– Вы не сообщайте никому про наш видит, договорились?
– Так есть, господин капитан!
Кинт молча кивнул, задернул штору и тихо сказал водителю:
– Поезжай на северную окраину, там гостинца, «Собачий хвост» называется.
– Вы с ума сошли… это же, – попытался возразить водитель.
– Делайте, как вам говорят!
– Как скажете, – водитель нервно перегазовал, отчего двигатель взвыл, и экипаж сильно дернулся с места, оставив за собой клубы сизого дыма и дорожной пыли.
Шест на черепичной крыше двухэтажной рубленой гостиницы возвышался над домишками кочевников на окраине Джевашима, собачьи хвосты покачивались на слабом ветру. Домашний скот неторопливо брел по широкой улице, подгоняемый двумя мальчишками, верхом на степных лошадках, доносился звук ударов по наковальне – кочевники пытаются жить оседлой жизнью, но своими традициями, и даже терпят переселенцев из других частей терратоса. Впрочем, поднимать Дикие земли своими силами тяжело, они это понимают, продают куски земель фермерам, а также получают немалую прибыль за счет рудника. Надо сказать, что в терратосе появилось немало желающих уехать в Дикие земли, тех, у кого не сложилась судьба торговца или фермера под пятой гильдий или из-за налогов, что в некоторых провинциях стали поднимать в последнее время.
Экипаж подкатил к широкой открытой веранде гостиницы, водитель ринулся развязывать веревки багажа, через секунды все вещи пассажиров оказались на веранде, водитель даже не попрощался, запрыгнул в кабину и был таков.
– Чего он? – Тилет почесал затылок, – тут вон как мило, кочевники никого своим песикам не скармливают, коровы вон, барашки, навоз ковром по улице…
– Нравится? – Кинт толкнул дверь, она не поддалась, тогда он несколько раз постучал по ней тростью.
– А почему нет? Если меня где-нибудь не пристрелят по твоей милости, то я бы здесь мог жить… нашел бы какую-нибудь дочку вождя из местных…
– Странно, – Кинт заглянул в окно рядом с дверью и постучал костяшкой пальца по стеклу.
– Давай я с заднего двора зайду?
– Не стоит, а то не доживешь до дочки вождя, если там кто-то из кочевников есть… Тут лошадь совсем недавно была, – Кинт показал на глинистую землю у коновязи, – возможно, отъехал куда.
– Ну, тогда подождем, мы же не торопимся?
– Я подожду, а ты пока, – Кинт достал из внутреннего кармана жилетки картонку с наклеенной газетной вырезкой, – вот этот господин нас интересует, не забыл еще свое ремесло?
– С чего бы?
– Вот и хорошо, я сейчас тебе его еще подробно опишу, вот держи кесты, – Кинт протянул кошелек, – пригодятся… Просто найди его и выясни, где он расположился… покрутись у рудника, за забор не лезь, пристрелят, охрана там серьезная. Ищи скорее в самых дорогих и достойных местах Джевашима, возможно, он у реки, в десяти минутах езды на юг, там скревер упавший достали.
– Хорошо, – Тилет заглянул в кошелек и одобрительно кивнул, – ты будешь здесь?
– Да, ну разве что на телеграф отлучусь, как заселюсь в апартаменты. Если не застанешь меня, то скажешь управляющему что ты с Карху.
– А это еще кто?
– Это я, – Кинт показал Тилету палец с перстнем.
– А-ааа, – протянул тот, но так и не понял.
Кинт постарался наиболее подробно описать внешность Поджигателя, а когда Тилет, огибая навозные лепешки на дороге, отправился к центру города, облокотился на перила и стал набивать трубку.
Чирш выехал из-за поворота как раз в тот момент, когда за ним скрылся Тилет. Кочевник сидел в седле, поджав одну ногу, курил трубку с длинным мундштуком и о чем-то мечтательно думал. Его лошадь была ему под стать – медленно брела знакомым путем и мотала головой, отгоняя мошек и мух, что вились над дорогой. Наконец, лошадь добрела до коновязи и, звякнув упряжью, опустила голову к круглой каменной поилке. Только шагнув на веранду, кочевник разглядел человека с приличным багажом.
– Карху! Какая честь для меня! – засуетился тот, снял с шеи массивный ключ на шнурке и отомкнул им входную дверь, – у меня тут уже неделю никого, скучно… вот и съездил на рынок, купить кое-каких припасов. Давно ждешь?
– Только и успел, что выкурить трубку, – улыбнулся Кинт и протянул кочевнику руку.
Тот ее пожал, крепко, но коротко, будто боялся обжечься.
– У нас так не принято, Карху, только равные по рождению жмут руки друг другу…
– Ты не представляешь, насколько мы с тобой равны по рождению… ну что, есть свободные апартаменты?
– Что?
– Комната, говорю, есть свободная?
– Так любую выбирай, хочешь ту, в которой в прошлый раз останавливался?
– Я не один, со мной приятель.
– Понял, – Чирш распахнул дверь и начал закидывать багаж Кинта внутрь, – на втором этаже последняя комната, там еще газовый рожек у двери. Поднимайся, а я пока вещи твои отнесу.
Комната скромная, без изысков, впрочем, как все в этой гостинице. Кинт позволил Чиршу перетаскать все вещи самому, разве что свой саквояж он отнес сам.
– Так что, значит, мне готовить обед на двоих постояльцев? – принеся последний баул спросил кочевник.
– Не переводи продукты, я еще не знаю, как сложится мой день, а лучше вот что… – Кинт задумался ненадолго, затем достал из саквояжа кошель с золотыми кестами, – надо купить пару хороших лошадей, привыкших к долгим переходам и одну вьючную…
– Зачем покупать? – удивился Чирш, – я скажу для кого, наш конюший подберет тебе лучших степных лошадей!
– Чирш, – Кинт снисходительно посмотрел на кочевника и вздохнул, – этого как раз не надо.
– Вождю не понравится, что ты покупал у нас лошадей…
– А ты не говори никому, просто скажи конюшему, что у тебя постояльцы, которые доверили тебе купить для них лошадей.
Чирш расхохотался, обнажив белые зубы…
– Постояльцы, да? Дали денег, кочевнику? Лошадей купить?
– Да уж… Ладно, делай как знаешь, только вот еще что, нужен фураж на полторы недели пути и съестные припасы, – Кинт снова протянул Чиршу кошель.
– Для этого твои кесты тоже не нужны.
– Мне начинает нравиться быть Карху! Еще скажи, что за пару хороших походных ранцев и бивачное снаряжение тоже не придется платить.
– Не придется, – Чирш помотал головой, а потом спросил, – собрался на север, через горы?
– Это тебе тоже предки подсказали?
Чирш ничего не ответил на этот вопрос, а спросил сам:
– Когда тебе все это нужно?
– Еще сам не знаю, но лошади нужны уже сегодня, остальное потерпит до завтра.
– Вечером лошади будут в сарае гостиницы на заднем дворе, все остальное принесу сюда, – Чирш вышел в коридор и остановился, повернулся и добавил, – у нас сейчас здесь, в Джевашиме, есть хороший проводник на север, за горы.
– Хм… – Кинт задумался, отказываться от проводника из кочевников попросту глупо, нет им равных ни среди лучших дорожных жандармов, ни среди контрабандистов, – это было бы замечательно! Это мне сильно поможет.
Конечно, Кинт мог бы справиться и без посторонней помощи, он знал много горных троп, на которых когда-то сам устраивал засады, но эти тропы знают и другие. Также Кинт понимал, что проводник-кочевник, это еще один ствол, который может помочь в опасной дороге.
Погода радовала, к обеду солнце стало ощутимо припекать и над степью повисло дрожащее марево. Отправившись на телеграф, Кинт немного изменил маршрут в поисках лавки, где можно купить соответствующую погоде неброскую одежду, а самое главное, подходящую для длительного переезда верхом. Длинный плащ из плотной парусины и широкополая шляпа выручали, но шерстяные штаны от дорогого костюма Кинт уже начинал тихо ненавидеть…
После часа скитаний по центру Джевашима, выяснилось, что как таковой лавки здесь нет, есть ателье, где костюм, штаны или жилет могут пошить, а также, на небольшом рынке на границе района проживания кочевников и переселенцев из терратоса, есть торговый ряд, где можно купить все что необходимо. Правда, у торговцев-кочевников товар весьма специфический – на жилете, пиджаке или рубахе, можно было обнаружить заштопанные небольшие дыры, а на штанах бурые пятна. Но, надо отдать должное, вся одежда была чистая отглаженная. Чтобы не создать внезапное проявление уважения к своей персоне со стороны кочевников, Кинт развернул перстень камнем внутрь ладони, и так и ходил по рядам. Спустя час Кинт уже направлялся к телеграфу с перетянутым шнуром, большим бумажным свертком в руке. Телеграмма на имя Поль Таг была короткой – «Приехал в Джевашим. К.А.». Другая телеграмма была в Конинг, на имя Маара Рокэ, – «Что с Григо? Обними всех. Я все еще работаю», причем, с ожиданием ответа.
Ждать ответ пришлось более часа, но от него сразу поднялось настроение – «Твой друг помог, Григо дома, все ждут, когда ты вернешься».
– Я тоже жду… – тихо сказал вслух Кинт.
– Вы что-то сказали? – старик-телеграфный служащий в форменном кепи и с глубокими морщинами на лице наклонился к окошку.
– Благодарю, – Кинт коснулся полей шляпы, и в этот момент на улице раздались выстрелы.
Один из пистолетов мгновенно оказался в его руке, он на инстинктах пригнулся и спросил:
– Это что?
Старик лишь высунулся в свое окошко, не без удивления посмотрел на Кинта и, вздохнув, сказал:
– А что вы хотели, уважаемый? В городе кроме этого дикого степного народца, собралось порядком всякого отребья! Городовые все больше держатся рудника и охраняют его хозяев, а люди здесь сами, как могут, присматривают за порядком, или сами его нарушают… вы бы, уважаемый, прикрыли пока дверь изнутри, мало ли…
Кинт последовал совету, и как раз в момент, когда закрылась задвижка тяжелой деревянной двери окованной железными пластинами, снова стали стрелять.
– Пара револьверов и карабин – прокомментировал Кинт.
– Похвально! Но я все же считаю, что стреляют только из револьверов! – похоже, старик был весьма азартен и не без военного, в крайнем случае, ополченческого прошлого.
– Нет, звук хлесткий, калибр скорее армейский, а револьверы так, хлопки, их не спутаешь… Впрочем, если только не стреляют из старого пехотного револьвера.
– Именно! – старик даже воскликнул и грохнул о столешницу перед окошком своим оружием, – из такого! Но откуда вам знать, молодой человек, звук выстрела этого старья?
– Там где я вырос, этого старья хватало…
На улице выстрелили еще несколько раз, но уже чуть дальше, а следом раздались свистки городовых.
– Думаю, можно открывать, но не ходите пешком, поймайте экипаж, – посоветовал старик.
– Так и сделаю, спасибо, – Кинт убрал пистолет на место, открыл дверь и вышел на улицу, где все вели себя так, будто ничего и не случилось, разве что двое извозчиков, поставив свои повозки параллельно, что-то эмоционально обсуждали. Кинт присвистнул в их сторону и поднял вверх трость.
Глава двадцать седьмая
Конинг.
Слухи, о том, что «семья Кинта Акана имеет покровительство чуть ли не императора», поползли по Конингу практически на следующий день после того, как судья, будто в глаза самой смерти заглянул, за сто золотых кестов нанял моторный экипаж и укатил куда-то на юг, а капитану Токэ пытались собрать лицо в гарнизонном лазарете. К слову, телеграмма-ходатайство о понижении капитана Токэ в звании и переводе его в пограничный Северный форт, уже была рассмотрена в канцелярии комиссии парламента по обороне и получила одобрение. Григо тоже оказался изрядно помят и после осмотра врачом был отправлен домой на постельный режим…
– Да чего мне разлеживаться!? – возмущался он, когда Сэт его попросту не пускала в лавку и в мастерскую.
– В лазарете что сказали? У кого сломаны ребра?
– Так я же и не мешки с контрабандой на лошадей грузить собираюсь, посижу тихонько в мастерской, полировать самоцветные камни много сил не надо, все бока уже отлежал…
Маленький Дайм молча наблюдал за очередной волной упрямства деда за завтраком, когда услышал знакомое тарахтение на улице со стороны лавки.
– Маар! Дядя Маар приехал! – выскочив из-за стола, он побежал через гостиную, к двери, ведущую к проходу в лавку, – я ему открою!
Дайм успел просветить Маара в том, что мама и дедушка опять ругаются…
– Как отец уехал, все время ругаются.
– Прям все время? – Маар поднял мальчишку на руки и вошел с ним в гостиную.
– Угу…
– Доброе утро! – Маар улыбнулся и опустил Дайма на пол, – что, господин Григо, нарушаете указания врача?
– И ты туда же!
– А кому лежать велено?
– Да ладно, бывал в переделках и похуже этой!
– Ага, только сдается мне, тогда вы были лет на двадцать моложе! – Маар кивком поблагодарил Сэт за поданную чашку с чаем и присел за стол рядом с Даймом.
– А что это меняет? – не унимался Григо.
– Давайте уже спокойно позавтракаем! – с интонацией отца заявил Дайм, но тут же опустил взгляд в блюдо с лепешками.
– Именно, – поддержал его Маар, и поднял чашку, но что-то вспомнив, поставил ее обратно, – я же встретил по дороге председателя городского совета, он вам письмо передал.
Маар достал и выложил на стол рядом с Сэт конверт из дорогой бумаги с сургучными печатями.
– Хм… из Актура, – взяла она в руки конверт, – от распорядителя императорской галереи.
– И что он хочет? – заинтересовался Григо.
– Сейчас узнаем, – она сломала печати, вскрыла конверт и начала читать вслух, – Уважаемая госпожа Григо, ваша выставка, прошедшая в прошлом году, произвела на ценителей искусства со всего терратоса незабываемое впечатление! Приглашаем вас в нашу галерею для организации повторной выставки, также спешу сообщить, что советник императора в сферах искусств желал бы видеть вас для беседы на предмет занятия должности главы попечительского совета восстановленной художественной академии Тэка. Жду вашего ответа, мадам Григо. С уважением и почтением, Товье Пран.
– А вот это неожиданно… – Григо взял со стола ложку и стал теребить ее в руках, – вернуться в Тэк было бы…
– Вы же рассказывали, что от дома остались руины, – Маар почесал затылок.
– У нас есть накопления, мы могли бы построить новый…
– Выставка… – мечтательно произнесла Сэт, сложила письмо и убрала в конверт.
– Пойду я, лавку пора открывать, спасибо за завтрак… – Маар поднялся и вышел из гостиной.
Дайм пошел за ним следом.
– Помогу Маару…
Джевашим
Когда нанятый экипаж привез его к «Собачьему хвосту», Кинт обратил внимание, что на заднем дворе гостиницы многолюдно, а у коновязи стоит моторный фургон с атрибутами, говорящими о принадлежности транспорта – собачьи хвосты и плетеные веревки разного цвета «украшали» кабину и будку фургона.
– Благодарю, – Кинт сунул несколько кестов в протянутую ладонь возницы.
Экипаж уехал, а Кинт остался стоять у дороги, пытаясь рассмотреть через открытые ворота, что происходит на заднем дворе.
– Карху! – Чирш увидел Кинта в окно, распахнул рамы с пыльными стеклами и позвал его, махая руками как гребное колесо самоходной баржи, – ты чего там? Иди скорее!
«Какие же они странные, эти кочевники», – подумал Кинт и направился ко входу в гостинцу.
Закрыв за собой дверь Кинт сразу спросил:
– Мой приятель не появлялся?
– Нет, – Чирш помотал головой, улыбаясь.
– Ты чего светишься, как медный вентиль? И что там за люди на заднем дворе?
Причину радости Чирша, точнее две причины, Кинт заметил боковым зрением – кто-то спускался по лестнице в холл.
– Здравствуй, мой воин… – Ашьян остановилась внизу лестницы, она держала на руках младенца и улыбалась, – подойди, посмотри на него.
У Кинта пересохло во рту, ноги стали ватными и мысли принесли воспоминание из прошлого, с перевалов Северных гор, он даже лицо того бродяги-старика вспомнил… «А у тебя будет трое детей, только, кхе… кхе… у них будут разные матери» – сказал он тогда у костра и зашелся кашлем.
– Подойди же, взгляни, у него твои глаза… отец сказал, что он будет таким же хорошим воином, как ты.
– Лучше бы он стал хорошим ремесленником или фермером… – Кинт подошел и взглянул на сына, это был крепкий малыш, с черными как уголь, еще редкими волосами на голове, карими глазами он заинтересованно смотрел на Кинта, что-там себе думая и хмуря брови.
– Нет, он будет воином, терратосу всегда будут нужны такие как ты и как он… Возьми, – Ашьян протянула ребенка отцу.
Кинт бережно взял кулек из пеленок с вышитых узором из разноцветных нитей.