— Это ты типа учитель у нее?
— Угу. По английскому. Это называется «репетитор».
— Ох, сейчас все взялись за этот английский! Как будто других дел нет. Мои внуки тоже изучают в этой своей Москве…
Пришлось выслушать всю историю ее детей и внуков. Но я не возражал. Как ни странно, но простодушный треп этой старухи действовал на меня успокаивающе. А мне очень нужно было успокоиться.
— А у вас с Настькой намечается чаво? — она подмигнула. — А то у нее жених!
Я улыбнулся этой блюстительнице нравственности:
— Нет, я просто репетитор. И про жениха ее знаю.
— Ох, глаза у него жгучие! Красавчик! Ты это, Санек, не робей — ты тоже красавчик. Только волосы зря красишь.
Чего я делаю? Но у меня не было желания с ней спорить. Вампиры ненадолго могут изменять цвет волос, но краска смывается слишком быстро. Да и нужды в этом нет. Тем более — мне. А бабуля моя хитро прищурилась и спросила:
— А ты, милок, случаем, не из этих?
Я едва не рассмеялся, понимая, на что она намекает, но спросил серьезно:
— Из кого?
— И этих… — она как будто немного засмущалась, но, похоже, это чувство не было ей свойственно. — Из пидерастов!
Ну и словечко! Снова сдержал смех. Все бессмертные рано или поздно пробуют на вкус оба пола, и я не исключение. Но поскольку секс для меня после Ритуала вообще никогда не стоял на первом месте, провел всего пару опытов — да и то ради интереса. И могу сказать, что моя натуральность пока еще остается вполне натуральной. Хотя с технической точки зрения и женщины, и мужчины могут доставлять удовольствие, но тягу я за всю свою смертную и бессмертную жизнь испытывал только к женскому полу. Если это можно назвать тягой. Будучи человеком, я просто удовлетворял потребности с помощью многочисленных дам, но ни в кого слишком сильно так и не влюбился. Аниту я, конечно, любил, но Дитя и не может не любить своего Мастера. И вот сейчас эта Настя… Так, о другом надо думать.
— Угу, из них. Из пидерастов, — я просто хотел посмотреть на ее реакцию. Если ее хватит инфаркт, то моей вины в ее кончине уже не будет. И оно того стоило! Бабуля вытаращила глаза и отквасила челюсть. Но постепенно собралась и жалостливо запричитала:
— Ты чего ж так, Санек? Видный такой парень… только б волосы не красил. И добрый! Вон, меня из беды спас… и батон купил! Ох, жаль. И с Настькой бы мог… А, нет, у нее же жених есть! Ох, божечки, что же делать…
Я молчал. Вообще-то, я рассчитывал на то, что баба Женя посвятит в тайны моей «ориентации» соседей. И если это дойдет до Насти, то может, она перестанет смотреть на меня такими глазами. Так, о другом надо думать.
— После всего ей еще повезло, что хоть кто-то ее полюбил, — продолжила моя собеседница свой монолог, но вдруг осеклась. — А ты ж не знаешь, что с ней случилось?
— Знаю, Настя мне рассказала, — и наблюдал, с каким чрезвычайным облегчением выдохнула баба Женя. Ну конечно, если я в курсе, то и она может смело это со мной обсуждать. А ей очень хочется это обсудить. Я решил ее подтолкнуть. — А вы знали ее отчима?
— Конечно, знала! — она приняла мой вопрос как обвинение в шпионской некомпетентности. — И он мне сразу не понравился! Ну, может, не сразу. Сначала весь такой положительный, приветливый. Но как-то раз случилось очень странное…
Так-так, тайная разведка, все выкладывай.
— Я в подъезд как-то выглянула, а он Настю за руку в квартиру тащит. А она плачет. Увидела меня и даже не поздоровалась. А он так зыркнул! И, честное слово, у него лицо было какое-то странное. Глаза кровью налитые и… даже не знаю, как сказать. Но он подошел ко мне и что-то шептать начал. Я успокоилась, решила, не мое это дело, что у других в семьях творится. Может, поругались. Может, он ей сережки не купил или еще чаво. И как-то даже желания не было никому об этом рассказывать, вот тебе только впервые говорю. Но с тех пор он мне не нравился. Если бы я тогда знала, что происходит, обязательно бы Людмиле рассказала!
Не рассказала бы. У Пола очень сильный дар внушения эмоций.
— А больше ничего такого не случалось?
— Нет! Ну вот до самого того дня… Я дома была. И услышала, как Настя орет… Орала во всю глотку, как будто режут ее. Я сильно тогда трухнула. Позвонила Людмиле на работу, а потом не выдержала и сама поднялась, стала в их квартиру стучать, долбилась даже ногами! Страшно было — жуть! Но страшнее было, что ее там убивают, а я сижу, ничего не делаю, берегу свои старческие косточки. И потом сам Павел открыл дверь и пролетел мимо меня, да на улицу. С тех пор его так и не нашли.
Ай да баба Женя. Возможно, в тот день именно ты Насте жизнь спасла. Неизвестно, что с ней бы сделал спятивший от беспамятства вампир. А ты его спугнула. Я почувствовал симпатию к этой смелой бабуле.
— А кто еще к ним ходит? Видели каких-нибудь странных людей?
— Да никто почти не ходит, — она отмахнулась. — Раньше друзья Настины, теперь вот жених ее. А к Людмиле мужчины не приходят! Да и грех ее не понять — два мужика в жизни, да оба попались такие, что не позавидуешь.
— А кто первый мужик? — я на всякий случай внушал ей быть откровенной. Ей внешнее воздействие не особо требовалось, но я боялся, что она застопорится.
— Так муж ее! Или кто он там ей был. Настин отец!
— Вы знали его?
— Нет. Она сюда уже одна приехала, на седьмом месяце беременности. Жили они где-то в Ленинграде, в Петербурге то бишь. Как заселилась, так мы сразу и познакомились. А муж ее так и не появился. И она не рассказывала ничего. Но видно было, что любит, скучает. Знаешь, Санек, видно это, даже когда и не говорят. Да и то, что десять лет мужика в дом не приводила — тоже показатель! А потом уже познакомилась с этим Павлом, чтоб ему пусто было!
— Неужели вообще ничего не рассказывала про Настиного отца? А как беременность проходила? На какие деньги она жила?
— Где-то я ей помогала, да хоть с теми же продуктами… Да там вообще такая история… — и баба Женя замолчала. Все, вот он — стопор. Дальше она рассказывать не хочет, и мое внушение тут не поможет. И очевидно, что именно на этом месте история заслуживает наибольшего интереса.
— Баба Женя, а давайте я за винишком сгоняю? Посидим еще, поболтаем. Так мне с вами хорошо тут!
— Санёк, — старушка окончательно растаяла, — а сколько стоит мартини? Все мечтаю попробовать. Давай? Я тебе деньжат дам.
— Не надо, — после того, как я выслушал слезливую историю о ее пенсии, брать с нее эти копейки не стал бы — просто смешно. — Я сам куплю. Вернусь потом, хорошо?
Кажется, я приобрел звание не только ее спасителя, но и лучшего друга. Вот так, за два с половиной часа. Я для себя отметил, что если бы у меня были другие намерения на ее счет или на счет ее скудного барахлишка, то она просто напрашивалась на то, чтобы стать жертвой. Хорошая бабка. Пока я тут, она в беду не попадет. Да и квартира у нее очень удобно расположена.
Раскрасневшуюся и еще более подобревшую от спиртного бабу Женю теперь разговорить было как два пальца об асфальт. И услышал в награду за свои старания нечто новенькое:
— Людмила приехала сюда с деньгами. Она и квартиру сразу купила. И потом у нее кое-какие сбережения оставались. То есть приличная сумма, но никаких денег ей никто не присылал. Умер муженек ее или бросил на сносях — не знаю. А потом, когда родила, могла оставить Настьку со мной или у других соседей — мы всегда тут дружно жили! Это теперь все поуезжали, другие понаехали…
— А что там за история-то? — я не удержался, стремясь вернуть разговор в нужное русло. А то сейчас придется выслушать и о соседях, и об их внуках, и об их пенсиях.
— Так… — опять пауза, поэтому я усилил внушение. — Она же близнецов ждала. Пузо было — ты не представляешь! И счастливая такая, хоть и без мужика растить детей собиралась. А потом при родах один умер. Мальчик который. Врачи сказали, что так бывает — якобы один плод развивается за счет другого, и поэтому иногда так получается. Они ведь и заранее ее предупреждали, что у него органы там не развиваются и все такое, но Людмила до последнего надеялась, что он выживет. Она так плакала. И потом много плакала, как вспомнит… Так вот, она даже Насте не сказала об этом. И ты не говори! — старушка напряглась от того, что неожиданно для самой себя открыла старую тайну своей подруги.
— Не скажу, — заверил я ее, соображая, что меняет для меня эта информация. Да по сути, ничего. Если второй ребенок и правда умер, то обстоятельства те же. Но если он каким-нибудь образом выжил, то, возможно, у меня имеется еще один наследник. Этот вопрос на всякий случай надо будет выяснить. Найти медицинские документы, удостовериться. Игорь с этой задачей справится. А вот про Настиного отца надо будет узнать — ведь именно он может оказаться тем, через кого Настя заработала мою кровную линию, будь она трижды неладна. Кровная линия, конечно. Загадочный вырисовывается мужик. Ну или просто лопух, не желающий брать ответственность за свою женщину и сразу двух детей. Я был уверен, что Людмила добровольно о нем рассказывать не станет. Не зря ж она столько лет даже бабе Жене, которая была с ней в трудную минуту, ничего открывать не захотела. Значит, надо попробовать навести справки через своих. Правда тут, в России, где повсюду монополия Волков, это будет затруднительно.
Распрощавшись со своей закадычной подругой и заверив ее в том, что на днях обязательно загляну, я отправился наконец-то домой.
Игорь позвонил через два дня и уверил меня в том, что Настин близнец действительно умер. Продиктовал какой-то страшно звучащий диагноз и подтвердил, что ошибки быть не может. Ну ничего. Я все равно рад, что познакомился с бабой Женей. По крайней мере, любое изменение политической ситуации в мире или в отдельно взятом подъезде мимо меня теперь не пройдет. А пока надо найти художника. Любого! Сойдет даже карикатурист. Иначе придется стирать память Насте все чаще и чаще. Но к бабе Жене я теперь буду наведываться регулярно. Классная бабулька.
Настя.
Признаюсь честно, лишь в обществе Алекса я чувствовала себя идеально. Настолько легко мне было только с ним. Со школьными друзьями общаться было невыносимо — в их глазах всегда сквозила жалость и почти физически ощущалось, насколько ненормальной они меня считают. Нет, никакого осуждения. Просто готовность к тому, что я вдруг начну плакать, кричать или буйствовать, хотя я никогда ничего подобного и не делала. А они ждали, как будто рано или поздно я обязана была выкинуть нечто подобное. С новыми друзьями из института я тоже не могла быть совершенно расслабленной, боясь выдать себя. Вот только Денис, который был посвящен в мою тайну и при этом всего лишь через пару дней уничтожил жалость ко мне в своих глазах, был тем, с кем я могла чувствовать себя человеком. Но и между нами возникала неловкость, связанная с отсутствием интимных отношений. Теперь он был еще менее настойчив, чем раньше. Теперь и он боялся. Возможно, не нужно было его посвящать во все детали. Но и иначе было никак. Таким образом, единственным, с кем не было никаких затруднений, стал Алекс. Мы разговаривали много об английском, и совсем чуть-чуть — о других вещах. Но однажды он мне прямо заявил, что не хочет, чтобы наше общение выходило за рамки занятий.
Это задело меня. Ничего ему не показав, я еще долго обдумывала высказанную позицию. Ты, сейчас чуть ли не самый близкий мне человек, хотя даже не знаешь об этом, именно ты и не хочешь стать мне другом. Почему? Но он продолжал приходить, садился все так же рядом, по-прежнему шутил и улыбался. Я уже поняла, что при каждой его улыбке мое сердце останавливается, но это было объяснимо — Алекс просто был красив. А я молода, да еще и с серьезными проблемами в сексуальной жизни, поэтому не могу не реагировать. Так что его внешность я очень скоро стала воспринимать просто как факт. Пусть и три раза в неделю в течение часа, но мне не нужно прилагать усилий, чтобы жить. Поэтому, хочешь ты того или нет, ты — мой друг, мое спасение и мой свежий воздух.
Оказалось, что Алекс еще и очень хороший человек. Он помог бабе Жене — моей соседке с первого этажа, и после этого постоянно навещал ее, не забывая прикупить продуктов. Она рассказывала о нем, как о личном Ангеле-Хранителе. Вот ты какой, мой друг, очень добрый и понимающий. Хотя никогда этого не показываешь. Баба Женя как будто еще хотела что-то про него рассказать, но остановила себя, артистично зажав рот ладонью. Видимо, знает о нем что-то и одновременно хочет и не хочет этим поделиться. Если уж такая старая сплетница хранит какой-то его секрет, то ее отношение к Алексу еще более теплое, чем кажется.
Я долго решалась и планировала, как же начать с ним дружеское общение. Поскольку он твердо обозначил свою позицию по этому вопросу, а я сдаваться не собиралась — не в моем положении разбрасываться потенциальными друзьями — решила использовать свою соседку. Выяснила, что Алекс заходит к ней каждый раз после наших занятий. Сначала идет в магазин, покупает кучу вкусняшек, а потом возвращается. Ну что ж, будем тоже наращивать общение с бабой Женей. Давно пора отдать ей долги за то, что она приглядывала за мной в детстве и всю жизнь помогала маме.
— Баб Жень, у вас пары яиц не найдется взаймы? Мама на работе задерживается, а в магазин неохота… Ой, у вас гости?
Алекс вышел вслед за ней и стоял, улыбаясь и скрестив руки на груди.
— Какие ж это гости! Санёк же, — махнула рукой соседка. — Заходи, Настюш, посиди с нами. Накормлю, раз мамы с яйцами нет.
Я, безусловно, позволила себя уговорить и усадить за стол. Передо мной тут же поставили тарелку с жареной курочкой, пододвинули нарезку и салат. А она его тут откармливает, как я посмотрю!
— Привет, Алекс, еще раз! — до сих пор он не произнес ни слова. Собственно, прошло меньше часа, после того, как наше занятие закончилось.
— Привет, — казалось, что он был чуть более задумчивым, чем обычно.
Я слушала добродушную болтовню бабы Жени, но констатировала, что пришла сюда не за этим. Поэтому дождавшись момента, когда женщина переводила дыхание, спросила у него:
— Вот так ты проводишь свое свободное время? Развлекаешь нашу любимую бабушку, вместо того, чтобы общаться с друзьями? А девушка у тебя есть? — я посчитала, что неформальная обстановка вполне допускает такие вопросы.
Но за него ответила баба Женя:
— Да какая там девушка… — мне показалось, или в ее голосе прозвучала обреченность? — Насть, у тебя есть подружка, чтобы нашего красавчика пристроить? Ты глянь — какой! И вот, напасть… Ой, — она замолчала и со страхом посмотрела на парня. Тот смеялся. Беззвучно, закрыв лицо руками, но смеялся. Потом поднял глаза и замял ее неловкость, сказав:
— Баба Женя, так я же за вами ухаживаю. Мне других красоток не надо.
Старушка зарделась, забубнила: «Ну что ты смеешься над бабушкой» и вскочила, чтобы подлить всем чаю. Вот, она же нашла к нему подход! Видно же, что они общаются как друзья — между ними так и чувствуется теплота. Почему же я не могу? Довольная комплиментом соседка решила и мне поднять настроение:
— А у тебя как дела с твоим женихом? Ох, глаза у него жгучие!
— Все хорошо, — все и правда было хорошо, за исключением одного момента. Конечно, присутствующим об этом знать необязательно. Может, Алекса я бы и могла посвятить — да чего там, я даже однажды чуть не решилась его в это посвятить, но с бабой Женей такие вопросы я обсуждать готова не была. — Если б знала, что мама так задержится, то договорилась бы с ним о встрече, чтоб одной дома не сидеть. А сейчас уже и поздно.
И вдруг мой репетитор оживился:
— Настя, может, отвезу тебя к нему? Где он живет? Я на машине. Позвони, предупреди. Делов-то.
Действительно. Я очень хотела встретиться с любимым хотя бы на час, а тут такая возможность. А обратно Денис меня проводит. Поэтому я с радостью приняла это предложение. Поднялась в свою квартиру, чтоб одеться, а потом выбежала на улицу и убедилась, что Алекс уже ждет.
Сначала мы оба молчали. Но мне очень хотелось, чтобы Алекс начал воспринимать меня не только как свою подопечную. А для этого неплохо было бы общаться и на другие темы.
— Так что, у тебя нет девушки? — снова спросила я. Надо же с чего-то начинать.
— С какой целью интересуешься? — он не отрывал взгляда от дороги, но улыбался. Это меня обнадежило.