Отложив газету, я вышла из комнаты и отправилась на лекции, твердо вознамерившись найти время и место, и серьезно поговорить с Ником. Конечно-конечно, тут же съязвил неугомонный внутренний голос, поговори обязательно. Мужики прям обожают, когда им выносят мозг разговорами «о нас».
Я просто-напросто хочу увидеть его сегодня между парами – устало возразила я самой себе. Зайду в кабинет. А там… как получится. Поговорю, если будет подходящая атмосфера. Аккуратненько так подведу к теме… «ваших с ним отношений» – слащаво-приторным голосом закончил за меня внутренний голос.
– Хватит! – взревела я.
– Ты чего? – испугалась Соня Беленькая, соседка по этажу. Я и не заметила, как поравнялась с общей для всех гостиной с телевизором.
– Ничего… – буркнула я себе под нос, подошла к холодильнику с прохладительными напитками и вытащила банку «Кока-колы». Прижала себе ко лбу.
Никуда я не пойду, решила наконец. А лучше плюну на все и отвлекусь, к примеру, «Продвинутыми Функциями». В конце концов, мне замуж тоже еще рано. Так что пускай Самойлова своей статейкой подавится.
***
«Продвинутые Функции» оказались так себе отвлечением. Почти не слушая, сквозь полузакрытые ресницы я наблюдала за хаотичными метаниями по классу мистера Аткинсона, размышляя лишь о том, как мало он похож на изящного в каждом движении доктора Кронвился. Сама тема – лимиты – была давно освоенной и скучной – своего рода повторение перед заключительным тестом на следующей неделе.
Мыслей в голове было мало, и все – об одном и том же.
Через полчаса размышлений я решила попробовать отвлечься рисованием. Набросала аж три скетча карандашом – на одном я кружусь с Ником в бальном танце (причем на мне платье, как у Белль из «Красавицы и Чудовища»), на втором – сижу на нем же в постели – совершенно голая, запрокинув голову. Ну, и напоследок – просто нарисовала его лицо в анфас.
Вздохнула, разглядывая последний рисунок – кривящее губы породистое лицо с холодным блеском в глазах. Почти такой же, как на той фотографии, в газетной статье.
А скоро ты его не только в газетах будешь видеть – прошептал тот, злорадствующий, внутри моей головы. Небось, еще и по телеку покажут, и не раз. Как он на ипподроме с какой-нибудь принцессой под ручку прохаживается… на благотворительном балу кружится в танце – и отнюдь не с тобой.
А тебя будет трахать в какой-нибудь гостинице, или на конспиративной квартире, с выключенным светом и за наглухо задернутыми шторами, чтобы не дай бог, папарацци из окна не сфоткали… Ни тебе совместных поездок на курорты, ни походов в театр… Все тайно, все под покровом ночи, и без каких-либо перспектив на законные отношения. Еще, поди, и женится вскоре – на какой-нибудь дочке американского миллионера… Лет-то ему не двадцать пять, и даже уже не тридцать пять.
Блин, отвлеклась, называется.
Сопротивляться самой себе было бесполезно. Стараясь не привлекать к себе внимания, я вылезла из-за стола, тихонько вышла из аудитории и отправилась на его поиски.
Просто увижусь с ним. Выносить мозг не буду. Просто увижусь и спокойно поговорю.
***
В кабинете Ника на этот раз не было. Я посмотрела на расписание лекций и семинаров на стене возле его двери – нет, лекции у него тоже сейчас никакой нет. Может он домой пошел, во флигель?
Я решила проверить. Помня, что действовать надо осторожно, гуляющим шагом прошлась до западного крыла административного здания – там, где за поворотом располагался флигель, в котором я провела всю прошлую ночь. В конце тропинки развернулась и пошла обратно – будто что–то забыла. Таким образом проглядев все пространство вокруг и убедившись, что никого поблизости нет, незаметно юркнула в сторону тропинки, ведущей к заветной двери.
Постучала – тихо. Потом громче. И здесь никого. Черт, где его носит? То подкрадывается, появляется, как вампир из тумана, а когда нужно, не сыщешь его.
Вытащив из сумки телефон, начала набирать его номер…
– Ничего, я подожду. ПОДОЖДУ, – от знакомого женского голоса, раздавшегося где-то совсем близко, я съежилась. – Мне плевать, кто меня увидит... Нам необходимо поговорить… Да, я хочу, знать, что происходит… Думаю, я это заслуживаю.
Цокая каблуками и кидая прерывистые, сердитые фразы неизвестному собеседнику, Алисия Дженнингс направлялась прямо по ко мне. А точнее, в тот же флигель, в который хотела попасть и я – и, судя по всему, по тому же самому поводу. Прижавшись к двери, я с ужасом ждала расплаты за растоптанное моими пятками женское счастье.
И дождалась бы, если бы какой–то частью мозга не вспомнила про мастер-ключ, который Ник дал мне еще сегодня утром. Мгновенно выдернув связку ключей из наружного кармана сумки, воткнула самый большой – старинный, с большим железным кольцом – в замочную скважину, надавила на дверь и тут же провалилась внутрь хорошо знакомой прихожей. И, как раз в тот самый момент, когда с поворота на тропинку вылетела рассерженная Алисия, успела эту самую дверь благополучно закрыть.
Щелкнула замком… Прислонившись спиной, медленно перевела дыхание – уф… И тут же подпрыгнула – прямо над моей спиной в дверь грубо и громко постучали.
– Ты что, еще и прячешься от меня? Никки! Открой немедленно! Я требую объяснений!
Вот кто специалист по вынесению мозгов, с облегчением подумала я. Уровень «бог» – мне до такого далеко.
По внезапно легшей на пол тени я поняла, что Алисия поднялась на ступеньку и вглядывается в окно. Замерла, боясь дышать.
– Ник, мне плевать, это ты там от меня прячешься, или я схожу с ума, – она снова заговорила – явно в телефон, и скорее всего уже в автоответчик. – Я буду ждать тебя возле флигеля, и чем скорее ты придешь, тем меньше шансов, что кто-нибудь меня здесь увидит – злую до чертиков…
О-о-о, угрозы пошли. Еще немного и до шантажа дорастет – с уважением поняла я. Вот тебе и «правильная девочка».
Однако, как полагается, я в очередной раз попала в ситуацию. Звонить Нику не решилась – уж больно близко топталась за дверью Алисия. Да что там звонить, я и пошелохнуться–то не смела, пока эта разъяренная тигрица здесь.
Оставалось одно – лечь на пол, доползти до спальни и там на время спрятаться – спальню-то из окна было не разглядеть.
А что, если он придет? Захочет все–таки с ней объясниться? Или, прослушав ее гневное сообщение, испугается, что она устроит скандал? Зайдет сюда – а тут я, в спальне под одеялом прячусь. И даже если Алисия меня и не увидит, что я потом скажу Нику? Как объясню свое присутствие при его разговоре с бывшей пассией? Это при нашей–то истории «знакомства» посредством шантажа.
А что если он ее… того… приласкать захочет? Утихомирить, чтобы, пока суть да дело, не скандалила? Ну, и для удовольствия, наверняка… Вон у нее как сиськи колышутся, когда ходит быстро… Вверх–вниз, вверх–вниз! У меня небось так не запрыгают, даже если я на батуте начну акробатические номера выделывать.
Вот тебе и возможность проверить – разъедая душу, вкралась подлая мыслишка – насколько ты ему важна. И сделаешь выводы, какими бы горькими они ни были.
Решив, что безопаснее все-таки будет спрятаться не в спальне, а в маленьком домашнем офисе, прилегающем к гостиной, я плавно опустилась на пол и поползла по-пластунски, держась стен и старательно обходя пятно света посреди пола.
– Никки! – радостный вопль подстегнул меня, и я поползла быстрее.
– Сделай одолжение, не позорься перед студентками! И меня не позорь.
Черт, он действительно явился, как по свистку, и уже гремит ключами за моей спиной! Отчаянным рывком нырнув в маленькое помещение кабинета, я забилась за письменный стол и притворилась мебелью.
– Слушаю тебя, – выйдя из прихожей, раздраженным, быстрым шагом Ник прошел мимо меня, и сразу к барной стойке. Налил, по звукам два стакана. Ага, разговор требует выпивки – позлорадствовала я, тут же устыдившись. Может через пару недель тебе вот так же наливать будут – перед очередным «это все не из-за тебя, это все из-за меня».
– Никки, я не понимаю, что происходит… – пролепетала Алисия, по звукам усаживаясь в кресло. То самое кресло, в котором только позавчера меня разложили, как блюдо для гурмана! Женщина вздохнула, – Мы с тобой так давно не были вместе… Я тебе больше не нравлюсь?
Он помолчал. Потом вздохнул.
– Послушай…
О-о. Знакомое «послушай». От воспоминаний, насколько тяжело воспринимать все, что после обычно следует, мне стало жалко Алисию, и стыдно присутствовать при этом непростом разговоре. Я потянулась за телефоном, выключила звук динамиков и достала из кармана сумки наушники.
Пусть объясняются, а я пока песенки послушаю. Пошевелила затекшей ногой, усаживаясь поудобней… и случайно задела прислоненную к столу перевязанную пару лыж, которые раньше не заметила.
Лыжи зашатались, поехали вниз… и бесшумно ткнулись в черное кожаное кресло… сбросив по дороге какую-то тетрадь в твердом переплете, уголком торчащую с края стола.
И снова мое тело сработало быстрее мозгов – на этот раз проявив отличнейшую реакцию. Мгновенно выкинув руку вперед, я успела подхватить эту самую тетрадь на одну секунду раньше, чем та грохнулась бы на пол, раскрывая меня и мое убежище с головой.
Прижав довольно тяжелый предмет к груди, я затаила дыхание и прислушалась. На мое счастье, Алисия в этот момент решила разрыдаться и заглушила своими громкими всхлипами все остальные звуки. Уж не знаю, что ей там Ник сказал… или не сказал… Прослушала, поглощенная чуть ни случившимся маленьким апокалипсисом.
– Пойдем, я тебя провожу… – виноватым голосом предложил Ник.
– Ничего, найду дорогу! – гордо вскинув голову, Алисия прошествовала мимо приоткрытой двери кабинета, в котором я пряталась, и скрылась в прихожей… Напоследок ТАК хлопнув дверью, что стекла задрожали. От испуга я подпрыгнула и прижала тетрадь еще сильнее.
– Идиотка! – выругался Ник. Помолчал, поболтал льдом в стакане и добавил уже спокойным голосом. – А сам не идиот?
И не успела я решить, вылезать мне из своего убежища или пока не стоит, он решил за меня. Быстро вышел из комнаты, а затем и из флигеля, уже аккуратно закрыв и заперев дверь.
Медленно выдохнув, я откинула голову на выдвижные ящики стола.
Пронесло! В следующий раз сто раз подумаю, прежде чем идти к Нику выяснять отношения.
Однако, надо выбираться отсюда. Прислушавшись, я тихонько поднялась, вышла из кабинета и только тогда заметила, что прихватила тетрадь с собой. Повернулась, чтобы вернуть ее туда, откуда взяла… мельком кинула взгляд на раскрывшиеся при падении страницы... и ахнула, не в состоянии двигаться… не в состоянии поверить, что мне в руки могло попасть такое сокровище. Даже не попало – буквально свалилось на голову.
Шевеля губами, я прочитала первые строки – размашистым курсивом, каким давно уже никто не пишет - и уже не смогла остановиться:
«2017.09.18
Плохие новости, дорогой дневник. Твой хозяин, похоже, сошел с ума..."
И уже не смогла остановиться...
"… Еще вчера казалось, что весь этот кошмар остался в прошлом. Я отлично провел выходные, сбросил пар. Бедная малышка Хейли – уделал ее так, что три дня будет в раскоряку ходить*. Хотя, кому-кому, а Хейли не привыкать. Перетрахалась, поди, со всей мужской половиной английской знати… и, европейской тоже, как я подозреваю. Своя вдоль и поперек. Знает свое место, этикет, не пренебрегает дискретностью. За что и ценят.
* Не забыть: перевести на счет Х.М. еще пятнадцать тыс.
Был уверен, что после такого марафона хоть неделю продержусь человеком. Что загнал чудовище в угол, усмирил до поры до времени… А сегодня… пришел на лекцию, один взгляд на эту малолетнюю шлюшку, и я опять животное. Все бесполезно – зря только деньги потратил. Мог бы сам… своей же рукой. Примерно с тем же эффектом.
Сидит – глаза поволокой подернулись… Мечтает, небось, о своих эльфах с членами до потолка. И пальцем по ноге водит, сама того не замечая... А платье такое короткое, что видно, какого цвета трусы. И, когда читает про себя с доски, рот открывает. Кто, черт возьми, читает, шевеля губами? Дура безграмотная.
Подозвал, приказал пойти переодеться… А она ресницами своими коровьими похлопала и вдруг расплылась вся – хитрая такая улыбка на пол-лица, будто я с ней пошутил, или заигрываю. Пришлось стереть эту долбанную улыбку, а то так и впечатал бы в стену… Задрал бы юбку до пупа и проверил, такое ли у нее там все нежное и мокрое, как мне снится.»
***
С ощущением, что все это снится мне, я оторвалась от тетради и уставилась на приоткрытую дверь офиса. Этого не может быть. Ведь это мне он тогда сказал пойти переодеться – в начале года, прямо посреди лекции… Я еще была одета в голубое мини-платье из «Forever 21», и никак в толк взять не могла, чего он бесится – ничего такого крамольного в этом платье не было. Отшутиться пыталась. А ему, видать, не до шуток было…
Значит, все это время он меня… безнадежно хотел? И только за это ненавидел и цеплял?
Как я могла не понять этого? Ведь не девочка уж года два, могла бы догадаться… И ничего бы этого не случилось. Просто завела бы с ним роман – без всяких компроматов, убийств и прочих сложностей… И с Самойловой бы не связалась.
Внезапно мне стало не хватать воздуха. Подняв к горлу руку, я опустилась прямо на пол, чувствуя, что если не сяду, то упаду. Дрожащей рукой перелистнула страницу.
***
«2017.10.28
Месяц не вел записей, потому что нашел отличное решение и только и жду подходящего случая, чтобы привести его в исполнение. Я ее выгоню. Просто выгоню. Мало ли к чему можно придраться – буду провоцировать, пока не наговорит мне грубостей. Или поймаю на чем-нибудь запрещенном… Она вон, курит, как паровоз.
И все это кончится – по-настоящему кончится. Она уедет в свою чертову Россию, или поступит в другой колледж – сводить с ума кого-нибудь другого. А я вновь почувствую себя цивилизованным человеком… а не зверем, только и думающим, как бы завалить свою самку на спину и оттрахать до потери сознания… Чтоб извивалась подо мной и стонала, раздвигая ноги пошире. Или о том, как поставлю ее перед собой на колени и заткну этот маленький, наглый рот кое-чем побольше карандаша, который она сегодня грызла пол-урока, превращая меня в семнадцатилетнего мальчишку с острой формой спермотоксикоза…
Иногда я жалею, что не католик – сейчас исповедь точно не помешала бы. Вместо этого придется пойти и принять душ.»
***
А может, это он про кого-нибудь другого? Я честно попыталась решить, чего больше хочу – чтоб героиней этого романа оказалась я, или, все же, кто-нибудь, кого он уже успел выгнать из колледжа. И не решила. Как это все это было… через край.
И вновь принялась читать.
***
«2017.11.01,
Увы, мой грандиозный план не сработал, и я подумываю о том, чтобы уволиться сам. В конце концов – поместье это просто камни. Какая разница, кому и когда они принадлежали?
Но, по порядку.
Последние пару дней А.К. вела себе прилично (а именно, не показывалась мне на глаза) что делало ситуацию почти терпимой. По этой самой причине я решил отсрочить свой приговор. Дать девочке возможность закончить семестр, доучиться до зимних каникул. С законченными курсами поступить в другой колледж ей будет проще.
Однако вчера… она сделала нечто такое, что не укладывалось ни в какие рамки.
По поводу Хэллоуина в колледже устроили соответствующее мероприятие, в котором я, естественно, не участвовал. И вообще, старался поменьше выходить из флигеля, потому что знал, что девушки вырядились черт знает во что, и мой дисциплинарный лог, хочешь-не хочешь, пополнится таким количеством наказуемых, что я потом не буду знать, что с ними всеми делать (и с их родителями, которые начнут обрывать директору телефон, а он мне.) Часов около трех ночи я решил выйти, обойти территорию – все равно не спал. И кого я встречаю? Ее пошлейшество, собственной персоной. Она, понимаете ли, после нашей вечеринки поехала развлекаться в Лондон. В костюме феи. На попутках… Еще раз – в зеленом костюмчике феи Тинкер Бель, какой не всякий пятилетний ребенок наденет – моя психованная на всю голову нимфетка стояла ночью, на 65–м шоссе, ПЬЯНАЯ В ДРЫЗГ, и ловила попутку из Сохо в Вирджиния Вотерс.