— В чем тебе повезло, Адриана? — спросила бровастая и черноглазая Юрита. Нет, ну надо обязательно привязываться к словам.
— В том, что я в монастыре. Нет, определенно, замуж я не собираюсь. Мне здесь с вами хорошо, девочки. К тому же, я, кажется испорчена… — брякнула я, не подумав о последствиях.
Девчонки все разом уставились на меня и затихли поначалу.
— Ты что, того… Спала с кем-то? Все нормальные девушки хранят невинность до брака! — как-то брезгливо подметила неказистая Родия.
“Ну да, в том-то и дело, что нормальные! В том-то и дело, что девушки!”
— Дак, это, мне придется детей рожать?!
Тут гостьи притихли и уставились на меня каким-то жадным и пытливым взглядом. Может подумали, что я беременна!
Когда я был парнем и мне исполнилось пятнацать лет, отец привел мне на празднование дня рождения примилейшую девушку, старше меня лет так на пять. Красивую, умную с удивительной улыбкой и мелодичным голосом. В женщинах мой папаня толк знает.
День рождения я справлял во дворце, в кругу своих товарищей. Отец устроил по этому поводу пышный бал и богатое застолье. Ни один сын во всем Сендарине не мог позволить себе такого праздника.
Мы с Кати, так звали эту девушку, весь вечер танцевали, смеялись и пили игристое вино. В пятнацать лет мужчине, наконец, позволено пить вино. Когда все гости незаметно ушли, мы уединились в моей спальне, и она сделала из меня, мальчика, мужчину.
— У тебя что было… С кем. Кто был твоим любовником? — удивилась Изида и захихикала, прикрыв рот ладошкой.
— Я не уверена… — растерялась я. — Вроде и было, и не было.
Не могла же я сказать, что у меня все это было с женщиной и в пятнадцать лет!
Бетти, увидев моё замешательство, присела рядом и взяла меня за руку и спросила:
— Тебя что, изнасиловали? Адриана, может быть в этом причина твоей болезни?!
— Нет… нет, нет, что ты, Бетти! Я здорова, как бык! — зря я завел эту тему.
— Расскажи, — попросила художница Флоя. — Это больно?
“Вот только тебе об этом и рассказывать — ребенку! Да и откуда я знаю, как там у девушек с «этими» ощущениями”
— Меня никто не насиловал! — твердо сказал я.
Хотел закрыть тему, но девушки окружили меня со всех сторон и начали расспрашивать.
— Он хоть нравился тебе?
— Ну да… — опихнулся я и решил прекратить всякие разговоры по поводу моей половой жизни. — О таком не принято рассказывать. Я бы сказала, неуважительно по отношению к тому, с кем… Ну вы меня поняли, девочки. Давайте не будем!
Но самогон бурлил в их легкомысленных головах, подогревая любопытсво.
— Мы никому не расскажем. Честно-честно, — раскраснелась Изида. — Как же мы узнаем, что нас ждет после замужества.
“Да ничего хорошего!” — подумал я, но не стал их разочаровывать.
— Нет, не хочу… — застенчиво улыбнулся надеясь, что у девушек проснется хоть какое-то чувство такта.
— Может ты лгунья и все выдумала, — предположила Юрита.
Не знаю, что творилась в этот момент в мыслях этих юных созданий, но гостьи переглянулись и в их взглядах я прочел некоторое разочарование в моей персоне.
— Скукота, я думала будет весело — надула губу, Родия, неказистый вид коей наводил скуку сам по себе.
Только Бетти осталась ко мне неизменно доброжелательна. Какая же она все же замечательная!
— Девочки, ну что вы к ней пристали? Она не хочет об этом говорить? Стесняется, — попыталась защитить меня подружка.
Но трусом я не был, да и стеснительным тоже.
— Я встретила его случайно, и он старше меня… — разочарование к моей персоне постепенно улетучивалось. В глазах гостей появилась искорка, но я тут же затушила этот разгорающийся огонек любопытства, — Ну вас, что я обязана вам все рассказывать!
— Она врет, — заключила Изида. — Пошли девочки, мне спать хочется.
Вот и наладил отношение с девушками!
Вслед за Изидой ушли и Юрита и Родия и с некоторым разочарованием посмотрели на меня. Немного погодя и Флоя отправилась спать. Бетти же терпеливо ждала, когда все уйдут.
— Послушай, Адриана, мне то ты можешь сказать правду? — она заботливо обняла меня. Ах, Бетти!
— Правду. Правда в том, что ты все равно мне не поверишь. Ведь я была мальчишкой и жила иначе.
Бетти положила свою голову мне на плечо, зевнула и ответила.
— Ты снова выдумываешь.
— Да, выдумываю. Ты верно сказала, вся моя прошлая жизнь — одна сплошная выдумка. Хочешь, я расскажу тебе как у меня была первая женщина. Ведь я был почти мальчишкой.
— Нет, не хочу, это ужасно! — возразила Бетти и снова зевнула.
— Тогда побудь со мной немного, — попросил я и незаметно смахнул выступившую слезу. С чего я вдруг стал таким сентиментальным.
— Конечно.
Мы сидели молча, в темноте на моей кровати. Бетти положила мне голову на колени и дремала. Время позднее и ей хотелось спать, особенно после самогона. Мое сокровище, как я рад, что ты рядом. Я перебирал мягкие волосы Бетти пальцами и проваливался в воспоминания прошлого…
…Свой первый раз, конечно помнят все, без сомнения. Только не все об этом любят рассказывать. Особенно, если воспоминания не слишком приятные.
Мне в этом отношении повезло. Я запомнил его, как, наверное, запомнил бы каждый на моем месте.
Я и Кати уединились в моей спальне. Она все время почему-то улыбалась и улыбалась как-то загадочно. Я тоже ей улыбался и боялся показаться трусом в её глазах.
Она открыла окно и теплый ветер подхватил ее волнистые светлые пряди волос. Я заметил насколько ее кожа была белоснежной, бархатной словно лепестки весенних подснежников. Девушка жадно вдохнула теплый воздух и прикрыла глаза, наслаждаясь спокойствием и уединением. Я рассматривал ее пленительные пухлые губки и соблазнительную шею с маленькой родинкой.
— Я нравлюсь тебе? — спросила она и посмотрела на меня зеленоватыми русальими глазами.
Я чувствовал, как меня разжигало от крайнего смущения. Я подозревал, что Кати получила на счет меня от моего папани особое наставление.
— Да, — ответил я неуверенно и почувствовал, как запульсировала в висках кровь, приливая к лицу и ушам. О как нелепо, наверное, выглядел я в этот самый момент. Как нашкодивший пацан!
— Ты очень красивый и смелый? — прошептала она мне на ухо, склонившись к моему лицу, запах ее духов немного опьянил меня, и потом сладко поцеловала в губы. Я неуверенно ответил на поцелуй. Ведь целовался я тоже в первый раз.
Кати стала обнажаться, легко справилась с пуговицами и завязками на своем платье. Оно легко соскользнуло с нее, оставив в одной нижней рубашке и панталонах.
Я стоял как вкопанный и чувствовал слабость и дрожь в коленях. Она заметила моё смущение и снова улыбнулась.
— В первый раз всегда страшно? Расслабься, Эндрю, — успокоила она.
Я чувствовал, как немеют колени, а мое тело откликается на вид прекрасной полуобнаженной девушки.
Она также легко освободилась от остальной одежды и показала красоту своего тела полностью. Кожа ее была необыкновенно мягкой, словно бархат. Маленькая грудь с нежно розовыми сосочками, стройный стан, словно выточенный из мрамора мастером скульптуры.
— Ты очень красивая, Кети, — все еще смущаясь и заикаясь от этого сказал я.
— Ты тоже, мой смелый мальчик. Таких как я, в твоей жизни будет еще очень много, — немного грустно усмехнулась она подошла и принялась расстегивать мой сюртук. — Но я буду первая.
— Мне больше никто не нужен, — ответил я и она почему-то засмеялась на мои слова.
— Мальчишка.
— Я не мальчишка, — покраснел я и взял ее за запястья.
Она снова улыбнулась и поцеловала меня в губы так, что я на мгновение словно выпал из реальности. Нежно погладила меня по щеке, сняла с меня сюртук, рубашку, расстегнула мой ремень.
Я краснел, ох, как горели мои уши, и в то же время притрагивался, гладил и ласкал ее бархатистую белоснежную кожу.
Девушка вдруг засмеялась и ухватила меня за плечи, и мы упали на кровать в каком-то стремительном и завораживающем полете. Я оказался сверху.
— Ну же, мальчик, Адриан, смелее, — сказала она ласково и одновременно с провокацией.
Я притронулся к её груди, неуверенно и, как оказалось слишком грубо. Кати поморщилась.
— Нежнее, мальчик, нежнее, вот так, — она направила мои руки ниже к своему животу, еще ниже. Потом стянула с меня штаны и… И я вошел в нее.
Я чувствовал себя словно брошенный в воду щенок, который не умея плавать, инстинктивно греб лапами. Это было незабываемо, приятно и ужасно волнительно…
…Да это было как будто давно, в другой жизни, другой вселенной.
— Бетти, — разбудил я подругу. Она вздрогнула и посмотрела на меня сонным взглядом. Свеча на столе почти догорела, а за окном просветлело.
— Да, Адриана
— Скоро начнут просыпаться сестры и могут обнаружить, что моя комната открыта. Иди к себе, закрой меня и ложись спать, — попросил я.
— Ты сердишься на меня, Адриана?
— Почему ты так думаешь, Бетти?
— Ты грустная и у тебя слезы…
Я вытерл лицо тыльной стороной ладони. Ах, ты как неудобно вышло! Надо же, какой я стал чувствительный.
— Да что ты, глупости, просто спать хочу, вот и глаза слезятся.
— Я зря интересовалась с кем ты… — она с тревогой смотрела на меня.
Ох уж эти девчонки… А, да, я теперь тоже девчонка.
— Опять, перестань Бетти, я же говорю, все прекрасно, — я склонился и поцеловал ее в лоб.
Она улыбнулась и спросила:
— Скажи, ты была когда-нибудь счастлива, Адриана?
Я почувствовал, как к горлу подступил ком и ничего не ответил. Только помог подруге подняться с моей кровати и настойчиво проводил до двери. Бетти, похоже огорчилась.
Видела бы она, как я потом рыдал в тишине и полном одиночестве.
Глава 9. Перемены
Монастырская жизнь продолжалась. Мне было не легко, иногда больно осознавать, что я девушка.
Что есть физическая боль по сравнению с болью душевной. Когда тебя грызут изнутри тысячи сомнений, старых воспоминаний и осознание того, что ты не такой как прежде. Еще больнее осознавать, то что ты не нужен никому. Даже родным. Почти никому, кроме милой Бетти.
Сегодня был редкий теплый осенний день. По монастырской толстой стене ходили стражники и девочки непременно старались строить глазки бравым воинам, охранявшим их спокойствие. Те же старались не смотреть на девушек дабы не поддаваться их коварным чарам. Какие-то беспокойные птицы шумели, прыгая неподалеку на ветвях садовых деревьях. После занятий и обеда воспитанницы вышли подышать свежим воздухом в сад за спальным корпусом. Бетти и меня сманила на улицу. И мы устроились на одной из скамеек.
Я соорудил себе небольшую трубочку из сухого полого ствола растения, похожего чем-то на тростник и начал охотиться на девушек. Незаметно стрелял горохом по тем, что проходили мимо моей скамейки и потом прятал своё “оружие”, в складки подола синего платья. Девушки вскрикивали, почувствовав, как им в затылок или шею неожиданно что-то врезалось, осматривались по сторонам с удивленным и в то же время смешным выражением лица. Почему-то ни одна из них не догадалась, а возможно и не подозревала даже, что этот выстрел сделал я. Некоторые горошины попадали как раз в сгибы крыльев девичьих чепчиков и оставались там, иногда перекатываясь по сгибу из стороны в сторону, когда девушки шли или чуть склоняли головы.
Моя подружка сидела рядом на скамейке и вязала что-то на спицах.
Издалека я приметил как по центральной дорожке сада к нам шла одна из жриц монастыря. Они жили вместе с монахинями в настоятельском корпусе и с нами особо не общались. Вообще, жрицы помешаны были на оккультизме и разных обрядах. Делали все по определенным канонам. Считалось, Луноликая Олди одаривала их особыми способностями. Арк-Горанда носили синие плащи с капюшонами поверх черных платьев. Волосы ничем не покрывали и делали на щеках татуировки с изображением древа познания. Девушки, гулявшие в саду по соседству с нами, увидев жрицу, почтительно здоровались с ней и провожали любопытными взглядами.
Девушка в синем плаще направилась в нашу сторону и Бетти, увидев ее, сильно заволновалась, отложила свое рукоделие и встала с лавки. Я спрятал трубочку за спину и тоже нехотя поднялся с лавки. Кто знает, за непочтение жрицы сестра Анкила или Люцила могли и наказать. Заставить мести дорожки или еще чего.
— Добрый день, — поздоровалась девушка и откинула капюшон с лица, татуировка дерева на ее щеке сразу стала заметна. Это оказалась совсем молоденькая служительница культа в возрасте не более чем за двадцать лет. Она словно не заметила Бетти, уставилась сразу на меня колким взглядом серых, почти бесцветных глаз. — Давно ты такой?
Трубочка сама выпала у меня из пальцев прямо на дорожку.
— Я не понимаю вас, — ответил я, не веря своим ушам.
Жрица кажется рассердилась на мой нелепый ответ.
— Ты прекрасно понял меня, юноша!
— Вы не считаете меня сумасшедшей? — осторожно спросил я. Вдруг она специально проверяла меня.
Жрица улыбнулась на мои слова, но вышло это у нее как— то язвительно.
— Перед тобой та, которая видит людей такими, какие они есть.
Я почувствовал озноб от ее улыбки. Бетти похоже не верила своим ушам, но влезть в наш разговор не смела.
— Это случилось неожиданно, я стал таким, какой я сейчас однажды утром, — мне стало вдруг не по себе и нахлынули воспоминания о том роковом дне.
Жрица накинула капюшон на голову и сказала:
— Идем за мной! Ну же…
— Куда? — я почувствовал, как у меня кольнуло в животе.
Но ответа не последовало, только снова на устах жрицы промелькнула циничная улыбка. Она молча поманила пальцем, развернулась и пошла по дорожке к выходу из сада. Ее синий плащ развевался на прохладном ветру. Шла она легко, непринужденно, словно парила. Я приметил насколько у нее маленькие ступни, как у ребенка лет десяти. Не знаю, но мне почему-то запомнился не цвет ее глаз и даже не ее надменная улыбка, а именно маленькие ступни.
Девушка шла быстро и не оборачивалась. Похоже, ее не заботило успеваю я за ней идти или нет, потому как она ни разу не обернулась на меня.
Так мы миновали сад и жилой корпус. И пошли прямиком к настоятельскому.
Я старался не отстать от ее и почему-то сильно волновался. Куда ведет меня эта странная девушка, зачем? Несколько раз возникало плохое предчувствие и желание остановиться, но любопытство оказалось сильнее. Оно всегда меня подводило!
Мы вошли в настоятельский корпус и повернули в северное крыло. Я притормозил, рассматривая каменные стены.
Настоятельский корпус — это белое каменное здание с высокими окнами и изнутри выглядел внушительно. Даже очень. Сюда разрешалось входить только жрицам, монахиням и особым гостям. Или, в исключительных случаях. Внутри все стены корпуса украшала руническая резьба по камню, главная тема которой — изображение Луноликой Олди и древа жизни. Как я понял, это особые ритуальные рисунки. И сделаны они были на удивление четко и без помарок, интересно что за чудо-мастер трудился над этим. Лестницы, их в корпусе было две, с витиеватыми узорами, ажурные, словно кружева, только из металла.
— Поживее, мальчик! — проворчала девушка-жрица, притормозив у лестницы на второй этаж. — Я не собираюсь нянчиться с тобой.
— Яне в том возрасте, в котором мне нужны няньки, — огрызнулся я. Не очень-то мне нравилась ее манера разговаривать со мной. Да и вообще, что за моду взяли указывать мне. Если я теперь девушка — все можно?!
Мы поднялись на второй этаж, прошли до конца довольно светлого коридора и остановились у двери из черного, каменного дерева. Я почувствовал острый запах каких-то дурманных трав.
Жрица отворила дверь.
— Заходи, — сказала она холодным приказным тоном и снова как— то язвительно усмехнулась.
Из открытой двери в лицо повеяло теплым и прокуренным дымом от трав и послышался голос еще одной жрицы:
— Мафета, это ты?
— Да, старшая, — ответила девушка с маленькими ступнями и протолкнула меня в комнату.