— Может, нужно время, — произнёс Сомчай с напряжённым выражением. — Может, это не происходит сразу же. Они могли сходить с ума постепенно. Вот почему никто не ушёл. Вот почему они все остались здесь, даже когда начали сходить с ума.
— Не нравится мне, как это звучит, — пробормотал Ковбой. — Но это логично.
— Мы действительно думаем, что сам этот огонь — наркотик? — спросил Декс все ещё громким шёпотом. — Типа, он каким-то образом накачивает их всех чем-то?
— Какой огонь? — спросил Ковбой, кивая в сторону ямы. — Я не вижу там огня как такового, а вы?
Воцарилось очередное молчание. Они все повернулись и уставились в яму, замечая мерную пульсацию того света. Ник осознал, что он не подрагивал, как пламя. Ковбой прав. Он светился, как какой-то гигантский янтарь или нагревательная лампа, застрявшая внизу камня.
— Тогда что, черт подери, источает этот свет? — спросил Декс.
Ковбой пожал плечами.
— Не знаю, брат. Но…
— Halt deine fresse! — тихо прошипел охранник позади них.
Они все умолкли, покосившись друг на друга.
— Уважение. Выкажите уважение. Засранец. Тихо! — добавил охранник по-английски с сильным акцентом.
Добавление слова «засранец» заставило Ника подавить невольный смешок.
Он знал, что во многом виновата нервозность.
В основном ему было не до смеха, конечно. По правде говоря, выражения лиц двух пропавших туристов нервировали его. Выражение каждого лица в этой пещере нервировало его. Он поймал себя на том, что вспоминает слова, которые сказал немецкий командир в коричневой униформе, пока они все ещё были прикованы к стенам той пещеры.
«Вас обучат».
Сомчай прав? Вот что случилось с теми двумя туристами?
Их «обучили»?
— Не нравится мне это, — пробормотал Декс.
— Ага, — согласился Кобвой, выдыхая, и поднял взгляд на Декса, мрачно поджимая губы. — Не тебе одному.
***
Стоять там должно быть просто, учитывая все то время, что они провели в камере, не имя возможности говорить или перемещаться более чем на несколько дюймов во все стороны.
Даже с учётом жары и влажности это должно было быть просто.
Это должно было стать передышкой.
Но нет.
Ник стал испытывать затруднения, простояв там всего несколько минут, и он не мог до конца осознать причины. Судя по шарканью, гримасам, переступанию с ноги на ногу и в целом возне мужчин рядом с ним, он знал, что не он один это ощущает.
Его ноги болели, и отчасти дело было в этом.
Его ноги ныли, ослабели, дрожали — предположительно потому, что он так много дней стоял коленями на камне. Чем дольше Ник стоял в этой пещере, тем сильнее ныли его ноги, тем сильнее дрожали и сокращались его мышцы, тем более нетвёрдыми казались его колени и бедра. Его руки ныли по тем же причинам, хотя они беспокоили его меньше — вероятно, потому что он не пытался удержать свой вес на руках.
В этой пещере было жарче, чем в самом аду.
Даже в просторной пещере с высоким потолком от пребывания так близко к той дыре в земле становилось сложно дышать и трезво мыслить.
Хуже того, Ник теперь мучился от паранойи, что пещера его дурманит.
Он знал, что его друзья наверняка беспокоятся о том же самом. Более того, поскольку охранники им ничего не говорили, а Нацистский Командир и Драконья Маска, похоже, исчезли, то Ник не видел никаких причин, с чего бы их стали здесь держать, если не для одурманивания.
Чем дольше они оставались здесь, ничего не делая, тем сильнее становилась его паранойя.
Жара также становилась все более невыносимой. Отчасти тому виной балахоны, которые их заставили надеть — они липли к грязному потному телу как вторая кожа, отчего Нику хотелось сорвать с себя эту проклятую штуку и выбежать отсюда.
Они все ещё стояли на внушительном расстоянии от остальных людей в просторном помещении, но это не очень-то помогало. Ник ловил себя на том, что смотрит на толпу, большая часть которой стояла намного ближе к светящемуся кругу в полу. Пот градом катился по их лицам, пропитывая одежду там, где он скатывался по шеям сзади и смачивал золотистую ткань на их грудях, животах и плечах.
Никто, похоже, этого не замечал.
Он видел, что некоторые бормочут что-то себе под нос, слышал тихий ритм какого-то напева, который они повторяли.
Не все в этом участвовали.
Довольно многие просто смотрели, уставившись пустыми взглядами в светящуюся яму. Их лица были лишены всякого выражения.
Все это беспокоило Ника — пристальные взгляды, напевы, жара, клаустрофобия, тяжёлая липкая одежда, ноющая боль в руках и ногах, дрожь и страх, что он может упасть на каменный пол и, возможно, не сумеет подняться.
Его беспокоило кое-что ещё.
Что бы там ни было, определить это было намного сложнее.
Это нечто более неуловимое, скрытное, и почему-то это беспокоило его куда сильнее любого физического и психологического дискомфорта, и даже как будто усиливало его.
Ник предполагал, что это было чувство.
Это никак иначе и не назвать, хотя и «чувство» не казалось ему подходящим словом. Просто он не знал, как лучше это описать.
Что бы там ни было на самом деле, самому себе Ник лучше всего описывал это как невидимый газ. Этот газ омывал его волнами — иногда сильнее, иногда слабее. Этот газ начал вызывать у него усталость, отчего жара лишь усилилась. Его веки отяжелели, глаза становилось тяжелее держать открытыми. В то же время Ник ловил себя на том, что сильнее морщится, даже мотает головой в тщетных попытках прояснить мысли.
Тот груз в его голове все тяжелел.
Он перестал делать Ника усталым и вместо этого начал вызывать у него тошноту, активируя более подсознательный инстинкт «дерись или беги».
То тревожное ощущение тоже усиливалось.
Задрожав, Ник рефлекторно отпрянул от ямы, пока не остановился на полушаге, врезавшись в стоявшего за ним охранника. Ковбой взглянул на него. Выражение лица другого мужчины сделалось ещё более мрачным, чем в их камере.
Он выглядел обеспокоенным.
Ник сомневался, что прежде хоть раз видел этого стоического южанина обеспокоенным. Во всяком случае, не так явно. Обычно он лучше это скрывал.
— Я тоже чувствую это, брат, — сказал Ковбой.
Декс посмотрел на них обоих, стиснув зубы.
Он стоял по другую сторону от Ковбоя, явно испытывая дискомфорт, судя по тому, как он сгибал руки, шевеля ими в оковах за спиной.
— Вот как они будут с нами обращаться? — спросил он уголком рта. — Вымотают нас, ослабят… а затем одурманят и превратят в зомби, как всех остальных?
Нахмурившись, Ковбой перевёл обеспокоенный взгляд на Декса.
— Может, они решили, что теперь мы более податливы. Типа, мы посчитаем это улучшением, проведя несколько недель взаперти в той дыре.
Ник не ответил.
Он поймал себя на том, что смотрит обратно на светящийся круг в центре пещеры.
Они видел, что японская пара теперь бормочет слова вместе с остальными. Стоявшие вокруг них люди таращились в яму с пустыми лицами. Ник не видел, чтобы кто-то из них шевелился, если не считать небольших движений губ и челюстей.
— Нам нужно знать, какого черта здесь происходит, — пробормотал Ник, все ещё глядя на ту толпу. — Нам нужно знать, что эта штука делает с этими людьми. Нам нужно узнать это немедленно…
— Зачем? — перебил голос.
Голос раздавался позади него.
В отличие от последних слов, произнесённых с той стороны, это слово не было окрашено немецким акцентом. Мужской голос говорил на безупречном английском. Более того, в нем звучала напевность, которая заставила Ника застыть ещё до того, как он повернул голову.
— Зачем? — повторил голос. — Зачем, во имя всего святого, тебе понадобилось это знать, Наоко?
Ковбой повернулся ещё быстрее Ника.
Хоть его запястья и были закованы за спиной, он уже наполовину принял бойцовскую стойку к тому времени, когда Ник и Декс повернулись в ту же сторону.
Сомчай, который в тот момент выглядел скорее озадаченным, нежели встревоженным, повернулся последним.
Даже повернувшись, он больше времени смотрел на лица Ковбоя, Ника и Декса, чем на мужчину, стоявшего позади них. Судя по выражению его лица, он пытался разгадать, что значит их реакция.
Однако Ник лишь потом заметил все эти вещи.
Он осознал, что смотрит на лицо, которое знал куда лучше, чем ему хотелось бы.
Темные волосы обрамляли резкие бледные скулы, красивое лицо и губы, его слегка волнистые локоны лежали почти идеально вопреки душной жаре. Полные губы слегка изогнулись под орлиным носом.
Глаза хрустального цвета смотрели прямо на Ника.
Ника нервировало то, что взгляд этого существа как будто сверлил его лицо и глаза в особенности. Пока вампир смотрел на него, изучая его выражение, эти похожие на стекло радужки окрасились вокруг тёмного зрачка темно-красным, кровавым цветом.
Вампир улыбнулся ему, и Ник дёрнул рукой в наручниках, по привычке потянувшись к оружию, которого у него не имелось уже много недель. Да он и не дотянулся до него, будь оно у него сейчас. Вздрогнув от того, что металл впился в его запястья, он невольно перевёл взгляд, когда краем глаза заметил движение. Оно промелькнуло в темноте за тем местом, где стоял Брик, занимавший большую часть его обзора.
Ник не позволил себе отвести взгляд от вампира настолько, чтобы посмотреть, что там.
— Бл*дь, — его голос прозвучал резко в этом пустом, почти тихом пространстве. — Иисус Христос… за этим действительно стоишь ты? Вот что не так с этими бл*дскими людьми?
Брик изящно нахмурился.
Его поджатые губы явно выражали неодобрение.
Ник готов поклясться, что существо выглядело почти оскорблённым.
Когда Ник открыл рот, чтобы снова заговорить, Брик метнулся вперёд и зажал рукой рот Ника. Удерживая его челюсти и губы пугающе крепкой хваткой, вампир поднёс палец к своим губам.
— Ш-ш-ш-ш-ш, — выдохнул вампир ему на ухо. — Я не знаю, что может пробудить ваших зомби, друг мой. И поскольку ты тоже наверняка этого не знаешь, тебе лучше подчиниться.
Ник подчинился.
Он не смог бы сказать, почему он это сделал, но он подчинился.
Похоже, заметив в глазах Ника понимание, Брик отпустил его, затем наградил сердитым взглядом трёх стоявших мужчин, словно предупреждая их не пытаться вытворить такое же.
Затем Ник услышал это.
Тихий, густой, чавкающий звук раздавался в относительной тишине.
Застыв, Ник посмотрел в ту сторону, откуда примерно доносился звук, невольно отыскивая его источник. Его взгляд вернулся к месту, где он ранее заметил движение прямо перед тем, как увидел Брика.
Секунды спустя его глаза адаптировались достаточно, чтобы различить Дориана, крупного светловолосого вампира, который бегал за Бриком как смертоносный пёсик-социопат. Пугающе прекрасный вампир с неизменно кроваво-красными глазами стоял в тени алькова прямо за ними, издавая те самые чавкающие звуки при питье. Его лицо расслабилось от удовлетворения, в котором определённо присутствовала аура сексуального возбуждения.
Поморщившись, Ник посмотрел на обед вампира.
Это был один из охранников-немцев — единственный оставшийся в живых, насколько мог различить Ник. Дориан стискивал мускулистые плечи мужчины своими бледными как у трупа руками с длинными пальцами, держа его так, будто тот весил не тяжелее кошки. Нижняя часть высокого, поджаро-мускулистого тела вампира прижималась к охраннику, прислоняя его к неровной каменной стене.
Он не совсем изображал половой акт с этим сукиным сыном, но определённо тёрся об него так, что смотреть на это было не очень-то приятно.
Дориан ни на мгновение не отнимал рта или губ от шеи мужчины.
Позволив своему взгляду опуститься на пол пещеры, Ник насчитал ещё минимум три тела, лежавших у ног Дориана. Некоторые из них были наполовину затащены в альков — может быть, чтобы их не так было видно людям, стоявшим вокруг ямы.
Ник обернулся через плечо и хмуро посмотрел на те безвольные лица. Не похоже, чтобы Дориану нужно было беспокоиться о скрытности. Ни один из них не казался хоть отдалённо заинтересованным тем, что происходило в том краю пещеры.
И все же в словах Брика был смысл. Они понятия не имели, что могло привести в действие эту толпу.
При условии, что Брик не стоял за всем этим, конечно.
Все ещё хмурясь, Ник посмотрел обратно на Дориана, затем на тела на полу, пересчитав их и сравнив с количеством охранников, которые удерживали их ранее.
Тогда-то он заметил пятое тело ещё ближе к себе, прямо там, где стоял Брик.
Ни одно из тел, лежавших на вулканическом камне, не шевелилось и не дышало, насколько мог различить Ник.
Лица и глаза, которые он видел, определённо казались мёртвыми.
Даже теперь, под пристальным взглядом Ника, Дориан продолжал пить с непристойной несдержанностью, впиваясь в разорванное горло последнего охранника. Ник наблюдал, как глаза мужчины стекленеют до состояния полного забытья, застывают, широко распахнувшись и переполнившись страхом вопреки тому, что обычно вампиры одурманивали своих жертв ядом.
Зная Дориана, он наверняка считал, что веселее кушать их без дурмана.
В любом случае, его чертовски нервировал вид того, как вампир прямо перед ними высасывал жизнь из этого парня — и неважно, какими бы свиньями ни были эти охранники.
— Иисусе, — выдохнул Декс.
— Khoon phra chuay, — пробормотал Сомчай рядом с ним.
— Как, бл*дь… — зло начал Ник.
— Наоко, — тихо прошипел Брик. — Тише ты. Я уже предупредил тебя. Не заставляй меня кусать тебя, чтобы принудить к хорошему поведению… хотя я бы с удовольствием это сделал.
Ник захлопнул рот. Он знал, что вампир не блефует.
И все же он поймал себя на том, что стискивает зубы, а затем начинает скрежетать ими.
Оценивая выражение его лица, Брик посмотрел на троих других, затем перевёл хмурый взгляд на Ника.
— Ох уж вы, люди, — сказал он, грозя ему пальчиком и цокая языком в шутливом упрёке. — Вы вечно так невнимательны к своему окружению. Вам повезло, что мы с Дорианом хорошо наелись. Вы четверо стоите тут… отвесив челюсти, уставившись в ту дыру в земле, словно это самый интересный вид в мире.
Воцарилось молчание.
В это время Сомчай посмотрел на Ника, затем на Ковбоя и Декса, затем обратно на Брика.
— Что это, бл*дь, за чудак? — произнёс он с сильным тайским акцентом.
Прежде чем Ник успел открыть рот и предостеречь его, Брик поднял палец, награждая их всех более серьёзным взглядом.
— Мои слова Нику относятся ко всем вам, — сказал он, и его хрустальные глаза похолодели на несколько тонов. — Мы укусим вас, если вас только так можно заткнуть. Мы с Дорианом несомненно насладимся, кусая вас, наелись мы там или нет. И хоть вы, строго говоря, не будете укушены ради целей питания… с вашей стороны будет мудро не искушать нас. Если же вы не послушаетесь, то утром у вас будут болеть не только шеи…
Сделав многозначительную паузу, Брик выразительно посмотрел на пах Ника, затем снова ему в глаза, и вскинул бровь.
— Мы все поняли друг друга? — спросил Брик. — Да? Теперь всем ясно, что я говорю? Мы пришли к взаимопониманию?
Ник ещё сильнее заскрежетал зубами.
Однако ничего не сказал.
— Хорошо, — сказал вампир и слегка улыбнулся, заметив взгляд Ника. — Теперь. Пока вы не впали в паранойю относительно наших намерений… — он бросил на Ника ещё один предостерегающий взгляд, затем посмотрел на Декса и Ковбоя. — …меня послал ваш босс.
Все четыре человека посмотрели друг на друга, затем обратно на вампира.
— Наш… босс? — переспросил Ник.
— Блэк? — уточнил Декс, словно сомневаясь, правильно ли он понял. — Блэк послал тебя? Он послал тебя сюда?
— Послал, — подтвердил Брик с кивком. — Да. Он весьма непреклонно настаивал, чтобы я помог найти его заблудших щеночков. Он практически потребовал, чтобы я приехал сюда лично и позаботился об этом деле для него, — вампир усмехнулся, качая головой в шутливом сожалении. — Похоже, он утратил веру в своих людей. Слишком много раз возвращались домой с пустыми руками, я так понимаю? Он сказал, что его жена настаивала, чтобы он предпринял что-нибудь и спас её возлюбленных питомцев.