- Да здравствует царь Сваргореи! – подхватили люди и опустились следом.
- Да здравствует царь Сваргореи! – хор голосов пронесся над землей пращуров.
Пращуры растаяли, и Веслав, расправив плечи, осмотрел поклонившихся ему людей. Сварогины чтили своего нового царя и его царицу, и только маленькая фигурка гордо стояла среди коленопреклоненных воинов. Злата. Заплаканная царевна с такой ненавистью смотрела на Веслава и Василису, что им обоим стало не по себе.
Сварогины поднялись, и военные скрыли царевну от глаз.
- Главнокомандующий морского флота Инагост, - положа руку на сердце, прошел вперед высокий сварогин и поклонился Веславу. – Буду служить вам до самой смерти, - Инагост расправил плечи и, грустно посмотрев на царя, произнес. – Что повелеваете?
- Готовьте суда к отплытию, - ответил Веслав, и Инагост поклонился.
Почтил царя военачальник дружины Ворон, которому Веслав приказал собирать войско и подготовить к похоронам павших.
Подходили к Веславу и Василисе и другие сварогины. Некоторые мужи, не стесняясь, плакали: среди войска были те, кто вспомнил пережитое крушение Солнцеграда. Ворожба Змия пала, и сварогины с ужасом вспоминали, как Горыч захватил их родной город, и как погибали в морской пучине их родные и близкие. Люди исповедовались Василисе и Веславу до самой ночи, просили у Богов прощения.
Веслав и Василиса сидели на лапах Горыныча, когда из толпы, наконец, вышла Злата. Люди перед царевной расступились, перешептывались. Царевна встала перед царем и царицей и вытерла слезы.
- Я не преклоню перед вами колено, - гордо заявила она. – Можете убить меня, как вы убили моего отца и мою мать.
От слов ребенка у Веслава сжалось сердце.
- Злата, - проговорил царь мягко. – Мы не тронем тебя. Я дал слово твоему отцу, и я сдержу его, - Веслав положил на сердце руку.
Злата исподлобья посмотрела на Веслава. Как бы она хотела заволхвовать его, этого человека в бедняцкой свите, но чувствовала царевна, что время еще не пришло.
- Тебе очень больно, но когда-нибудь ты поймешь, почему так получилось, - Василиса встала и попробовала обнять Злату, но царевна от нее отшатнулась.
- Не смей трогать меня! – прорычала Злата и вновь залилась слезами. Она замахнулась на Василису, но дружинники аккуратно отстранили девочку. Веслав жестом повелел освободить ребёнка, и сварогины послушались своего царя. Злата зло посмотрела на пытавшихся пленить ее людей.
- Мы не причиним тебе вреда, - Василиса опустилась на колени рядом с царевной и положила руку на сердце.
Злата ничего не ответила и, обняв себя руками, отошла в сторону.
Павших хоронили ночью в свете голубых и золотых факелов. Царь повелел пожертвовать один корабль погибшим в бою воинам, и судно готовили к его последнему плаванию. На палубу корабля, в окружении огнивиц с Огнем-Сварожичем, бережно укладывали почивших. Тело царицы Агнии с почтением положили на верхнюю палубу.
Веслав сам нашел обгоревшее тело Витенега и опустился подле друга на землю. Рядом села Василиса. Она плакала.
- Как же так, - прошептала Василиса. – Как он мог так поступить? Ведь он был хорошим человеком.
- Все они когда-то были хорошими людьми, - хмуро ответил ей Веслав. – Даже мой дядя и его жена. И даже Полоз был когда-то хорошим братом.
- Только они проиграли собственной тьме, - печально добавила Василиса.
К царю и царице подошли сварогины, и с поклоном спросили, могут ли они тело этого князя отнести на братское судно.
Веслав отрицательно покачал головой:
- Я сам, - проговорил царь тихо. Веслав встал, поднял тело друга и пошел к траурному кораблю. Василиса шла следом.
Веслав поднялся на корабль и аккуратно положил тело Витенега на палубу. Долго стоял царь, смотря на мертвого друга. «Я прощаю тебя, и простит тебя отец Сварог. Да примут твою душу Птицы», - Веслав положил руку на сердце и спустился с траурного корабля.
Волхвы войска надели на плечи Веслава золотой плащ Светоча и подали царю факел с желтым огнём. Служители Богов встали подле своего царя и запели. Василиса, которая, как и царевна Злата, стояла в окружении свиты, плакала.
Песнь волхвов подхватил царь, запела Василиса и все оставшееся войско. Не пела только Злата, когда Веслав поджег погребальный корабль. Воины оттолкнули от берега сияющее золотым огнем судно, и корабль, подгоняемый ворожбой волхвов, поплыл в море под траурную песнь. Горыныч грузно поднялся, издав громоподобный рык расправил крылья и улетел к Небесным Скалам.
Глава 19. Дары Богов
Сквозь узор закрытых ставень лился яркий утренний свет и разбегался по половицам солнечными зайчиками. Парящие пылинки мерцали в лучах света, рвущегося в светлицу. Яра отвернулась от окна и посмотрела на мирно спящего рядом Яромира. Супруг храпел, уткнувшись лицом в подушку, на нем была ночная сорочка. В недоумении Яра оглядела себя: она тоже была одета в ночную рубаху. Как же так? Они же… Яра села, отодвинула занавеску, закрывающую их постель, и осмотрела комнату: белая большая печь, над которой сушилась мята, покрытые рушниками скрыни подле нее, полки с вещами, лавки подле стола, на столе - кувшин с водой. В красном углу горел огонь-Сварожич. Как же так? А где… Яра опустила взгляд и увидела вещи, в которых они с мужем отправились в странствие: их одежда лежала на скрыне подле кровати. Невероятно. Не выдержав, Яра разбудила Яромира. Богатырь даже испугался, но, когда понял, что находится у себя дома, с удивлением посмотрел на жену.
- Наши вещи подле кровати, - улыбнулась Яра, показывая на сундук. – Гарафена отправила нас сюда.
- Ох, - пораженно ответил Яромир и сел. – Интересно, Мухома дома? А Витенег? – богатырь почесал голову.
Яра быстро встала с постели и стала переодеваться.
- Давай пойдем и узнаем! – решительно сказала она, снимая рубаху. Яромир невольно залюбовался своей женой, но, поймав на себе строгий взгляд Яры, взял себя в руки и пошел собираться.
Стояло теплое лето: пели птицы, и зеленела сочная трава. Шелестели листья деревьев. Жители Волыньки, завидев Яромира и Яру, охали и бежали к ним навстречу. Супруги улыбались и радушно приветствовали встречающих их людей. Ни Яромир, ни Яра не знали, как рассказать деревенским о том, как они вернулись домой. Поэтому супруги говорили, что их вернуло чудо.
К тому времени, когда Яромир и Яра дошли до дома Мухомы, их уже окружала толпа. Не успели супруги подняться на крыльцо дома Мухомы, как Заяц сам отворил дверь. Увидев своих друзей, Мухома залился слезами и, что-то бормоча себе под нос, пустил их и всех людей, пришедших с ними, в дом.
Заяц выставил все свое угощение на стол и просил гостей разделить с ним трапезу. Люди с опаской смотрели на сошедшего с ума Мухому: скупой и жадный торговец никогда прежде так не поступал. Но Заяц зашелся в извинениях, граничащих с припадком, и заставлял принимать его угощение насильно. Затем Заяц открыл одну из своих скрынь, достал оттуда дорогие шелка и бусы и стал раздавать притихшим в недоумении гостям. При этом Мухома нес такую околесицу о говорящих змеях и золоторогих богах подземного мира, что некоторые его гости не брали даров и уходили, крутя пальцем у виска. Такое поведение расстраивало Мухому до глубины души, и Заяц с завываниями просил людей немножко подождать.
Заяц все никак не мог прийти в себя, пока Яромир не встал из-за стола и не вылил на голову друга ковш холодной воды. Заяц успокоился и тихо сел на лавку подле окна. Оставшиеся гости с сочувствием смотрели на Мухому. А Заяц им улыбался. Он достал из кармана золотое кольцо, украшенное ослепительными камнями. Люди восторженно ахнули.
- Это Дар Богов для моей Фросьи, - торжественно объявил Мухома. - Заяц свататься будет!
- Вернулся Мухома Заяц, - услышал Мухома голос своей работницы Катерины, и в светлицу вошла Катя, которая вела за собой раскрасневшуюся Фросью. Фросья, крепкая розовощекая дама, в длинном красном сарафане, улыбаясь смотрела на Мухому. Заяц тут же протянул ей кольцо и, сползя с лавки, встал перед ней на колени. Пухленькая Фросья всплеснула руками и смотрела на Зайца своими огромными глазами.
- Путеводная звезда моей жизни! – завопил Мухома, и люди невольно вздрогнули. – Отрада в моей печали! Свет моего пути! – Фросья была готова упасть в обморок. – Я прошу тебя стать моей женой и наполнить светом мой одинокий, серый мир!
- Во дает, - прошептал Яромир Яре, и Яра, потянув к себе Яромира, поцеловала в губы опешившего мужа.
- Да! - Фросья закивала головой и заплакала от счастья. Она протянула Мухоме пухленькую ручку, на палец которой Заяц торжественно, под аплодисменты, надел кольцо.
В дом вошли Гоенег и Белозер. С ними был и юный Агнешка. Старики улыбались вернувшимся странникам, но, не найдя взглядом своих детей, тихо опустились на лавки. Агнеша, который так и не увидел свою любимую Василису, сел рядом. Долго они так сидели и молча ждали, когда ликующая толпа покинет дом.
- А где остальные? – тихо произнес Белозер, когда в светлице остались Яра с Яромиром и Мухома со своей невестой.
Мухома потупил взгляд и пожал плечами.
- Не знаю, - прошептал он, и Фросья положила Зайцу на спину руку. – Я даже не знаю, как сам дома оказался, - он робко посмотрел на стариков. – Гарафена, наверное, отправила меня сюда, - Мухома обернулся на Яромира и Яру. – Вы тоже неверно Змее ответили?
- Да, - согласился Яромир. – Сначала ошибся я, а Яра, которая не хотела меня отпускать, - Яромир с нежностью посмотрел на свою жену и обнял ее, - специально ошиблась, чтобы Богиня нас обоих забрала.
- Подождите, - запротестовал Гоенег. – Какая Богиня? Какие ответы? О чем вы?
Мухома, Яромир и Яра долго рассказывали Гоенегу, Белозеру и сыну рыбака Тихона о своих странствиях. Фросья слушала раскрыв рот, и к концу повествования Заяц сделался в ее глазах настоящим героем. Только Гоенег и Белозер печально внимали рассказчикам: никто не знал, куда отправили Боги Витенега, что сталось с Василисой и Веславом, и вернуться ли они когда-нибудь домой. Ведь судя по тому, что Боги вернули Яромира, Яру и Мухому, их путешествие закончилось.
- У вас же есть корабль, - вдруг сказала Фросья, и все посмотрели на нее. – Если они будут возвращаться из Блажена своими силами, то поплывут на корабле. В плену царя или нет, но прибудут странники в Солнцеград, раз домой они вместе со всеми не вернулись.
- Точно, - прошептал Гоенег.
- Какая ты у меня умница! – воскликнул Заяц и, не сдержав своих чувств, поцеловал Фросью.
- Когда доберетесь, - тихо проговорил Агнеша, - когда встретите их, - он с надеждой посмотрел на взрослых, - передайте мне весточку.
- Обязательно, - согласно кивнул Гоенег.
Агнеша немного помолчал, задумавшись, и, посмотрев на Гоенега, тихо сказал:
- Когда весточку получу, я сразу в лес отправлюсь. Она, - сын рыбака Тихона многозначительно помолчал, и на глаза Гоенега навернулись слезы. – Она тоже ждет.
- И она дождется, - уверенно сказал Белозер.
Малуша на ночь не закрыла ставни, и яркий утренний свет разбудил Сбыню рано. Стараясь не потревожить спящую жену, Сбныя тихо встал с постели и, переодевшись, вышел в светлицу. Комната была пуста: Настасья, видимо, тоже еще спала. Сбыня умылся и, налив в кружку воды, сел за стол. Неясная тоска захватила сердце: будто приснился некий печальный сон, который оставил в душе тянущую грусть. Сбыня покачал головой и, так и не выпив воду, подошел к окну. Яркое утреннее солнце золотило улицу - сияли верхние этажи белокаменных домов; над пышными клумбами палисадников летали насекомые. Высокая стена Солнцеграда отбрасывала синюю тень на растущие подле нее высокие ели. Улица была пустынна в такой ранний час: только один человек, в белой рубахе, куда-то медленно брел. Чего-то не хватало, но Сбыня никак не мог понять чего именно. Будто город опустел. Сбыня нахмурился, стараясь разобрать, что ему непривычно в родной Окольной улице. И вдруг он понял: не было золотых витязей, которые всегда несли почетный караул. В недоумении Сбыня прильнул к окну, стараясь разглядеть вершину стены: воинов не было и на ней. Как же так… Сбыня схватился за сердце и рухнул на лавку, стоящую подле окна. Его сына звали Добромир. Он вспомнил. Он вспомнил все, о чем ему толковала супруга. И воспоминания были такими ужасными, что Сбыня тихо заплакал. Он вспомнил ужасающих размеров волну и рев трехглавого змея, который разрушил городскую стену. Они с женой чудом спаслись, а сына забрало море…
Долго сидел он плача подле окна, пока мягкая рука Малуши не легла ему на плечо. Сбыня обернулся на жену: она опустилась рядом. Без слов Малуша поняла, что случилось со Сбыней. Она тихо обняла мужа, и так они сидели под окном, пока не вышла из другой комнаты Настасья. Травница посмотрела на Сбыню и с сочувствием вздохнула.
- Пала ворожба, - прошептала она, садясь за стол. – Я это чую.
Наместник Драгослава, Ведающий Князь Кудеяр, с криком проснулся в своих покоях Теремного Дворца. Его грудь тяжело вздымалась, а рубашка была мокрой от пота. Кудеяр в ужасе вскочил с постели и подбежал к окну: золотых воинов не было. Забыв о приличиях, в ночной рубахе, Кудяр побежал в покои, где разместился его веденей Перенег, и без стука ворвался в комнату. Старый Перенег уже проснулся и растерянно стоял посреди светлицы. Увидев безумный взгляд Кудеяра, Перенег согласно закивал белоснежной головой. Не говоря друг другу не слова, оба мужчины спустились в нижние приемные палаты. Придворные и слуги, все, кто обитал в Царском Тереме, растерянные ходили по дворцу. Когда Кудеяр и Перенег вошли в престольный зал, казначей Невзор, сидевший на лавке подле трона, мужчин даже не заметил: взгляд служащего был устремлен куда-то сквозь пространство. Будто опомнившись, Невзор медленно поднял взор на наместника царя, представшего перед ним в ночной рубахе. В остекленевших глазах Невзора блуждало безумие, и царский служащий с трудом прорвался сквозь него, чтобы узнать стоящего перед ним человека. Когда в глазах Невзора промелькнуло осознание, казначей растерянно махнул на Кудеяра рукой и, что-то пробормотав, вновь устремил взгляд в неявь. Кудеяр в ужасе опустился на ступени трона и закрыл лицо руками. Рядом с ним сел Перенег. Старый веденей разглядывал пышное убранство зала и причудливую роспись золотых стен.
- Ну что ж, - тихо проговорил он своим скрипучим голосом, будто обращаясь к пространству зала, - ворожба пала. Теперь будем ждать.
- Ждать? – тихо переспросил Кудеяр, не опуская от лица рук.
- Да, - спокойно ответил Перенег. – Ждать тех, кто победили Драгослава и Полоза.
- Ты думаешь, к нам прибудут пращуры? – в ужасе пробормотал Кудеяр, опуская руки. – И вместе с Богами покарают нас? – наместник царя обернулся на своего веденея.
Перенег посмотрел на Кудеяра и, грустно улыбнувшись, произнес:
- Мы уже сами покарали себя, Кудеяр.
Осеннее небо было чистым и безоблачным, ярко светило утреннее солнце: Даждьбог еще дарил тепло. Веслав, облаченный в алый царский плащ, поднялся на шканцы флагмана «Благомира». Царь с замиранием сердца смотрел на далекие стольные острова: больше десяти лет прошло с тех пор, как он покинул родной Солнцеград. Не думал Веслав, что когда-нибудь вновь увидит столицу. Не думал Веслав, что вернется домой.
- Скоро прибудем, Ваше Величество, - с поклоном обратился к Веславу рулевой «Благомира», Всевид.
Веслав обернулся на помора. Кормщик вышколено стоял за штурвалом: великая честь - вести корабль самого царя. Драгослав выходил в море только на волхвовском «Вериладе» и доверял только морским витязям. Веслав хотел было попросить Всевида быть с ним на равных, но тут же осекся: он же теперь царь. Веслав, постаравшись сделать лицо серьезным, кивнул Всевиду и, вновь повернувшись к морю, улыбнулся. Он никак не мог привыкнуть к своему положению, и даже Василиса подшучивала над его попытками стать равным своим поданным.
- Могу я постоять подле Вас, Ваше Величество? – услышал царевич тихий вопрос и обернулся: Василиса стояла рядом с кормщиком и, хитро улыбаясь, смотрела на Веслава. На охотнице было платье цвета темного моря, а голову украшал серебряный венчик, который она надела на легкую фату в тон платья. Драгослав и Агния взяли много богатств в плавание, и те одеяния, которые бывшие царь и царица не надевали, Веслав и Василиса оставили себе. В поход Агния взяла даже цирюльника, который добротно постарался над прическами бывшего рыбака и охотницы.