Должно быть, лицо Тристана приняло весьма комичное выражение, ибо Галахад не мог скрыть улыбки.
- Что?
- Ты знаешь язык пиктов? - потрясенно спросил принц.
- Немного, - с ложной скромностью ответил дю Лак. - Я же говорил, я люблю читать. Так что, думаешь, речь шла о Моргольте?
- Возможно, - Тристан уставился в огонь, мысленно выстраивая возможные варианты развития событий. - Проверить, в любом случае, стоит. Они не упоминали, в каком направлении находится та долина?
- Если бы и упоминали, я бы не понял, - смущенно произнес Галахад, глядя в землю. - Я север-то от юга отличить не могу. Но они точно были из жителей этого дола.
- С чего ты взял?
- Я узнал одного из них, - пояснил мальчик. - Он был сегодня среди тех, кто напал на меня.
“Значит, селение племени с загадочным вождем где-то совсем рядом”.
На некоторое время воцарилось молчание. Тристан размышлял об услышанном, молча разглядывая язычки пламени, танцевавшие на почерневших остатках поленьев. Наконец, он поднялся с земли резким движением и объявил:
- Пора спать. Путь, в любом случае, предстоит неблизкий, а время поджимает. Я отправлюсь с первыми лучами рассвета.
Галахад уставился на спутника так, словно его ушатом ледяной воды окатили.
- ОтправишьСЯ? - проговорил он в полном недоумении. - Один? Ты бросишь меня?
Тристан ждал этого вопроса. Как можно спокойнее, но при этом твердо, он ответил:
- Я не могу взять тебя с собой. Лошадь одна, а нас двое. Ты будешь задерживать меня. К тому же, если на нас нападут - а это крайне вероятно - мне придется отвлекаться, чтобы защитить тебя, и нас обоих убьют. И потом, - добавил он, - что мы будем делать, когда найдем котел? Мне нужно вернуться с ним в Логрию, а тебе туда путь заказан.
На мальчика было жалко смотреть. Его умоляющий взгляд прожигал насквозь, но потомок Кёрна оставался непреклонен.
- Вот, держи, - быстрым движением юноша извлек из-за пояса длинный, хорошо наточенный нож и протянул его принцу-бродяге рукояткой вперед. - И пропитание добыть, и себя защитить поможет.
- Не поможет, - скорбно вымолвил Галахад, принимая подарок, - если не умеешь с ним обращаться.
- И все же, это лучше, чем ничего, - приободрил его Тристан. - Я думаю, ты способен на большее, чем привык о себе думать.
Юный отпрыск Озерного дома кивнул, но вид у него был совершенно расстроенный.
- А теперь давай выспимся хорошенько, - скомандовал принц Корнуолла - Силы нам пригодятся.
- Может, нам лучше спать по очереди? - недоверчиво произнес мальчишка. - Чтобы нас не застали врасплох и не убили во сне?
- Насчет этого не переживай, - произнес Тристан, чуть ухмыльнувшись. - Я проснусь и всажу им клинок в брюхо раньше, чем они поймут, что произошло.
Глава 12
На следующее утро, едва первые робкие лучи рассвета прорезали облака, разгоняя ночную тьму и окрашивая небо на востоке нежно-розовым, Тристан уже был на ногах и вовсю хлопотал со сборами. Ночью с гор спустился туман, укутавший долину плотным серым одеялом. Галахад от пережитого накануне волнения и непривычно сытного ужина дрых мертвее мертвого, и юноша решил дать ему отдохнуть чуть подольше - неизвестно, когда еще пареньку представится такая возможность. Сам же он тем временем перебрал седельную сумку, утрамбовав поклажу поплотнее, и сходил к ручью умыться. Затем, разворошив вчерашние угли и добавив свежего хвороста, юноша принялся готовить нехитрый завтрак.
Младший дю Лак проснулся как раз когда еда почти сготовилась. Неохотно поднявшись с земли, он сел и принялся протирать заспанные глаза. Тристан, не разводя лишних церемоний, протянул ему причитающуюся порцию и быстренько поглотил свою. Пока сонный Галахад лениво, совсем не то, что вчера, жевал слегка подгоревшее на огне мясо, Тристан затушил костер, хорошенько присыпав его землей. Дыма от утренней готовки получилось немного, и в густых рассветных сумерках заметить их были не должны. А когда солнце взойдет высоко, обоих и след уже простынет. Во всяком случае, его - точно.
Ада тоже не слишком радовалась раннему подъему. Утомленная длительной скачкой накануне, она явно была бы не прочь подремать еще немного и мирно попастись, щипая травку, вместо того, чтобы продолжать изнурительную гонку. Однако решительный настрой хозяина шансов на спокойную жизнь не оставлял. Во всяком случае, не сегодня. Поэтому животное повиновалось, сведя протест к недовольному фырканью и осуждающему взгляду исподлобья. Принц дома Лионессе затягивал подпругу седла, когда Галахад неуверенно приблизился и встал рядом, переминаясь с ноги на ногу. “Ну вот”. Юноша ненавидел сентиментальные прощания и надеялся уехать, обойдясь без них. Он и так проявил несвойственное ему великодушие, подарив этому недотепе свой нож и запасную шерстяную тунику, в которой тот и стоял сейчас перед ним, буравя взглядом землю. Наконец, парнишка решился заговорить:
- Спасибо тебе, - слова вылезали из него неохотно, с нажимом. - Ты столько сделал для меня, хотя мог просто проехать мимо. Не знаю, что буду делать дальше, но без тебя я уже был бы мертв, - Он помялся еще немного и добавил. - Вот, возьми.
С этими словами он подошел и протянул Тристану зажатую ладонь. Юноша подставил руку, с сомнением принимая дар. Это оказалась речная раковина, точь-в-точь как та, что красовалась на плече изгнанного принца. Причудливо закрученная, снаружи она сверкала белизной, словно выточенная из мрамора, а внутри оказалась нежно-голубой, цвета весеннего неба. Юноша никогда раньше таких не видел.
- Это ракушка озерного аммонита, - пояснил Галахад, - Их еще называют “королевскими улитками”. Они водятся только у нас, в Арморике. Люди верят, что их раковины приносят удачу. Мне она не особо помогла. Надеюсь, тебе повезет больше.
Тристан повертел подарок в руке, разглядывая его уже с интересом. На боку спиралевидного, похожего на каплю панциря виднелось темное пятно, выпуклое на ощупь. В тусклом свете первого утреннего солнца оно едва заметно отливало синевой. Это был сапфир, и довольно крупный. Корнуоллец взглянул на мальчика с немым вопросом.
- Раковина с сапфиром - королевский знак, - пояснил тот, - Каждый член нашего Дома при рождению получает такую.
- Я не могу ее принять, - сдержанно произнес Тристан, протягивая подарок назад.
- Нет, возьми, - возразил Галахад с неожиданной твердостью. - Я больше не дю Лак. А ты спас мне жизнь, и это меньшее, что я могу сделать.
Несколько мгновений принц дома Лионессе еще молча смотрел на него, но затем кивнул и убрал украшение в седельную сумку.
- Какие бы неурядицы не случались, никогда не забывай, кто ты, - произнес Тристан, положив руку ему на плечо и глядя прямо в глаза. - Помни - кровь не лжет.
Если мальчишка и придал значение его словам, то никак не показал этого. Молодой воин последний раз проверил, хорошо ли закреплен меч, а затем вскочил в седло.
- Удачи с испытанием. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, - негромко произнес Галахад, и в голосе его едва заметно сквозила горечь. - Да хранят тебя духи.
- И тебя, - сдержанно выдавил Тристан, после чего выдал лошади хорошего шенкеля.
Ада взвилась и, громко заржав, стрелой сорвалась с места. Ненадолго парнишка превратился в стремительно уменьшающийся силуэт, чтобы наконец совсем раствориться в утреннем тумане. Юноша летел вперед, не останавливаясь, лишь через час позволив лошади перейти на шаг.
Сбавив темп, молодой наследник смог перевести дух и немного привести мысли в порядок. Он сам удивился, как сильно его взбудоражила вся эта история. Под конец начало казаться, что мальчик ждал от него чего-то, рассчитывал на него. Так, словно Тристан ему что-то пообещал. Это злило, и злило сильно. Но сейчас, когда история осталась позади, словно сам Галахад, растаявший в тумане, стало возможным поразмышлять о ней и обо всем остальном более спокойно.
C одной стороны, мальчика, конечно, было жаль. Выставить его, беспомощного, неспособного постоять за себя, на улицу, лишив всех привилегий и защиты своего Дома – это равносильно смерти. Даже казнить его сразу, и то было бы милосерднее. Сама Логрия, находящаяся под защитой благородных Домов и их армий, представляла собой далеко не самое дружелюбное место. Человеческие поселения, редкие и немноголюдные, разделяли огромные расстояния, где, во всем ее мрачном величии, безраздельно властвовала дикая природа. Дремучие леса, холмистые равнины и коварные болота кишмя кишели различными чудовищами, магическими ловушками, оставшимися со времен Ши, и мириадами других, безымянных опасностей. Чего уж говорить о дикой, практически безлюдной Каледонии – здесь проснуться живым и прожить еще один день уже было большой удачей. Тристан вообще был крайне удивлен, как Галахаду удалось протянуть тут так долго. И ведь наступит день, когда удача изменит ему. Судя по всему, Ланселот был безжалостен не только к врагам. «Выходит, наши отцы тоже похожи друг на друга?» - эта фраза не выходила из головы Тристана, эхом отдаваясь в сознании вновь и вновь. Получается, его отец был еще не так жесток, как он привык думать.
В тоже время, Тристан проникся некоторым презрением к младшему дю Лаку. Наверняка отец предоставил ему все возможности, чтобы научится воинскому мастерству, управлению владениями, тонкостям придворных игр и всем прочим умениям, необходимым будущему королю. Мальчишка сам виноват, что не внял наставлениям. Все, что с ним приключилось – исключительно его собственная «заслуга». Наследника Корнуолла растили воином и с детства вбивали мысль, что выживает только сильнейший. Слабым не было места в этом жестоком, полном опасностей и лишений мире. Так что в каком-то смысле Галахад заслужил свою участь. Тристан внезапно понял, что злится на себя, на свою мягкотелость, на ту часть души, которая жалела мальчика и сочувствовала ему. К его собственным слабостям никто никогда не проявлял снисхождения, почему он должен поступать иначе?
И, тем не менее, полностью заглушить голос сочувствия не получалось. Та искренность, с которой паренек проявлял благодарность, подкупала и затрагивала какие-то доселе незнакомые струнки души корнуольского принца. Тристан потянулся к седельной сумке и достал подарок Галахада. Утреннее солнце уже висело высоко над деревьями, и пробиваясь сквозь плотные кучевые облака, как через призму, позволяло внимательнее разглядеть талисман. Ракушка и впрямь отливала молочной белизной, но при хорошем освещении юноша увидел, что ее поверхность покрыта мельчайшими цветными песчинками, искрящимися на солнце, подобно куску известковой породы. Шершавая на ощупь снаружи, изнутри она оказалась гладкой, как стекло, нежного голубого цвета. Раковина диковинного моллюска выглядела необычно сама по себе, но особое внимание привлекал камень. Ювелирно инкрустированный точно по центру, это был самый красивый сапфир, когда-либо виденный Тристаном. Помещенный в изысканную золотую оправу, он переливался всеми оттенками глубокого темно-синего и казалось, что под тонкой оболочкой заключено бездонное полуночное море. Хотя возможно, это были всего лишь блики утреннего солнца, играющие на гранях камня.
В верхней части ракушки имелось отверстие, через которое был пропущен вощеный шнурок. Недолго думая, молодой принц обернул его вокруг шеи и завязал на небольшой узел. Почему бы и нет? Галахад сказал, что эти ракушки приносят удачу, а удачи много не бывает.
Итак, у одного из местных племен появился новый вождь. Описание, переданное мальчиком со слов самих пиктов, не оставляло сомнений в его личности. А где Моргольт, там, скорее всего, и котел Дирнуха. Похоже, мозаика, наконец, начала складываться в единое целое. Но что Моргольт собрался делать с котлом? И для чего ему понадобилось подминать под себя целое племя? Так или иначе, все ниточки вели в одно место, а значит, именно туда сейчас лежал путь Тристана.
Утренний воздух дышал влажной прохладой и свежестью леса. Ада мягко ступала по опушке густого ольшаника, крошечные брызги росы разлетались из-под ее копыт. Из зарослей кустарника доносилось громкое щебетание малиновок, запоем исполнявших симфонию в честь нового дня. Тристан поднял голову и устремил взгляд вдаль, прикрыв глаза ладонью. Всюду, насколько хватало глаз, простиралась глубокая изумрудная долина. Дремучий смешанный лес, покрывавший ее, изредка перемежался буроватыми прогалинами, сплошь поросшими вереском. Далеко на северо-западе высился одинокий пик, вырастая из леса, словно зуб гигантского чудовища, и впивался острием в небеса. Галахад сказал, что племя с загадочным вождем живет в соседней долине, за высокой горой. Куда ни глянь, других высоких гор на горизонте не наблюдалось. Значит, путь лежит туда. Тристан внимательнее присмотрелся к гигантскому ориентиру, прикидывая расстояние. Пара дней пути до самого пика, если местность будет относительно ровной, потом еще спуск в долину. Юноша придержал лошадь, пристальнее рассматривая гору. Где-то там, по ту сторону каменной громадины, его поджидает судьба. А возможно, это окажется всего лишь ложный след, фантом, что растает в утреннем воздухе подобно клочку тумана. Но что-то, какой-то едва уловимый шепот в легком дуновении ветра, подсказывал, что предчувствия ему не лгут. Вдохнув полной грудью свежесть горной долины, Тристан слегка щелкнул лошадь пятками по бокам и свернул на неприметную тропку, едва различимую среди деревьев.
На ночлег он остановился в неглубоком овраге, под сенью огромного старого дерева. Корни гиганта торчали из земли и, переплетаясь, образовывали причудливый естественный альков - идеальное место для укрытия. В ту ночь спалось ему крайне плохо. То ли утомленный тяготами путешествия, то ли снедаемый дурными предчувствиями, молодой принц никак не мог заснуть, вертясь с бока на бок. А когда сон, наконец, пришел, то не принес облегчения - дурные, тяжелые сновидения внезапно нахлынули на него, опутав вязкой пеленой и удерживая на тонкой границе между миром грез и явью. И как ни старался молодой принц, перебраться ни на ту, ни на другую сторону не получалось.
Вероятно, поэтому он услышал не сразу. Юноша проснулся от неразборчивого бормотания, раздававшегося где-то совсем рядом. Уже рассвело, и пару секунд его глаза привыкали к неяркому свету, пробивающемуся сквозь плотную занавесь древесных крон. Открыв глаза, он чуть не вскрикнул от удивления. Буквально в паре футов, практически вплотную к нему, стояло мерзкое человекоподобное существо с буровато-зеленой кожей. Оно имело тощее, хилое тельце и непропорционально большую, похожую на репу, голову. Широкий рот открывал взгляду два ряда мелких игловидных зубов. Пальцы на руках и ногах заканчивались длинными кривыми когтями. “Гремлин!” - моментально понял Тристан. Ему доводилось раньше встречать этих тварей в Корнуолле. Там, как и во многих других частях Логрии, леса и болота буквально кишели ими, но подходить к человеческим поселениям они отваживались крайне редко. Помимо численности, гремлины славились необычайной трусливостью, и если и нападали на людей, то почти всегда где-то в глуши и всегда - большими толпами. Этот же поражал не только своей смелостью, но и размерами - гремлины, виденные юным принцем на родине, величиной едва доходили ему до колена, а новый знакомец, пожалуй, пришелся бы ростом по пояс. Незваный гость, посапывая, деловито копался в содержимом седельной сумки, тщательно обнюхивая каждый извлеченный предмет и швыряя за спину все, что не вызывало у него интереса. Его большие треугольные уши, похожие на листья лопуха, дрожали и подергивались от любопытства. Несмотря на страх перед людьми, гремлины испытывали почти маниакальную тягу ко всему, что было сделано человеческими руками.
На счастье Тристана, чудище было слишком занято процессом, чтобы обратить на него внимание. Стараясь не издавать ни звука, юноша потянулся рукой за спину - туда, где накануне положил меч. Но ладонь нащупала лишь голую, холодную землю. Тут уж стало не до внезапности - он резко вскочил на ноги, оглядывая стоянку, но меча и след простыл. Вместо оружия он обнаружил нечто иное - маленький воришка явился не один. Двое его собратьев, примерно того же размера, накинулись на Аду, привязанную к дереву неподалеку. Один гремлин, сидя у нее на загривке, резкими движениями срывал с головы уздечку, а второй отчаянно пытался перегрызть поводья, которыми кобыла была привязана. Лошадь и сама могла бы справиться с уродцами - ударом копыта она спокойно бы размозжила им головы - но, стреноженная на ночь, оказалась скована в движениях и могла лишь бешено брыкаться. Тристан кинулся было на помощь верному скакуну, но взвыл от боли, едва тронулся с места - гремлин, распотрошивший сумку, повис на его ноге, вцепившись зубами в бедро. Хоть он и был невелик, но многочисленные, похожие на маленькие шила зубы глубоко впивались в кожу, причиняя сильную боль. Юноша несколько раз ударил тварь кулаком по голове, но заметного эффекта это не произвело. Тогда он, как мог, допрыгал до ближайшего дерева и принялся со всей силы колошматить ногой о ствол. После нескольких ударов гремлин ослабил хватку и, оглушенный, сполз по стволу вниз.