Этим, не всегда приятным, собеседником я обзавелась на испытании по выявлению дара. Меня, сдавшую все выпускные экзамены, проводили в подвал Академии, долго возились с замком на одной из дверей и, наконец, впустили в круглую комнату со сводчатым потолком. Передо мной без затей положили накопитель, и попросив наполнить его силой, просто представив про себя, что какая-то сила исходит из меня и заполняет этот камень, оставили одну. Я честно пыжилась изо всех сил на протяжении часа. Через час вернувшаяся комиссия проверила камень-накопитель. Я не знаю подробностей, но при проверке оказалось, что накопитель бракованный. Он по всем тестам подтверждал свою наполненность, но при этом ничего в нем не было. Из хранилища достали новый, заметно крупнее, рассчитанный на год. Повторили просьбу наполнить артефакт силой. Я, дождавшись пока все выйдут, послушно напряглась и очнулась, когда меня, перемазанную в крови, хлынувшей из носа и ушей, несли к целителям. В голове кричал и ругался Голос. Некоторые выражения хотелось записать, так как произношение и смысл всех слов по отдельности были понятны, но при соединении в такие сложносочиненные конструкции теряли цензурный смысл, а иные предложения противоречили здравому смыслу и законам природы. Чтобы не прослыть сумасшедшей, про Голос я никому не сказала, жить он мне не мешал. А жизнь в лечебнице для душевнобольных меня не прельщала.
«А ссора в кабинете барона, похоже, приутихла» — вот такой он у меня, любитель уверенным тоном истины в последней инстанции возвещать очевидное. И правда тишина, прислушалась я. Решилось все? Кем я буду? В поле меня слать нерентабельно. Зачем меня десять лет в академии учили, чтоб я снопы художественно вязала? К скотине приставить. Опять же, чтоб обучение оправдать, я не вымя дергать должна буду, а сутками травы собирать для составов подкормки. А моих сил хватит на десять — пятнадцать коров молочной породы для повышения удоев. Или на пять — десять мясной. Ну или двадцать — двадцать пять свиней. Это ж на круглый год нужен эффект. Итого, для полной окупаемости моего обучения жизни если и хватит, то долгой. Мне надо готовить приданое и выдавать выгодно замуж. Такие деньги крутятся только в политике. Только, кому ж я нужна то, вилланка? Светлый с Заступниками небось улыбаются там, да Темный ржет от ситуации. А дэя Линт, скорее всего, и ведать не ведала, куда делась байстрючка из замка. Сгинула и Темный с ней. Ох барон, спасибо за образование, вот только я понять не могу — зачем ему это?
— Недэя, барон просит пройти вас к нему в кабинет. — вырвал меня из раздумий знакомый голос.
— Дядька Сирт, ты что? Не признал? — обиженно захлопала я глазами на склонившуюся фигуру старого управляющего. — Алатана Бэар. Ты меня еще в Академию отвозил.
— Ала…тана! — да уж, по скорости моргания дядька Сирт меня превзошел. — Погоди, Алатанка? Дочка, ты что тут… Как…Когда. Ох выросла-то. Стой тут! Нет погоди. Пойдем на кухню, ой Ларта порадуется, Ларту то помнишь? — я закивала, глотая слезы. — Ах ты ж, а кого тогда барон просил зайти? Даму из сада зови, говорит.
— Её, её. — донеслось сверху.
Задрав голову, я увидела широкую улыбку дэя Гролла, который, выглядывая в окно кабинета, откровенно любовался ситуацией.
— Ладно уж, веди эту столичную штучку на кухню, — махнул рукой барон. — Проследи, чтоб Ларта покормила, а то также не признает и погонит посторонних со своей алхимической лаборатории. Алатана, пока будешь учителем чего-нибудь у моего младшего. Шантару восемь скоро, пора учить. Как приедет… Мда…Там посмотрим.
За две недели до прибытия младшего сына барона я попереобнималась со всеми своими знакомыми служанками, познакомилась с новыми. Перепробовала все новые блюда из постоянно пополняющейся коллекции бессменной кухарки Ларты. Была выделена комната, которую планировалось переделать в классную. До этого ученического кабинета в замке не было. Старший наследник баронства Клобак учился в военном училище в соседнем городе, и так же ожидался со дня на день. За постоянной суетой в обустройстве классной комнаты это событие прошло мимо меня. Наверно поэтому, когда меня позвал на кухню управляющий, я, не переодеваясь в чистое платье, побежала на зов, ни о чем таком не думая.
Кухня встретила меня чадом от множества одновременно готовящихся блюд. Сытую влажность пара от огромного количества котлов не мог сдвинуть с места даже ветерок из настежь открытой двери. Стук ножей, крошащих всевозможные овощи, перекрывал даже командный голос нашей главной поварихи, что-то сурово высказывающей помощникам. В одной руке Ларты поблескивал большой оловянный половник, другая крепко сжимала ухо поваренка. «Старшая повариха, типично-стереотипная, во всей красе». — был бы Голос материальным, он бы ухмылялся во весь рот.
— Звали, тетя Ларта? — шмыгнула я меж сновавших кухонных помощников.
— Алатанка, выручай. — ухо поваренка оказалось на свободе, чем тот моментально воспользовался, растворившись в тумане чада кухни. Может его стоит отправить на проверку наличия дара, как у легендарных разведчиков. — Нет толковых у меня, на соусы встать. — продолжала властительница всея готовки. — Ты бы заодно тот, из яиц и уксуса с маслом смешала, а то все обещаешь. Ну я ж тебя знаю, покажи моим обалдуям, чему в академиях учат.
— Да конечно, теть Ларта, только сбегаю, переоденусь. А с чего у нас такой праздник готовится?
— Так молодые хозяева пожаловали, и оба сразу, небось сговорились как. — уведомила, замахиваясь половником в сторону недостаточно старающегося кухонного служки, она. — Куда ты так лук режешь? Кольцами! Они еще круглые обычно!
Не дожидаясь окончания карательных мер, я развернулась и бегом направилась в свою каморку, переодеться, пока наша генерал кухни не обратила внимания, в каком виде я явилась в её святая святых. На полном ходу заворачивая за поворот коридора, я практически воткнулась в жесткий от шитья камзол. Владелец камзола от неожиданности шатнулся, непроизвольно шагнув назад. Желая помочь жертве, пострадавшей от мчавшейся меня, я вцепилась в напоминающее мундир одеяние неожиданного препятствия. Оторвавшаяся оловянная пуговица с геральдическим львом с визгом промчалась рядом с ухом.
— Мои глубочайшие извинения. — пробормотала я, стараясь не упустить из виду пуговицу, скачущую по полу. — Если вас не затруднит отдать мне камзол на пару минут, я все исправлю.
— Так скоротечно меня еще не раздевали. — ухмыльнулся владелец геральдического, вставшего на дыбы символа, по моей вине покинувшего хозяина. — Кто ты, красавица?
— Учительница младшего сына барона, дэя Шантара Клобак. — сгорая от стыда, склонилась я в реверансе.
— Учительница, а одета как замарашка. — пальцы молодого человека подтолкнули мой подбородок, заставляя поднять голову. — вечером придешь в мою комнату.
— Зачем? — стыд от содеянного не позволял мне нормально думать.
— Ну уж точно не пуговицы пришивать, — в вырез платья скользнули пара серебряных монет. — продолжим с этого момента, одну пуговицу ты мне, считай, расстегнула.
Шаги молодого военного уже стихли за поворотом, а я все стояла посреди коридора. В душе поднималась комком какая-то смесь тошноты и страха. Выуженные из-за пазухи монеты жгли руку. На глаза наворачивались слезы. «Вот и начало заработка на вольную, с почином» — вращалась громоздкая мысль. Еще живые в памяти лекции по теории управлению хозяйством и счислению подсказывали, что требуются еще пятьдесят тысяч таких же столкновений в коридорах замка, и я верну деньги за обучение. «Добавь еще тысяч двадцать столкновений на падение цены по износу. Итого, по одному столкновению в день, около ста девяносто лет. Хотя при приближении даже середины этого срока заработок вполне может превратиться в доплату, и накопленная сумма начнет стремительно уменьшаться». — Голос, переодевшись в мантию профессора экономики, прохаживался взад-вперед со сложенными за спиной руками. А с чего я думала, что особенная, подумаешь образование. Радоваться надо, что с деньгами да в кровати, а не на сеновале за конюшней.
Отчаянно кусая губы, я подняла голову и встретила полный злобы взгляд дэи Линт.
— Откуда у тебя эти деньги? — прошипела баронесса. — Воровка. Отдай сюда, из замка ни шагу. После поговорим.
Серебрушки в очередной раз сменили хозяина. Баронесса, резко развернувшись, удалилась в сторону парадной столовой, унося с собой поблескивающих свидетелей моего позора. Геральдический лев на злополучной пуговице в углу, в издевке скалил пасть, высунув язык. Впалое брюхо гербового животного напомнило о кухне с ожидающими моих действий соусами. Вздохнув, я направилась переодеваться, старательно не переходя на бег. Не хватало еще в какую-нибудь высокородную особу так непочтительно воткнуться. И вообще, как этот офицер оказался на людской половине, здесь даже дэя Линт не особо частый гость. Сколько же ожидается гостей, что тетя Ларта так раскочегарила кухню? Может замок набит аристократами так, что излишки выдавливаются сюда. Перед глазами мелькнули картины слегка раздутого замка, с торчащими из окон и дверей частями тел, небольшой отряд дворян штурмом, с разбега пытается втиснуться в ворота замка, провоцируя выпадение небольшой части прибывших из всех проёмов. Хохот Голоса слегка поднял совсем уж упавший настрой.
Уже переодевшись в свободное серое платье, с небольшим белым фартуком, повязанным тут же на кухне, я задала вопрос о количестве гостей продолжавшей стремительную атаку на неприготовленные продукты поварихе.
— Так, почитай, человек сорок всего. Соседи-бароны, с дочками. Их сиятельство граф с супругой, да прихлебатели ихние, безземельные. — повелительница кухни подслеповато щурила глаза на венчик в моих руках, превращавший яйца с уксусом и маслом в модный нынче густой соус.
— А кто из гостей молодой, в военном мундире? — отставив в сторону миску, поинтересовалась я.
— Так нет среди гостей военных, и в мундирах никого, — пододвигая в мою сторону зелень, задумалась Ларта. — А ты что, видела кого? Ты, Алатанка, смотри, наш барон такие шалости не жалует. Правда сам ходок еще тот был, хотя кому я это говорю. — вдруг стушевалась она.
— Ладно уж, тетя Ларта, я не маленькая. Знаю я про барона и маму. И про всех наших знаю, барон же прямо нас называл: бастард-взвод. Что уж тут догадываться. Где они, кстати? Ты не знаешь, тетя Ларта? — отошла я от темы с аристократом-военным, начав шинковать подсунутую зелень.
— Так как тебя на обучение свезли, дэя Линт мытьем да катаньем заставила-таки барона продать всех. Чин чином, с семьями. Так что никого с мамками не разделяли. Это ты ж сирота, — сноровисто работая поварским ножом продолжила она. — мамки нет, до восемнадцати продать нельзя, вот барон и извернулся, убрал с глаз долой.
Да уж, извернулся на тысячу золотых, а сколько он отдал за то, чтобы меня вообще приняли в эту Академию и думать страшно. Хотя, куда уж боятся, дальше-то?
— Постой, и Гаруна продали? У них ж в семье отец кузнецом был, — вспомнив друга, вздохнула я.
— Всех. Почитай за неполный год всех распродали. А кузня так с тех пор пустая и стоит. — отложив нож, поддержала меня в печальном вздохе сердобольная повариха.
— Пустая? Нового кузнеца так и не взяли?
— Брали, а смысл? Они год поработают, да к бутылке, как младенцы к сиське. — еще раз вздохнула Ларта. — Считай трое за все время сгорело от пьянки этой проклятой. Хлещут это винище как воду. А потом в кузню, да где ж это видано, пьянь рядом с огнем чтоб держалась бы. Там и угорели все.
С вином и правда была проблема, наше баронство славилось своими отменными виноградниками, редко у какой семьи в деревне на подворье не было своей лозы, и хоть барон строго запрещал торговать своим вином в обход него, взаиморасчет никуда не делся. Проще было расплатиться за оказанную услугу парой кувшинов вина, чем искать деньги. Местные к такому изобилию были привыкшие, а вот приезжие частенько теряли человеческий облик при такой доступности зелья. Так что история с кузнецами была мне понятна.
Закончив с зеленью, я потянулась к грибам.
— Теть Ларта, а грибы вы к чему решили? — не зная как подступиться, поинтересовалась я.
— Ты их сквозь сито протри, — решительно встала повариха. Рука нашарила легендарный половник. — Граф очень уж уважает грибной соус, хозяин отдельно просил расстараться.
Ну что ж, грибной соус на сливках и вправду заслуживает графского уважения. Тетя Ларта уже дюжину лет хранит секрет его приготовления, единственная, кто помимо нее знает рецепт — это я. Тогда пятилетняя я, которой поручили мерно помешивать важно побулькивающее варево, случайно столкнула плошку с натертым к выпечке мускатным орехом прямо в сотейник с готовящимся соусом. До сих пор помню тот страх, с которым я смотрела на приближающийся оловянный половник в руках ужасной тети Ларты. Как и волну облегчения, прокатившуюся по всему организму после удивленно вскинутой брови поварихи, пробовавшей соус на предмет причинения ущерба вкусу. «Никому не говори, что ты добавила, — прижала палец к губам грозная владыка кухни, оказавшаяся не такой уж и страшной. — чтоб случайно такое блюдо из простого соуса вышло, нешуточное благословение Светлого лежать должно». В тот год их сиятельство граф прикипел к стряпне баронской поварихи. Небольшой соусник с кремового цвета содержимым был постоянным спутником трапез графа во время его нечастых визитов. Граф неизменно приходил в благостное расположение духа и множество дел, которые хотел уладить барон Клобак, решались именно после этих трапез. Кстати, тетя Ларта говорила, что вольную барон ей выписал после «соусного» разрешения многолетнего спора с графом насчет медного рудника. И она до сих пор чувствует себя обязанной мне за это счастливое изобретение.
— А что у нас их сиятельство уже неделю сидит? — протирая боровики сквозь грубое сито, поинтересовалась я у вновь подошедшей поварихи.
— Неделю? Хм, месяц не хочешь. В аккурат перед твоим приездом звезда-то упала, слыхала небось?
— Метеорит. — автоматически поправила я. — Ой. Так это у нас? Я думала в соседнем баронстве, — от удивления я даже забыла про чудодейственный соус. — Так что ищут куда упал?
— Нашли, — махнула Ларта рукой. — а что там искать, в аккурат на деляне старосты. Ямища, говорят, страсть! Шагов с полста поперек. Весь покос выгорел. Грохотало! В храме Светлого новый витраж делают. Выдавило ветром от грохота. — рука Ларты потянулась к шее, за медальоном Светлого. — ну да Светлый уберег, деревья вокруг повалило кругом, а с людей никого не прибило. Вечером, нет, вот только полдень минуло. Одного, правда, нашли, прямо в яме, не нашего. На самом ни царапины, Заступники уберегли, а вот головой, видать, повредился. Обеспамятовал, бедолага. Его в деревеньку забрали, живет вроде, ничего так, работящий, не говорит только. Сейчас приставы архив шерстят по описанию, можь беглый какой, уж больно шкура у него меченая, вся в шрамах.
— А что граф? — снова взялась за грибы я
— А что граф? Граф изволил любопытствовать, в таких ямах, говорят, железо звездное находят. — и, подмигнув с шпионским видом, секретная агент баронской кухни подсунула мне пакет с тертым мускатным орехом.
— Нашли? — улыбка, вызванная действиями поварихи, не желала уходить с лица.
— Ни-че-го. — оглядываясь на каждый слог, протянула эта мягкая, в общем-то, женщина. — Я тебя! Куда ж ты льёшь? — размахивая половником, умчалась в другой конец помещения эта жрица храма приготовления пищи телесной, полностью опровергая мой последний вывод насчет характера хозяйки оловянного орудия.
Полностью погрузившись в готовку, помешивая выпаривающиеся грибы, я лениво размышляла о сказанном поварихой. Метеоритное железо стоило дорого, дороже золота по весу. Шутка ли, с неба! Года три назад казнили кузнеца, вздумавшего сделать меч из куска метеоритного железа, да пережегшего его в горне до потери свойств. С тех пор найденные куски обрабатывали только на холодную, пилили, шлифовали, делали украшения. Хотя, говорят, секрет обработки метеоритного железа еще не утерян, остались еще мастера на островах, на севере. Один или два. Неудивительно, что граф сорвался из замка, и вот уже месяц днюет и ночует возле кратера с артелью землекопов, стремясь найти хоть маленький осколок упавшего подарка неба. Будучи частью целого, по нему, с помощью дэев с даром Земли, найти остальное не составит труда.