– Теплое правда, зато старое – теть Лена уже явно про него забыла… не хватится.
Выгрузив на стол груду материалов по моему новому заданию, я села, заставляя себя улыбаться. Умело хлопнув пробкой, Кира разлила «шампусик» по бокалам и протянула мне один из них.
– За твою новую работу!
Я даже успела отхлебнуть пару раз еле пузырящуюся кислятину – прежде, чем у меня в сумке громко брякнул эсэмеской мобильник. Подхватившись, кинулась в прихожую, где оставила его в сумочке. Выхватила, перевернула и уставилась на всплывшее на экране окошко сообщения, готовясь расплыться в счастливой улыбке...
– Что это?.. – пробормотала, чувствуя, как мой мир переворачивается с ног на голову.
Нашла рукой куда сесть, приземлилась, откидываясь на что-то мягкое... куртки, наверное… Зажмурилась и снова открыла глаза, пытаясь понять, что происходит…
Но понять то, что мне хотел сказать Пол этим последним сообщением было непросто. Сквозь тяжелые от слез ресницы я снова и снова читала.
«Между нами все кончено, Вера».
Глава 24
Если бы ему просто показали парочку фотографий, он бы не поверил. Уж больно Валерия была заинтересованным лицом в деле опорочивания Веры в его глазах.
Но существующий около трех лет аккаунт на хорошо известном ему сайте, в котором Вера игриво называла себя «Кошечкой Z» и целью знакомства указывала «взаимовыгодное сотрудничество» с состоятельными иностранцами… Этому трудно было что-либо противопоставить.
Под снисходительный взгляд риэлторши он листал качественные, широкоэкранные фотографии, на которых Вера попеременно то сидела на низком белом диване, одетая только в кружевное белье, то лежала на животе, делая вид что с умным видом читает книгу, а на самом деле демонстрировала аккуратную, круглую попу – эротично приподнятую… то стояла спиной к нему в душе, размазывая по коже мыльную пену.
На других фотографиях лица видно не было, но присутствовало все остальное – от обнаженной груди до снятой вблизи выбритой киски с пирсингом в клиторе.
А потом Валерия включила видео.
Сквозь сизый дым от собственной сигары Пол смотрел, как его девочка чувственно танцует с каким-то плешивым хмырем в полутьме ночного клуба – хмельно улыбаясь и посылая в камеру воздушные поцелуи…
А когда принялся читать отзывы благодарных клиентов, ему понадобилась выпивка.
«Дорого берет, но отрабатывает каждую копейку…» – писал темнокожий здоровяк с лицом, закрытым кепкой и свисающими на грудь тяжелыми золотыми цепями.
«Шикарна и спереди, и сзади!» – восторгался другой.
Пол насчитал около пятидесяти положительных отзывов и всего один отрицательный – некто без аватарки предупреждал, что девушка не соглашается на сквиртинг, хоть и обещает в профиле «исполнение всех самых сокровенных желаний».
Но добила его переписка, которую он сам же и затеял с Верой под видом некоего Дэвида Моргана, богатого продюсера из Майами, приехавшего в Россию развлекаться секс-туризмом.
– Она сняла вас в ресторане, не так ли? – спросила его Валерия, когда он закончил, договорившись встретиться с Кошечкой Z сегодня в шесть – по горькой иронии тогда же, когда он сам должен был прийти к приличной девочке Вере домой.
Интересно, что она ему наплетет, чтобы отмазаться от их встречи. Хотя нет, уже неинтересно.
Валерия отвернула от него экран компьютера и подлила еще виски в стакан.
– Откуда вы знаете, где она сняла меня? – с отсутствующим видом Пол отхлебнул и удивленно уставился в стакан – как он умудрился выпить все, что было за один присест?
Женщина усмехнулась.
– Эта дуреха думает, что я не знаю из каких средств она так хорошо одевается. Я хотела вам рассказать – как только поняла, что между вами не только несостоявшаяся авария. Понимаете, если Вера кого-то цепляет на стороне – то есть, не на этом вот сайте – то это не для столько для того, чтобы заработать, сколько для… развлечения. Она специально выбирает иностранцев помоложе, побогаче, посимпатичнее – особенно любит недавно разведенных или вдовцов… Одиноких, ранимых… И играет с ними. Мол, она вся такая пай-девочка, скромница и недотрога… Может даже девственницу разыграть так, что мужчина и не заметит – мне рассказывали. Влюбляет в себя несчастного и раздевает подчистую. Это у нее нечто вроде спорта…
Спорт? Услышав знакомое слово, Пол резко поднял голову и будто головой вынырнул из мерзкого, тягучего болота, в которое его погрузил длинный рассказ Валерии. Это было похоже на сюрреалистический кошмар, в которым знакомые и родные вещи принимают вдруг жуткие, монстрообразные формы, а то, что еще недавно считал чудовищным недоразумением, становится реальностью.
Помотал головой, чувствуя, как хмель оседает на его мозгах мутным, влажным облаком. Она лжет – из последних сил пытался докричаться до самого себя. Этого не может быть – всего… этого…
Его не могли так тупо, так мелко развести…
– Не могла… – прошептал он, глядя перед собой в одну точку. – Она не могла…
– Вы ведь изначально так и подумали, что она работает в эскорте, – спокойно добила его Валерия. – А Вера отнекивалась, говорила, что это ошибка и что она не та, за кого вы ее принимаете… Не правда ли?
Не ответив, Пол закрыл глаза. Из каких-то неведомых ему глубин поднималась волна… даже не волна… цунами, ураган неуправляемой, удушающей ярости… Сжав зубы, он приготовился встретить этот ураган, вцепившись всей пятерней в стакан.
Думал выплеснуть свой гнев, швырнув этот стакан куда-нибудь наугад, смутно надеясь не то проломить риэлторше голову, не то разбить окно ее офиса.
Но не успел ничего никуда швырнуть.
Не выдержав натиска, хрупкий стакан сложился в его ладони, усыпав его мир мелкими, кровавыми осколками.
Глава 25
Все кончено, все кончено…
Слова наскакивали друг на друга, перепрыгивали и разбивались о реальность. А точнее, о грустно-вытянутое лицо сидящего передо мной Олега. Того самого Олега, которого Кира – сама Кира! – вызвала из небытия, чтобы привнести в мою жизнь хоть какую-то радость.
- Повеселишься, потрахаешься, выкинешь все из головы… - наставляла она. – Он тебе не пара, конечно, но как отвлекалово очень даже сойдет…
Даже тетя Лена была не против такого легкомысленного времяпрепровождения. То есть слово «потрахаешься» при ней, конечно, произнесено не было, но и она определенно была за то, чтобы я пригласила в гости кого-нибудь, кто привел бы меня в состояние, близкое к человеческому.
Потому что с того самого момента, как я получила то ужасное сообщение, человеком в общепринятом понятии этого слова я быть перестала, превратившись в замкнутую на работе, серо-зеленую офисную мышь.
Каждый день я вставала, одевалась во что под руку попадется, красилась по самому минимуму и ехала полтора часа на свою новую работу. Там, стараясь как можно меньше общаться и попадаться кому бы то ни было на глаза, закрывалась в кабинете и творила свои рекламные нетленки – качественно, быстро, но без души.
Потому что душу мне выпил он. Вместе с радостью жизни, желанием иметь дело с мужчинами и чувством собственного достоинства.
И самое ужасное заключалось в том, что я понятия не имела, за что получила отставку.
По началу еще подозревала, что он мог бросить меня после нашей с ним переписки в метро. До дыр ее перечитывала, пытаясь понять, что пошло не так, где наступил тот переломный момент, после которого Пол решил, что я все же… недостойна продолжения отношений с ним. И не находила. Все соответствовало ситуации на тот момент. А учитывая то, что я уже успела эмм… прочувствовать насколько сильно он сам меня хочет – можно было твердо сказать, что действовали мы с ним даже на одной волне.
Что я только не передумала. И что он вдруг заметил во мне какой-нибудь изъян. И что подумал, что не хочет иметь дело с девушкой, которая будет все время сбегать от него в метро. А может, его, как в советские времена, тормознули какие-нибудь спецслужбы, по какой-либо причине контролирующие его любовные дела… Чушь, конечно, но иди знай, что там у них сегодня происходит…
В общем, независимо от истинной причины нашего расставания, мне было плохо. Реально плохо.
Однако, каким-то непостижимым образом я умудрялась скрывать свое состояние, и прошла неделя, прежде чем Кира, а затем и тетя Лена заметили во мне пагубные перемены. Вытряхнув из меня правду – до этого момента я врала, что Полу необходимо было срочно уехать в связи с разводом – родственники обматерили моего американского бойфренда трехэтажным матом, а затем наперебой принялись предлагать варианты решения моих душевных проблем.
Поездку в родные края мы сразу же отвергли как недостаточно развлекательное мероприятие, отдых в Греции или Египте как непозволительное расточительство, и благополучно остановились на Олеге. Пусть преданный поклонник принесет мне букет гвоздичек из продуктового магазина, почитает какие-нибудь стишки, посмотрит на меня собачьими глазами…
Найдет за каким-нибудь плинтусом мой рухнувший «селф-эстим»…
В общем, развеет мои печали.
И вот, студент-искусствовед Олег Савельев сидел передо мной за накрытым в гостиной круглым столом, в своей извечной клетчатой рубашечке… и грустно ел салат Оливье. Ел, потому что, как и все студенты, был вечно голоден, а грустно… ну, наверное, потому, что ему было стыдно – за то, что он так вот… ел.
Мне же хотелось плакать. С самого первого взгляда на моего гостя я поняла, что все это ошибка, и что никакого развлечения у меня сегодня не будет. Не проймут меня ни его стихи, ни по-девчачьи длинные волосы, ни даже попытка поцеловать меня в щечку, попав вместо этого в нос.
Я даже отдаленно не чувствовала себя в романтическом настроении рядом с этим возвышенно-тоскливым олененком Бэмби.
– А можно еще? – робко спросил олененок, только что тарелку не вылизав.
– Конечно… – я придвинула к нему фарфоровую миску с салатом.
По старой привычке тетя Лена любила настрогать тазик Оливье по любому мало-мальски достойному поводу – будь то выходной или день космонавта. А уж ради романтического гостя расстаралась как полагается. Еще и портвейном любимым пожертвовала. Мол, развлекайся племянница, не горюй, и выкинь всяких вздорных американцев из головы.
Вспомнив про портвейн, я приободрилась.
– Выпьем?
Олененок с готовностью закивал.
Я разлила по небольшому бокальчику, и мы звонко чокнулись.
– Ну, за наше первое свидание! – произнеся тост, он совсем чуть-чуть отпил… и вновь набросился на салат.
Мне же стало настолько тоскливо, что я одним махом выхлебала весь бокал. И тут, как назло, вспомнила, как мы с Полом весело поедали блины со сметаной, кормя друг друга с рук, толкаясь локтями и пачкаясь…
Закрыла глаза. Что же ты сделал со мной, мистер Стивенсон? Как жить-то теперь, после всего этого?
Наконец, наевшись до отвала, Олег вспомнил, что его пригласили не только для того, чтобы прикончить запасы провизии. Встал, поискал глазами по комнате, остановившись на колонках стереосистемы.
– У тебя какая музыка имеется?
Я неопределенно пожала плечом, уже зная, что спрашивает он для проформы – еще в прошлый раз уговаривал меня послушать нечто альтернативно-концептуальное.
– Да так, ерунда всякая…
Мне было все равно. Главное, чтоб Ваенгу не ставил. А то у меня дежавю будет.
Хотя нет, не будет. Первый-то мой помужикастее был – его хоть хотелось… а этого… Тьфу.
Через минуту по комнате разнеслись странные азиатские песнопения, перемежающиеся с электронными вступлениями и однообразными припевами на русском языке.
– Нравится?
Я неуверенно кивнула – странно звучит, но для разнообразия можно и послушать.
– Это супер хайповая группа… «Символ» называется. Потанцуем?
Олег сделал несколько странных телодвижений, будто ловил с потолка конфетти. Да, похоже, салат внушил ему уверенности в себе.
– Да нет, знаешь, как-то… не охота… – вяло отмахнулась я, думая лишь о том, как бы побыстрее и повежливее закончить это… кхм… свидание.
Спасительный звонок от Киры ожидался только через полчаса – мы уговорились, что она позвонит мне на мобильник, и если я скажу ей наш секретный пароль – «Ну, что там у тебя случилось» – она начнет орать в телефон, что попала в КПЗ, и надо ехать платить за нее залог.
Пока я размышляла, Олег совсем разошелся.
Схватил меня за руку и потащил на середину комнаты. Музыка ускорилась, и он тоже, качая в такт головой и задирая обе мои руки наверх, двигая ими, будто я его марионетка. Глаза его вдруг разгорелись, бледное, вытянутое лицо ракраснелось и дергалось, изображая подпевание…
– Под это так танцуют – смотри, повторяй за мной! – как заведенный повторял он, тряся головой.
А ведь он не просто так разошелся, сообразила я, заглядывая в его странно расширенные зрачки.
Черт, да он под кайфом! Непонятно от чего под кайфом, да и когда успел – тоже непонятно. Но ведь из робкого олененка просто так не превращаются в безумного Шляпника… Наверняка, сожрал для храбрости какое-нибудь экстази, пока я отворачивалась, чтобы налить нам портвейн. Потому и не пил – боялся перебора.
Вырвавшись из его объятий, я отступила на шаг назад.
– Олег, ты бы успокоился…
– Да ты что, классно танцуем же! И-идем… – уже отчетливо заплетаясь языком, он вновь подтащил меня к себе и обнял за талию.
Блин, лучше бы стишки читал.
- Слушай, а давай на площадку выйдем, покурим… - позвала я его таким тоном, каким зовут не на площадку, а в спальню.
Однако этот гаденыш помотал головой, обнимая меня еще крепче и уже начиная отчетливо тискать. От него пахло Оливье и портвейном, тонкими, но довольно сильными руками он пытался схватить меня за попу. Его будто подменили за те пять минут, что он находился на нашем импровизированном танцполе.
- Вера… - бормотал он мне в ухо. – Ты такая… Всегда с ума от тебя сходил…
Поражаясь, насколько извращенным образом сбывается моя мечта о нахрапистом мужчине, я изо всех отпихнула этого героя-любовника – да так, что он упал на диван.
- Что ты?.. – испугался Олег, резко приходя в себя и пытаясь встать. – Что случилось?
И, представьте себе, мне все еще было совестно вот так просто выставлять его за дверь.
Человек нажрался таблеток, сразу же полез чуть ли не под юбку, а я стою над ним и думаю, что бы такое придумать повежливей, чтобы не обиделся.
Разозлилась на саму себя и открыла было рот, чтобы обозвать его нахальным козлом да прогнать к чертовой матери…
Но не успела. Меня перебил звонок. Громкий и настойчивый - но не телефонный, как я ожидала, а в дверь. Громкий и настойчивый звонок в дверь.
***
За дверью стояла коробка. Обыкновенная небольшая коробка, в каких рассылают посылки. Только вот почтальона поблизости не было.
Испуганно оглядевшись, я наклонилась и потрогала коробку рукой, легонько поездила ей по полу. Вроде не спешит взрываться.
– О… Какой обзор! – навалившись сзади, Олег чуть ни вытолкнул меня лицом вперед на лестничную клетку.
Думать было некогда – неизвестно, что в следующую секунду придет ему в его одурманенную голову. Извернувшись, одним сложным движением я позволила худощавому телу моего несостоявшегося хахаля выпасть на площадку, одновременно задвигая коробку внутрь ногой и захлопывая дверь.
Да, был определенный риск, что в коробке окажется бомба или какая-нибудь сибирская язва. Но риск того, что ничего не соображающий «олененок» повалит меня на пол прихожей и задерет на мне юбку, был гораздо ощутимее.
Поискав глазами, я нашла обувь Олега, быстро приоткрыла дверь и выкинула ее вслед за выставленным вон гостем. Снова закрылась в квартире и заперлась, в том числе и на цепочку. И переключила свое внимание на коробку, только сейчас заметив, что она не запечатана.
Очень интересно.
Сердце отчего-то вдруг пропустило несколько ударов, в душе зацарапалось подозрение, что все это может быть как-то связано с…
Не став додумывать, я присела на корточки, подцепила половинку картонной крышки и осторожно приподняла ее. Внутри было темно, и, чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось приподнять еще и вторую половинку.