Этот вопрос я и задала сестре. В ответ Тоня рассмеялась.
— Тома, ну ты прям как маленькая. Видела, сколько в общине девчонок? — я кивнула. — А парней?
Парней было меньше.
— Неужели ты думаешь, что мамаши не уцепятся за повод выпнуть из общины лишнюю девицу? Тем более что повод-то отменный.
Я нахмурилась. Ситуация пренеприятная. Взяв троюродную под руку и крепко прижав к своему боку, пробурчала:
— Ты золотце, а они все дураки.
Тоня снова рассмеялась. На этот раз весело и легко.
— Прямо-таки все?
— За редким исключением, — небольшая справедливая уступка в счет Геннадия Захаровича.
А поздно вечером я получила сообщение в сети. Самый активный дуал из общинной молодежи, Римма Травцева, попросила меня о помощи в приюте для бездомных животных. И это было странно. Когда я только переехала, то оставила в общине контакты. Но сегодня был первый раз, когда меня куда-то позвали. И, в свете рассказанного Тоней, я начала понимать, почему. Тем удивительней было это неожиданное приглашение.
Следующим утро началось поздно. Тони дома уже не было — ушла на сутки. Проводить весь день за монитором не хотелось, так что, побарабанив по столу руками, я отписалась Римме и стала собираться. Джинсы, свитшот, сапоги, куртка, волосы — в косу. Общение с братьями нашими меньшими, шерстистыми и когтистыми не располагает к вечерним туалетам.
Приют 'Дай лапу' располагался на стыке частного сектора и многоэтажек. Небольшой дом со своим двором, опрятный и довольно чистый. На улице было устроено несколько крытых вольеров для здоровых крупных собак. На мой стук дверь отворила все та же Римма.
— Привет! Хорошо, что пришла. Проходи.
Активистка была приятной улыбчивой девушкой с огненно-рыжими вьющимися волосами — гораздо более яркими, чем мои, темно-ржавые — редкими премилыми веснушками, глазами цвета молодой травы и очаровательными беличьими ушками с кисточками.
Скинув куртку в прихожей, вымыла руки и отправилась знакомиться с местными постояльцами. Из всей благотворительной работы общин больше всего нравилось мне именно та, что со зверятами. Животные не притворяются, они искренние.
Первым мне доверили маленькую трехцветную кошечку Мальвинку. У малышки гноились глазки.
— Так, вот тут вата, раствор фурацилина и капли, — выдала мне инвентарь Римма и уточнила:
— Справишься? Чуть позже народ подтянется.
— Конечно.
Белочка кивнула и отправилась в другую комнату к собакам, откуда слышался ее деловой, но дружелюбный голос, как будто дающий указания другому волонтеру.
Я надела перчатки и достала подопечную из клетки. Малышка, почувствовав тепло, мгновенно изобразила работающий трактор.
— Ну, что, красавица, давай-давай лечиться.
Нагрев бутылочку раствора в кружке с горячей водой, запеленала кошечке передние лапы и крепко обхватила рукой.
— Это чтобы у нас с тобой друг о друге остались только хорошие воспоминания, — объяснила я пациентке и, тихонько рассказывая, какое она красивое, чудесное и со всех сторон замечательное создание, принялась за работу.
Мальвинка честно слушала и терпела процедуру, только изредка пытаясь выпутать лапки из пеленки. Спустя двадцать минут полностью свободная кошечка сидела на моих коленях, моргала свежезакапанными глазками и довольно принимала поглаживания и почесывания.
— Какая терпеливая девочка. Какая умничка, — приговаривала я, сгребая отработанный материал в урну и дезинфицируя стол и перчатки.
— Сколько ласки. Вот бы и мне так кто-нибудь за ушком почесал.
Я резко повернула голову в сторону двери. В проеме, прислонившись к косяку в позе уверенного самца, стоял старший сын Ростислава Алексеевича. Кисточка его хвоста лениво шевелилась, то поднимаясь вверх, то опускаясь к полу.
— Здравствуй, Тамара.
Он слегка сощурил глаза
— Привет, Игорь, — кивнула я и вернулась к прерванному делу: посадить Мальвинку на место и закончить дезинфекцию.
— Наконец-то ты решила присоединиться к нам, — улыбнулся парень.
— Видимо, раньше необходимости в помощи не было, раз не звали, — пожала плечами я, откладывая проспиртованную салфетку.
— Так, а что тут у нас за заторы на дорогах? — послышалось из-за спины лиса.
Парень посторонился, чтобы пропустить Римму. Белочка, увидев причину 'пробки', приподняла левую бровь.
— Игорь? А Ты что тут делаешь?
— В смысле? — переспросил лис, нервно дернув хвостом.
Римма нахмурилась.
— В смысле, топай дальше. К собакам. Сегодня будешь помогать с ними.
— А я вообще с кошками лучше лажу. Может…
— Может-может. Но сегодня — к собакам. Нам как раз там требуется сильная мужская рука. Свечи Лопуху поставить нужно.
Игорь будто переменился в лице, мне даже показалось, что он дернулся по направлению к выходу. Белочка подхватила его под руку и профессионально отбуксировала в соседний зал, приговаривая: 'Да что ж ты такой впечатлительный-то, как будто тебе свечи ставить собрались. Подержишь пса — и всех делов'
Я же изо всех сил старалась не рассмеяться.
После Мальвинки пришел черед таблеток еще пятерым постоялицам, затем нужно было наполнить миски кормом, поменять воду, за некоторыми прибраться, помыть пол в зале и так, по мелочи.
Я выплыла из рабочей собранности только через часа четыре. Выклянчив у автомата стаканчик эспрессо, накинула куртку и вышла на улицу.
Воздух был прохладным и свежим, а после проделанной работы дышалось особенно сладко. Я присела на пластиковую табуретку и сделала глоток горячего напитка. Не прошло и минуты, как рядом со мной оказалась Римма. Она вела на привязи средних размеров кобеля. Отстегнув собачку поводка, девушка отпустила подопечного пошататься по двору, а сама присела рядом со мной на сестру-близняшку моей табуретки, стоявшей рядом.
— Сегодня, как видишь, тихо. Народу почти нет. Я думала, побольше будет.
Белочка наблюдала за перемещениями пса.
— Я думала, ты меня потому и позвала, что помощи не хватает, — удивилась я ее словам. Звучало так, будто малое количество волонтеров стало для нее сюрпризом.
— Ну да… — кивнула девушка. — А ты молодец. Хорошо справляешься.
— Есть опыт. Дома я часто помогала в приютах для животных.
Белочка улыбнулась и заправила выбивающуюся кудрявую прядь за ухо.
— Скоро уже по домам можно будет идти. Через полчаса придет тёть Галя, она присматривает за приютом ночью.
Не иначе, как почувствовав тему разговора, в дверном проеме показался Игорь. Снова приняв театральную позу, он произнес:
— Девчонки, раз уж скоро свобода, айда гулять?
Мы с Риммой переглянулись, и в ее глазах я увидела свое собственное сомнение.
— А кто будет? — поинтересовалась белочка.
— Все наши, вроде должны быть.
— И куда пойдем? — уже более заинтересованно стала допытываться девушка.
— На пляж.
— Что в январе на пляже делать? — удивилась Римма.
— Так повод же сезон открыть. Девятнадцатое же, — хохотнул лис и обратился ко мне:
— Ты же с нами, Тамара?
Я замялась, не зная, стоит ли принимать приглашение.
— Поехали, Тома. Когда еще пустой и чистый пляж увидишь? — легонько пихнула меня в плечо белочка.
Я улыбнулась. Дома делать было нечего, Тоня на сутках, да и не поздно еще.
— Поехали, — согласие далось легко.
Городской пляж был пустынным и чистым. Ларьки и лавочки спали, отгородившись от редких прохожих исписанными роллетами. Молодежь общины, человек двадцать пять — тридцать, сгрудилась у забора, отгораживающего сам пляж мелкой гальки от пешеходной дорожки. От них, то и дело, доносились раскаты хохота. Неподалеку стояли три мотоцикла и пара машин.
Игорь и Римма мгновенно влились в компанию. Я же ограничилась банальным 'всем привет' и пристроилась за их спинами. Вроде бы и вместе со всеми, но, в то же время, отдельно. Мой маневр остался незамеченным. Общение было в разгаре. Мы были последними, кого ждали, так что скоро вся толпа отправились на пляж.
Мелкая галька хрустела и скрежетала под сапогами. Народ гурьбой двинулся на верхний ярус волнореза, смеясь и подстегивая друг друга первыми полезть в воду. Зимнее море было прекрасно. Серо-синее, матовое, неразбавленное и чистое. Отойдя к самому ограждению, я глубоко вдохнула воздух, насыщенный солью, и, поддавшись порыву, ухватилась за перекладину, подпрыгнула и уселась на ограду. Заведя ногу за железную балясину и крепко держась за перекладину руками, закрыла глаза и подставила лицо ветру. Невероятное ощущение сыто-спокойной стихии за спиной и игры воздушных потоков кружило голову. Смех и гомон дуалов отошли на задний план. Или сами дуалы отошли. Сейчас мне это было неважно. Сейчас я растворялась в первозданно-сущем.
— Лисичка отрастила себе крылья или просто поклонница экстрима?
Чужой голос нарушил мое уединение. Первозданно-сущее, почувствовав потерю концентрации, отказалось растворять в себе инородное тело. Я открыла глаза.
Передо мной стоял высокий парень с серо-зелеными глазами с вертикальным зрачком, беспорядочно зачесанными вверх короткими темно-русыми волосами и до неприличия очаровательными ямочками на щеках. Молодой человек стоял, засунув руки в карманы брюк, и пристально смотрел на меня. Первая мысль, мелькнувшая в голове, была: 'Йожкин полудомашний питомец! Какие плечи! Интересно, это эффект куртки или все натуральное?'
Глаза парня смеялись, и было в них что-то знакомое.
— Мимо. Я крепко держусь, — ответила я.
— Ну, держись, раз так. Тебя Тамара зовут, верно?
— Тома, — поправила я. Не то чтобы мне не нравилось полное имя, но сокращение ощущалось теплее.
— Тома, — повторил он. — А я Ар.
— Ар? — странное имя, я такого не слышала.
— Аркадий, — пояснил парень.
А я вспомнила, что именно мне показалось знакомым в его глазах. Аркадий, если я не ошибалась, был старшим сыном Геннадия Вольских. Геннадия Захаровича, члена совета общины. Змей, значит. Теперь понятно, откуда этот гипновзгляд, от которого сложно отвести глаза.
— Тебя редко видно в общине, — заметил Ар, сделав шаг к ограде и оперевшись на нее. Он стоял ко мне вполоборота, на расстоянии вытянутой руки. И мне отчего-то сделалось немного волнительно. — Зря. У нас бывает весело.
— И как часто бывает? — поинтересовалась я, обвивая вокруг балясины темно-рыжий хвост.
— А это смотря с кем, — улыбнулся уголком губ змей и весело сверкнул глазами.
Как тут не улыбнуться в ответ?
— Спускайся. Сейчас внизу будет забавно.
Я посмотрела вниз. Толпа дуалов стояла на пляже и, хохоча и улюлюкая, подбадривала двух самых отважных парней, пока они раздевались. Я поежилась, представляя, как им сейчас, должно быть, некомфортно, и спрыгнула с перил. И только повернувшись к Аркадию, заметила предложенную мне в помощь ладонь. Широкую, с длинными пальцами и парой мозолей. Мужскую. В легкой панике я ощутила вяжущее чувство смущения. Нет. Только не это. Сейчас же красная буду, как вареный рак. Чувствуя, как кровь, радостно бурля, стремится к лицу и шее, я поблагодарила парня улыбкой за желание помочь и пошла к выходу первой. Хорошо, что у меня уши не краснеют. Вернее, они, может, и краснеют, да только под шерстью не видно. Ушки мои родименькие, морозоустойчивые. Одна польза от вас.
Когда мы подошли, двое парней — волк и медведь — быстрыми движениями уже разоблачались до трусов и теперь пунктирными перебежками торопились к воде, набирая скорость. В море оба прыгнули с разбега и с дикими воплями, полными адреналина. Окунувшись с головой, вынырнули, отфыркались и шустро заработали конечностями в обратном направлении, где их уже ждали полотенца и сменное белье.
Девчонки стояли чуть поодаль и хихикали. А вот парни обступили двух отчаянных героев, и с их стороны доносились громогласные раскаты хохота, которые бывают только от физиологических шуточек над замерзшим ближним.
— Как бы чего не отморозили себе, красавцы, — пробурчала Римма, оказавшаяся рядом со мной.
— Да ладно. Кратковременный мороз горячей мужской натуре не страшен, — улыбнулась я.
— Да плод фигового дерева с ней, с натурой. Мозги только б льдом не покрылись, и так у некоторых через раз работают, — пробурчала девушка, но было видно, что ей так же весело, как и всем остальным.
Когда сумерки сгустились настолько, что пришло время фонарей, я попрощалась с белочкой — больше прощаться мне было не с кем. Другие девчонки, хоть и не были настроены враждебно, но не спешили идти на контакт — и уехала домой, пока был еще вечер, а не уже ночь.
А дома в сети меня ждало сообщение от Риммы, в котором она звала меня в приют 'Дай Лапу' на постоянной основе.
***
— Римма, а ты Тамару не видела?
Игорь высматривал рыженькие ушки и шевелюру девушки, но никак не мог найти. Весь вечер она мелькала то там, то тут. И он думал, что вот сейчас дотравит очередную байку и подойдет к девушке. Но когда байки, а вернее, слушательницы, закончились, лисичка куда-то запропастилась.
— Она домой ушла.
В районе солнечного сплетения лиса стало шебаршиться и расправлять крылья раздражение и злость на Тамару и Римму заодно.
— Давно?
— Где-то час назад, — равнодушно пожала плечами девушка.
— Почему ты мне сразу не сказала? — не особенно сдерживая недовольство, рыкнул парень.
— А с какой великой радости я должна была вам сообщать, Игорь Ростиславович. Я у вас на зарплате, что ли?
Глаза белочки опасно блеснули, она развернулась к парню всем корпусом и едва сдерживалась, чтобы не упереть руки в боки.
Почувствовав отпор, лис усилием воли загнал рвущиеся наружу эмоции.
— Извини, Рим. Просто я подумал, что некрасиво как-то получилось. Нужно было ее проводить. Все-таки это я ее пригласил.
— За это можешь не волноваться, — фыркнула Римма.
— В смысле? — насторожился парень.
— В смысле, она нормально добралась до остановки и благополучно села в автобус.
— Откуда ты знаешь?
Глаза Игоря хищно сощурились.
— Игорь, я не поняла, а чего это ты меня допрашиваешь? — вспылила белочка всем естеством, не любившая наезды, особенно если они беспочвенные.
— Не допрашиваю я тебя. Просто спросил, — слегка повысил тон парень.
Голос Риммы наоборот стал тише и ниже, но в нем появились предостерегающие нотки.
— А я просто ответила. Доволен?
— Счастлив!
— Вот и замечательно. А теперь, будь добр, отстань от меня.
Закончив гневную отповедь, Римма красноречиво повернулась к лису встопорщенным хвостом, стараясь не дать вырваться характерному гневному цоканью, а тот сжал кулаки, чтобы не дать себе воли. Игорю хотелось, как в детстве, схватить вредную девчонку за этот самый хвост и со всей силы дернуть.
Уже на остановке белочка обернулась на громкий рев старых мотоциклов. Байкеры, проезжая мимо, притормозили.
— Римка, айда с нами кататься! — прокричал Михаил и сверкнул лихой щербатой улыбкой.
— Ну, уж нет. К тебе я на мотоцикл не сяду, лихач. Мне моя жизнь еще дорога, — ответила девушка, перекрикивая рев моторов. — К тому же, мне уже домой пора.
— Да ладно тебе, Рим. Не подбросим, что ли? — волк шлепнул ладонью по сиденью позади себя. — Садись давай.
— Нет. Я лучше к Володе, если он не против.
Владимир, крупный молодой человек с совиными глазами, только качнул головой, мол, запрыгивай и покатили, нечего тут полуторачасовые пляски с бубном разводить.
Белочка устроилась позади Владимира, умостила хвост поперек своих коленей и крепко обхватила водителя за пояс, прижавшись к широкой спине.
— Римка-Римка, ты разбиваешь мне…
Что именно она разбивает Михаилу, Римма не услышала, потому как моторы взревели и понесли своих всадников вперед по вечерней полупустой полосе. Замыкающим стал волк, а в голове ехал Ар Вольских.
Белочка смотрела через плечо Владимира вперед на уходящую вдаль дорогу. Кожаная куртка Аркадия, маячившего впереди, привлекала внимание рисунком змеи, набитым красной строчкой. Нахлынуло ощущение дежавю: красная змея застыла, как сейчас, а ее хозяин провожает взглядом обладательницу пушистого рыжего хвоста с белой кисточкой, оттаяв только, когда та садится в автобус. Так что зря Игорь думал, будто Тому не проводили.