Быстро стянув в себя дорогое, но развратное платье, подаренное Вергеном, я сунула руки в рукава дорожного платья и облачилась. Едва стянула завязки, как сразу почувствовала себя защищенной. Ткань хоть и грубая, зато плотная, что значит, скрывает всё, что нужно от посторонних глаз.
Придирчиво осмотрев себя в зеркале, я улыбнулась, видя в нем благочестивую деву. Потом накинула на плечи красный плащ, подаренный мамой. Моих плотных чулок не обнаружилось, поскольку Верген, видимо их тоже выбросил. Пришлось натягивать белые и кружевные, и лишь затем обуть дорожные ботинки.
В таком добропорядочном виде, не считая чулок, я вышла в коридор.
Волк сидел у самых дверей и терпеливо ждал. Когда я появилась, он окинул меня строгим взглядом, и хоть у волков на лице трудно различить эмоции, я была уверенна, волк кривится.
- Не смотри на меня так, - сказала я с вызовом.
- Я вообще на тебя не смотрю, - бросил волк и, поднявшись, зашагал по коридору.
В груди ухнуло, словно изнутри ударили кувалдой. В голове гулким эхом разлетелось «я вообще на тебя не смотрю», рассыпаясь на сотни острых игл, которые впиваются в душу.
С трудом проглотив комок, я последовала за ним. Если прежде я не решалась говорить из-за робости и воспитания, то теперь попросту боялась услышать в ответ что-нибудь ещё более болезненное. Волк словно мучил меня каким-то новым, особо жестоким способом, а я не знала, как с этим бороться.
Хуже всего было то, что в действительности, мне больше не хотелось покидать этого сурового, но почему-то спокойного места, где впервые ощутила себя нужной. Человеком, с которым разговаривают и дают говорить в ответ, человеком, которого даже стали учить читать. Но теперь я явственно ощущала стену, за которую никому не пробраться без разрешения её владельца. От этого становилось больно.
Всё так же молча следуя за волком, я вышла во двор. На неработающий фонтан села ворона и с интересом разглядывает нас, словно ждет, не подкинем ли чего-нибудь вкусного.
Я извиняюще развела руками, мол, ничего нет, а волк приказал хрипло:
- Садись.
Затем немного присел, давая мне возможность вскарабкаться на широкую мохнатую спину. Едва уселась, со стороны входа послышался топот и зычный крик.
- Погодите! Годите, говорю! – кричал гном.
Мы с волком оглянулись.
Хальвард во всю прыть семенит, прыгая по ступенькам. В руках моя корзинка, которая при каждом прыжке норовит вылететь из рук.
- Годите! – снова прокричал гном.
Волк покосился на него и проговорил на зверином языке:
- Что этому коротышке надо?
- Явно сделать что-то хорошее, - отозвалась я.
- Ты это по корзинке поняла? – поинтересовался зверь.
Я уверенно кивнула и произнесла:
- Человек с такой огромной корзинкой не может быть дурным.
- Очень странная логика, - сказал волк. – Видимо, какая-то особая. Женская. К тому же, Хальвард не человек. Он гном.
- Ты тоже не человек, - проговорила я. – Но мне приходится тебе доверять.
- Мне казалось, что тебе нравится мне доверять, если ты изволишь это так называть.
Я ощутила, как потеплели щёки, но всё же сказала:
- Будь моя воля, многое, из того что пришлось делать из-за этого, как ты называешь, доверия, я бы не делала.
Я соврала. Соврала так, как не врала прежде, особенно, если учесть, что прежде не врала вовсе. Если бы мне предложили сейчас выбор вернуть всё вспять и дали возможность ускользнуть от волка, я бы всё равно выбрала его. Но после его холодного и пренебрежительного поведения мне яростно захотелось, чтобы он ощутил тоже, что и я.
И, кажется, попала в точку.
Зверь утробно зарычал и, вывернув шею, метнул в меня такой бешеный взгляд, от которого, будь он магом, должна была бы превратиться в горстку пела. Я победно вскинула подбородок и сделала вид, что целиком поглощена наблюдением за гномом.
Волк еще раз зарычал, но больше ничего не сказал.
Мы терпеливо ждали, пока гном одолеет расстояние. Когда Хальвард оказался рядом, пыхтя, как кузнечные меха, он протянул мне корзинку, прикрытую чистой белой тряпицей.
- Вот, - запыхиваясь, сказал гном. – Твоя корзинка. В ней пироги. Ты к Кирке несла пироги? Несла. А Верген их сожрал. Эти не хуже. А то негоже к ведьме с пустыми руками.
Волк фыркнул, а я приняла корзину и горячо поблагодарила гнома.
- Спасибо, Хальвард, - сказала я. – Чтобы я без тебя делала. Ты единственный в этом замке, кто с такой заботой отнесся ко мне. Я всегда буду тебя помнить.
Гном расплылся в широкой улыбке так, что борода растопырилась, будто у него на подбородке повис ёж, а волк недовольно лязгнул зубами и сорвался с места.
Глава 19
Держаться на волке и одновременно держать корзинку было неудобно. То и дело, я сползала на бок, удерживаясь лишь за счет того, что впивалась пальцами в шерсть и сжимала колени так, что у волка должны были захрустеть ребра. Но они не хрустели. Волк лишь довольно хрюкал и ускорялся.
Не знаю, как удалось удержаться на нем, пока он взбирался по крутой скале, за которой, как я помнила, раскидывается Терамарский лес. Когда оказались наверху, он немного сбавил прыть и побежал легкой трусцой. Видимо, давал отдохнуть мне. Потому, что в нём не заметила даже намека на усталость.
Плащ на плечах сбился, пришлось поправлять не слезая с волка – просить сделать остановку в самом начале пути показалось постыдным. К тому же после последней перепалки не очень хотелось первой начинать разговор.
Лес пошел ровный. Я немного успокоилась и, разместив корзинку на массивной холке, глазела по сторонам. Сейчас, под защитой сурового и опасного зверя, лес казался приветливым и мирным. Где-то в кустах щебечет соловей, жужжат мошки, ветер шелестит кронами и всё говорит о спокойствии и величии этого зеленого гиганта.
Пользуясь молчанием, я стала продумывать, как представлюсь Кирке. Она настоящая ведьма, пусть и моя родная бабка. Но прежде мы не виделись, а с родственниками, с которыми не знаешься, при встрече чувствуешь себя скованней, чем с чужими людьми. Быть скромной и покладистой, как учат в деревне, самое первое, что пришло в голову. Но заинтересовалась бабка мой именно когда я проявила характер. Это смущало и вызывало противоречия.
В таких думах я провела несколько часов, время от времени отвлекаясь на растения и лис, которые иногда шныряли через дорогу.
Наконец ноги устали сдавливать волчьи бока, чтобы не соскользнуть по лоснящейся шерсти. Пришлось все же начать разговор первой.
- У нас будет привал? – спросила я.
- Уже устала?
- Если ты не заметил, Верген, на тебя седла нет, - отозвалась я, стараясь говорить мягко, но твердо. – А держаться одними ногами да пальцами на твоей скользкой шерсти не просто.
- Звучит приятно, - хмыкнул волк, но добавил: - Если тебе так нужна остановка, сделаем.
Я ждала еще каких-нибудь объяснений. Однако волк вновь замолчал. Приблизившись к раскидистому дубу, он остановился и присел, давая мне возможность сползти с его широкой спины.
Едва ноги коснулись земли, за спиной раздался вздох такого облегчения, что я едва не расплакалась. Не хотелось верить, что волк действительно теперь считает меня обузой и выполняет мою просьбу лишь для того, чтобы поскорей избавиться и отправится на поиски новой девицы, которую примется соблазнять…
Едва представила, как он касается другой, в груди защемило. Я резко отвернулась, чтобы зверь не видел моего искаженного болью лица. Сделав несколько вдохов для успокоения, я обернулась, но обнаружила лишь следы на рыхлой земле.
От такого пренебрежения меня затрясло.
- Поверить не могу, - прошептала я. – Он даже оставаться со мной наедине не захотел. После всего… Почему… И почему так обидно…
Я сжала губы, вдруг подумав, что мой шепот волк может слышать своими большими ушами. Тяжело вздохнув, уселась под деревом и, поставив корзинку перед собой, приоткрыла тряпицу. Под ней оказались пирожки, выложенные плотными кругами. От них так одуряюще пахло, что не удержалась и взяла один, лежащий, по моему мнению, хуже всего.
С наслаждением его пережевывая, я обратила внимание на белый сверток сбоку. Он как-то неловко притулился, и с первого взгляда показался просто частью тряпицы, которая скомкалась у края. Но приглядевшись, поняла, это не тряпица.
Когда потянула сверток, тот раскрутился, и на землю упал килт в черно-красную клетку.
Я охнула, представляя, как гном заталкивал единственную одежду волка в корзинку с пирожками и порадовалась, что он додумался хотя бы закрутить его в отдельную тряпицу.
Быстро посмотрев по сторонам, я цапнула килт и вновь замотала его в тряпку. Но в пирожки класть его больше не осмелилась. Вместо этого затолкала в карман юбки. От этого он раздулся, словно на юбке вырос пузырь.
- Лучше уж так, чем килт в пирожках, - проговорила я себе.
Прикончив еще один, который тоже лежал не очень хорошо, я откинулась на ствол. И задремала. То, что нахожусь в полной безопасности, была уверена, даже если волка по близости не видно. А вопрос о моих чувствах – совсем другой вопрос.
Некоторое время отдыхала, ощущая приятное расслабление в ногах, которым пришлось серьезно напрягаться. Спустя пол часа в кустах послышалось шуршание.
Открыв глаза, обнаружила волка. Он стоит прямо передо мной и откровенно разглядывает.
- Опасно спишь, моя девочка.
От этих слов в душе потеплело, но Верген тут же добавил:
- Надо продолжать путь. Садись. Хочу успеть довезти тебя к вечеру.
Внутри все вновь упало. Волк хочет побыстрей избавиться от меня, и помешать этому я не имею ни возможности, ни права.
Понурив голову, я вновь влезла на волка. Ноги опять заныли, вынужденные удерживать меня верхом. Разместив корзинку, я уцепилась одной рукой за шерсть.
Волк сорвался с места без предупреждения, едва не опрокинув меня. В этот раз он несся, как одержимый, мчась напролом сквозь кустарники и ломая ветки. Звери и птицы кидались в рассыпную, не успевая вовремя обнаружить его приближение. Меня швыряло на спине, и только богам известно, каким чудом удавалось на ней удерживаться.
- Потише, прошу! – взмолилась я, когда в очередной раз волк перелетал с обрыва на обрыв над каменистой рекой, а я с ужасом глазела вниз, боясь даже подумать, что будет, если туда рухнуть.
Но волк не обращал внимания на мои просьбы и гнал так, будто за ним гонятся порождения тьмы. Исчерпав все мольбы и увещевания, я просто прижалась к его спине, умудряясь держать левой рукой корзинку, и зажмурилась.
В ушах свистел ветер, меня подкидывало и трясло, корзинку норовило вырвать, оставить в пальцах лишь ручку. Но, спустя вечность, волк резко замедлился, от чего меня подало вперед и сдвинуло ему на шею.
- Аккуратней там, - бросил волк.
- Я старалась, - отозвалась я, - но мои ноги не могут противиться твоей мощи.
- Опять интересно звучит, - хмыкнул зверь. – Можешь слезать. Дом ведьмы вон там.
Он указал вперед. Я проследила его взгляд. Вдалеке на холме домик с небольшой башенкой. По холму к самому домику вьется тропинка, на склонах желтеют громадные тыквы.
Глава 19.1
На меня накатили эмоции. Сейчас сбудется то, зачем вообще выходила из деревни. Я познакомлюсь с бабушкой, настоящей ведьмой, получу заклинание, мне придется вернуться в деревню, волк холоден со мной, как никогда прежде…
От обилия мыслей меня повело в сторону. Чтобы не упасть, ухватилась за шерсть волка. Тот вздрогнул, словно от удара, и я одернула руку.
- Извини… - зачем-то сказала я.
- Пойдешь прямо по тропе, - произнес волк, игнорируя мои слова. - Здесь безопасно. Я прослежу, пока не войдешь в дверь.
Сглотнув очередной комок, я отвернулась, не желая, чтобы волк видел моего скорбного лица и решительно направилась вверх по дорожке. В груди клокотало от гнева и обиды, но я старательно гасила их, чтобы предстать перед ведьмой в подобающем виде.
Я знала, что волк наблюдает за мной, но оборачиваться не стала, чтобы он вдруг не подумал, что взял власть надо мной.
Пройдя мимо тыкв, которые даже для тыкв слишком большие, я остановилась возле двери в нерешительности. Я понимала, что надо постучать, но почему-то никак не могла осмелиться. Едва собралась с духом, как дверь распахнулась сама и изнутри донеслось:
- Входи.
Ладони вспотели, я сделала вдох и перешагнула порог. Когда сделал несколько шагов, дверь затворилась, и я оказалась окутана полумраком. Лишь спустя несколько мгновений глаза стали привыкать, и я обнаружила, что обстановка здесь хоть и таинственная, но уютная. Слева большая печка, в которой на треноге висит внушительный котел, под ним пляшут языки пламени и в котле булькает что-то зеленоватое. Рядом с печкой стол и три стула. В углу метла.
Окошки маленькие, на них горшки с цветами. Справа крутая лестница с деревянными ступеньками. Но ведьмы не видно.
- Ау… - осторожно позвала я. – Это я, Шарлотта…