- И на обмане тоже не построить власть, - рассердилась Василиса.
- А она у тебя, оказывается, говорящая? – рассмеялся Драгослав, и Василиса в гневе поджала губы.
Ледяное чувство, наконец, всецело захватило Веслава, и царевич услышал слова, с которыми обращались к нему пращуры. Веслав закрыл глаза: он видел, что воины в белых доспехах ждали его Слова. Кружево слов птиц, которое оплело город, не позволит Драгославу обратиться к Полозу, который, разозлившись из-за чего-то на своего слугу, вернулся в океан. За закрытыми веками Веслав видел, как белоснежные воины положили руки на мечи и как волхвы рахманов молитвенно сложили свои руки. Веслав видел свет, белый свет их древних душ. И он узнал его, и он видел его: Искрен улыбался сквозь свет душ рахманов. Старец мягко поприветствовал своего ученика и Веслав обнял старого волхва. Тихо шумел лес. Звонко пели птицы, радуясь теплому летнему вечеру. У берега, поросшего камышом, отдыхали длинноногие, изящные кьор.
- Нам многому можно поучиться у птиц, - говорил Искрен, а Веслав не мог на него наглядеться.
- Поучиться у птиц? – осторожно переспросил царевич.
- Да, - сказал Искрен. – У птиц. Их слова защитят тебя и Василису, - Искрен помрачнел. – Ты должен расправить свои крылья, Веслав. Ты должен освободить души Драгослава и Агнии от пут Полоза.
Искрен растаял в свете душ рахманов, и Веслав открыл глаза. Драгослав пристально смотрел на царевича. Веслав шагнул вперед и, загородив собой Василису, позволил словам вырваться из груди. И его слова были услышаны.
Василиса не сразу поняла, что произошло: дракон взревел, а белоснежные воины рахманов, которые стояли позади колонн золотых витязей, атаковали. Волхвы, стоявшие позади всех, среди простого народа рахманов, зашептали слова, и огненные шары Небесного Огня взмыли ввысь. Веслав достал меч из ножен, и в этот самый момент паутина птичьих песен засияла в небе серебряным огнем. Веслав замахнулся на Драгослава, но царь оказался проворнее. К Драгославу и Агнии побежала свита, но дракон из всех своих пяти пастей поливал бегущих к царю воинов огнем: люди горели заживо, а злотые витязи превращались в золотые облака. Витенег, который тоже пытался помочь своему царю, оказался отрезанным пламенем дракона и с ненавистью смотрел на Веслава и Василису.
Драгослав взмахнул руками и направил силу Неяви на Веслава. Но Игла в руках царевича будто ожила: меч сам направлял движения Веслава, поглощая черный дым из пальцев Драгослава. Пораженный происходящим Драгослав все неистовее шептал, но черный дым Мора исчезал в остром и тонком полуторном мече Веслава. Веслав сам был поражен тому, как он молниеносно разбивал ворожбу царя, но в наступление царевич перейти не мог.
Вокруг кипела битва: шары из небесного огня волхвов падали на золотых витязей, стрелы витязей летели в рахманов, а пятиглавый змей своим огнем ни кому не давал подойти к центру площади.
Витенег, выхватив из ножен парадный меч, вместе с другими воинами безуспешно пытался пройти сквозь синее пламя дракона. Горыныч поливал огнем только окружающих Витенега золотых витязей и будто бы старался не причинить вреда самому Витенегу. Бывший страж Солнцеграда разозлился: зверь, словно играя, не давал ему пройти. Витенег посмотрел на Василису, которая медленно отходила под защиту огнедышащего дракона. Охотница смотрела на Веслава. Она всегда на него смотрела. Она была готова даже прыгнуть в пропасть вместе с ним. Витенег знал, что она никогда не прыгнула бы за ним. Никогда. Холодная и ледяная злость выворачивала душу наизнанку: Витенег знал, что в этой битве, несмотря на дракона и предателей-рахманов, Веславу не победить. Витенег знал, что, когда царевич падет, Драгослав казнит с Веславом и Василису. Витенег не мог этого допустить. Витенег посмотрел на одну из голов пятиглавого зверя: она внимательно смотрела стражу в глаза. И тогда он решился – он сам убьёт Веслава и спасет от смерти Василису. Витенег с криком побежал на помощь своему царю. Дракон взревел и окатил его голубым пламенем. Бывший страж Солнцеграда истошно кричал, когда огонь забирал его жизнь.
Агния пыталась помочь Драгославу, но странный белый меч отбивал и ее слова. Агния замерла, внимательно смотря на танец Веслава: волхва поняла, что сам меч ведет царевича. Агния перевела взгляд на Василису, которая пятилась назад, отступая под охрану Горыныча. Царица поняла, что надо делать.
Агния зашептала, и ее слова прозрачной паутиной полетели к охотнице. Василиса, ощутив направленную на нее ворожбу, тут же стала петь, смотря в голубые глаза Агнии. Василиса обольщению волхвы не внимала, охотница только чувствовала глубокую, ледяную силу царицы. Слова, которые Василиса забрала у берегини леса, сами вырвались из груди охотницы, и, ведомая силой Матери-Природы, дочка Гоенега стала петь. Она медленно двигалась на Агнию, и прозрачное кружево слов Агнии становилось голубым. Агния позволила сопернице подойти ближе и резко крикнув, разорвала хрустальный купол ворожбы. Оглушенная выкриком, Василиса отшатнулась, и Агнии, искусной бессмертной ворожеи, этого мгновения хватило, чтобы направить на Василису острые слова. Василиса отскочила, и прозрачные стрелы расцарапали ее плечо. Крикнув от леденящей боли, охотница оступилась, но удержалась на ногах. Веслав хотел броситься ей на помощь, но черный дым Драгослава преградил ему дорогу, и, царевич, не успев отбить ворожбу царя, упал, ведомый защищающей его Иглой. Царь вновь бросил в Веслава дым, но Игла поглотила силу Неяви в себя. Драгослав от злости закричал, и паутину колких слов направил на Веслава. Но царевич, быстро встав, разрубил и это кружево: черные слова царя осколками покатились по белому камню площади. Разъяренный, Драгослав выхватил меч из ножен и атаковал Веслава. Игла отбивала все выпады царя, ведя Веслава за собой. Драгослав владел мечом искусно, и, если бы не меч Перуна, царевич сразу бы погиб. Веслав собрал все свое внимание на Игле: сияющий меч был живым. Меч вел царевича, и казалось Веславу, если он доверится мечу, то у него получится убить… нет, освободить Драгослава.
Где-то слышались взрывы небесного огня, крики птиц, людей и рев дракона. Веслав посмотрел на свой меч. Царевич ничего не слышал и не видел кроме своего оружия и своего противника. Драгослав был в плену у своей ярости: два раза Веслав прорывал защиту царя и только искусные навыки воина позволили Драгославу остаться в живых. Веслав смотрел в глаза своего врага и чувствовал, как оружие дарует свою силу: силу, которая пронзала весь мир. Стоило лишь протянуть руку, и она заструится по телу, словно вода по устью реки. Эта сила лишала страха, заменяя его спокойной уверенностью в единстве со Стрибогом, единстве с Даждьбогом, единстве со Сварогом.… Эта сила текла сквозь тело, подобно живой воде, что течет через ствол Мирового Древа, Краколиста, наполняя жизнью бесчисленные миры его кроны. Песня сама вырвалась из груди Веслава, руки занесли Иглу на решающий удар, но Драгослав успел защитить себя мечом, и Игла только выбила меч из рук царя. Ведомый инерцией удара, Драгослав упал. Царевич замахнулся на лежащего дядю мечом, но истошный женский крик пронзил мир. Царевич с замиранием сердца обернулся и закричал: будто в медленном сне он видел, как Агния, сплетя из кружева своих слов стрелы, пронзила ими Василису. Золотое кружево слов охотницы распалось и поднималось ввысь маленьким искрами. Василиса кричала от боли, корчась на белом камне площади, а Веслав чувствовал, как мир падает во тьму. Агния распрямила спину и, улыбнувшись, гордо посмотрела на Веслава. Только теперь Агния виделась царевичу ужасной. Василиса затихла, а царевич от ужаса не мог дышать. Веславу не было дела до пытающегося подняться Драгослава, ему не было дела до Богов и высшей цели: все внимание царевича сосредоточилось на Агнии, которая все еще смотрела на него. Слишком поздно царица поняла, что ее ворожба не пленит этого сварогина: Веслав, в мгновение ока оказавшейся рядом с царицей, пронзил ее белоснежным мечом. Слова застыли над искривленным ужасом и страхом лицом царицы. Золотые воины слишком медленно бежали: пламя алого дракона сжигало их. Где-то далеко кричала Злата, которая чувствовала, что потеряла мать. Агния смотрела в такие же, как и у нее самой, голубые глаза царевича и плакала. Она не хотела уходить. Дрожащей рукой царица дотронулась до Веслава, до живого человека, и замерла. Когда подбежал Драгослав, Веслав мягко положил голову Агнии на холодный камень.
- Ее нельзя убить! – Драгослав кричал так, что даже дракон обернулся на царя. Веслав поднялся и встал напротив Драгослава. С Иглы капала алая кровь. Царевич плакал, не стесняясь своих слез. Ему было страшно смотреть на Василису, страшно смотреть на царицу, что лежали на белом камне между царевичем и царем. Сквозь слезы и Драгослав смотрел на Веслава, за которым поднималось пламя Горыныча, и сверкали мечи дерущихся людей.
- Останется только один, - прорычал Драгослав. Царь отбросил меч и раскрыл руки, призывая силу Неяви.
Веслав молча кивнул и крепче сжал рукоять Иглы. Царевичу теперь не нужны были слова: сила света была с ним. Только сила света могла заполнить черную пустоту ужаса происходящего. Драгослав зашептал, и струи черного дыма метнулись к Веславу. Веслав взмахнул мечом и отбросил ворожбу Драгослава в него самого. Холод окружил царя, и Драгослав закричал. Воспользовавшись промедлением своего врага, царевич шагнул к нему навстречу и атаковал. Драгослав успел крикнуть защитное слово, но Веслав разрубил его и сделал еще один колющий выпад, который едва не ранил Драгослава. Царь вновь зашептал, пытаясь обратиться к Полозу, но Повелитель его не слышал. Как же так? Почему? Царь посмотрел на затянутое песнями птиц небо. Точно. Птицы. Проклятые моровы птицы!!! Драгослав закричал и, что было сил, вырвал из груди всю мощь Неяви. Черный дым опустошил царя, но из последних сил Драгослав направил морок на Веслава. Царевича окружили черные монстры, которые, верезжа, тянули к Веславу свои жилистые руки. Игла метнулась ввысь, разрубила стену кричащей пелены, крутанулась вокруг своей оси, убивая неявей, и, истошно закричав, пронзила Драгослава.
Невероятной силы гром сотряс мир, когда поверженный царь рухнул на землю. Веслав, тяжело дыша, встал рядом с дядей. Драгослав обеими руками сжимал воткнутый в живот меч и смотрел на Веслава сквозь слезы.
- Злата, - прошептал царь, и из его рта потекла струйка крови. Драгослав закашлялся. – Пощади м-мою дочь. П-пожалуйста.
Веслав опустился рядом с дядей на колени.
- Хорошо, - согласно кивнул царевич и положил руку на сердце. – Даю слово.
Драгослав закрыл глаза, и его тело опало. Поднялся ветер, темные, почти черные тучи скрыли солнце. Птицы, крича, разлетелись, и сияющее кружево их слов распалось. Пятиглавый дракон замер; люди сложили оружие. С неба пошел чёрный дым. Веслав попробовал вытащить меч из тела Драгослава, но у него не получилось. И тут, с клубящихся черных туч, спустились две черные птицы. Сотканные из черного плотного тумана, птицы опустились к Драгославу. Безымянные стражницы Неяви подхватили тело царя с заключенным в нем мечом и понесли на небо.
- Драгослав не только с Полозом союз заключил, - услышал Веслав голос Искрена и обернулся: прозрачный учитель стоял рядом. – Драгослав взял силу Неяви, поэтому Игла не может отпустить его душу. Поэтому Иглу, с заключенной в ней душой Кощея Бога Полоза, забирает Мор. Агния же теперь свободна, ведь силу Мора она не приняла.
Когда черные посланницы Мора скрылись за облаками, вновь наступил день. И в свете дня таяли золотые витязи, и их души устремлялись в небеса. Со всех сторон слышались стоны и сдавленные крики.
Веслав медленно поднялся, на ватных ногах подошел к Василисе, которая лежала подле свернувшегося клубком Горыныча, и опустился на колени рядом с ней. Охотница лежала, и взгляд ее застывших злёных глаз был устремлен в небо. Царевич, плача, закрыл ее глаза руками и нежно поцеловал.
Небо озарилось золотыми зарницами, и засияли среди белого дня звезды. Две капли света, серебряная и золотая, упали с неба. Они расправили крылья, опустились подле Василисы и превратились в птиц. Голова и грудь - как у прекрасных дев, оперение одной сверкало золотом, другая же была облачена в серебро. Веслав поднялся. Царевич сложил у груди руки, прощаясь с любимой. Как же он жалел, что позволил ей пойти за ним…
Птицы подлетели к охотнице и крыльями укрыли ее тело. И полилась песня, и мелодия звуков золотых ворожбой укрывала усопшего. Веслав не выдержал и закричал. Он вновь опустился на колени и, обхватив руками голову, старался не смотреть на Птиц.
- Что случилось? – тихо спросили рядом.
Веслав с трудом открыл глаза: Василису держали крылья птиц, и охотница смотрела на него. Царевич, не веря своим глазам, подвинулся к ней ближе. Веслав аккуратно взял Василису за руку: она была теплая, живая.
- Ты жива! – прошептал он и крепко обнял Василису.
- Ее дух спас оберег, - объяснила серебряная птица. – Мы спустились для того, чтобы помочь ей вернуться в тело.
- Агнешка, - прошептала Василиса, целуя Веслава. – Сын рыбака Тихона спас меня.
Царевич помог Василисе сесть, и они оба обернулись на птиц.
Вестники Ирия безмолвно накрыли тело Агнии крыльями, и из глаз Птиц падали хрустальные слезы света.
- Они не могут забрать ее душу, - тихо прошептала Василиса Веславу.
- Душу царицы отправила в царствие Мора Игла, - шепотом ответил царевич.
Птицы расправили сияющие крылья и полетели над площадью. Над городом зазвучала нежная мелодия, едва слышимая, но безмерно прекрасная. Красота песни была такой возвышенной, что щемила сердце, и хотелось плакать. И, вслед за птицами, улетали в небеса золотые души павших воинов. Золотое сияние поднималось в облака и, ведомое Птицами, улетало на Юг, в Ирий.
Когда песнь стихла, и сияние померкло, исчезли золотые витязи. Только растерянные сварогины не понимали, что происходит. Люди бродили, озираясь по сторонам, смотрели на небо. Кто-то даже плакал. Рахманов не было. Белые воины исчезли вместе с золотыми. Исчезли не только воины легендарной страны: не было даже простого народа, населяющего Белый Град.
- Где они все? – растерянно прошептала Василиса, когда Веслав помог ей подняться на ноги.
- Мы – здесь, - услышали они мягкий старческий голос Искрена.
Сияющий учитель подошел к царевичу и охотнице, а вместе с ним явились из воздуха и другие волхвы. Рахманы поклонились Василисе и Веславу.
- Мы – души предков, - проговорил Искрен, - добровольно оставшиеся в Среднем Мире. Полоз, ослепленный своей враждой с братом, не заметил того, что отправил своих рабов воевать с теми, кто уже мертв.
И, вторя словам Искрена, растаял Белый Город. Высокие терема и изящные башни растворились, будто мираж. Вечернее солнце освещало зеленую сочную долину, раскинувшуюся до подножия Небесных Скал. Потерянные люди окружили Горыныча, Веслава, Василису и серебряных волхвов. У берега остались только корабли сварогинов.
- Полоз не вернется? – робко спросила Василиса, оглядываясь на вечернее море.
- Пока нет, - покачал головой Искрен. – Змий, потерпев очередное поражение, вновь спустился в глубину своих вод, - волхв помолчал. - Но Полоз никогда прежде не был так близок к победе, - Искрен посмотрел на Веслава. – Ты встал на пути коварного Бога, Веслав. Ты отправил к Мору его преданного слугу и его любимую. И тебе придется готовиться к его мести, царь Сваргореи, - добавил волхв с поклоном.
Слова Искрена отозвались в душе нового царя холодом. Но не холодом страха, а холодом бесконечной и глубокой, как море, печали. Печали древней, как мир. Веслав посмотрел на охотницу: она с грустью глядела куда-то вдаль.
- Неужели нельзя было поступить иначе? – прошептала Василиса.
- К сожалению, - с поклоном ответил Искрен. – В их душах не осталось места Свету. Они сами избрали такой путь. Сам Полоз выбрал войну с братом. И люди сами за Змием пошли. И теперь, - вздохнул пращур, - всем нам придется распутывать эту пряжу.
- Я постараюсь быть готовым, – хмурясь, проговорил Веслав.
Искрен мягко посмотрел на своего ученика:
- Ты теперь царь, Веслав, - проговорил он. – У тебя нет иного выбора.
Искрен и пращуры отступили назад и преклонили перед Веславом и Василисой колени.
- Да здравствует царь Сваргореи! – проговорил Искрен, и его слово громыхнуло над долиной.
Дракон поднялся и, рыча, склонил свои головы перед царем и царицей.