— Не знаю, — сказал он честно. — Драконы слишком долго живут, чтобы хранить верность только одной женщине. Это невозможно. Ты же знаешь, что оборотни только мужчины? Да? Хочешь знать, любит ли он до сих пор свою бывшую жену? Пина, судя по тому, как он на тебя смотрит, думаю — нет. Ее — нет.
Я поняла, что краснею. Как он на меня смотрит? Это заметно?
Я не верю.
Это как-то слишком для меня. Я не готова.
Марко положил недоеденный тост на стол. Отвернулся. Он сидел такой мрачный, сосредоточенный… даже сутулясь слегка.
Боже ты мой. Нельзя же…
Он говорил все это про Роя так спокойно и ровно, но я чувствовала… Ревность? Вот тут — уж точно. Марко видно насквозь. Он даже не пытается скрывать свои чувства.
Что мне делать?
У нас и так всего несколько дней, зачем все усложнять?
Если бы знала сама.
— Марко… — я потянулась через стол, взяла его за руку. Он вздрогнул.
— Марко, — сказала тихо, — прости, я не умею так, как ты, бросаться в омут с головой. Мне нужно время. Но мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Правда. У меня вообще в жизни все это не складывалось… Когда я встретила тебя, вся моя жизнь изменилась. Словно началась заново. Это просто невероятно. Как бы там ни было, но забыть я тоже никогда не смогу.
Он повернулся ко мне. Глянув в глаза. И его глаза были желтые, словно янтарь, и дикий огонь где-то там, на самом дне.
— Пина, — он чуть улыбнулся, вздохнул, — я понимаю, что у нас с тобой времени совсем нет, и нет будущего. Все скоро закончится. Но, если у меня есть хотя бы один шанс, я готов сразиться за твое сердце хоть со всем драконами разом. Потому, что все остальное уже не имеет значения.
Он накрыл мою ладонь своей.
— У меня ведь есть шанс, Пина?
Я кивнула. Все слова вдруг встали поперек горла.
Он как-то в одно движение вскочил, обогнул стол и подхватил меня на руки.
— Точно есть? — он уже почти смеялся. Словно это игра.
— Точно! — я потянулась и поцеловала его.
16. День
Мы пошли кататься на драконах.
Точнее я пошла, а остальным пришлось идти со мной.
Сразу после завтрака, Рой сказал — лучше пораньше, народу не будет. Он даже пытался отговорить меня, но без особого усердия, и я понимала, что ему, как раз, это очень нужно.
А Марко идти не хотел. Кататься у него все равно не выйдет, драконы, оказывается, не выносят волков. Он может просто подождать меня.
Марко пытался заманить меня в горы, там отличная смотровая площадка и весь город словно на ладони.
Но уж если смотреть с высоты — то со спины дракона.
В этот раз я героически лезла на гору сама. Как-то все это не просто.
Ноги болели, и на жаре с такой нагрузкой слегка кружилась голова. Хорошо еще у Роя была с собой вода. Марко пытался помочь, и даже метров триста, наверно, нес на руках. Потом выдохся, остановился отдохнуть, и я сказала что хватит. У него вся спина мокрая от пота. Как бы там ни было, прошлой ночью он был серьезно ранен и вряд ли отошел до конца. Нет, он, конечно, сильный парень, но никакой необходимости в этом нет, я могу сама. Точно могу.
Рой не пытался влезть и предложить помощь. Потому, что Марко… Марко бы не дал, он может сам.
Ох, боже ты мой! Мне бы хватило и одного мужика, готового таскать меня на руках. Столько внимания ко мне не было за всю жизнь.
Может и правда, стоило бы остаться внизу и просто погулять по городу?
Когда, наконец, забрались, мне хотелось просто упасть в тенечке и не шевелиться. И больше ничего.
Чернушка лежала, греясь на солнышке, а вот Сполоха я не видела. И в небе тоже.
Патрик сам вышел к нам, помахал рукой.
— Рой! Кататься?
Подошел. Чернушка подняла голову, разглядывая нас.
Марко косился на Чернушку с опаской, но, рядом с Патриком немного расслабился. Патрик — человек.
— Сеньорита! Рад видеть вас! — Патрик улыбался, но даже я видела, что что-то не так. — Могу вас покатать на Чернушке сегодня. А Сполох чуть повредил крыло, ему нужно отдохнуть.
— Что случилось? — потребовал Рой.
— Да они с Китом не очень удачно полетали, — Патрик отмахнулся, словно это совсем ничего не значило.
— А Кит?
— Кит… — Патрик оглянулся через плечо. — Да вон он идет.
Рой немного выдохнул. Если уж «идет», то все не так уж плохо.
Хотя шел Кит заметно прихрамывая, прижимая к себе руку.
— А что с ним? — спросила я. — Упал? Что случилось?
— Да вроде того, сеньорита… Полетите со мной? Или вы собираетесь с Роем? А вам, сеньор, — он кивнул Марко, — я могу предложить чай, кофе или что-нибудь покрепче. Вон там, под навесом.
— А можно и мне чай? — попросила я. — Дорога тут у вас непростая, в гору. Я бы отдохнула немного. Можно?
Патрик глянул на Роя, тот кивнул.
— Конечно, сеньорита, — сказал Патрик.
Он наливал нам с Марко зеленого чая с лимоном, поставил миску с пирожками. А Рой разговаривал с Китом чуть в стороне.
Вначале мне показалось, Кит побрился налысо. Зачем? И только потом поняла, что волосы, по большей части, сгорели. Ожег на затылке, шее, и ниже наверно, тоже.
— Да что-то у них там вышло не то, — хмыкнул Патрик, — и Сплолох на него огнем, с перепугу, дыхнул. Ничего, драконы огнеупорные. Подпалило, конечно, парня слегка, но ничего ему не будет. А волосы — отрастут.
Я видела, как Рой заставил Кита повернуться, и что-то щупает у него на затылке, Кит морщится.
— Это вчера, да? — спросила я.
— Да, — Патрик вздохнул. — Не нравится мне все это, если честно.
— В момент трансформации что-то пошло не так? — неожиданно спросил Марко.
Патрик так странно на него посмотрел, с подозрением.
— Я не видел, — сказал он.
— Я только ни разу не слышал, чтобы такое случалось с драконами, — сказал Марко. — Мне казалось, с драконами вообще невозможно. А у нас бывает. Кит на головную боль не жаловался в ближайшие дни?
Патрик поджал губы, глянул на меня и снова на Марко.
— А вы кто, сеньор? — спросил он.
— Я просто ее друг, — пожал плечами Марко. — А так центурион Марко Лусьяни, пятая центурия седьмой когорты третьего легиона.
Он ухмыльнулся, отхлебнул чай из кружки.
Третьего?
Рой говорил… Он же тоже был в третьем? Командовал. Если это вообще что-то значит.
— Значит, бывает… — Патрик задумчиво потер подбородок. — И часто?
— Сложно сказать. Об этом никогда не говорят прямо, и о большей части случаев все равно не узнает никто. Сами понимаете, если оборотень сдох на поле боя — никого не удивишь. А такие, как правило, не выживают.
— Вот настолько даже открыто… — не поверил Патрик, его лицо слегка вытянулось.
Марко кивнул.
— Говорят, лет двадцать назад такого не было. Может быть, только совсем уж единичные случаи. Не знаю, волки столько не живут. Но теперь — да, часто. Желающих у них, видимо, много, хорошо идет.
Даже не злость, холодная ярость в голосе, которую он безуспешно пытался задавить.
Они оба понимали — о чем говорят, а я…
Я изо всех сил старалась сопоставить.
Сознание уязвимо в момент перемещения, как и в момент трансформации…
— Марко… — я хотела спросить, но не понимала как. Да и вообще, уместно ли это.
Он глянул на меня так, что захотелось сжаться.
— А как это выглядит с той стороны, Пина? — довольно резко поинтересовался он. — Тебе не предлагали увидеть настоящую войну глазами молодого волка? Самой пробежаться и перегрызть кому-нибудь глотку? А? Кровь, смерть, азарт! Это же весело?!
Ярость.
Я… мне кажется, побледнела. Руки похолодели. Нехорошо вдруг стало. Так, что даже Патрик пришел мне на помощь.
— Ну, хватит. Пойдемте, покатаемся лучше, сеньорита, — сказал он, вставая. — А они тут пусть разбираются сами. Правда же?
Так примирительно.
— Ты хочешь сказать… — я смотрела на Марко, и мне нужно было время поверить. — Ты хочешь сказать, что Гильдия… что туристы, как я… и так тоже? Разве это возможно?
Марко скрипнул зубами. Поглядел в сторону Роя, сморщился. Вздохнул, словно понимая, что сболтнул лишнее.
— Ты не знала?
— Нет, — сказала я.
Такая вдруг слабость навалилась. Страшно. Маленькие пазлы начали вставать на свои места.
Туристы. Экзотический секс без последствий и ограничений. И война? Война тоже без ограничений? Только иначе.
— Да я тоже не берусь утверждать наверняка, — сказал Марко. — Свидетелей-то нет. Вот, может только Кит нам что-то расскажет.
Если Кит что-то и рассказал, то точно не мне.
— Сеньорита? — голос Роя вывел меня из оцепенения. — Сеньорита, у вас все хорошо?
Он не называл меня по имени даже в присутствии Марко, а уж так и подавно. Только «сеньорита» и на «вы», по протоколу.
Я посмотрела на него.
— Да…
— Так. Что тут было? — сказал Рой холодно. — Центурион?
— Да ничего, — Марко небрежно пожал плечами, хотя ему явно стало не по себе. — Просто обсуждали особенности туризма.
Рой подошел к нему почти вплотную, глядя сверху вниз, так, что Марко не выдержал, поднялся на ноги.
— Захочешь обсудить в следующий раз, обращайся ко мне, — сказал Рой.
— И что ты можешь знать об этом? — Марко изо всех сил старался расправить плечи, рядом с Роем ему было неуютно. — Это тебе не девочек по борделям водить без забот. Ты видел, как у парней срывает крышу, и они летят в самое месиво, словно вообще не соображая. Их не остановить. Ты может представить, как человек, которого ты знаешь всю жизнь, которому доверяешь, как самому себе, вдруг словно сходит с ума и вонзает когти тебе в спину? Больше не подчиняется приказам, никого не узнает… Можешь представить? Бешенство? И у тебя приказ — убивать таких сразу. Потому, что в любой момент он может…
Марко вдруг споткнулся на полуслове.
И ярость, еще мгновение назад, бушевавшая, вдруг разом схлынула.
— Иногда, гуманнее сразу убить, — сказал Рой. Спокойно, ровно так сказал.
И Марко сел на место. Его вытянувшееся лицо…
— Сеньорита, — Рой повернулся ко мне. — Пойдем, покатаемся, что ли. А то они замучают тут вас. Вы не слушайте их. Пойдем.
Он протянул мне руку.
И я протянула в ответ, почти машинально. Он помог мне подняться, повел за собой.
Я шла…
Он молчал.
Только тепло его ладони…
«Потому, что в любой момент он может оказаться предателем» — хотел сказать Марко. Но не сказал. Да что ты можешь знать об этом, центурион?
Рой смотрел только перед собой. Его лицо — совершенно спокойное. Но сам он — словно не здесь.
— Рой, — тихо позвала я.
Он повернулся ко мне.
— Как Кит? — спросила я осторожно. — У него серьезный ожог, да?
— Все нормально, — Рой покачал головой. — Киту страшно повезло. Может быть, это чутье Сполоха, может, его собственное чутье, но он молодец. Браслет только теперь не будет работать, но Кит и так справится, он уже взрослый. Я пока не знаю, чем это обернется, но… Все хорошо, Вера. Ожоги — это ерунда.
— Хорошо, — сказала я.
Рой чуть улыбнулся.
— Ты только сама не переживай?
Я мотнула головой. Попробуй тут…
Это ведь правда? — так и хотелось спросить. Чужую жизнь можно забрать без спроса? Не как у Пенелопе, по контракту, со всеми гарантиями. А вот так?
И о нем самом.
Как спросить?
— Рой, а можно вопрос? — тихо сказала я. — Когда ты сам летал в последний раз? На своих крыльях?
Его рука дрогнула.
— Давно, — сказал он. Помолчал. Наверно, и не собирался больше ничего отвечать, но передумал. — Семнадцать лет назад.
— Из-за этого?
Он остановился, повернулся ко мне.
— Давай не будем, Вера.
Я попыталась кивнуть, но поняла, что слезы… Губы дрогнули. Слезы, ручьем прямо, и не остановить…
— Вера… ты чего?
Он, кажется, растерялся. Не ожидал?
Чуть наклонился ко мне, заглядывая в глаза. И в его глазах, таких ясных, голубых, словно высокое небо, звенела тревога. Рой не понимал, что делать со мной.
— Ну, ты чего…
Он осторожно стер большим пальцем слезу с моей щеки.
Я всхлипнула и уткнулась носом ему в грудь.
Он замер. Даже дышать перестал. Потом чуть погладил меня по волосам.
— Вера…
Никогда не рыдала ни у кого на груди, разве что в самом далеком детстве. В подушку — сколько угодно, столько поводов было. Но вот так, когда тебя успокаивают, обнимают, пытаются жалеть… и я слышу, как взволнованно стучит его сердце.
Я даже сказать ничего не могла, просто рыдала.
Они ведь все смотрят на нас, и Марко, и этот Патрик, и его люди. Какая разница.
Я обнимала его, и чувствовала, как постепенно уходит все напряжение последних дней, словно вода. Легче становится. И он тоже расслабился. Обнял меня крепче, чуть поглаживая по спине, покачиваясь вместе со мной, так: «ш-шш, все хорошо». Никогда не думала, что это так удивительно, когда тебя обнимает такой большой сильный мужчина. Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую готовы от всего-всего защищать. Так вдруг тепло и спокойно.
И я как-то, поддавшись внезапному импульсу, благодарно потерлась о него щекой.
Он чуть дернулся назад. Нет, он все еще обнимал меня за плечи, вот только на полшага…
— Прости, — сказал виновато.
Его глаза совсем рядом, вот только сожаления в них нет ни капли. Только тепло и нежность.
Эмоции эмоциями, да? А против физиологии…
Я невольно хрюкнула сквозь слезы.
Он ухмыльнулся.
— Пойдем кататься уже, — потянул меня за собой. — А то совсем у тебя никакого отпуска, переживания одни.
— Ничего, — сказала я. — Зато впечатлений — на всю жизнь хватит.
— Лучше бы хорошие впечатления, а не все это.
Он вздохнул.
И вот тут я взяла и все испортила.
— Но ведь это несправедливо, Рой. Да, прошло много лет, но ведь наверняка можно что-то сделать? Найти свидетелей. Найти, в конце концов, того человека, который был…
— Вера!
Он резко дернул, развернул меня к себе. Его глаза потемнели, так внезапно и страшно. Даже лицо изменилось, стало совсем чужим.
— Так нельзя, — сказала я, уже понимая, что сейчас будет. Поздно.
— Хватит, Вера! — рявкнул он. — Чего тебе не хватает? Скучно?! Не лезь в это. Что тебе от меня надо?! Позарез нужно кого-то спасти и пожалеть? Волчонка своего пожалей, его все равно скоро убьют. Ко мне только с этим не лезь. Поняла?! Обойдусь и так. Хочешь, я голыми руками сдеру с кого-нибудь шкуру? Хочешь, оттрахаю тебя так, что до конца отпуска на ногах стоять не сможешь? Вон, хоть в тех кустах. Остальное — не ко мне. Хочешь? Может, успокоишься, наконец…
Он даже схватил меня за руку.
Конечно, я понимала, что он ничего мне не сделает. Но… черт!
Психанула в ответ.
Я так ему вмазала. Без слов, но вот прямо от души, со всей дури — пощечину! Так, что не только руку себе отбила, а просто онемело плечо, что-то хрустнуло.
А он даже не поморщился. Только замер неподвижно. Стиснув зубы.
Я развернулась и побежала прочь.
Ничего больше не хочу. Пошло оно все.
Марко догнал меня на склоне.
Пошел рядом. Молча. Ничего не говоря.
Потом, словно невзначай, взял за руку.
Марко… вот с ним-то так просто, он весь как на ладони и всегда знаешь, чего от него ждать. Никакого темного прошлого, никаких тайн. И он честно любит меня. И не боится ни любви, ни сочувствия.
— Не могу больше, — тихо сказала я.
— А сегодня на набережной вечером будут петь горные эльфы. Пойдем слушать? — так же тихо, осторожно, предложил он, словно прощупывая почву.
Горные эльфы!
Я шмыгнула носом.
Кивнула. Хотя никакие эльфы мне были сейчас не нужны. Но, глядя на Марко — как можно отказать?
Он тоже заулыбался в ответ, уже увереннее.
— Хорошо, — сказал он. — А то мне показалось, ты сейчас вообще домой убежишь. Насовсем. И я больше никогда тебя не увижу.
Если оглянуться, можно было увидеть, что Рой шел за нами. На расстоянии.
17. Вечер
На эльфов мы едва не опоздали.