Тен Лоран в этот момент зашуршал бумагой, извлек из нее камзол и, естественно, восхитился. Именно теми словами и фразами, которые окрылили старавшихся мастериц, поблагодарив каждую из них. Затем были и другие предметы гардероба, пока очередь не дошла до моих платков.
— Это Маришка старалась, — подсказала Сеша, поскольку в отличие от остальных гимназисток я не спешила выступать вперед и принимать заслуженную благодарность. — Мы рассудили, что без платочка костюм выглядит незавершенным.
— Благодарю, тэа Эста. Изумительная работа. — Как и всем, мне досталась очаровательная фраза, прозвучавшая довольно искренне и, кажется, даже на полтона не прохладнее благодарностей, адресованных остальным.
— У вас и платки монстр уничтожил, — всхлипнул кто-то из особо впечатлительных девушек.
— Проглотил не задумываясь, тэа Аксель.
А вот это была чистая ирония, этакая аристократическая шпилька, завуалированная, но оттого не менее острая. Она точно адресовалась мне, и я попалась.
— Видимо, вы очень переживали, — предварительно сцедив весь яд, чтобы не портил нежного тона голоса, невинно похлопала глазками, — это невероятно нужная вещь в гардеробе. Без аккуратного уголка отглаженного платочка, так мило выглядывающего из кармана, костюм аристократа выглядит неэстетично.
Следовало сделать эту речь короче, слишком пространно вышло. Ведь нам объясняли, чем немногословнее фраза, тем прицельнее она бьет в нужную мишень. Едва ли моя ответная шпилька пробила броню защитника.
— Аристократу платок нужен не для этого, тэа, — с вежливой улыбкой ответил Эсташ.
И замолчал. То есть понимайте как хотите? А для чего нужен платок? Пылинку с носа смахнуть, рот промокнуть, высокий лоб натереть, чтобы блестел и намекал на могучий ум? А может, хлестнуть по щеке кого-нибудь зарвавшегося, вызывая его на поединок? Хотя хлестали, кажется, перчатками.
Молчание тен Лорана, естественно, подогрело интерес. В комнате стало жарче на несколько градусов. Всем было любопытно, для чего аристократу платок, и мы ожидали пояснений. А Эсташ в это время исключительно бережно сворачивал наши бантики, чтобы вернуть их доне Стеар.
— Для чего же, арис Лоран?
Сеша первой не выдержала, а я весь язык себе искусала, чтобы не сорваться. Если меня поддевают, хотя бы продемонстрирую полнейшее равнодушие.
Эсташ как раз подошел к доне Стеар, передал ей ленты и повернул к Селесте голову, слегка нахмурив лоб, словно и позабыл уже, о чем речь.
— Вы о платке, тэа Шэрнест?
Как мило. Мы ждали, затаив дыхание, а он будто только вспомнил.
— Платок пригодится, если придется подать его плачущей девушке.
Совершенно покорив нас подобным ответом, Эсташ поцеловал руку разомлевшей преподавательнице. Он отметил ее удивительное умение организовать своих учениц, откровенно завидовавших Стеар в этот момент, и как-то незаметно выпроводил нас за дверь. Уже в коридоре растерянные и дезориентированные девушки во главе с учительницей совершенно нестройными парами отправились на выход из башни.
Ночью всегда царит особенная тишина. В башнях, на расстоянии от суетных городов, она нарушалась лишь стрекотом кузнечиков, а у подножия порхали в траве светлячки. В самое темное время суток не до сна было разве что гимназистам, которые, подобно мне, решились на нарушение правил.
Путь мой лежал в мужское общежитие. Из нашей крепости девичьей невинности прямиком в цитадель мужской неприкосновенности. И не то чтобы я очень стремилась к кому-нибудь там прикоснуться, однако попасть в закрытую для юных дев часть гимназии являлось самым важным вопросом на данный момент.
В башнях Царима существовала своя система тайной ученической почты. Различные бумажные голубки и прочие формы связи легко перехватывались преподавателями, стоило только посланию перепорхнуть сквозь защитные чары, наведенные учителями. Незримые нити защиты мгновенно становились заметными глазу, разгораясь яркими оттенками алого, и захватывали в паутину письмо, содержащее пусть даже зашифрованный текст касательно любого нарушения правил. К каким бы способам извратить собственные намерения, выдав их за самые благородные, мы ни прибегали, результат оказывался один: письмо нарушителя попадало на стол директора.
Как итог, предприимчивые гимназисты всеми правдами и неправдами проложили между общежитиями целую систему обычных пластиковых труб, совершенно не реагирующих на магический поиск. По узким трубам запускались с помощью сжатого воздуха шарики с записками. Магия задействовалась в конце, когда посланию следовало отыскать адресата. И срабатывала она всегда точно и быстро, успевая опередить учительские следилки.
Этой тайной почтой я и заполучила приглашение на не менее тайную встречу с одним из пятикурсников. Без преувеличений я бы назвала его талантливейшим фантомным чудодеем. Он просто отлично зачаровывал вещи! Настолько первоклассно, что раскусить не могли даже преподаватели, которые набили руку на студенческих иллюзиях. А все потому, что работал одаренный гимназист весьма кропотливо и вещи ему требовались непростые. Например, кулон-сердечко, временно сменивший на моей груди подарок отца, принадлежал раньше моей же сокурснице. Путем равноценного обмена я раздобыла для себя возможность сходить вместо нее на экскурсию. Хотя легальным способом заполучить подобную вещицу, посвятив в собственные планы еще кого-то, кроме Селесты, оказалось непросто, но иначе фантомщик не работал. В этом же случае парень заверил, что зачарует как надо и, надев кулон, я обрету внешность другой девушки.
Идти тайком одной или даже просто отстать от четверокурсников и следовать за группой на расстоянии, чтобы не засекли инспектриса и куратор парней, я больше не рисковала. После происшествия у прудов совсем не хотелось отбиваться от стайки девушек и надежного присмотра инспектрисы. Маленькая хитрость позволяла всем принять меня за сокурсницу, а мне спокойно пройтись по загадочному и древнему особняку.
Все, что еще оставалось воплотить в жизнь, это тайком встретиться с фантомщиком и позволить ему создать привязку кулона ко мне. Провести этот маленький и в целом не самый сложный ритуал парень мог исключительно ночью, а попасть в сад или аудитории на общей территории после наступления часа отбоя было невозможно. Еще невозможней казалось пробраться в мужское общежитие, но это если не знать тайного пути, а я его знала.
Выйдя из комнаты, кралась по винтовой лестнице, прилипнув лопатками к стене и замирая от каждого шороха. Сегодня в общежитии дежурила Солоне. Несмотря на строгость во время уроков, к ночным бдениям в женской башне она относилась весьма попустительски. Проще говоря, обходила общежитие строго в полночь, в три и шесть часов, а остальное время спала на тахте в нижней комнате возле выхода. Когда я, опасаясь случайно повстречаться с такими же ночными лазутчицами, добралась до последней ступеньки, услышала раскатистый храп.
Входная дверь оплеталась на ночь защитными заклинаниями, так что незаметно выйти не удалось бы в любом случае, но мне требовалась не она, а другая, низкая дверца, располагающаяся прямо под лестницей. Обмирая на каждом шаге, я на цыпочках пробиралась к вожделенному входу, а положив ладонь на ручку, стала тянуть ее вниз по миллиметру, боясь, что она заскрипит. Ручка не подвела, как и петли. Не издав предательского звука, они легко отворили дверцу, и я проскользнула внутрь, осторожно прикрыв ее за собой.
Здесь вниз уводила еще одна лестница, на этот раз не каменная, а деревянная, а потому ужасно скрипучая. Хорошо, что противный шум уже не мог потревожить крепкого сна Солонки. Вытащив из кармана брошку-светлячок, я прицепила ее на грудь и при неясном свете, позволяющем случайно не споткнуться, ускорив таким образом спуск, сошла в небольшой подвал. Тут чувствовался холод подземелья и на одной стене виднелась металлическая решетка, за которой царила полнейшая темнота.
Эта самая решетка запиралась на большой замок и отгораживала длинный коридор, проходящий в глубине горы. В прежние времена здесь находились старые каменоломни, откуда брали камень для строительства башен, после чего остались длинные и узкие лазы, соединяющие разные части гимназии. По коридору можно было добраться до мужского общежития, а на другой стороне должен был ожидать меня пятикурсник. Вот только ключ от решетки всегда носил при себе дежурный, однако я знала, как обойтись без него, и принялась искать ровный квадратный контур.
Дело в том, что пол был выложен камнями и здесь речи не шло о симметричных очертаниях, но в одном месте камни формировали идеальный квадрат. Согласно данным из моей секретной книги, тут и следовало искать узкий лаз. Он вел в коридор ярусом ниже, и по нему можно было пройти часть пути и снова подняться в верхний переход. Отыскав люк, надавила носком туфли на нужные камни, и крышка, походившая на часть пола, сдвинулась сама собой.
Держась за края, я зависла над темной бездной, а затем разжала пальцы и спрыгнула. Лететь было совсем невысоко. Ощущение бесконечного колодца создавалось исключительно благодаря темноте, а на самом деле я могла бы нащупать носками ног каменный пол, еще не оторвав от краев лаза своих пальцев.
В этом коридоре мне уже приходилось бывать прежде и передвигаться можно было, лишь пригнувшись. Древний переход, расходящийся на многочисленные ответвления, был старее того, что наверху, а потому ниже и уже.
Перемещаясь по нему в хорошо известном направлении, я думала, сколько же сил вложили защитники в строительство башен. Мне, как всегда, хотелось прикоснуться к сухим холодным стенам и на миг остановиться, прикрыв глаза и слушая тишину. Я пользовалась этим ходом не единожды, но каждый раз желала замереть в благоговении и представить тех, кто создавал ходы сотни лет назад.
Было ли мне страшно в этой темноте? Никогда и нисколько. В башнях я всегда испытывала совершенно особенное чувство защищенности, словно во веки веков здесь не могло случиться худого, поскольку сам воздух гимназии пропитался теми чарами, что давным-давно навели на нее основатели.
Пробираясь вперед практически на ощупь, так как брошь светила очень тускло, я не сворачивала к темным ответвлениям, а шла по самому широкому лазу. Ощутив на лице дуновение ветерка, поняла, что над головой находится открытый колодец, соединявший оба уровня примерно на середине пути. Вытянув вперед руки, нащупала выбоины в стене наподобие ступенек и вскарабкалась таким образом наверх.
Глава 15
ЩИТ
— Мариона?
Тихий шепот по ту сторону еще одной металлической решетки, отделявшей подвал мужского общежития, прозвучал, казалось, слишком громко после привычной тишины.
— Это я.
Светлячок совсем потускнел за время, пока я пробиралась по старым каменоломням, карабкалась через открытый колодец, а после шагала по коридору до запертой решетки. Крышка, ведущая прямиком в подвал, мне не поддавалась. Видимо, шифр сменили и указанный в книге устарел.
— Принесла нужную вещь?
— Конечно.
— Подойди ближе и дай мне прикоснуться.
Вплотную притиснувшись к решетке, я разглядела по ту сторону очертания мужской фигуры. Впрочем, голос фантомщика был мне хорошо знаком, а потому обман исключила сразу и без колебаний притиснулась к прутьям, позволяя пятикурснику взять в руки мой кулон.
— Он точно принадлежал ей?
— Сомнений нет.
— Тогда закрой глаза и, даже если ощутишь неприятное чувство — головокружение, покалывание в ногах или жжение, — просто игнорируй. Я закончу быстро, но нужно будет спешить с возвращением. У нас сегодня дежурит препод по физподготовке, а он может пойти на обход в любой момент. Хорошо все же, что не тен Лоран следит, есть шанс проскользнуть незамеченным.
Я не стала ничего уточнять про защитника, а просто закрыла глаза, стараясь не концентрироваться на неприятных ощущениях, которые включали в себя и головокружение, и жжение, и даже покалывание, причем не только в ногах, но и во всем теле.
— Готово! — Фантомщик отстранился и выпустил мой кулон. — Проверяй.
Быстро вытащив из кармана маленькое зеркальце, откинула крышку и слегка потерла брошь, посылая в нее магический заряд, чтобы светлячок разгорелся ярче.
Из темноты зеркального отражения на меня смотрело чужое лицо. Едва не пискнув от счастья, я осторожно ощупала нос, брови и уши, убеждаясь, что девушка с сердечком на груди внешне ничем не напоминает Мариону Эста.
— Спасибо! — шепнула фантомщику и протянула шкатулку с оплатой. Вместо звонких монет, которые и не требовались сыну весьма обеспеченных родителей, в ней хранился серый порошок. Еще одна разновидность редкого минерала, добываемого на наших собственных рудниках. Я не впервой расплачивалась им с гимназистом.
— Отлично, — удовлетворенно шепнул юноша, — до новой встречи. Не попадись с кулоном и пока убери его подальше. Наденешь перед экскурсией и снимешь по завершении. Пока.
Распрощавшись со своим благодетелем, поспешила назад и могла бы добраться совсем без приключений, не услышь вдруг в темноте странный скрежет. Следуя нижним уровнем, я как раз очутилась возле одного из боковых ответвлений, откуда и шел звук, похожий на царапанье когтей по камню. Признаюсь честно, до происшествия у купален я считала башни самым безопасным местом на свете и все лишь благодаря тому особенному чувству, о котором упоминала прежде, — чувству полного спокойствия и абсолютной защищенности. Оно буквально окутывало с макушки до пят, стоило шагнуть на территорию школы. Однако плотоядная осьминога сильно пошатнула мое мировосприятие, и теперь, заслышав странный шум, я лишь на секунду притормозила. В другой раз пошла бы на скрежет, не задумываясь и стремясь поскорее узнать причину, а тут замерла, а после рванула вперед, не смея оглянуться и мечтая о том, чтобы непонятно каким образом рядом вдруг оказался Эсташ тен Лоран. Одно его присутствие обеспечивало полнейшую безопасность.
В лаз я карабкалась, задыхаясь после стремительного бега. С трудом подтянувшись на дрожащих руках, скользя туфлями по неровным камням, забралась в подвал и быстро закрыла узкий колодец. Не удержавшись, выплела узор утяжеления, который превратил и без того нелегкую крышку в подобие осколка скалы. Только после этого немного расслабилась и поспешила взобраться по деревянной лестнице.
За дверью подвала раздавался все тот же храп, который меня, как ни странно, успокоил. Пробираясь обратно к каменным ступенькам, уводящим на верх башни, я позволила себе остановиться на секунду и восстановить дыхание, прислушиваясь к руладам Солоне. Ощущение, что близко находится учительница, которая способна не только осанку выправить, но и сильные чары навести, позволило мне окончательно успокоиться. До двери в комнату я кралась, привычно прислушиваясь к ночным шорохам и вновь опасаясь столкнуться лишь с ночными лазутчицами.
Выбившаяся из прически прядь упорно стремилась попасть в глаза или же липла ко лбу, беспрестанно мешая и отвлекая меня от тренировки. Занятия у тен Лорана в этот раз проходили с четвертым курсом гимназистов, пришедших в павильон магической защиты из своего крыла. И я очень старалась не ударить в грязь лицом, поскольку мы с девушками оттачивали простейшие приемы защиты. Следовало оттолкнуть приближающегося противника, сложив определенным образом ладони и направив в его сторону силовую волну. В этот раз сосредоточенность и концентрация были при мне, но до тех моментов, пока в поле зрения не попадал учитель, а значит, избежать досадных оплошностей не выходило.
Периодически вместо отточенных движений получались излишне резкие взмахи руками и ногами, а сила выплескивалась хаотично. Магическая защита, как один из немногих предметов, где мы задействовали внутренний резерв, требовала быстрой реакции. Здесь следовало скоро произносить заклинания, попутно вливая в них свою силу. Хорошо сконцентрировать энергию помогало — или точнее призвано было помогать наше тело — движения рук, ног, короткие взмахи или молниеносные символы, совершенно отличные от сложных ажурных плетений.
Партнер по магическому спаррингу, который достался мне по жеребьевке, терпеливо дожидался, пока я его оттолкну, и именно в этот миг подходивший к парам учеников тен Лоран добрался до нашего уютного уголка (отсюда мне удобнее было его не видеть).
— Тэа Мариона! — Мечта прикрыть глаза и куда-нибудь испариться казалась далекой и несбыточной, поскольку даже после занятий требовалось задержаться и сдавать щит.