Поворот. Внутренний голос претендует на полную самостоятельность. Он внутри, ему нужно тело. Я чувствовала, как начали неметь руки, начиная с кончиков пальцев. Судороги пробежали по спине. Мамочки, он начал захватывать тело. Глазами я зашарила по столу, ища нож, не отдам.
«Тьфу ты. Дошло до девки. Успокойся немедленно, не подойдет мне твоё тело. — как же, поверила, была б возможность давно перескочил бы в другое. Кто там? Светлый, Тёмный и все десять Заступников! — Алатана! Дыши! Ненормальная, чтоб тебя! Что на тебя нашло»?
Как что? Тебе легко говорить, внутри тебя чужой голос не разговаривает! Я замерла, услышав всхлипывания Голоса.
«Год жила и ничего, — всхлипывание перешло в дикий хохот, — а тут такая паника: а-а-а, мы все умрём!» Хохотал он самозабвенно, с подвываниями и хрипами в местах попыток вздохнуть.
«У тебя истерика»? — вдруг заволновалась я. Эта простая мысль только подстегнула феерию веселья.
«Она еще меня жалеет!!» — Голос стучал рукой по полу уже беззвучно плача, пытаясь вдохнуть воздух сквозь сжатое конвульсиями горло.
Помрёт же, болезный. Я подошла ближе и, со всего маха, отвесила мощнейшую пощёчину. Ну здравствуй, новая ступень развития шизофрении. Теперь, кроме споров, еще и драться начала со вторым Я. Голос затих, с открытым ртом глядя на меня…во плоти? Я огляделась. Миленько. Шторы только на окне мне не нравятся. Тяжелые, серые. К ореховому гарнитуру этого кабинета подошел бы бледно-зелёный с крупными узорами более темного оттенка. Да, так лучше. Обивку кресел на светло-бежевый поменять и огня в камине добавить, уютнее будет. Спасибо. О! Книги! Сколько их тут!
— Ты кто? — мужчина на полу… кстати, ковру расцветку тоже сменить на бежевый, на полтона темнее кресел, можно с узорами, чёрным. Именно. Мужчина на полу удивленно смотрел на меня. — Алатана!?
— Да, а кто ты? — я прошла к креслу, меняющему свою форму на глазах. Села на трон и, протянув руку, взяла с пустого недавно стола высокий стакан с ледяной водой. Пить хотелось ужасно.
— Ты зовешь меня Голосом. — мужчина встал с пола и подошел ко мне. — Ты знаешь, где ты сейчас?
— Там же, где и ты, у себя внутри. — я пожала плечами. — Рассказывай.
— Без предварительных медитаций, безо всяких техник, без вхождения в транс. Я восхищен. Нет, правда, поздравляю с инициацией. Мы обязательно поговорим обо всем. — мужчина демонстративно похлопал в ладоши, должно быть, изображая бурные аплодисменты. — А сейчас, будь добра, — рука метнулась, возвращая мне оглушительную оплеуху, — вернулась немедленно!
Я стояла у стола с зажатым в руках ножом. Пар от кастрюль, сковородок, чугунков с варевом и жаревом вкусным облаком клубился над плитой. Пить хотелось ужасно. Аглая обеспокоенно заглядывала мне в глаза.
— Что, — горло сипло процедило звук наружу, я прокашлялась, — что случилось?
— Угорела, что ли? — соседка протянула мне кувшин с водой. — Стоишь, не реагируешь, Максим, спрашиваю, куда пошел?
Кувшин показался удивительно тяжелым, руки тряслись, край посуды ткнулся мимо рта.
— Светлый, ты в порядке? Совсем лица на тебе нет. — Аглая потянула меня к выходу. — Иди, в теньке посиди, я закончу со всем, ты и так наварила на роту. Не знаю, как бы я тут крутилась. Где муженёк-то?
— К плотникам пошел. Столы-лавки сколотить. На улице решили сесть. Да вина ещё взять. — фразы выходили рубленными, я не могла собраться с мыслями, всё плыло. — Там, в печи, гусь. Сгорит.
— Отдыхай, гусь. — бывшая вдова побрызгала на меня водой. — Легче? Ты бледная вся. Ты ела сегодня?
— Не спала только. — я села на завалинку, в тени дома. — Ночью замуж вышла. Всю ночь сидела, мужа боялась.
— Святые Заступники! — соседка всплеснула руками. — Он тебя не снасильничал?
«Его ночью самого снасильничать можно было. Пару раз», — я отрицательно махнула головой на вопрос соседки, и, сделав мысленное усилие, в глазах появились пятна, ладонью хлопнула по губам Голосу. Я теперь и так могу, чтоб ты знал. Не потерплю злословия в адрес мужа. А ты мне еще должен. Раз ты не моё второе Я, за аренду жилплощади натекло за год — о-го-го. Думай, как будешь расплачиваться.
«Знаниями, — Голос стоял, потирая отбитые губы, между превратившимся в трон креслом и весело потрескивающим камином, переводя озадаченный взгляд с одного на другое. — Тебе учиться надо. Тебя без занятий оставить, сгоришь».
«Ну, значит, сгорю» — мысли тяжелыми пузырями прорывались сквозь жижу реальности.
«Спи уж, мученица», — я окончательно закрыла глаза.
Глава 15
Максим Медведев
Издательство. Сказки для детей, типа той же «Репки», «Колобка», «Трёх медведей». Поднапрягусь, и «Гарри Поттера» вспомню. Только, как это переложить на местные реалии? На Земле о магии не слышали — изгаляйся, как хочешь. Хочешь, цветные кольца пускай из трубки, фейерверками заправляй, да вставай на пути Балрога с криком: «Ты не пройдёшь», а хочешь — в Сумрак ходи. Тут же магия — наука. И, как бы криками «Авада Кедавра» не уменьшить поголовье местных магов, путём убиения гомерическим хохотом. От пришедшей на ум мысли я остановился. Там, откуда я, пишут про магические миры, видов магии придумали уже неисчислимое множество. Различные классификаторы магических возможностей даже сходятся в нешуточных баталиях, хоть и, в виду отсутствия магии в том мире, баталии исключительно, славься всеблагой Интернет, словесные и дистанционные. Так почему бы не писать здесь фантазийные романы про немагический мир? На основе голой технологии. Да, ту же Анну Каренину, под паровоз литературного прогресса снова кинуть. Истории неразделённой любви, разделённой любви, приправленные перчиком свободной от волшебства техники. Пару схем, без ущерба местному направлению развития, для правдоподобия можно накидать. Воткнуть в произведение воздушный шар и, предположим… чёрт, всё вокруг оружия крутится. Нет, оружия не дождётесь. Что местные, при всём своём желании, повторить не смогут, но даже на Земле смотрелось правдоподобно? Какой-нибудь стимпанк? Японские анимэ с чугунными дирижаблями, под атакой длинноусого пернатого дракона. Многовинтовые вертолёты на паровом двигателе. О! Двигатель, коробку передач. Тем более, её я уже внедрил, вот и пусть думают, что на вдохновении от этого механизма романы и прут. Найти с десяток графоманов, кидать им идеи, пусть строчат.
Я решительно свернул к ближайшему дому деревни. У каждых ворот на личное подворье местные ставили лавочки, а она мне сейчас очень нужна. Сев, я вытянул из кармана бумажный блокнот, купленный за несусветные деньги — золотой, грифель и задумался. Итак — издательство, в идеале. Либо, стать автором, как вариант. Нет, я вымарал последний пункт. Авторство жене, я же грамоте местной не разумею, минимум год буду осваивать, а Белка в Академии училась. Да и, честно сказать, не усижу я за изложением сказок на бумаге, нет у меня литературной жилки. Столько лет с автоматом скакал, а тут перо в руки взять. К тому же, пока книги начнут приносить доход, с голоду ноги протянуть можно. Ещё неизвестно, как местные издательства эти литературные опусы воспримут.
В голове возникла картина захламленной пыльной комнаты, Алатана, с младенцем на руках, среди копошащихся мал-мала-меньше детей, кричащая голодным голосом мне, сидящему за столом, заваленном бумагами, с измазанными чернилами пальцами: «Бездарище!»
Я вздрогнул, и теперь пытался разобраться. Это, с чего это, само собой разумеющееся видение совместных с Белкой детей? Я присмотрелся, да, вот этот, на руках у Алатаны — копия я. А вон та старшая девчонка, похожа на мою мать. Отцовство неоспоримо. Раскланившись с доктором, пришедшим брать пробу ДНК, я прикрыл за ним дверь. Я передёрнул плечами, решительно изгоняя образы. Хренасе. Торопливо набив трубку табаком, я захлопал по карманам в поисках коробка спичек, или зажигалки. Это что? Я уставился на огниво и льняной трут. Ага, опять забылся. Раскурив трубку, я выпустил в небо облако дыма и только тут заметил, что щёки уже сводит от улыбки. Хех. Отставить лирику, Максим Леонидыч, к плотникам.
Огромное помещение, где разместились местные представители деревообрабатывающей отрасли, встретило меня неожиданной тишиной. Все члены артели собрались в одном углу и молча наблюдали за работой какого-то механизма.
— Останови его. — послышалась команда. — Давай слабее поставим. Вообще из полностью негодных выбери.
— Там дальность с ноготь, не пойдёт.
— Второй крепеж используй, что ты как маленький. Когда он рассыплется?
— Я тебе что, дэй?
Я протолкался в первые ряды. Ага, так и знал. Испытания. Тот поход на свалку добычей одного воздушного накопителя, естественно, не закончился. Я набрал полные карманы стержней разной формы и цвета. Это же магия. Чтоб я мимо прошёл? Результатом стал этот механизм, из простейших. Несколько шестерней сложенных в понижающую передачу, с возможностью выбора конечных оборотов. Какой-нибудь накопитель приводит в движение начальную шестерню с закрепленной на ней крыльчаткой. Элементарная конструкция привела, смотрящего на её работу, Варлама в крайне возбужденное состояние. Как оказалось, он посчитал, что я купил новый накопитель, и собирался уже начать есть мне мозг. Я минут сорок на пальцах, с примерами, с заменой вида накопителя, демонстрировал принцип её работы. Больше всего, меня самого, впечатлял режим работы с накопителем с даром телепортации. При активации его серебром, всё, что касалось противоположного конца оказывалось на каком-то расстоянии. Смастерив из куска коры простую воронку и разместив параллелепипед фиолетового цвета в вершине конуса, я заполнил полученную ёмкость песком и активировал накопитель. Призма квадратного сечения была почти полностью разряжена. Песок, который касался, непосредственно, торца бруска, внезапно оказался на высоте чуть меньше полуметра, чтобы тут же осыпаться обратно в воронку. Этакий безначальный фонтан. Осталось расположить в потоке песка крыльчатку привода и ведомый вал начал вращение. Я, как и Варлам, был в шоке, только он от работы механизма, а я от проявления магии. Палочка с даром телекинеза крепилась непосредственно на маховике крыльчатки. Проблема возникала только с даром земли и воды. Очень быстро накапливался «выхлоп». Конструкция работала, но оказывалась либо погребена под кучей песка, либо во всё разрастающейся луже. Ну и очень слабый огонь показывал плачевные результаты, хотя работал. Баловство конечно, из-за слишком маленького усилия на ведущем валу приходилось применять очень большое передаточное отношение, и ведомый вал крутился со скоростью оборотов десять в минуту, в лучшем случае. Зато Варлам, как ни старался ухватиться за вал руками покрепче, остановить его так и не смог.
И вот я присутствую на испытаниях единственного в своём роде, огромного, по сравнению с первоначальной моделью, механизма.
— Максим, смотри — работает! — восторгу цеховиков не было предела. — Почти бесцветный уже цепляли, на один к двуста ставили — крутится.
— Рад за вас. — я улыбнулся. — Теперь осталось подумать над областью применения. Но это, мужики, уже не сегодня. — переждав гомон, я продолжил. — Заказ примите. Столы, лавки. Человек на пятьдесят. Как пойдёт. И вечером жду на испытания продукции. Посидим, выпьем, поедим. Место сбора — мой двор.
— А повод?
— Я вас умоляю, когда нас это останавливало. — засмеялся я. — Но тут и правда, повод. Для одной группы товарищей — грустный, для другой — веселый.
— Мы то, к какой относимся? — я разглядел говорившего, молодого парня. Насколько я помнил, неженатого.
— Лично ты будешь заедать траур. Ты, как представитель класса холостых, нынче потерял боевого товарища, подлым образом, без объявления войны, перешедшего на сторону идеологического врага.
Минутная тишина нарушалась только лёгким скрипом вращающегося двигателя и щёлканьем, кажется в мозгах представителей плотницкой артели.
— Всё-таки, поясни.
— Молодежь, — заворчал старик, глава цеха, протянул руку и, приподняв за кончик мою косу, продемонстрировал её окружающим. — Качай молодожёна!
Муха танцевала нечто, будущее модным через энное количество лет. Бэкспин в её исполнении раздражал звуковым сопровождением. Хотя, что я понимаю в мухах, может, у них это хит? Трактирщик протянул руку с хлопушкой, и одним шлепком окончил её сольное выступление на покрытии стойки. Я проводил глазами отправленное в последний полёт, умерщвленное за любимым делом, насекомое и перевел взгляд на хозяина корчмы:
— Уважаемый, ты как смотришь на предложение прикрыть сегодня се достойное заведение и устроить себе заслуженный выходной, с возможностью оттянутся в компании своих клиентов, не обслуживая их? — озадаченный трактирщик потянулся терзать причёску в области затылка.
— Максим, мне семью кормить надо, я и так живу от одного твоего заработка до другого. — хозяин трактира, выпустил многострадальные волосы из пятерни и теперь грустно смотрел мне в глаза.
— Сколько ты зарабатываешь в хороший вечер? — я осмотрел зал, пожалуй, можно проапгрейдить помещение для увеличения прибыли. Да что я всё про доходы-то? Оглянулся на трактирщика и поспешил добавить. — В моё отсутствие.
— Серебрянников тридцать. — взгляд трактирщика принял заинтересованное выражение.
— Ви таки знаетесь с первосвященниками? — одесско-еврейский акцент в местном языке меня рассмешил. — Юдик, поберегите нервы, эти деньги нарушат вам психического здоровья, ви раскаетесь и придётся вернуть.
— Что?
— Шучу. — я протянул золотой, — Почтеннейший, не затруднит ли тебя просьба, продать и доставить к моему жилищу пару бочек лучшего вина, какой-нибудь снеди, человек на пятьдесят, и в сопровождении семьи явиться туда самому.
— До третьего Жнидола еще полтора месяца. — хозяин трактира осторожно взял золотой. — Какой праздник на этот раз?
— Считай. — я улыбнулся и начал загибать пальцы. — Аглая выкупилась из крепости. Овсей вышел в вольные. Они сочетались браком.
— Аглая и Овсей? — лицо трактирщика осветилось искренней радостью. — Рад за них. Передай, буду всенепременно.
Я кивнул и пошёл на выход. Еще к сапожнику забежать. К Варламу, куда без него.
— Максим, а почему к твоему дому? — крик хозяина застал меня в дверях.
— Ах да! — я обернулся с задумчивым видом. — Я тут, вроде как, тоже женился. — я подмигнул оторопевшему трактирщику. — Такие дела.
— Охальник! Бестолочь! — я увернулся от полотенца и непонимающе уставился на кричащую шепотом Аглаю.
— Отста… — я поперхнулся в ладонь вдовы. Второй рукой Аглая сигнализировала о необходимости соблюдения режима строгой тишины. — Отставить! Угорела у плиты? — ладонь Аглаи снова закрыла мне рот, не взирая на мой переход на шепот. — Да что случилось? — уже, практически, одними губами решился спросить я. Надеюсь, ими я не громко хлопаю?
— Ты до чего девчонку довёл? — вдова, а нынче невеста, уперлась рукой в бок и снова замахнулась полотенцем. — Она чуть в обморок не грохнулась. Прибегаю, она стоит, еле дышит.
— Да не доводил я никого. Это она меня чуть до кондартия не довела утром! — я вдруг понял, что не наблюдаю объекта обсуждения. — А где она? И чего мы тут змей пародируем?
— Вон, я её в тенёчек проводила. — Аглая махнула рукой с полотенцем в сторону угла дома. Ну хоть не в мою сторону. — Она села и уснула сразу. Бледня-бледнёй. Да стой ты. — Аглая поймала меня, двинувшегося в ту сторону, за рукав. — Давай сюда вынесем наготовленное. У тебя не жена, а бригада поваров в одном лице. Я на десять минуточек выскочила, а она тут на всё баронство снеди наготовила. Сюда вынесем всё, а потом ты её осторожненько в горнице положишь, чтоб не тревожили.
— Договорились. — я кивнул. — Только я её домой отнесу, проснётся у тебя, а вокруг никого, перепугается.
Потратив некоторое время на перетаскивание наготовленной еды от Аглаи на мой двор, я подошел к сидящей в тени дерева жене. Женщина, да Будда с вами, даже девушкой язык не поворачивался назвать это веснушчатое чудо. Девчонка сидела на завалинке, прислонившись боком к стене дома. А я точно ничего не поломаю, как её взять-то?