— Быстро бегает, — добавил оцарапанный басом.
Больше этой ночью ничего особенного не случилось. Раны Омегада и его спутника Манул залечил, всяко, физические. В час быка нас сменили, и мы пошли досыпать. А на рассвете уже сворачивались перед маршем. Лагерь неуловимо изменился с вечера. По крайней мере, в нем объявилось четверо неписей. Один развернул лавку с доспехами и оружием, второй кормил верховых животных, а третий сразу направился ко мне с круглым кожаным чемоданцем подмышкой. Чемоданец здорово клонил бота на сторону.
Выглядел парень помятым и запыленным, точно скакал всю дорогу. Щека была исцарапана, гербовая накидка изрядно помялась. Два скрещенных серебряных рожка на синем поле — почтальон.
— Боудикка из Дома Самайн?
Ух ты, как официально…
— Слушаю.
Парень повертел головой и разложил чемоданец на пенечке. Словно из рога изобилия, потянул черненую кирасу, украшенную шпинелью… Поножи, сапоги, перчатки и шлем. Все качественное, одинаковое, серьезное. А главное, совершенно не было понятно, как в узкий круглый чемодан все это поместилось. Последним парень вытряхнул изящный конвертик с алой печатью, воняющий духами. Сурово поклонился и исчез. Я задумчиво повертела конвертик между большим и средним пальцами. Манул, наблюдающий действо с круглыми глазами, громко чихнул.
— От Робин, что ли?
— Чтобы ее любимая птичка умерла от аллергии? — приподняла я бровь. И зверски разорвала конвертик напополам. Вытянула квадратик рисовой бумаги. «Что ж ты в «Детей кукурузы» не вернулась, солнце мое? Еле тебя отыскал. Лови, танкуй, спасибо еще раз. Твой Волк».
— О-о… — произнесли мы с котиком синхронно, переглядываясь.
— Детей кукурузы там не было!
— И это радует.
С помощью шипящего, исцарапавшего пальцы в кровь о пряжки лесовея я оделась в доспех, мимолетно пожалев, что в лагере нет зеркала. И тут же укорила себя. Нет бы радоваться, что иду в бой не полной распустехой, что теперь смогу танковать, как рыцарю клинка и положено. Так нет же, все о своем, о женском… Кому разница, как я выгляжу со стороны?
Кому-то, видимо, была. Пока я шла к торговцу продавать старую броню, с разных сторон прозвучали одобрительные возгласы, кто-то поднял большой палец. Но даже если мой чар и покраснел, под нащечниками шлема этого видно не было. В общем, не знаю, как доспех выглядел со стороны, а сел удобно, нигде не стеснял, не жал, не тер и не царапал. Особой легкости и прилива сил я в нем не почувствовала. Но на всякий случай решила проверить характеристики. Здоровье, магия и бодрость выросли, как после кладбищенской земляники или бабкиного рагу — того, которым накормил меня трактирщик «Пьяного мишки» в начальной локации.
Я на пробу стянула перчатки, но полоски остались стоять как стояли. Значит, дело не в доспехе? Но и не ела ничего, кроме банальной картошки, и не на перинах же ночевала! Под небом, у костра…
Лесовей с интересом смотрел на мои манипуляции. А когда выслушал объяснения, вздохнул:
— И этого не знаешь?
— Не знаю, — я встряхнула шлем в руках, глядя, как мягко колышутся алые перья. Уж не такого ли ветровея, как наш командир, Волк ощипал? А что? С него станется вполне! — Я на скаку читать не наловчилась еще.
Мой котик покивал белобрысой головой:
— Это баффы укрепленного лагеря (выносливость, здоровье), торговцы, почта, возможность респауна.
Мне тут же сделалось неловко от того, что я вообразила крылья Финиста украшением моего шлема. И мы, идиоты, еще фырчали, что пришлось лагерь строить! А здесь вон сколько бонусов! Я зауважала командира еще сильнее. А он, легок на помине, зычно прокричал на весь лагерь:
— Боевые машины купите, кто без них!
Да-а, пора и нам карманной катапультой обзавестись, раз уж при деньгах. И подкинула на руке кошель с медью, вырученной за старый доспех.
Торговец артиллерией располагался в самом дальнем конце лагеря. Сидел на походном табурете, уткнувшись в растрепанную книгу, из которой торчал десяток разноцветных лент-закладок. А вправо и влево от него на короткой выгоревшей траве стояли образцы товара. Магические и обычные катапульты, требушеты. Баллисты, стреляющие железными ломами с охвостьем, ледяными осколками, огненными шарами и бутылями с ядом. Осадные лестницы и тараны — избушки на колесах с бревном внутри. Солидное такое бревно на цепях, с медной собачьей головой, чтобы разбивать крепостные ворота. И на каждом предмете технического искусства дощечка с ценой, намалеванной краской. Кое-где цифирь перечеркнута накрест и углем приписана цена подешевле. Не то уценка, не то скидка — бонус укрепленного лагеря. Ай да Финист, ай да… Продолжение, выкрикнутое Пушкиным по поводу окончания «Бориса Годунова» (кажется), я озвучивать не стала. Высыпала медь Манулу на ладонь — она у него широкая — и стала пересчитывать, на сколько предметов хватит. Магический товар нам был не по карману, зато на таран — вот понравился он мне — как раз наскребла. Другие члены рейда тоже ходили, приценивались, охали — и покупали. Вряд ли сойдут веревка и крючья для альпинистского восхождения на вражескую стену.
Алокрылый командир терпеливо ждал, о чем-то беседуя с неписем-табунщиком. Увидел, что я гляжу на него. Поманил пальцем. Кивнул табунщику, и тот подвел мне вороного жеребца под седлом, с железным налобником и цепями вместо кожаного повода. Жеребец фыркал, косил алым глазом — как раз в тон шпинелям на новой броне.
— Это тебе, — сказал ветровей и вскочил на спину собственного маунта. — Отря-ад!! — проорал зычно, так, что вороной встал свечкой, едва не стоптав конюха. Мы с Манулом ухватились за цепи, бот сбежал. Я сердито оглянулась.
— Садись! — буркнул на меня Манул. — А я твоего и моего сменяю на что-то приличнее, хоть отставать от рейда не будем. Да и покойниками через всю карту на клячах взад переть… Разве котиком, ох, мои лапы…
Тут он был сто раз прав. Я махнула рукой на гордость и вскочила на подарок. Разберусь потом, чем отблагодарить ветровея за неслыханный прилив щедрости. А Финист кратко ставил боевую задачу и уточнял детали.
— До Алой цитадели полчаса верхом. Подъезжаем — все в сник. Третья пятерка обходит крепость сзади и и через стену по лестницам, первая и вторая — идем через ворота. Четвертая — охраняет тылы. Бургундец и Сусанин стерегут лагерь.
— Через ворота? Там же боты бешеные! — возразила та же мелкая ежиха.
— Зато так быстрее. Нам надо взять крепость до того, как Гота проснется.
— А она хоть когда-нибудь спит, эта Гота? — весело выкрикнули из толпы. Народ рассмеялся.
— А кто это?
На меня и Манула глянули с удивлением.
— О, брат, это жулики… — фыркнул квадратный серокожий горец в меховой броне, тупой мордой с клычками невероятно схожий с обыкновенным орком. — Потом расскажем.
— …респаунимся в лагере, — продолжал командир. — До вечера он простоит.
— Здорово ты придумал!
— Спасибо. Боевые машины есть у всех? Погнали.
И первым тронул гнедого с места.
Глава 9
Цитадель внушала. Трепет, уважение, восхищение — все разом. Так что я даже не сообразила, почему Манул тянет меня с лошади. За ногу. А лесовей решительно сгреб меня в охапку и запихал под куст крушины, прикрыл собой. Лошади, стоило нам спешиться, исчезли сами — такая вот игровая условность, удобная в некоторые моменты. Не напугают зверюшку, не ранят, не убьют. И сама не сбежит. И в рюкзаке место не занимает, что тоже несомненный плюс. А чтобы вызвать маунта — достаточно посвистеть. Впрочем, лошадь в этот момент меня интересовала мало. Я над плечом Манула продолжала есть Алую цитадель глазами. Моделлеры превзошли самих себя. Текстуры, дизайн — крепость была как живая. Если, конечно, можно считать живой нагромождение дикого камня от огромных обомшелых валунов, вросших в землю и уменьшающихся тем сильнее, чем выше поднимаются стены, до шатровых крыш над башнями — из тронутых ярью медных пластин. Стены в три человеческих роста, обведенные рвом, утопленные в камне массивные ворота, прикрытые кроме того и бревнами подъемного моста. А вот здесь, кажется, ошибка: мост поднят, но его брат-близнец пересекает ров, давая удобный доступ к воротам. Надо оповестить игроделов после боя. Над воротами пара нависающих квадратных башенок с бойницами. Круглые башни по углам стены. А за первым рядом укреплений собственно цитадель — массивная, квадратная, с выступающими зубцами, прикрывающими галереи для лучников, магов и машин огненного боя. От одного вида цитадели мороз по коже, м-дя… Вдоль рва неторопливо ездят патрули в алых табарах, на стенах тоже кто-то движется: чары или боты, не разберешь. И вот это предстоит с налету взять двадцати человекам? Не, мы круты, мы жутко круты… Я рассмеялась, и Манул погладил меня по шлему. Недоуменно взглянул на ладонь.
Финист прошел вдоль строя:
— Лекари, в бой не лезть! Стрелки — выцеливать магов.
— Да, кэп! — смешки. А ветровей — ноль внимания.
— Готовы? Зачищаем караульных.
К печали своей, я заметила, что в Жемчужине боты оказались глупее, чем в PvE. Должно быть, потому что упор делался на игроков-людей. С другой стороны, следовало радоваться этому. Весело бы нам было, если бы на двадцать человек набежал весь немаленький, подозреваю, гарнизон? А так мы имели дело всего-то с десятком патрульных внизу и примерно таким же количеством лучников и магов на верху ворот. И, кстати, артиллерии у них не было. Так что либо держись дальше расстояния полета стрелы или магического снаряда, либо уйди в мертвую зону под стены — и сверху тебя уже не достанут. Нет здесь машикулей. А неписей-караульных мы агрили с безопасного расстояния и лупили по одному, разумно отступая, когда они перли кучей. Дело неторопливое, нудное, но очень полезное, чтобы померев и воскреснув, потом не пилить полчаса из лагеря, рискуя нарваться на красную фракцию. А что ветровеи появятся, и, скорее, рано, чем поздно, — тут и к гадалке не ходи.
В этом бою, между прочим, как нельзя лучше проявили себя наши хилы, исправно вкачивая здоровье в бойцов. Броня у меня была отменная, оружие тоже, Манул привычно стоял за спиной — и потому в драку я лезла без стеснения. А потом алая стража как-то внезапно закончилась.
— Выставляй артиллерию!! — проорал Финист, вытирая меч о траву и вгоняя в ножны, и первым установил напротив ворот баллисту огненного боя — судя по пламени, пыхающему с наконечника лома-болта. И тут же метнулся к воротам, прикрываясь щитом от полетевших сверху стрел. И развернул таран.
— Шестеро ко мне!
Мы с Манулом, не сговариваясь, метнулись под дощатую крышу над тараном. Нашему примеру последовали еще трое, и бревно, откачнувшись на цепях, с хрустом ударило в прикрывающий ворота настил подъемного моста. Сверху сверкнуло: похоже, маг на воротной башенке попытался поджечь нас через бойницу. Полоска здоровья тарана высветилась и слегка просела.
С воплем: «Ах ты гад!» я кинулась к баллисте командира. Чем она отличалась от обычной средневековой — натягивать гигантский лук, тратя время и силы нескольких человек, нужды не было: наведись на цель и стреляй. Для удобства стрелка даже имелся яркий круг поражаемой области. Я подвигала его туда-сюда. Гудение тетивы, толчок — и раскаленный лом улетел в надвратную башенку. Посыпались искры и куски камня, башенку застил дым. Я увидела прокрутившуюся красную шкалу, похоже, обозначавшую попадание, и на меня по краю зрения просыпалась горсть рыжих кленовых листьев. Маг вместе с посохом исчез.
— Что это? — вернувшись под таран, спросила я. — Когда листики падают?
— Знаки доблести! — проорали мне в ответ: ворота здорово трещали, бревно ходило вперед-назад, как заведенное. — Их на особое снаряжение тратят!
— А когда много соберется и у тебя будут титул и крепость… сможешь получить кленовую корону.
Я бы сказала свое коронное «с этого места поподробнее», но тут бревна хрустнули, и открылся второй слой — собственно ворота, окованные бронзой по дереву. А таран оказался сломан наполовину.
Но пятерки, атакующие ворота, в помощь ему выставили машинерию, пристрелялись, и теперь снаряды из баллист и катапульт смачно жмякали в ворота у нас над головой. Летели обломки и искры раскаленного металла. Дробили по деревянной крыше тарана над нашими головами. Было жутковато и здорово. Казалось, этот таран двигают не единички и нолики машинного кода, а слитная воля рейда. И врата пали. Протоптавшись по их обломкам, мы ворвались во двор Алой цитадели.
— Быстрее! Быстрее! — орал Финист. Я чувствовала его нетерпение, его желание успеть взять крепость до того, как на нас свалятся живые враги. — Ботов не агрим! Все к воротам!
Таран, подскакивая на деревянных колесах, с грохотом покатился по брусчатке двора. Самые азартные бойцы вступили в схватку с неписями, сторожащими внутренние ворота.
— Манул! Боудикка! Стерегите брешь!
Разумно.
Мы с лесовеем, отказавшись от намерения подраться, затаились по обе стороны от выломанных ворот, пытаясь выловить любое движение за спиной рейда.
Я не была новичком в играх и в PvP тоже и видела, как наш командир грамотен в тактике. Я бы поступила так же. И мгновенно его зауважала. Больше того, сразу почувствовала родство: мы думали и действовали одинаково. Иногда я встречала людей, к которым испытываешь мгновенную приязнь. Ученые вроде как открыли, что у друзей близкий геном.
Но вот так совпасть с человеком, которого видишь впервые в жизни… даже не его, его чара. И понимать, насколько он тебе близок, даже если физически вы на разных концах земли, разных рас, разного воспитания. Холера. Неужели так может быть?
Чтобы слегка охладить голову, я задумалась, а вдруг это дедка ста лет. Или толстяк с одышкой и пивным брюхом… Не помогло. В игре эти ботва и чешуя не имели ровно никакого значения. Только поступки и слова.
— Меллон! Куда-а?!
— Осел!
Такой же лесовей, как и Манул — остроухий и тощий, но, похоже, специализирующийся не по лечению, а по бою, вздумал поискать себе персональной славы и чести. И вляпался, сагрив на попу серьезных бойцов из угловой башни. Приняв форму полосатого черно-белого медведя, Меллон попытался отбиваться когтистыми лапами, но против ботов оказался хлипок. Бросать таран и кидаться ему на помощь было поздно, а к тому же глупо.
— Мир праху несчастного идиота! — озвучил общую мысль Омегад и потянул, было, шлем с головы. Но получил по руке и опомнился. Отпрыгнув от летящей сверху магической молнии, вернулся в «избушку» тарана. Все это я увидела краем глаза, невольно обернувшись на хриплые вопли, лязг и шипение огня.
— Магов снимите!
И тут же лучники забросали стрелами выступ над воротами, а следом прилетел и взорвался большой огненный шар. Показалось, меня опахнуло горячим ветром. Чтобы усидеть на корточках, пришлось упереться в землю руками.
— Ворота тридцать процентов… — считал командир. — Пятнадцать… Десять!.. В пролом все сразу направо! К знаменам не бежать!!..
— И здесь знамена, — вздохнула я, обшаривая поле глазами. Пусто.
Манул кивнул на павшие ворота внутренней цитадели: двигаем туда. Все наши были уже внутри, даже первая пятерка, преодолевшая стену с тыла по приставным лестницам. Похоже, они ловко выбрали местечко между башнями, так что под руку ботам не попались и все были живы, только двоих ранили.
Внутри цитадели было темно, но время от времени мелькали разноцветные вспышки да что-то тяжело ухало, ревело, щелкало: похоже, бойцам опять помогали артиллерией. Лязгали клинки друг по другу и по броне, гремели, принимая удар на себя, щиты. Больше всего на свете мне хотелось сейчас ввязаться в битву, в первых рядах прорваться к вражескому знамени, бросить под ноги и минут пять топтаться на нем, пока сервер не признает Алую цитадель нашей. Ну или как тут еще положено обращаться со вражеским знаменем? Если долго под ним прыгать — само сгорит?
Но мы с лесовеем честно караулили браму. И не зря.
Через разбитые ворота на замковый двор с разлету прискакали двое — ветровей с ярко-синими крыльями и мелкая девица на вороной кобыле, с ног до головы одетая в черное. Доспех кожаный, без железа, в руках два клинка-полумесяца, лицо закрыто черным платком по глаза. Это я разглядела, пока она, спрыгнув с кобылы, неслась по дорожке с явным намерением напасть на наших с тыла. Причем, на два корпуса опередила вальяжного крылатого. На том доспех был полный, «белый», в таком в реале пешком не хаживали. Ну и цвайхандер — едва ли не копия моего собственного. Интересно, на красной стороне тоже есть свой «Пьяный мишка», где за чупакабр говорящие мечи раздают? Надо сгенерить перса и в Алогорье поиграть.
И, предоставив Манулу разбираться с вороной красоткой, я занялась крылатым «танком».
Это было… тяжело. Мало того, что у парня оказались великолепная координация и изрядная скорость, так он еще на уровень-другой превосходил меня. А то и больше. Потому что не брался почти совсем. Удары проходили, броню мяли, но добраться до сердцевины этой брони у меня никак не получалось, несмотря на все использованные приемы. Пожалуй, я и погибла бы почти сразу, если бы не баффы укрепленного лагеря. Отметив, что Финисту с меня причитается, я крутанулась, эффектно срезав крылатому перья со шлема. Он глухо выбранился в забрало и насел, пытаясь прижать меня к стене. Но тут, похоже, наш отряд управился с вражескими флагами, потому что прямо из воздуха у двери возникли четыре бота в синих табарах с цаплями и без раздумий напали на моего врага. Парни они были тупые, но серьезные, с большим количеством хитов, компенсирующим недостаток интеллекта, и у меня даже нашлась минутка бросить взгляд на Манула. Ему тоже приходилось несладко: девица в черном игралась с ним, как кошка с мышкой, возникая то там, то здесь; то ныряя в невидимость, то появляясь в неожиданном месте. И по щеке, и по рукам лесовея бежала кровь. А котом он не становился, чтобы была возможность подлечивать себя и меня. С полувзгляда оценив ситуацию, я не стала применять приемы, не стала красиво прыгать и широко замахиваться, просто воткнула двуручник девице в спину. Да, не по-рыцарски, да, неизящно, но стыдно мне не было. Девица икнула и упала, стоило мне выдернуть меч. Тут же сверху обрушилась горсть кленовых листьев, едва не запорошив все поле зрения. И мелькнула яркая табличка «князеубийца». Потом надо глянуть, что это за ачива и какие бонусы дает. Я повернулась к синекрылому, которого пытались пошинковать дружественные неписи. Увидев, что напарница пала, он стал отступать к воротам, повернулся, вскочил на коня и бросился наутек. Я устало присела на крылечко, глядя, как тело княгини расплывается туманом с искорками. Рядом со мной члены рейда таскали доски и бревна, заделывая брешь в воротах. Руки у меня все еще тряслись, и принимать участие в строительных работах не хотелось.