— Ты… Ты меня разочаровываесь, — поморщился похититель. — Неузели всё так просто?
— А зачем усложнять, мой король? Я готова на всё. И ещё я очень люблю черничный пирог, — Джулия постаралась показать самую идиотскую улыбку, на которую только способна.
Мужчина достал из заднего кармана шорт бокс для CD-диска, положил его на стол и вышел из комнаты. Он горбился, когда выходил, будто нес на плечах половину земного шара. Джулия улыбнулась ему в спину. Если бы в этот момент Билл Доннахерц обернулся, то увидел бы вовсе не пленницу, а королеву, у которой возникли всего лишь временные трудности. И вряд ли он поверил бы ей в следующий раз…
Улыбка погасла, когда она увидела надпись на диске: «Марта Джонс и Френк Холахан 24 октября 2016 года» Что там? Очередной удар по психике? Очередная измена Френка? Джулия переживала в первый раз, сейчас же она шумно выдохнула и тряхнула головой. Что бы ни было внутри — это уже не испортит маленькую победу. Сейчас главное выбраться… А отрезать яйца Френка она сумеет и позже.
24
Что же, она знала, что увидит на диске, поэтому не очень удивилась. Френк — подлец и негодяй, но Джулия разберется с ним позже. Та миловидная женщина с бледно-желтыми волосами была писательнице незнакома, но это неоправдывало мужа. Когда Джулия выберется, то этот кобель останется с голой задницей. Да-да, она думала именно так — когда! Никаких «если»! Она выберется и точка!
Неизвестно — подглядывают за ней сейчас или нет? Если в комнате с телевизионными стенами точно были камеры, то в этой они тоже не исключены. И Джулия сделала то, что от неё ожидали.
Как-то она видела по каналу «Discovery» телепередачу про вспышки гнева у буйнопомешанных. Думала, что может пригодиться для описания эмоций… Это было страшно, но это отложилось на подкорочке и помогло сейчас. В телепередаче лохматая женщина выла, стонала, кидалась на огромных санитаров, а тем с трудом удалось с ней справиться. Что же, каждый писатель немного актер, поэтому Джулия начала свое выступление с опрокидывания на пол кроватей.
Как она бесилась… Тот русский режиссер, на которого равняется половина мира, перевернулся бы в гробу и воскликнул: «Верю! Ещё как верю, мать твою!»
Крики, слюни, отборный мат — всё шло в ход. Она вытащила диск и разбила его на несколько частей. Рычание, которое при этом издавалось, больше подошло бы разъяренной львице. Пластиковый бокс из-под диска тоже не смог остаться целым — осколки разлетелись по полу.
«Френк Холахан и Марта Джонс 24 октября 2016 года»…
Осколок с именем Френка нашел последнее пристанище в унитазе, Марта же улетела под перевернутую кровать. Пусть там и остается. Там этой сучке самое место!
Одеяло Софии подверглось яростной атаке, и вскоре клочья ткани составляли компанию блестящим осколкам. Джулия смахнула мокрую челку, осмотрела разгром в комнате. Вроде бы достаточно? Своё одеяло рвать не хотелось, поэтому она решила приступить ко второй части марлезонского балета.
Писательница села за ноутбук, уткнулась лицом в сложенные руки и постаралась, чтобы всхлипы звучали как можно более достоверно. Главную цель всего этого представления она выполнила и теперь остается только дождаться нужного момента, чтобы пустить приобретенное оружие в ход.
Чтобы ещё больше разозлить короля и заставить его потерять душевное (если душа у него есть) равновесие, Джулия решила написать накипевшее откровение. На этот раз не ругательный, а иной текст. Билл просил написать про него? Он получит своё описание.
Она подвывала, слезы струились по щекам, но это были слезы радости — Джулия знала, какой будет её следующий шаг.
Среди хаоса и разгрома писательница ощущала себя как нельзя лучше. Неизвестному врагу не сломить её. Пусть Френк хоть полмира перетрахает, пусть король каждый день залезает на неё, пусть она будет ещё хоть пять лет в одиночестве — Джулия выберется наружу. Несмотря ни на что выберется.
Сквозь слезы она заметила, как открылась входная дверь. На пороге возникла фигура короля. Шуршание пластика подсказало, что он принес еду. Джулия как могла мягко улыбнулась мужчине.
— Здравствуй, любимый король. Ты принес королеве черничный пирог? Королева хорошо постаралась, она написала про короля.
— Зачем ты всё разгромила? — спросил мужчина, аккуратно ступая по осколкам и лохмотьям.
— Я? Я не знаю. Наверное, я соскучилась без короля, потому и уснула. Да-да, я уснула, а пока я спала, кто-то приходил и намусорил здесь. Точно-точно, так всё и было. Я бы никогда в комнате не стала мусорить, королева не такая.
Она вытерла слезы и только сейчас заметила, что на короле надеты кожаные обтягивающие шорты, в руках небольшая плетка с пучком ремешков, похожая на конский хвост, который привязали к дилдо. Шуршание пластика означало вовсе не пакет с едой, вовсе нет. Шуршание шло от небольших пластин на груди, которые имитировали броню древних римлян.
«Жестокие соблазны»
Он всё-таки читал эту книгу! И это плохо… Но с другой стороны, героиня книги Сюзанна довольно активно сопротивлялась маньяку-насильнику, поэтому у Джулии появлялся дополнительный шанс. Но, черт возьми — надо же было такое написать…
А если его ещё и раззадорить, то он вообще потеряет контроль и тогда план Джулии будет завершен. Что будет следовать дальше — у писательницы пока не было мыслей.
— Я написала про тебя, мой король. Хочешь, я прочту?
— Хм, да, прочти. Потом мы отправимся в твою любимую книгу, — кивнул король.
— Да, я сразу узнала этот костюм. Я обожаю эту книгу и обожаю короля, — Джулия постаралась, чтобы её голос звучал также, как у Софии.
– А потом ты убересься в комнате? — наклонил голову король.
Потом? Для тебя не будет никакого «потом»! Но сейчас Джулия лишь коротко кивнула.
— Конечно же уберусь. Я не знаю, кто это сделал, но с радостью уберусь. Лишь бы моему королю было хорошо. Ты готов слушать?
Король подошел к перевернутой кровати Софии, поставил её на место и сел на плоскость из пружин. Внимательно посмотрел на Джулию.
«Король в подземном королевстве был глубоко несчастен. Он жаждал любви от своих королев, но те почему-то отказывались его любить. Он всё для них делал — мыл, кормил, любил, но вредные женщины почему-то мечтали о воле и просили их отпустить.
Король знал, что на воле он не будет королем. Там он будет лишь огромным и неуклюжим мужчиной, который отпугивает женщин. И его глодало изнутри несчастье. Он не мог выказать своим королевам истинных чувств и намерений, ведь тогда они подняли бы его на смех. А он хотел лишь понимания и немного ласки.
Но король хотел искреннюю любовь и ласку, а королевы не давали её. Тогда он сводил королев с ума, потихоньку, понемногу, но заставлял влюбиться в себя. Однако, такая любовь не приносила облегчения, а наоборот — жгла сильнее пламени. Король бесился, но ничего не мог поделать. Король был несчастен.
Королевы уходили одна за другой, они умирали без света и тепла, а король находил новых пленниц и всё жаждал найти ту, которая его полюбит. Он был похож на заколдованного принца из сказки «Красавица и чудовище». Он искал свою Белль, но не находил её. Женщины умирали, а он всё искал любви и был несчастен.
А ещё королем управлял Высший разум, который диктовал, что нужно делать королю. Он был пленником в своем подземном королевстве и не мог вырваться из оков. Король ненавидел такую жизнь и оттого был ещё более несчастным»
Джулия читала запись торжественным голосом, словно декламировала стихи Вольтера перед литературным собранием. Она не отрывала глаз от текста, вкладывая в каждое слово частичку той ненависти, которую испытывала к этому мускулистому извращенцу. Джулия читала долго, не меньше десяти минут, а когда закончила то увидела то, отчего сердце на миг остановилось.
На щеках короля блестели две дорожки. Они начинались от помутневших глаз и заканчивались под подбородком. Маньяк плакал…
25
— Мой король, что с тобой? — вот сейчас Джулия испугалась также, как в первый раз, когда очнулась в этом месте.
По телу пробежал холодок, и гусиная кожа выступила отчетливыми пупырышками. Даже отросшие волоски на руке поднялись дыбом. Не такого эффекта она ожидала. Он должен был разозлиться, закричать, затопать ногами и включить ток в ошейнике, но… король плакал.
Эта непонятная реакция короля…
Джулия ненавидела плачущих мужчин, считала, что эта слабость доступна лишь женщинам, но сейчас… Эта глыба невозмутимости просто протекла, как дырявый пакет с водой. Что последует дальше?
— Мой король, прости, если я тебя задела, — проговорила Джулия.
Билл молча вытер слезы — будто умылся, тяжело вздохнул. Джулия заметила, что пальцы короля мелко подрагивают, словно он сам находился под напряжением тока. Он исхудал за проведенный месяц, однако мышцы всё равно оставались внушительными. И теперь эта гора мышц обмякла и пускала слюни.
— Ты… Ты всё правильно написала. Ты молодец, — оглянувшись на дверь, сказал Билл.
— То есть как?
— Да, всё правильно. Я и в самом деле несчастен. Никто меня не любит… — король всхлипнул.
Сейчас он напоминал огромного ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Джулия с трудом подавила желание встать и обнять его, чтобы утешить. Нет, нельзя! Он враг… и осколок диска в руке должен лишить жизни этого врага.
— Король тебя любила София, — сказала Джулия.
Билл Доннахерц вздрогнул, как от удара плеткой, которую так и не выпустил из рук. Он поднял на Джулию покрасневшие глаза, похожие на стеклянные шарики, обсыпанные красным перцем.
— Та королева никогда не любила короля. Я это чувствовал. Я это видел в её взгляде, она была такой же, как и Венди Уотсон. Ей тоже хотелось только скипетра короля.
Джулия не знала, что ответить. Она предпочла молчать, а король вытер нос тыльной стороной ладони и продолжил:
— Это было в старсых классах. Да-а, именно в старсых классах к нам и присла Венди Уотсон. Я тогда есё не был королем, нет, моя королева, не был. Я был обычным ботаником, и учителя меня звали Билл Доннахерц. «Какун Билли» — так меня звали одноклассники. Это прозвисе приклеилось, когда я в младсых классах не успел добезать до туалета…
Вот только воспоминаний не хватало — он всё больше и больше пугал Джулию. Зачем он это рассказывает? Зачем назвал своё полное имя? Неужели думает, что Джулия никогда отсюда не выберется и никому не расскажет?
— Так вот, когда Венди присла в нас класс, то мне показалось, что вместе с ней в комнату закатилось ослепительное солныско. Я тогда не знал, что девчонки из Техаса рано взрослеют, и она показалась мне самой красивой и самой невинной из всех сусествуюсиих на Земле людей. Через три дня я осмелился пригласить её на свидание…
Снова тягостное молчание воцарилось в комнате, усыпанной пластмассовыми осколками и клочками от одеяла. Джулия не знала, что сказать. Да, она много раз читала монологи злодеев в финале произведений, когда кульминация нарастала до такого предела, что вот-вот и страницы книги брызнут потом напряжения. Она считала это самым большим штампом и никогда не использовала в своих романах, лучше ударить сразу и все решить одним махом, чем тянуть сурка за хвост…
— И ты знаесь, она согласилась. Да, она согласилась пойти на свидание с Какуном Билли. К ней сразу зе подбезали наси сплетницы Мелисса Стомпсон и Глория Финисид, но Венди не послусала их. Если бы я только знал, что меня озидало на свидании…
Джулия невольно затаила дыхание. Как бы не был противен этот мужчина, но он сумел заинтересовать своей историей. Из этой истории мог бы получиться неплохой триллер. Вот только кто его прочитает?
— Мы гуляли по парку весь день. Я был необычайно остроумен… По крайней мере Венди смеялась над каздой моей суткой. Она смеялась, а её глаза сверкали голубыми карбункулами… Ты знаесь, в те мгновения я был счастлив. Да, именно тогда. До этого дазе Роздество не приносило столько радости, дазе подарки под елкой не были такими хоросыми. Я был счастлив.
Король прерывисто вздохнул. Джулия слушала.
— А вечером она меня поцеловала. Предствляесь? Меня, который никогда не гулял с девусками, поцеловали. Я тогда сел домой и осусял на губах её прикосновение. А на следуюсий день она на лекции прислала мне записку, в которой снова пригласала погулять. Я помню, какими ревнивыми взглядами Мелисса Стомпсон и Глория Финисид провозали эту записку. Они ревновали новенькую ко мне. По крайней мере, в тот момент мне так казалось.
Джулия помнила своих одноклассников — как она только выжила в ту пору? Вроде бы и ничего особенного, но деление на крутых и ботанов достигало космических масштабов. Над ботанами издевались, заставляли делать домашние задания и отбирали деньги на обеды. Джулии тоже не повезло быть в низшей когорте.
— Мы снова гуляли. Посел доздь и мы спрятались под раскидистым вязом. Я тогда осмелел и призал её к себе, незно-незно, а она поцеловала меня и дотронулась до моего скипетра. В тот момент я едва не кончил, так это было необычно. Нет, я узе мастурбировал в то время, слусал рассказы ребят об их приключениях. Хотя, мои друзья были такими зе ботанами и всегда выдумывали истории, или сдирали их из порнофильмов. А теперь мой скипетр трогала не докторса-венеролог, не мечта из поллюционных снов, а зывая девуска. Я был в полном восторге. А когда она сказала, что родителей нет дома… Да я готов был безать по лузам босиком, лись бы оказаться вдалеке от чузых глаз и лисыться девственности с любимой девуской. Да, в тот момент я думал, сто люблю её.
Король снова «умылся». Он виновато взглянул на Джулию, но та сидела с крайне заинтересованным видом. Словно на свете не было ничего важнее, чем история короля.
— Дома у неё в самом деле никого не оказалось. Венди с порога начала раздеваться и раздевать меня. Я был как послусный болван, мой скипетр едва не взрывался от напрязения, когда она «нечаянно» касалась его. Венди была прекрасна… Она сняла бюстгальтер и нарузу показались груди такой прекрасной формы, какой я не видел ни в одном порнофильме. Венди осталась только в тоненьких красных стрингах и это было очень возбуздаюсе. А я стоял перед ней в трусах по колено и мой скипетр едва не прорывал ткань. Она заметила, что я смусяюсь и предлозила глотнуть для расслабления. Я согласился…
Король опять замолчал. Джулия видела, как тяжело ему даются эти фразы, словно он перетаскивал каждую слово, как мешок с песком.
— Я не знаю, какое снотворное она добавила в виски, но видимо очень сильное, так как вырубился через три минуты, как отставил стакан. Пока Венди убезала в ванную… Попудрить носик. Очнулся я узе в темном подвале, похозем на этот… Я лезал на кровати, которая стояла в центре круга из горясих свечей, а мои руки и ноги были пристегнуты наручниками к металлическим стойкам. И я был абсолютно голый. Я думал, что меня похитили сектанты и сейчас придут убивать, но потом услысал зенский смех. Я не мог видеть лиц смеюсихся, они были за границей света. Только балахоны и ладони. Я попытался вырваться, но стойки дерзали крепко. И на все мои подергивания ответом был смех. Зенский смех.
26
— Что же случилось, мой король? — вырвалось у Джулии.
— Я напрасно думал, что понравился Венди. Нет. Как оказалось, она специально очаровала меня, чтобы беспрепятственно… Их был трое. И то, что я сначала принял за ревность, оказалось всего лись сомнением по поводу моей кандидатуры. Они выбирали зертву.
— Кто они?
— Венди Уотсон, Мелисса Стомпсон и Глория Финисид. Они были старыми подругами, а Венди перевелась в насу сколу специально, чтобы быть поблизе к ним. И они ресили, что я подхозу для того, чтобы лисыть Глорию девственности. Я был их заменителем вибратора. А есё они ресыли, что если всё обставить, как магический ритуал, то будет дазе интереснее. Поэтому Венди начала читать непонятную белиберду на латыни… Я сразу узнал её голос, дазе когда она сделала его низе. А Мелисса под эти заклинания подосла ко мне и начала мять и посипывать мой скипетр. Она скрывала лицо под капюсоном, но я узнал кольцо на её пальце. Чтобы я не кричал, мне залепили рот клейкой лентой, я мог только мычать. Не взирая на весь узас, который охватил меня в тот момент, мой скипетр начал подниматься…