меняется. И уж точно не проговариваешь, даже про себя, весь процесс от стрижки шерсти до покроя штанов.
– Это дело привычки, – заверил её мужчина. – Для меня псевдожизнь уже что-то вроде второй кожи. Я, и правда, обычно её не замечаю.
Камилла пробовать укротить слизь брезгливо отказалась, зато Ламберт с интересом взял предложенный ему комок. Почти сразу на его руке появилась элегантная тонкая замшевая перчатка в тон к костюму, хотя он и не произнёс ни слова.
– Ты ей понравился, – сказал Антар, снова окинув мага своим странным взглядом.
Следующим утром Антар с Ламбертом «вальсировали» по двору уже не с рапирами, а с мечами. Было видно, что это оружие для Нездешнего привычнее. Сивфанцу было всё равно. Они начали с неспешного обмена ударами, заново прощупывая друг друга.
– Скажи мне, – решил разнообразить это действо Ламберт, – для чего вообще было предназначен тот… то искривление пространства, в которое мы попали?
– Я обычно оставляю по одному такому на каждом континенте, – ответил инженер. – На случай, если кому-то захочется пообщаться с Нездешними, минуя предгорья фейри. Им бы дать волю, они бы вообще никого в Сваргу не пускали. А так можно найти кого-нибудь подходящего… Там же всё подробно описано было.
– У нас есть некоторые трудности с переводом.
– Да, у вас же «некромантов» не осталось, – вспомнил Антар. – Надо было делать копию на фейр-си. Странно, что этот язык сохранился лучше. Люди им редко пользуются.
– Так эти искривления – своего рода дверной колокольчик?
– Не только. Они позволяют достаточно точно судить о том, кто и зачем звонит.
– И зачем звонил я?
– Гораздо интереснее ответ на вопрос «кто ты?» – сказал инженер и, сделав серию обманных движений, оцарапал своему собеседнику запястье. – Надеюсь, ты не возражаешь? – осведомился он, платком аккуратно снимая каплю крови со своего клинка.
Ламберт лизнул ранку.
– Нет, если ты не собираешься накладывать на меня какое-нибудь ваше кровное проклятье.
– Я не маг, так что бояться нечего.
– Тогда зачем тебе моя кровь?
– Хочу проверить кое-что.
– Значит, таких «колокольчиков» у тебя много?
– Как посмотреть, – пожал плечами Антар. – Обитаемых миров миллионы. А зон запросов у меня несколько тысяч.
– Несколько тысяч? И ты реагируешь на каждую из них?
– Нет, конечно, – усмехнулся Антар. – Только на интересные. Вот взять твой, например: четыре тысячи лет мир не подаёт признаков жизни, и тут нате-пожалуйста – продвинутый пользователь. Хотя… – мужчина немного помолчал и снова как-то грустно усмехнулся. – Не буду лукавить – я заинтересовался вашей парой потому, что вы с Камиллой напомнили мне моих родителей. Особенно ты отца. Он тоже был магом и естествоиспытателем. Учил меня ставить задачи, обрабатывать результаты опытов… кстати, и обращаться с оружием.
– Был? – осторожно спросил Ламберт.
– Они с матерью погибли в одном из миров. Он занимал должность профессора математики, она преподавала биологию в том же университете. Их роман был таким бурным, что пришлось пожениться и по местным законам тоже, чтобы не смущать общественность. А через год после этого на город сбросили первую на той планете водородную бомбу. Войны там не было. Просто надо было испытать новую игрушку.
– Соболезную, – сказал барон, отношения которого с родителями не отличались сентиментальностью.
– Смерть неотъемлемая часть жизни, – задумчиво произнёс Антар. – Именно она придаёт жизни ценность. И в отличие от брата, умиравшего долго и мучительно, они погибли мгновенно. К тому же по моему субъективному времени это произошло довольно давно. Однако та информация, что выдала о вас зона запроса… скажем так, напомнила мне о них. Их отношения тоже складывались непросто. И мне жаль было бы, если бы ваши закончилось чем-нибудь столь же малоприятным.
– Так ты что, решил нас поопекать? – осведомился Ламберт.
– С моей стороны это было бы очень самонадеянно, – заметил Антар. – Я совершенно чужой в этом мире: столько лет прошло, всё поменялось. Меня самого в пору опекать. Но я, например, консервировал большинство научных учреждений после эвакуации так называемых некромантов. Если хочешь, я мог бы…
– Да! – глаза магистра загорелись исследовательским огнём.
– А что не так было с их отношениями? – перевела разговор на интересующую её тему Гестия.
– Это очень романтичная, но длинная и запутанная история, – сказал Нездешний, игнорируя нарочито открытый бок Ламберта и целясь в лодыжку.
– Ой, я обожаю именно такие истории!! – запрыгала от возбуждения девушка. – Антар, ну пожалуйста, ну расскажи-и-и!!!
Мужчины уже раскланялись и спрятали оружие, но Антар продолжал молчать. Гестия смотрела на него просительным взглядом. Когда к ней присоединилась не только Камилла, но и Корлайла, он сдался: