[2] Скрыня – сундук для одежды
Глава 12. Память
Временами казалось Драгославу, что даже сквозь тьму неяви, которая опутала его душу, он чувствует невыносимую усталость. Усталость от тех неясных воспоминаний, которые, порой, открывались царю ночами и оставляли после себя холодную тоску. Драгослав устал искать Веслава. Царь устал бояться за свою дочь. Драгослав глубоко вздохнул и закрыл глаза.
- Я вновь смотрела в серебряное блюдце, - услышал он голос своей жены. – Я не видела Веслава. Нет царевича нигде. Любо умер он, либо его сокрыли Боги, – Агния помолчала. – Я спросила блюдце и о том, зачем Полоз явился Злате. Но серебро не явило мне видения в ответ.
Драгослав, не открывая глаз, откинулся на спинку кресла. Полоз явился Злате и до полусмерти напугал дочь. Напугал так, что Злата даже созналась в том, что нарушила свое слово. Страшно подумать, что будет с ребенком, если Полоз решит навещать Злату чаще. Что еще хуже, царь не представлял, зачем Змий явился его дочери, раз Драгослав пообещал Полозу отправиться весной на Блажен.
- Я обращусь к Полозу, - проговорила тихо Агния. – Я спрошу его, зачем он пугает нашу дочь.
Драгослав открыл глаза и посмотрел на жену. Агния стояла у окна и, обняв себя руками, смотрела на зимний город. На Агнии было алое царское платье, а голову украшало золотое покрывало, скрепленное серебряным венцом.
На улице почти стемнело, и в большой светлице Царского Терема горели в подсвечниках свечи. Золотая роспись темно-багряных стен отражала теплый свет. На резном деревянном столе стояла ваза с сушеными фруктами, хлеб и хрустальный графин с водой.
- Ты и так ему сильно задолжала, - покачал головой Драгослав, и Агния посмотрела на него.
- Я просила Полоза отправить меня к Мору, - вздохнула царица. – Я была готова к вечной тьме. Но не к вечной жизни.
Царь внимательно смотрел на жену. Она удивляла его все больше. Агния спокойно выслушала рассказ Драгослава о том, что о ней самой поведал Драгославу Полоз. Агния не гневалась, как предполагал Драгослав, на то, что Полоз открыл ее сокровенную тайну. Не серчала она и на Драгослава, который за десять лет так и не решился с ней по-человечески поговорить.
- Так ты вернулась в Свет с надеждой умереть? – страшная догадка вдруг озарила Драгослава.
Агния согласно кивнула головой.
- Я хочу уйти. Полоз мучает мою душу против моей воли. Это он не хочет отправлять меня к Мору, - вздохнула волхва. – Он думает, что спасает меня.
Царь не знал, что ответить ей. Неясное Драгославу чувство горького разочарования, грусти и тоски смутило царя.
- А как же… - прошептал царь, но, видя удивленный взгляд волхвы, замолк.
- Я не нужна тебе, - горько усмехнувшись, сказала царица. – Тебе нужна власть. И наследник престола. И то и то я тебе дала.
Агния отошла от окна и налила себе воды. Драгослав наблюдал за ее грациозными движениями, за мягкими, плавными линиями рук. Она была прекрасна, по-прежнему прекрасна. И такой она будет всегда. Она всегда будет юной девой с печальными, голубыми глазами и разбитым сердцем.
Драгослав поднялся и подошел к ней. Он взял ее мягкую ладонь и тихо прошептал:
- Я люблю тебя.
Агния поставила чашу с водой и обернулась на него. В голубых глазах стояли слезы.
- Слишком поздно, - она убрала свою ладонь из его рук. – Давай не будем еще сильнее запутывать ту пряжу, которую не сможет разрубить даже Перун.
- Ты не веришь мне? – прошептал Драгослав, попытавшись обнять жену, но Агния отстранилась.
- Нет, я не верю тебе, царь Сваргореи, - сказала она, смахивая слезы. – Ты не можешь любить меня, ведь твое сердце отдано той, о которой ты давно забыл, - царица вздохнула. – А я – не та, кто достойна трона. Ведь теперь ты знаешь, кто я.
Царь замер. Даже Дух Полоза не мог скрыть все то смятение, которое вызвали в душе неясные слова Агнии.
- О чем ты говоришь? – нахмурился Драгослав.
Агния горько усмехнулась и вновь отошла к окну.
- Ты даже не помнишь ее, да? Жену свою настоящую. Не помнишь, как разрешил мне ее заворожить?
Драгослав с ужасом смотрел на Агнию.
- Нет, - после долгого молчания признался он.
- Полоз забрал у тебя память человека, - Агния тяжело вздохнула и устремила печальный взор в окно.
Драгослав взял чашу Агнии и залпом опустошил ее. Царю вдруг показалось, что сквозь мрак прорвались к нему чувства его плененного Духа.
- А где моя жена сейчас? – тихо спросил Драгослав, не глядя на волхву. - Я могу с ней поговорить?
Агния обернулась на Драгослава. Ей было жаль царя. Ей было жаль ту, кого Драгослав когда-то подлинно любил.
- Ты так проникся Духом Полоза в начале своего правления… - тихо прошептала Агния, и Драгослав поднял на нее полный муки взгляд. - Я хотела ее уберечь. Я спрятала ее от тебя в твоей же темнице и заворожила. Я думала, получится у меня ее золотой Дух сохранить, чтобы она не повторила моей ошибки, - Агния с трудом сдерживала слезы. - Но не вышло, - прошептала царица и заплакала. - Умерла она. К ней прилетели Птицы.
- Я не помню, - в ужасе шептал Драгослав. – Не помню. Ты можешь вернуть мне память?
Агния испуганно посмотрела на мужа.
- Я не могу разрушить ворожбу Змия, - тихо сказала она. – Его Слово сильнее моего.
- Неужели нет ворожбы, которая позволит мне вспомнить? – полным отчаянья голосом спросил Драгослав.
Царица потупила взгляд: она боялась, что Драгослав не переживет ужаса своих воспоминаний, а ее за то, что Слово Змия нарушила, Полоз в море заберет.
- Ты боишься, - догадался Драгослав и, подойдя к жене, мягко взял ее за плечи. – Пожалуйста, - просил он. – Я устал мучиться от снов, которые не дают покоя. Если Полоз ответа от тебя потребует, я скажу ему, что ты по моей воле поступила.
Агния подняла взор на Драгослава: царь с искренней мольбой смотрел на нее.
- Полоз, когда ухаживал за мной, - тихо проговорила Агния, и Драгослав невольно поморщился от ее признания. – Наш Повелитель, - исправилась царица. – Мне свое Слово передал, чтобы я Горычем повелевала и морскими слугами. Но, стремясь расположить меня к себе, Полоз сказал мне больше, - Агния помолчала, глядя во встревоженные глаза мужа. – Я могу то слово тебе явить и разрушить паутину слов, что оплела твой разум. Если позволит Полоз, - вздохнула царица. - Будет больно, Драгослав.
- Хорошо, - прошептал царь. – Пожалуйста.
Агния молча кивнула и, положив на грудь мужа руки, тихо зашептала. Ее слова усиливались, шёпот становился громче, сильнее, холоднее. Вдруг в светлицу ворвался студеный ветер, и потухли свечи. Только на стене остался гореть один подсвечник. Агния зашептала еще сильнее и, мягко оттолкнув от себя мужа, стала петь.
Драгослав чувствовал, как его окружает холодное дыхание морских пучин: слова Агнии серебристым узором кружили вокруг него. Драгославу стало страшно от того, что он может узнать о себе, но холодный ветер слов окружил царя и скрыл мир за ледяным туманом. И сквозь холод видел царь высокие заснеженные скалы, вершины которых упирались в небосвод. Почти отвесную гряду соединял вырубленный в камне пандус, ступенями поднимавшийся к небесам. Начало и конец мира слились в этих седых скалах, отделяющих мир смертных от царства Богов. Вокруг Небесных Скал бушевал океан. Волны вздымались до небес, холодный и колючий ветер нес облака. А за Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, стоял Мертвый Город. В том городе был Колодец, который вел в царствие Мора. Ледяной ветер Неяви дул из его черной, зияющей дыры. Царь стоял подле Колодца целую вечность, пока его кожа не иссохла, и не заледенели побелевшие кости, но так и не решился прыгнуть. Он стоял до тех пор, пока не увидел ее. Она умерла в его темнице, умерла прикованной цепями, умерла от беспросветной тоски. В ледяном дыхании Неяви царь видел все: брата младшего своего, которого сам же и убил. Отца, который старшего сына от трона отдалил. Свой град – Борей, в котором тихо правил Драгослав вместе с доброй Горицей. Царь видел любимую, ненаглядную волхву, кроткую девушку, которую в жены взял, когда был человеком. Он любил ее. И он забыл ее.
Вся тяжесть прожитых лет упала царю на плечи, и Драгослав рухнул на колени. Он вновь был в своей светлице, и вновь горели свечи. Агния вновь стояла у окна и, плача, смотрела на царя.
- Ты вспомнил? – тихо спросила она. – Полоз позволил тебе увидеть?
Драгослав не мог ответить - его мир погружался в пучину тьмы. Царь обхватил руками голову: воспоминания хлынули леденящим душу потоком. Он видел, как отправился в тайгу. Видел, как нашёл Черную Ягу и как обезглавил брата. Он видел себя, готового на все из-за своей обиды. Он видел свой золотой Дух человека, который почил в пучине слов морского Змия. Царь чувствовал, как против его воли, по щеке потекла слеза. Он ненавидел себя за все, что сотворил. И ее за то, что ему помогла. Драгослав медленно поднял голову и безумными глазами посмотрел на Агнию.
- Ты, - прошипел он, поднимаясь. В его глазах было столько гнева, что Агния испугалась и вжалась в стену. – Ты, - царь выпрямился в полный рост и медленно подошел к волхве. – Это все твоих рук дело, обманщица! – Агния хотела убежать, но Драгослав крепко схватил ее за руку и прижал к стене. – Ты убила ее!
Агния, уливаясь слезами, пыталась освободиться от стальных рук. Но не выходило: царь только сильнее сжимал ее запястья. Полными гнева и слез глазами смотрел Драгослав на свою жену.
- Ты убила ее, - царь схватил Агнию за горло. – Вот теперь посмотрим, насколько ты бессмертна.
- Я не убивала ее, Драгослав, - прохрипела Агния. Но царь не слышал. Теперь обе руки сжимали тонкую шею. Покрывало упало с головы царицы, Агния перестала сопротивляться, позволяя Драгославу душить ее. Волхва закрыла глаза.
«Ты же сказал, что любишь меня», - раздался ее голос в голове у Драгослава, и царь в ужасе разжал пальцы. Агния без сознания упала на пол. Пораженной силой собственного безумия, царь замер над бездыханным телом своей жены. Только не снова. Только не она. Только не она…
- Прости, - плача, Драгослав опустился на колени рядом с женой и стал трясти ее за плечи. – Прости, родная! Слышишь? – он обхватил ее лицо руками. – Не покидай меня! – завопил он и обнял Агнию. – Ты просто делала то, что велел тебя я. Это я во всем виноват. Прости меня…. Ты же бессмертна! Ты – жива. Я знаю, - бормотал он, качаясь.
Агния закашлялась. Трясущимися руками Драгослав положил Агнию на свои колени так, чтобы ей было легче приходить в себя.
- Прости, прости… - не переставая шептал он, целуя жену.
Агния медленно открыла глаза.
- Я это заслужила, - хрипела она. – Теперь я перед тобой честна.
Драгослав отрицательно покачал головой.
- Ко мне вернулась память, и теперь я знаю, что чудовище из нас двоих – я.
Агния попыталась ответить, но кашель не дал ей говорить. Драгослав помог царице сесть и принес воды.
- Мы оба - ужасные создания, - выпив воды, проговорила волхва, и царь опустился рядом. Агния положила голову на плечо Драгослава. – Нам не исправить наших дел. И души уже не спасти.
Долго молчал Драгослав, гладя золотые локоны. Не говорила и Агния.
- Что же дальше делать? – первым нарушил молчание царь.
Агния взяла его за руку:
- Отдавать долг Полозу, - прошептала она. – Иначе заберет Полоз и нашу последнюю надежду, - она посмотрела на мужа. – Злата не должна ему достаться.
Драгослав согласно кивнул и поцеловал Агнию в лоб.
- Ради нашей дочери я соберу самое страшное в мире войско, - твердо пообещал он. – Ради нее открою врата в Светомир. Ради Златы я сделаю все, что угодно, - он умолк. – Теперь я понимаю, почему Полоз позволил тебе вернуть мне память. Понимаю, почему Змий явился Злате, - сказал Драгослав тихо. - Полоз хотел мне показать, что мое ему служение – это последняя надежда моего заблудшего духа, - Драгослав замолчал и покачал головой. – Нет, - сказал он. - Наше с тобой служение Полозу – последняя надежда для наших мертвых душ, родная.
На следующий день Драгослав приказал Великому Военачальнику Дружины Ворону отправить гонцов на острова и в княжества для набора рекрутов. Царь распорядился и о том, чтобы воинов лучше кормили, тренировали и платили достойное жалование им и их семьям. Такие поручения Ворон всегда выполнял охотно, а люди охотно шли в дружину за хорошее вознаграждение. Благо, слуги Полоза снабжали царскую казну и жемчугом, и драгоценными камнями со дна морского, и солью, и рыбой, и другими богатствами моря. Военному советнику Здебору царь тоже увеличил жалованье, и Здебор позабыл о своих вопросах, почему же убегают новобранцы и бывалые воины. Военный советник, на радостях, заверил Драгослава о том, что, кажется, побеги прекратились.
Еще девять лет назад, в начале своего правления, Драгослав учредил Палату Князей. По началу, в нее входили все князья прибрежных городов, которые могли заметить неладное на том праздновании Солнцеворота. Но, со временем, в Палату вошли и правители других княжеств, которые были в чем-то не согласны с царем. Все члены Палаты получали высокое жалование от короны и дарственные земли. Палата проводила Соборы в Солнцеграде раз в половину года: пышный, торжественный прием в Царском Тереме. На Соборах Палаты Князей присутствовали царские веденеи, казначеи, военный советник и Великий Волхв. Особо важных вопросов на собраниях не решалось, но все князья чувствовали себя крайне необходимыми царю. Они были приближенными к короне, что не могло не сказаться на их отношении к своему правителю. Даже если разногласия и были, то после царских приемов, даров в виде земельных наделов и алмазов, они быстро забывались. На одном из Соборов Палаты Князей Драгослав сообщил печальную весть о том, что находящийся в ссылке Драгомир погиб. Вместе с Драгомиром решила отправиться к Богам вся его семья, следуя традициям, забытым много веков назад: в Сваргорее они бы остались жить в изгнании, в то время как в Ирии их ждала вечная свобода. Весть не опечалила собравшихся князей и веденеев. Мужи только подивились тому, что Драгослав так сердечно поступил: брата в ссылку отправил, а не на виселицу.
Кудеяра, князя Мореграда, Драгослав назначил Ведающем Князем на первом соборе Палаты. Кудеяр стал главным среди приближенных князей: князь Мореграда ближе всех общался с Драгославом и крайне ценил свое положение. Кудеяр происходил из простого люда, был честным и открытым человеком, которого оказалось легко заворожить. Новое положение открыло в Кудеяре неведомые ему самому качества: гордость и тщеславие, которые Драгослав всеми силами поощрял. Поэтому и сейчас Драгослав не упустил случая еще немного повысить Кудеяру жалование, за счет поднятого с морского дна белоснежного жемчуга.
Обратил свое внимание Драгослав и на флот. Все суда надлежало тщательно подготовить к судоходному сезону; проверить и исправить, в случае надобности, боевые орудия. Морским Витязям царь велел крепче заговорить Полозовы суда, дабы те были готовы к волхвовской битве с таинственными рахманами. Заметил Драгослав, как от этого его приказа еще ярче вспыхнул огонь в глазах морских юношей: Полоз был рад тому, что Драгослав исполняет свое Слово. И, хвала Сварогу, Змий больше не являлся Злате. Видать, не сомневался теперь Полоз, что Драгослав будет служить ему преданно.
Полоз наблюдал за миром из глубины своих вод. Наблюдал с помощью Духа своего Наместника Драгослава; наблюдал через капии свои, кои велел Драгославу вознести над остальными Богами. В течение десяти лет Бог морей являлся во снах волхвам Сваргореи. Являлся в облике прекрасного молодого человека с сияющей кожей и зелеными волосами-водорослями. Тихо шептал Полоз о том, что Боги позабыли Свет. Что покинули своих детей, уйдя в свой, лучший, мир. Что Светомир должен отворить свои врата, что людям надобно к родителям подняться. Тихо, вкрадчиво шептал. Поначалу волхвы не помнили своих снов, только неясные чувства в душе оставались. И мудрые волхвы, сами не зная почему, в своих молитвах к Полозу все чаще обращались. Возвышали его капии сами, и огнивицы с Небесным Огнем подле них зажигали. Сквозь божественный огонь Полоз приходил к волхвам и речи сладкие им молвил. Говорил о прекрасных садах, что цветут в Светомире. О заоблачном рае, где смерти нет, и Птицы в том мире не прилетают. Неужели Боги оставили своих детей на земле, а сами в своем божественном раю отдыхают?