- Так друзья мои, – сказал я. – Они будут гнаться за нами и думать, что мы будем уходить по главной дороге, выше в горы. Мы же в свою очередь, предпримем отчаянную попытку, сойти с дороги и затаится. До утра.
- Тогда надо быстрее, – согласился Гор. – Минимум через час они будут здесь. А нам ещё найти каменистую поверхность не мешает, чтобы не оставлять за собой следов.
- Там впереди как раз есть что-то подобное, – показала Синеока на скалистый скат. – Там должны случатся оползни, должно подойти.
- Проверим. Пошли.
Через десять минут, мы были у подножия развалов и осыпей камней, разной степени толщины. Пришлось всем спешиться и не торопясь двигаться между ними, чтобы не повредить ноги лошадям и умудряться поспевать за ними, при слабом свечении режима фонаря Гора и моего светлячка под одеждой, чтобы световым сигналом не привлечь внимание. Главная дорога осталась позади, а мы быстро скрылись за обвалами, более внушительных глыб, обходя их по кругу. Примерно через отведённые мысленно минут сорок, мы затаились в пушистых вековых елях, с лапником до самой земли. Необходимости большой в этом не было, но прятаться между острых обломков было ещё менее удобно, чем на нетронутых клочках редкой земли с высящимися из них деревьями гигантами.
Мы затихли. Вскоре со стороны дороги, промчался первый конный отряд. Через десять минут, промчался ещё один, помедленнее. Только мы хотели уходить, как послышался ещё один отряд. На этот раз самый медлительный. Казалось, он никуда не торопился. Я подумал, что вот его-то, нам стоило опасаться больше всего. Не походил он на городскую стражу. Может быть это опять наёмники? Но как они так быстро среагировали? Или у них даже в Сомноме, всё подвязано и подкуплено золотом? В нём запросто могут оказаться, опытные следопыты, находящие след лишь одним феноменальным чутьём потомственных ищеек. Но собак при них, к нашему счастью не было. Что вообще странно, для горной местности.
Вообще немного жаль, что в таком великолепном городе, осуществляется отлов преступников, и здесь нельзя укрываться тем, кто был незаконно обвинён и подвергся преследованию. Мы бы конечно не стали задерживаться в Сомноме без лишней на то необходимости, но и покидать его в спешке, посреди ночи не стали бы тем более. Куда нам торопиться. Все коварные планы неприятеля уже давно запущены и спешить приводить их в исполнение собственным силами, будет непомерной глупостью с нашей стороны. Лучше вот так, с непредсказуемой мудростью броситься в горной местности наутёк, остаться без тёплого ночлега, зато почувствовать себя настоящими партизанами, в борьбе ну хотя бы за собственную независимость, пока общая справедливость не будет восстановлена сама по себе, с нашей дальнейшей подачи.
Когда окончательно пропали все звуки, мы волей не волей, стали шевелиться, в поисках дальнейших вариантов пути. Соваться на главную дорогу мы естественно не стали. В любой момент по ней могли пойти в ту или другую сторону конные стражники, усердно рыскающие нас по округе. До утра оставаться тем более было нельзя, так как прочесать неплохо осматриваемые вершины труда не составит, особенно для местных гидов, которых если не взяли с собой, то запросто должны иметь среди своих. Объявлять же бой стражникам славного Сомнома ни кому из нас не хотелось. А ведь так всё хорошо начиналось, что я даже впал в некоторую иллюзию насчёт собственной неприкосновенности. И уже не важно, каким образом, прознали о моём присутствии. Узнал меня кто-то из местных или это был законспирированный агент Яна, поставленный здесь, чтобы предусмотрительно мониторить всех кто въезжает в город. Уже было не важно.
- Синеока. Где КерукЭде? – задал я ей напрямую, главный сейчас для нас вопрос.
- Нам нужно идти, – уверенно сказала она и к чему-то прислушалась. – За нами идут.
- Ладно, веди, – я прислушался, но не определил источника звука, как собственно и сам звук. – Я всё равно не понимаю, куда здесь можно идти, в такой кромешной тьме.
- Просто доверьтесь мне, – сказала Синеока противоестественно естественно, что готов поспорить, Гора именно в этот момент перекосило в догадке, что с ней точно что-то не так, но что именно, сказать вот так навскидку, очень трудно, я бы даже сказал невозможно.
Такое часто бывает. Особенно в сказках, былинах и просто сказаниях по полузабытым народным преданиям. Когда человек, которому ты доверяешь, ведёт себя очень дружественно, но он при этом ведёт героя на заклание. Так и сейчас, внешне не было совершенно никаких проявлений, но я как и Гор, не на шутку стал опасаться Синеоки, как только мы очутились за чертой города. Шутка ли? Два вооружённых мужчины опасаются одной девочки. Что-то в этом было не так. Вернее в Синеоке, не так. Но как бы я не прислушивался к сердцу, всё было так. Даже чересчур ровное сердцебиение.
Несмотря на все наши опасения, мы таки были обнаружены. За нами неуклонно следовал как минимум один стражник. Он периодически давал о себе знать, неловкими, торопливыми движениями, спотыканиями и хрустом веток. Был ли он тоже с лошадью не ясно. Ясно лишь, что он умудрялся в полной темноте, не просто следовать за нами, но и не отставать. Почему он ещё не позвал на помощь не ясно. Возможно, что звать просто было некого. Однако до чего смел. А может их несколько? Может это с десяток бойцов идёт за нами, да так тихо, что редкие проявления звука воспринимаются, как неловкость одного человека.
Гор много раз останавливался, пытаясь найти преследователя в оптику винтовки для ведения ночной стрельбы, но после траты драгоценных минут никого не находил. Это и не удивительно, рельеф давно стал переменчивым, а невысокой в три четыре ярда растительности, прибавилось. Я только через пару часов стал привыкать в темноте и лишь с сумерками, позволил себя двигаться более уверенно. Как Синеока вела нас в вырвиглаз обстановке без знания местности смущало и меня и мрачно молчавшего Гора. Наверно, он ждал любого случая, чтобы выхватить пистолет и сделать ей в голове ровную дырочку, да всё не находил или не получал от меня одобрительной отмашки. И ведь вдруг Синеока окажется вполне себе пушистой зайкой, а нам с переедания лишь чудилась вся навящевая обстановка обречённости.
Светало быстро. Мы шли по молодому еловому лесочку по почти неощущаемому наклону, будто обходили гору по часовой стрелке, но не видимую за счёт пушистого лапника. Лишь редкие прощальные звёздочки мелькали на участках светлеющей синевы. Первая странность, которую я приметил, это то, почему наши лошади больше не с нами. Я даже пооглядывался по сторонам, их нигде не было. Гор кивнул мне вопросительно и настороженно. Я не нашёлся что ему сказать. Как он мог не заметить? Наверно так же, как и я.
- Синеока. Синеока, где наши лошади? – она, не отвечая шла впереди. – Синеока, куда мы идём? – словно не слышит.
Я попробовал остановиться, но ноги меня не послушали. Я обернулся. Похоже на лице Гора была настоящая паника.
- С. – хотел сказать я ему «Стреляй», но не смог выдавить из себя больше слов.
- Не могу, – честно ответил Гор, понимая меня почти без слов.
- С. Синеока. Куда мы идём? – нет ответа. – Остановись. Я прощу тебя. Стой, – ноль реакции, а ноги идут, а остановиться, не могу.
Я попробовал произнести сильные мантры, но язык встревал лишь на первой букве и не мог пошевельнуться далее, а челюсти отказывались открываться.
- Гор. Что делать будем? – спросил я, очередной раз, оглянувшись назад.
- Ты ближе к ней. Попробуй противодействовать, – кажется, он собрался духом и был серьёзен.
- Н. Не могу, – выдавил я из себя, перепробовав, пожалуй всё что только можно, вернее пытаясь это сделать.
- Чччч. Чёрт. Ты же. Ш. Ш. Ш. Чёрт. Ты же Ш.Ш.
- Шаман?
- Да! – чуть не выкрикнул Гор.
Я перестал оглядываться и пытаться говорить с Гором. Я не мог ничего сделать. Это и играло мне на руку. Идти я перестать тоже не мог. Этим я и решил воспользоваться. Когда не владеешь телом и языком, то лучшее средство, забыться, расслабиться и прикрыть веки. Что я и сделал. Вскоре монотонно покачивающееся тело перестало для меня существовать, а меня от каждого движения в сторону, отчего то выбрасывало направо, всё сильнее и сильнее. Почувствовав в себе уверенность, я помог себе раскачаться, пока не вывалился окончательно.
Моё тело продолжило идти, а Гор, идущий позади, что-то пытался говорить, делать, но всё заканчивалось, нервными рывками и гримасами, тогда как ноги его продолжали нести, на автомате. Сначала я шёл рядом, но потом бросил эту затею, понимая, что вернуться в тело я смогу и так в любой момент. Вопреки обстоятельствам, я пошёл в обратную сторону и вскоре выбрел на открытое пространство.
Вдалеке, сидел наш серо-зелёный стражник-преследователь. А где все остальные? Похоже, он был сбит с толку, стоял на камне и смотрел по сторонам. Я замахал ему руками и он, заметив меня, скинул капюшон. Вдруг меня словно молнией прошибло. Это был не кто иной, а КерукЭде! Ну конечно, сомнений нет. Кто ещё без лошади, будет в одиночку, преследовать нас в полной темноте, а теперь стоять, в такой нелепой, на первый взгляд позе на камне. Сейчас правда при нём были лошади, одна из них даже угадывалась мною как Черёмуха. Наверно он их подобрал, в тот момент, когда мы от них почему-то неизвестным способом избавились, по не озвученному наитию Синеоки.
Он пошёл в мою сторону. Я не давал ему приблизиться, постоянно торопился идти далеко впереди, только, чтобы он успевал видеть меня. Словно я боялся потерять, своё шагающее мерно в одну и ту же сторону тело. И вот это случилось. Я действительно не могу понять, куда мы дальше могли пойти. Как бы я не хотел, понять в какую сторону я ушёл, мне было не дано. На помощь мне пришёл КерукЭде. Он элементарно разобрал свежие следы на невысокой траве и сбитый с камней мох.
Несколько раз я спотыкался, а потом и вовсе стал терять силы. КерукЭде ничего мне не говорил, лишь изредка поглядывал, на плетущегося меня за ним следом. Наконец я споткнулся, сел и не смог идти дальше. Закрыв глаза, очнулся уже в своём плотном теле. Но на этот раз оно не шагало. Оно сидело на камнях, рядом с Гором. Мы были у отвесного обрыва. Синеока пылала синевой глаз. Светом из них, она вроде создавала воронку на самом краю обрыва. Она заметила, как я пришёл в себя и улыбнулась.
- Теперь ты будешь мой. Я сделаю тебя другим. Мы будем вечно скитаться в любых наших грёзах и ты полюбишь меня, как это было тогда в крепости Керионен. Полюбишь до такой степени, что сделаешь не просто фантазией, а своей единственной реальностью.
- Скажи ей, что она ду. Д, – Гор, не мог выговорить больше ни слова.
- Вставай, – сказала она ему спокойно и он послушался. – Иди, – показала она ему направление за свою спину. – Гор медленно пошёл к обрыву, сопротивляясь из последних сил, только они ему не помогали, разве что лицо кривилось, а вены вздувались на лбу.
- Останови её. Лууч. Останови.
- Синеока.
- Да Лууч мой милый?
- Не убивай его.
- Я его не трону, он сам спрыгнет.
- Зачем ты это делаешь?
- Нам никто не должен мешать. Разве не так? Разве ты не хотел всё это время, провести остаток жизни вместе со мной?
- Нет. Я люблю другую.
- Не говори ерунды, я же знаю, что я для тебя значу. Сейчас я закончу тоннель. Он перенесёт нас в мой мир. Где нас никто, никогда больше не потревожит.
- Да что ж ты творишь то а? – возмущался Гор. – Лууч, не тупи. Сделай что-нибудь.
Всё стало ещё сложнее, с его словами. Если до этого я ещё верил в свои силы, то после его слов, я вдруг понял, что буквально не имею воли на действие, не то, что сил.
- Не так я себе это представлял, – сказал Гор как-то совсем поскучнев голосом, когда уже смотрел с края обрыва вниз.
- Стой, – донёсся до ушей спокойный, знакомый голос, подоспевшего КерукЭде и вдруг заставил его остановиться на краю, с занесённой ногой, словно у солдата в параде на марше.
- Иди-иди, родной, – сказал ему Синеока, отвлекаясь от своих дел по созданию воронки глазами, а Гор, будто оттаивая ото льда, стал трепетать всем телом, перед решительным и последним шагом в пропасть.
- Стой, – более настойчиво рыкнул КерукЭде и в голосе его уже сквозило жутковатым медвежьим холодком.
- Ах вот как? – разозлилась Синеока, переключая внимание на учителя, вместе с потоком света, бьющим из глаз.
Там где только что был КерукЭде, свет небесных очей Синеоки, уже проплавил каменную породу и зажёг пару молодых елей. КерукЭде, на ходу матерея до размеров взрослого медведя, кувыркался как распоследней художественный гимнаст. Он ловко уворачивался от её прямого и буквально испепеляющего взгляда. Синеока подожгла новый ряд елей и расплавила ещё больше камней, но медведь умудрился подкатами, как шар, таки сократить дистанцию и вцепится зубами ей в бок. Оторвав ей бок, он так же ловко в три прыжка скрылся в темноте деревьев.
Синеока закричала, перестала светить глазами и схватилась за бок. Из него мощно сочился свет и утекал в землю. Она злобно стрельнула глазками по округе, но медведя нигде не было поблизости. Я лишь как рыба хлопал ртом да крутил головой, пытаясь сказать хоть слово, но ничего не выходило. Да Гор стоял ни жив ни мёртв каменной статуей, на краю обрыва, рискую свалиться в любой момент.
Позади меня донеслось шевеление и две гигантские бурые мохнатые лапы, обхватили меня за пояс. Синеока посмотрела за меня и мои ужи чуть не обожгло синим пламенем её небесных очей. Меня поднял медведь и устремился вместе со мной, используя моё бренно тело как щит, чтобы она не сожгла его сразу. Ещё по бокам от меня прошло пламя и даже отчасти запахло жжёными волосами. Всё бы ничего, если бы меня вдруг не бросили о камни. Ушиб был болезненный, но сесть и растереть ушибленные колени и руки я не смог, лишь простонал сквозь зубы. Зато медведь добился своего и хапнул Синеоку за второй бок. По-моему когда он убегал, таща в своих зубах её приличный кусок бока, она поджарила его взглядом, так что он жалобно заскулив, вовремя скрылся за почти выжженной первой линией ельника, хорошо скрываясь в черноте теней, раннего утра.
При всех моих неудобствах и зудящих коленях с локтем, больнее всего было смотреть на Синеоку. Она была с самой тонкой талией, что я видел, напоминая скорее огрызок яблока, чем человека. Не знаю, куда девался прочный позвоночный столб, видимо его медведь КерукЭде, отхватил вместе с мясом. Кусанув слишком глубоко, так что чуть не перекусил её напополам. Не имея жёсткой структуры, Синеока сгибалась верней частью тела до земли то в одну сторону, то вставала вертикально и вновь падала назад, или в другую сторону. Одним словом - зрелище не для слабонервных.
Корчась от боли, она зло стреляла глазками. На любые шевеления отдельно стоящих елей, которые видимо подпалённый медведь, шевелил по одному, намеренно шугая и без того напуганную, внезапным поворотом дела Синеоку. Из неё лился уже такой конкретный концентрат, ярко голубой и подсвеченной «крови», что она застонала. Медведь же услышав её, грозно зарычал. Было в этом рыке нечто зловещее. Будто при этом, хитрый медведь ещё и смеётся над ней. Застонав и запалив ещё с пяток елей, она стала отступать к краю, где у неё ярче и ярче светилась воронка. Я почувствовал, как меня тащит её рука.
Посмотрев вверх, я заметил, что другой рукой, она пытается держать свою тощую обкусанную талию, чтобы не переломится и не согнуться очередной раз. Тут даже Гор замычал. Грустно так и обречённо. Как старый верный пёс, перед усыплением. Мне даже стало его жалко в этот момент, словно это я сейчас спрыгну, а не он. Но чтобы я не думал, кого не жалел, а у КерукЭде были на меня совсем другие планы.