По залу пронеслось дружное «ох», и все притворились, что не смотрят в сторону Софронии.
«Вот что значит учиться в школе, где готовят шпионов, — подумала Софрония, — все знают о состоянии твоих дел, иногда даже раньше тебя самой».
Нравилось ей или нет, но речь шла о ее наказании, если не о преступлении. Скорость, с какой разнеслась новость, впечатляла, если не приводила в недоумение.
Следующие три дня все пребывали в волнении и приготовлениях. Несмотря на уверения мадемуазель Жеральдин, все шло не как прежде. Уроки сосредоточились на нарядах и манерах для театра. Леди Линетт посвятила целых два часа исключительно театральным биноклям! Даже капитан Ниалл перешел от ножей к гарроте. В сидячей позиции, пояснял он, легче убивать гарротой, только нужно убедиться, что сидишь прямо позади намеченной жертвы.
— Весьма неудобно, — добавил он, — пытаться убивать, когда ваше сиденье находится впереди.
«Можно подумать, мы наносим визит королеве», — думала Софрония, наблюдая за Приши, которая примеряла очередное платье для «Идеальной ванны».
Девочки собрались в общей гостиной вечером накануне похода в Суиффл — он — Экс. Это было единственное свободное время перед сном, и им следовало поупражняться ходить на высоких каблуках. А вместо того они перерывали свои гардеробы и подбирали предметы туалета.
Упражнялась только Софрония. Она ковыляла поблизости, притворяясь, что ей не интересны наряды, раз ее лишили развлечения. Тем не менее, ее заинтриговало, что у Агаты обнаружились самые дорогие платья и драгоценности, к великой досаде Моник. А наряд Димити привлек жалостливые взгляды. Дело было не в ткани, хотя и ядовито — пурпурной в зеленовато — голубую полоску, а скорее в покрое платья, который был далеко не столь элегантен, как диктовала мода. Софронию передернуло при мысли, что девочки могли бы высказать о ее единственном вечернем платье. А потом ее потрясла собственная мелочность.
«Я превращаюсь в какое-то подобие своих сестер!»
В разгар безумства в гостиной, усеянной платьями, шарфами и перчатками, не говоря уже о скачущих в разнообразных безделушках девочках, раздался громкий стук.
Шиак, стоявшая в стороне и обозревавшая хаос как некое нелепое зрелище, пошла открыть. Кто бы там ни пришел, он был невысок, скрытый за долговязой фигурой леди Царьветр.
— Мисс Тряпочертик тут валяет дурака? — раздался дерзкий голосок с французским акцентом.
Шиак замешкалась, глядя вниз, потом повернулась и, подняв брови, вопросительно оглядела комнату:
— Софрония, к тебе, хм, гость.
И снова приняла скучающую позу, обозревая попрыгуний с видом ученого, наблюдавшего за возней только что открытых ископаемых существ.
Некоторые отвлеклись, чтобы посмотреть, кто стоит у дверей, но при первом же взгляде решили, что посетитель не стоит внимания.
Софрония закачалась на каблуках.
— Добрый вечер, — ухмыльнулся ей Вив.
У Вив, как выяснилось, оказались зеленые глаза и черные как смоль волосы под шляпой. Смотрел он так, словно ладил со всем светом, с видом вечно непослушного ребенка. Одет же был вполне прилично, может, чуточку в духе мальчишки — газетчика, и, по крайней мере, отличался чистотой.
— О, Вив, как поживаешь?
— Лучше не бывает. Я тут глянуть твоего… знаешь кого…
— О, да, разумеется, я и забыла. — Софрония посмотрела на девочек. — Не возражаете, если Вив войдет?
— Кто? — переспросила Димити.
Другие едва взглянули.
Вив снял шапку, демонстративно прижал ее груди и вразвалку вошел в гостиную.
— Я бы не стал надевать эту шляпку к тем перчаткам на вашем месте, — посоветовал он, верша правосудие над выбором Приши.
Та его заметила.
— О, да что ты понимаешь в таких вещах?
— Я из Франции, — ответил Вив, пожав плечами.
— Подумаешь, великое достоинство, — усмехнулась Димити.
— Да тебе всего — то девять, и опекунша у тебя заучка, — возразила Приши.
К чести Вив, в душе Софрония согласилась с ним насчет шляпки и перчаток. Перчатки были пурпурными, а шляпа салатового цвета.
— На твоем месте я бы не вмешивалась, — посоветовала Софрония мальчику.
Вив потащился за ней через хаос гостиной в ее спальню.
— Помни о репутации, Софрония. Оставь дверь открытой! — напомнила Димити.
Моник залилась неприятным смехом. Агата подошла к Димити и что — то зашептала ей на ухо.
— Я знаю толк в женских вещицах, — возразил Вив, как только они благополучно миновали этот бедлам.
— Уверена, что знаешь, но нет смысла спорить с Приши. Она всегда побеждает, даже если не права. Вот Плосконюх. Плосконюх, познакомься, это Вив.
Песик сидел в ожидании отбоя в изножье кровати. Он сбежал из гостиной, когда Моник пнула его за то, что слопал одну из ее лент для волос. И теперь на боку у него красовалась небольшая вмятина.
При виде мехазверя глаза Вив загорелись.
— Можно?
— Конечно. Располагайся.
Софрония взяла Плосконюха и вручила мальчику.
Вив внимательно стал изучать существо, открывая крышки и с удовольствием изучая паровой двигатель в животе Плосконюха.
— Немыслимо. Такой сложный. Но его нужно смазать. Он ведь скрипит?
— Вообще — то да.
Вив кивнул.
— Завтра, когда все сойдут с корабля, приду с маслом и кое — какими инструментами. Наведем блеск.
— Как мило с твоей стороны.
Софрония не решила, как отнестись к тому, что девятилетка разберет по винтикам ее питомца, но и отказаться от предложения не собиралась. Если Плосконюха нужно осмотреть, то мастера, ближе этого паренька, у нее не водилось.
— Да я с удовольствием. Он красавчик, правда?
У Плосконюха было длинное как сосиска туловище, по большей части из бронзы, но попадались и железные, и медные детали, так что он скорее напоминал лоскутное одеяло. Хотя Софрония его обожала, но вряд ли описала бы как «красавчика».
— Как скажешь.
Вив поставил Плосконюха на кровать и приподнял шляпу:
— Тогда до завтра, мисс?
Какой странный ребенок.
— До завтра. Тебя проводить?
И Софрония принялась вспоминать упражнения, как вежливо выпроводить джентльмена из гостей, не вызвав неприязнь.
— Да я смогу найти выход.
И с этим Вив вышел через гостиную, приподнимая шляпу в приветствии девочкам, как только что с Софронией.
В дверях спальни появилась Димити и уставилась на подругу.
— Кто это появился в наших краях? Или нужно сказать «в наших небесных сферах»?
— Вив.
— Я так и поняла, но, Софрония, ты не говорила мне, что водишь дружбу со странной племянницей профессора Лефу!
— Племянницей?
Глава 11
Вив держала слово. Ее слово. Софрония все еще до конца не могла поверить в очевидное. Оказывается, девятилетняя племянница профессора Лефу любила одеваться как мальчик и якшалась с «угольками». И что не подлежало сомнению — с позволения профессора Лефу!
— Эй, привет, мисс Софрония, — поздоровалась Вив, стоя в дверях и прижимая к животу набитый ридикюль.
— Добрый вечер, мисс Женевьева, — подчеркнуто чопорно ответила Софрония. — Не соизволите ли войти?
Вив нисколечко не смутилась, что ее раскрыли.
— Так ты знаешь?
— С какой стати, скажи на милость, тебе так хочется сойти за мальчика?
— Мальчишкам куда веселей живется, — ухмыльнулась Вив, демонстрируя ямочки. — Уверяю тебя, я нахожу женские платья очаровательными. Просто предпочитаю сама их не носить. Они какие — то неудобные.
Софрония смерила гостью взглядом. Этим вечером Вив напялила свою обычную шляпу, большую не по росту мужскую рубашку, у которой закатала рукава, в паре с коричневым жилетом и бриджами.
— Прости меня, но я не совсем доверяю твоим суждениям по части внешнего вида.
Вив засмеялась.
— Вот твой пациент, — показала Софрония на Плосконюха, который воспользовался отсутствием подруг хозяйки и лениво расположился под чайным столиком, что было из ряда вон и обычно ему не позволялось.
Вив вывалила содержимое сумки на столик. Выяснилось, что в ее наборе значились большей частью механические инструменты и несколько бутылочек с пробками без этикеток. Вив выманила Плосконюха из — под стола и, взяв его на колени, присела на диван.
— Чем — нибудь помочь?
— Не надо. Я так понимаю, тебя поймали лазающей снаружи во время остановки и поэтому запретили посетить театр?
— Меня не поймали. Кто — то увидел и донес.
— Это недопустимо!
Вив перевернула мехазверя верх ногами, вскрыла живот и стала копаться там длинной железной кривой палочкой. Потом взяла одну из бутылочек, откупорила ее и капнула темной вязкой жидкостью на палочку, чтобы капля стекла в точности куда и полагалось. Для девятилетней девочки Вив была замечательной мастерицей.
— Так ты вправду племянница профессора Лефу?
— Она так говорит.
Софрония присела на диван и как бы между прочим спросила:
— Знаешь что — нибудь о прототипе?
— С чего вы так решили, мисс?
— Ты любишь механизмы и изобретения, а, как я понимаю, прототип — и то и другое.
Вив подняла голову и улыбнулась. И стала больше похожа на ребенка, чем когда копалась в Плосконюхе.
— Это для специального средства связи.
— Какого?
— С тех пор, как с телеграфом потерпели неудачу из — за ограниченности его воздушными проводами, ученые работают над новым способом передачи сообщений на длинные расстояния — от одной станции к другой. К несчастью, не все гладко с передачей туда и обратно. Исследователи из Королевского лондонского общества разработали новый прототип, который с этим справился. Сделали два: один для Лондона, другой привезли сюда, бансовцам.
— Почему сюда?
— Ну, туда, где располагается другой аппарат связи, конечно. Как бы то ни было, что — то с этим прототипом случилось.
— Его спрятала Моник.
Вив заметно поразилась.
— Правда? Откуда ты знаешь?
— Я с ней была в то время. Меня как раз тогда призвали в школу.
— Это было ее задание по совершенству?
— Да. И она его провалила.
— Тогда понятно, почему она спит с дебютантками. И почему ей тоже не позволили посетить театр.
Ямочки Вив исчезли, и она в который раз стала необычно серьезной для девочки девяти лет.
Это оказалось новостью для Софронии. Она строго наказала Димити не спускать с Моник глаз. И Димити обнаружит, что выполнить задание будет затруднительно.
— Моник не поехала? Тогда почему ее нет в комнатах?
— Шныряет около учительского отсека, наверно. Подлая она штучка. И что самое худшее, ей все сходит с рук.
Софрония сжала губы. У нее не было сейчас времени на дурости Моник.
— Так ты знаешь, где это?
— Прототип?
— Нет. Аппарат связи в Бансоне.
«Если я взгляну на него, может, пойму, почему все так с ним носятся. И кроме того, хотелось бы попасть в Бансон, куда в принципе путь девочкам заказан».
Вив задумалась, глаза ее сузились.
— Понимаю, почему ты упорно ввязываешься в неприятности. Уверена, что ты девочка?
— Кто бы говорил.
— Ты себя ведешь не как девочка. — Вив склонила голову набок. — Ты хочешь добраться до аппарата?
Софрония кивнула:
— Посмотреть, вокруг чего такая суета.
Вив явно не нашла странным такое желание.
— Нам нужна помощь. Сойти с этого корабля и взойти на борт не так — то легко.
— Тогда повезло, что мы дружим с «угольками», правда?
Женевьева Лефу улыбнулась, показав ямочки.
— Хорошее дело. Верно. — Она поставила Плосконюха на ноги. — Вот так.
Мехазверь отряхнулся, как мокрый песик, и пустился по комнате. Хвостик возбужденно заработал тик — так — тик — так!
Софрония наблюдала за ним.
— Он бегает куда живее и, кажется, не скрипит. Ты хороший мастер.
Вив покраснела.
— Старалась. Он мог бы… ох, что он творит?
Плосконюх присел в уголке гостиной и наложил кучку золы.
— О, боже. Плохая мехасобака!
— Он просто маленький паровой двигатель, — заступилась за песика Вив. — Ну сделает пару кучек. Ну и что?
— А что насчет хранения в накопительном отсеке?
— Да он размером с кулачок, — пояснила Вив. — Чуть больше и его заклинит.
Софрония кивнула, запоминая на будущее.
— Ты хорошо лазишь?
— Да, но, к счастью, не придется.
Вив выставила запястье с намотанной на нем широкой лентой, к которой крепилась небольшая медная коробочка, хлопнула крышкой и показала Софронии какое — то устройство.
Сначала Софрония решила, что это музыкальная шкатулка, но, присмотревшись, увидела колесики, шестеренки и кнопки всех сортов.
— Что это?
Вив ухмыльнулась:
— Я называю это переключателем антимеханического движения и магнитного разрушающего излучения. Мыло зовет это закупоривателем.
Пяти минут хватило, чтобы Софрония страстно возжелала иметь такой закупориватель.
Вив решительно вышла в коридор, а когда горничная угрожающе двинулась в их сторону, девочка нацелила запястье на механизм и щелкнула переключателем.
Горничная застыла на месте. Из — под щитков перестал идти пар, а шестеренки и колесики на лице перестали вращаться. Словно механизм увидел нечто скандальное и впал в легкий обморок.
«Гениально!»
— Идем! — Вив схватила Софронию за руку и потащила мимо мехагорничной. — Через шесть секунд перестанет действовать. Я пытаюсь сообразить, как продлить время, но сейчас это самое большее, на что можно рассчитывать.
Они пробежали мимо механизма, задержались на повороте в коридор и выглянули из — за угла на случай встречи с другим автоматоном или с кем — нибудь из воспитанниц, которых тоже наказали, не пустив в город, и которые имели подобное стремление к побегу.
Так и пробирались через отсеки и палубы корабля, словно играли в бесконечные классики, иногда натыкаясь на механизмы. Вив «закупоривала» бедняг на шесть секунд, и девочки мчались мимо, продолжая путь.
Они миновали уже середину школы и направлялись на нижние палубы, когда Вив заявила:
— На борту еще двое учителей.
— Профессор Светлякоуп? — рискнула предположить Софрония. — Он не может покинуть корабль. И… — задумалась на мгновение она, — твоя тетя?
— Потому что ей наплевать на веселье и развлечения, — пояснила беззлобно Вив.
Наконец они очутились перед входом в котельную. Софронии казалось странным приблизиться к этой комнате скорее сверху, чем снизу. Они толкнули массивные медные двери, украшенные языками пламени и всевозможными символами, предупреждающими об опасности. Софрония пригляделась. Один из символов был похож на барсука, у которого поджарили хвост. Другой — череп, как на пиратском флаге, но оскаливший рот с вампирскими клыками.
«Если это вампир, то, может, барсук в огне означает оборотня?»
Софрония могла бы поклясться, что увидела дрозда в котелке.
«Что угрожающего, — подумала она, — в каком — то дрозде в шляпе?»
Они спустились по маленькому лестничному пролету на внутренний балкончик, который выходил на машинное отделение. Словно они очутились в театральной ложе. Отсюда удобно было охватить взором всю котельную, расположившуюся под ними: четыре огромных котла с разинутыми оранжевыми ртами топок, гору угля сбоку и кучи поменьше около котлов. Гигантские насосы и поршни, шестерни и ремни: одни вращались, другие ходили вверх — вниз, а некоторые совсем не двигались. Подсвеченный мерцающим огнем топок машинный колосс сверкал. И это сияние не затушевали даже угольная пыль и висевший в воздухе пар. Софрония подумала, не следствие ли это регулярной полировки металла. Между машин сновали, как муравьи, «угольки». Крупные фигуры смазчиков, механиков и кочегаров возвышались столпами спокойствия среди суеты, точками опоры, в которых «угольки» собирались за распоряжениями, словно эти самые муравьи обнаружили сочные крошки сыра.
— Впечатляющее зрелище, — сказала Софрония.
— Красиво. — Глаза Вив сияли. — Когда — нибудь я хочу заиметь в точности такую же громадную лабораторию.