Поджала ноги, обхватив руками колени.
Надо дышать глубже. Расслабиться. Все хорошо.
Нужно отдохнуть, а завтра уже разберемся. Там будет видно…
Очень долго пыталась справиться с собой. Ворочаться не хотелось — очень надеялась, мои переживания не видны со стороны…
Потом услышала, как Рой встал.
— Вера, — тихо позвал он. — Не можешь уснуть?
Он сел на кровать рядом.
Я замерла. На мгновение мне показалось… Нет, ничего не будет, конечно.
— Вера… ты просто удивительная девушка. Очень храбрая…
Он осторожно погладил мое плечо через одеяло.
Я шмыгнула носом. Не знаю, что сказать…
— Боишься? — спросил он.
— Нет. Просто уснуть не могу. Холодно.
За окном уже вставало солнце, но небо было хмурым, пасмурным.
— Холодно? — удивился Рой.
Да я понимаю, что тут вечно жара… но меня трясло.
Рой наклонился ко мне, дотронулся до моего лба губами.
— Температуры у тебя нет, — сказал он.
Я зажмурилась. Причем тут это? Мне плохо и страшно…
Тогда он молча сгреб меня в охапку, вместе с одеялом, чуть пододвинулся назад, чтобы опираться спиной о стену. Усадил на здоровое колено, обнял, чуть покачал из стороны в сторону.
Я прижалась щекой к его плечу.
— Сейчас согреешься немного, — шепнул он, укрыл получше.
У него на руках и правда было спокойней и теплее.
Закрыла глаза.
Рой молчал, лишь чуть-чуть гладил меня по спине, успокаивая. Я почти лежала у него на руках, слушая его глубокое ровное дыхание, его сердце… Немного расслабиться… наверно, именно этого мне и не хватало. Так хорошо, просто удивительно… Уютно.
Я и сама не заметила, как заснула.
24. День
Проснулась все так же, у Роя на руках, по уши закутанная в одеяло.
Марко… он стоял напротив, стараясь не смотреть на меня, словно ему неловко.
— Не буди ее, — шепотом говорил Рой. — Может быть, они еще не зайдут сюда.
— Я не сплю, — я сонно шмыгнула носом. — Что там?
— Там люди на улице, — сказал Марко. — Думаю, они пришли за мной.
Я тяжело вздохнула, попыталась вылезти из одеяла. Хуже работы, честное слово… Невольно подумала, что скоро домой… и как же оставлю их здесь?
— Ты можешь не разговаривать с ними, если не хочешь, — сказал Рой.
— Да? А потом они утащат Марко? Лучше уж разобраться с ними сейчас.
— У них могут быть настоящие свидетели, — сказал Рой. — Которые видели нас троих в городе. Отвертеться будет сложно, и уж тем более сложно убедить не забирать центуриона для разбирательств. Мы выиграли немного времени, отдыха и немного алиби для него, все успели прийти в себя. Но не уверен, что получится довести это до конца.
— Тогда его нужно спрятать, — я задумчиво закусила губу, оглянулась. — Он же может вылезти в окно? И сбежать. А мы, тем временем, пойдем, поговорим с этими людьми. Марко? Ты можешь?
— Да, — сказал он. Лицо такое серое, очень сосредоточенное, я его таким почти и не видела никогда.
— До Патрика и его драконов сам доберешься? — спросил Рой. — Встретимся там.
— Доберусь.
Шаги на пороге, и осторожный стук.
— Одну минуточку! — крикнула я. — Сейчас, только оденусь!
— Давай, — Рой кивнул на окно, и Марко не заставил себя ждать.
Это был безумный день!
Они мурыжили меня больше трех часов, и еще бы мурыжили столько, но я начала громко орать, что они и без того сорвали мне весь отдых! Я буду жаловаться!
Судя по тому, что жалоб они боялись — вышестоящее начальство не очень одобряет подобные игры. Уже интересно! И очень ценно. Потому, что если история с оборотнями и подменой поощрялась бы с самых верхов, то жаловаться можно было хоть до посинения.
Боялись. Гильдия большая… Значит, управа на них все же есть?
Каких только показаний и заявлений я не написала! Конечно, привыкла на работе к бумажной волоките, но это просто какой-то ад.
Очень боялась, что предъявят свидетелей, которыми все пугали. Но предъявили только одну бабку, которая долго голосила, как жуткий оборотень перекинулся прямо у нее под окнами, и как бросится…
— Узнаете его? В лицо, — поинтересовался Рой таким вкрадчивым низким голосом, что даже мне стало не по себе.
Бабка разом подобралась.
— Да где же его узнать-то, окаянного…
А еще Рой, не моргнув глазом, подтверждал любой бред, который я с перепугу несла, даже когда бред был совсем уж откровенный. Но его невозмутимое лицо давало любому бреду сто очков правдоподобности.
А еще, все показания я написала в двойном экземпляре и заставила их подписать оба, отметить, что приняли, забрала по одному себе. Пусть будет. И пусть не говорят потом, что этого не было. Да, я могу быть занудна и дотошна.
И заодно, при тактической поддержке Роя, заставила и бабку подписать, что узнать оборотня она затрудняется.
Волки и правда похожи — высокие, плечистые, темноволосые.
— С тобой страшно иметь дело! — усмехнулся Рой, когда нас наконец-то отпустили, пряча за пазуху всю кучу бумаг.
— А то! Обращайся.
Я постаралась улыбнуться, хотя больше всего хотелось упасть без сил.
— Буду иметь в виду, — сказал он.
Радовало, что он больше не пытался отстранить меня от всех дел и выгнать домой. Смирился? Понял, что я все равно не отстану?
Позавтракали мы тут же, так будет быстрее всего. Еще к Патрику надо, в горы, а это не самый легкий путь. И бегать до вечера на голодный желудок я, пожалуй, уже не выдержу.
Яичницу с беконом, тосты с сыром, кофе и апельсиновый сок. Стопку бутербродов с собой.
Больше всего я боялась, что Марко не доберется, что его перехватят без нас.
Официально пока ему предъявить было нечего, но поймать все равно могли.
Шесть ночей я здесь… Нет, мне, конечно, обещали продлить еще на три, но после всего, что случилось, я уже ни в чем не была уверена. Даже в том, что меня не выкинут просто так в ближайшие пять минут, сославшись на технические неполадки.
Несколько дней… И что дальше? Как же я буду жить, без всего этого? И никогда не увижу?
Мы шли по широкой улице вдоль побережья. Буйная зелень и солнце, запах нагретых камней и соленой воды… Такая красота, на самом-то деле! Только отдыхай! Шум города и едва уловимый шорох гальки. Пальмы и оливы.
— А знаешь, — вдруг сказала я, — здорово было бы остаться тут насовсем. Всегда мечтала жить у моря.
Рой даже споткнулся, но на ногах устоял.
— Здесь?
— Ну, или в другом похожем месте. Если бы не все эти сложности — тут так здорово!
Он остановился, повернулся ко мне.
— Я надеюсь, это просто шутка, Вера, а не прощупывание почвы? Это опасно.
— Опасно? Значит, возможно?
Рой молчал. Просто стоял передо мной, хмуро разглядывая.
— Ну? — сказала я, сердце вдруг забилось сильнее. — Если ты не расскажешь мне, я узнаю у других? Что такого? Мне просто интересно. Возможно, к пенсии…
— Вера, — он облизал губы, — если бы я не втянул тебя в эту историю, то… Возможно, да. Хозяин гостиницы, где мы ночевали первую ночь — из вашего мира. На самом деле, таких много. Вот только год назад моя клиентка, тоже на Карнавале, познакомилась с богатым землевладельцем с Ос-Кадарина, потом вернулась сюда уже сама, вышла за него замуж… не знаю, как там дальше сложилось. Но такое перемещение очень дорого обходится, и той девушке, насколько я знаю, оплачивал ее будущий муж. Так что, если у тебя нет на примете богатого землевладельца…
Он волновался. Совершенно точно волновался, говоря все это.
Значит возможно, и даже ничего сложного в этом нет. Ну, конечно… текилу и сигареты они тащат, так почему бы не перетащить людей.
Отчаянно волновался.
Если бы не вся эта история? Что? Он бы сам позвал меня?
— Понятно, — буркнула я.
Повернулась, пошла дальше по дороге. Он догнал.
Я вдруг поняла, что действительно хотела бы. Насовсем. Дома меня ничего не держит. Ни любимого человека, ни любимой работы, ни настоящих привязанностей… Там, дома, я все равно не смогу забыть, это не даст мне покоя.
Почему нет? Даже, думаю, денег мне хватит, я как раз копила на новую квартиру… Хороший бухгалтер нужен в любом мире, здесь уж точно. Своя специфика, конечно, но я быстро учусь. Не пропаду.
Если что — вернусь обратно.
Рой шел рядом молча, мне казалось, тоже что-то обдумывал.
— Вера, — сказал он осторожно, — сейчас не самое удачное время.
— Я знаю. Когда уляжется… Это просто мысли, Рой.
— Когда уляжется… — эхом отозвался он. — Если ты когда-нибудь надумаешь попасть сюда снова… если тебе дадут другого куратора, или его не будет вовсе… в той траттории, где мы ужинали, там будут знать, где меня искать, если что. Дай знать, хорошо?
— Хорошо, — едва слышно сказала я.
Хотелось спросить — зачем ему это. Но как спросить? Увидеться… мы так многое уже пережили вместе.
Не стоит загадывать.
На гору мы едва залезли.
Останавливались передохнуть дважды. И первый раз сдался Рой. Устал. Он почти не хромал, и я даже начала забывать… Он казался неуязвимым. Нечеловеком. Но, все же какая бы отличная не была регенерация, а спустя несколько часов — разодранная до кости нога не будет как новая. Я же видела, какое там было месиво, хоть и издалека. А дома потом он очень старался не показывать… Крови, вроде, не было. Но это не значит…
— Отдохнем, — предложил Рой.
И первый устроился в тени под оливой.
Я осознала только, глядя как пытается сесть — стараясь поменьше сгибать правую ногу, опираясь на руки… и руки слегка подрагивали.
Ему лежать нужно. Отдыхать еще несколько дней, а не бегать по горам. Человек бы месяц ходить совсем не смог, а то и больше. Если бы вообще выжил.
— Как ты? — спросила я. — Может быть, не стоило сюда идти…
— Все нормально, Вера. Сейчас, отдохну немного.
Облизал пересохшие губы.
Мне тоже не мешало отдохнуть.
Я села рядом. Так хотелось положить ему голову на плечо, но не решилась. Даже после того, как спала у него на руках. Все равно. Рой — не Марко, с ним все намного сложнее.
Да и не до того. Совсем.
Он сидел, глядя перед собой. У него лоб был мокрый от пота, и зрачки расширились, так, что голубые глаза казались почти черными. Очень больно? Я даже представить не могла.
— Болит? — спросила я.
Он кивнул.
— А у тебя нет какого-то обезболивающего? — спросила я. — Ведь было же? Зачем мучиться?
Он устало фыркнул.
— Есть. Но меня от него клонит в сон и реакция сразу падает. Если вдруг что — я просто не успею… Ничего, Вера, не бери в голову.
Чуть улыбнулся даже.
— Слушай, Рой… — я даже сама удивлялась своей наглости, но не спросить не могла. — Как же вышло, что ты признался в предательстве? Под пытками? Я не верю, что тебя можно пытками сломать…
Да, это слишком самонадеянно. И что я понимаю в пытках… по-настоящему.
Рой вздрогнул, едва не подскочил на месте. Не ожидал такого? Повернулся ко мне и долго молча смотрел. Очень долго. И адское напряжение первых мгновений сменилось почти покоем и безразличием.
— Любой сломается, — глухо сказал он. Но все так же смотрел мне в глаза, словно чего-то ждал.
Это не вся правда.
Я покачала головой.
Что-то дрогнуло в его лице.
— Зачем было отрицать правду? — сказал он, язвительно и горько.
Черт возьми, он ведь ни с кем об этом не говорил. Никто не верил ему.
Или всем было плевать.
— Ты не предатель, — сказала я. — Возможно, я не слишком хорошо тебя знаю, но это я знаю наверняка. Ты не мог. И ты не летал все эти семнадцать лет, потому, что сознание уязвимо в момент трансформации. А ты слишком хорошо знаешь, как это бывает. Это был не ты. Тебя подставили тогда, я не знаю причины, но… Рой, ты не предатель.
Он смотрел на меня… его глубокое, но такое неровное дыхание…
Молчал.
— Как же они сломали тебя? — сказала я.
Он тряхнул головой, словно приходя в себя. Глубоко вдохнул, собираясь с силами.
Отвернулся.
— Пытки можно перетерпеть, — сказал он совсем тихо, голос сухо царапнул. — Главное, убедить самого себя, что ничего с этим невозможно сделать. Это просто есть, и все. Можно орать, можно дергаться как угодно, главное забыть, что можно признаться и остановить. Поверить, что от тебя ничего не зависит. Я бы умер там, и это, наверно, было бы проще для всех. Не вышло. Они привели мальчика. Белобрысого такого, лет четырех, наверно, может, чуть больше, тощего и чумазого. Тино сказал, что купил его у нищих бродяг на площади… — Рой замолчал ненадолго, перевел дыхание. — Сказал: «Давай так, сейчас я буду делать с ним все то же самое, что делал с тобой. А ты посмотришь. Со стороны-то оно красивее. Остановишь, когда хватит. Погляди только, какой хороший мальчик. Он, наверно, совсем как твой. Сколько сейчас твоему? Пять? Было бы жаль, если бы с ним тоже что-то случилось…»
Голос сорвался. Рой запрокинул голову, прислонившись затылком к стволу оливы. Судорожно сглотнул, кадык дернулся. Вздох вышел почти всхлипом. И вдох-выдох.
— Ты испугался за Кита?
Рой кивнул, не открывая глаз. Провел ладонью по лицу.
— Да. И все… Решил тогда, что пошло оно… На кой хрен сдалось мне мое доброе имя, когда так… вообще не сдалось. Никому это не нужно. Сломался. Признался во всем, подтвердил все, что они хотели. И там, и потом на площади, перед всеми. Сказали — на колени встать — встал, сказали — сапоги им целовать и молить о пощаде… Да вообще плевать было. Так резко стало на все плевать…
Крепко-крепко зажмурился.
И я, все же, обняла его. Прижалась щекой к плечу.
Наверно с минуту он совсем не двигался, замер, пытаясь справиться с собой и с теми давними воспоминаниями, со всем этим.
Потом накрыл мои ладони своей, осторожно погладил. Чуть коснулся губами. Нет, в этом не было ничего интимного, только благодарность.
— Ты никому не говорил этого? — сказала я.
Он покачал головой.
— А Кит? Ему тоже? Ты ведь видел его потом?
— Нет. Не видел. Последний раз я видел Кита, когда ему было три года. Дома. Он был таким смешным, только-только начинал говорить. А потом я ушел на войну… а потом — вот уже сейчас. И все.
Почти двадцать лет не видеть сына? И так…
— Там на скале, когда мы были в первый раз, — сказала я, — Кит был так рад встречи с тобой. Он так волновался. Это нельзя не заметить… Он, наверно, много лет этого ждал. А ты…
— Я испугался за него. Понял, что он влез куда-то, и… — Рой вздохнул. — Я дурак, да, Вера?
— Да, — согласилась я, потерлась о его плечо щекой. — Еще какой дурак.
Он улыбнулся.
25. Вечер
Марко дожевывал четвертый кусок ростбифа, когда мы пришли. Здоровенный такой кусок, сочный, с кровью. Глядя на него, я отчетливо поняла, что хочу есть. Кит с Патриком тоже сидели за столом, нас, видимо, решили не ждать.
— Марко! — я была готова броситься ему на шею от радости.
Он выскочил из-за стола, шагнул ко мне, но вот обнять меня так и не решился. Потому, что рядом с Роем? После всего?
Главное, что он жив и добрался сюда! Значит, все будет хорошо. Сейчас мы что-нибудь придумаем.
— Рад, что ты здесь, центурион, — Рой кивнул ему.
— Я уж думал, вы сегодня не придете, — Патрик поднялся на встречу. — Садитесь за стол. Ужинать будете? Заодно обсудим дела. Я думаю, теперь это касается всех. И Киту есть, что рассказать.
Кит тоже дернулся было встать, но остался на месте, только напряженно вытянулся.
— От ужина я бы не отказался, — сказал Рой. — Да и от рассказов тоже. Давно пора разобраться.
Нас усадили за стол. Все под тот же навес на поляне, где всего-то несколько дней назад я сидела, пытаясь прийти в себя после полета, и грела руки… я тогда впервые заглянула Рою в глаза. Боже ты мой, словно в другой жизни, целую вечность назад. Пять дней…
— Весь ростбиф этот голодный волк у нас сожрал, — усмехнувшись, пожаловался Патрик. — Есть вчерашняя тушеная картошка с мясом. Будешь? А вы, сеньорита? У нас не слишком изысканная и разнообразная кухня, простая едва для своих… Еще есть пирог с грибами, вареные яйца, гусиный паштет, пудинг из кабачков. Булочки свежие… Даже не знаю, что вам еще предложить. Можно попросить повара, приготовить еще.