проходили так складно, как первые. Она не видела незнакомцев, Полуночница не
вернулась, но она все еще ударялась о ветки, обжигала пальцы, сжигала ужин, мерзла и не
могла уснуть ночью от холода. А потом она простыла и провела два дня, дрожа и кашляя.
Но версты летели под копытами Соловья, оставаясь позади. Они двигались все
южнее, повернули на запад, и Вася сказала:
– Уверен, что знаешь, куда ехать? – конь ее не слушал.
На третий день простуды Васи, когда она ехала, опустив голову, а ее нос был
красным, деревья закончились.
Точнее, появилась большая река между ними. Свет отражался от снега и слепил
опухшие глаза Васи, когда они добрались до края леса и огляделись.
– Наверное, это дорога для саней, – прошептала она, моргая, глядя на лед в снегу. –
Волга, – добавила она, вспомнив истории старшего брата. Берег с деревьями в сугробах
сменялся снегом в следах саней.
Вася услышала тихий звон колокольчиков, а потом из–за поворота появились сани,
нагруженные доверху. Колокольчики звенели на упряжи лошадей, незнакомцы ехали
рядом с ними и перекрикивались.
Вася потрясенно наблюдала за ними. Лица мужчин, насколько их было видно, были
красными и обветренными, бородатыми. Их руки в варежках уверенно сжимали поводья
лошадей. Кони были меньше Соловья, приземистые и с жесткой гривой. Караван поразил
Васю скоростью, звоном и лицами. Она жила в деревушке, где незнакомцы появлялись
редко, где она знала всех.
Вася проследила за санями. За деревьями в тумане виднелись огни. Она еще не
видела так много огней в одном месте.
– Это Москва? – спросила она у Соловья, быстро дыша.
«Нет, – сказал конь, – Москва больше».
– Откуда ты знаешь?
Конь опустил ухо, показывая превосходство. Вася чихнула. Все больше людей
появлялось на дороге, в этот раз всадники в алых шапках и с вышивкой на сапогах. Дым
висел облаками над скелетами деревьев.
– Подойдем ближе, – сказала Вася. После недели в глуши она хотела красок и
движения, лица и голоса людей.
«В лесу безопаснее», – сказал Соловей, но выглядел неуверенно.
– Я хочу увидеть мир, – возразила Вася. – А лес – не весь мир.
Конь поежился.
Она заговорила мягче:
– Мы будем осторожны. Если там беда, убежишь. Никто тебя не поймает, ты – самый
быстрый конь в мире. Я хочу посмотреть.
Конь стоял в замешательстве, и она добавила:
– Или ты боишься?
Это могло быть подло, но сработало. Соловей вскинул голову, в два прыжка оказался
на льду. Его копыта ударили по нему с глухим стуком.
Больше часа они ехали по дороге саней, дым манил впереди. Вася, несмотря на
браваду, переживала, что ее увидят незнакомцы, но на нее не смотрели. Люди голодали
зимой, так что не замечали того, что не было им необходимо. Один торговец со смешком
предложил купить ее хорошего коня, но Вася покачала головой и повела Соловья дальше.
Солнце висело высоко и далеко на бледном зимнем небе, когда они повернули на
реке и увидели перед собой город.
Он был не большим. Татары рассмеялись бы и назвали его деревней, даже москвичи
назвали бы его провинцией. Но он был больше всех мест, которые видела Вася.
Деревянная стена была вдвое выше Соловья, колокольня гордо возвышалась, голубая и
окруженная дымом. Вася уловила громкий звон.
– Погоди, – сказала она Соловью. – Я хочу послушать, – ее глаза сияли. Она еще
никогда не слышала колокол. – Это не Москва? – снова спросила она. – Уверен? –
казалось, город занимал весь мир. Она и представить не могла, что в одном месте может
быть столько людей.
«Нет, – сказал Соловей. – Город мал, как по меркам людей».
Вася не верила. Колокол зазвонил снова. Она ощущала запах конюшен, дым,
жареную птицу, запахи слабо пробивались из–за простуды.
– Я хочу войти, – сказала она.
Конь фыркнул.
«Ты его увидела. Все. В лесу лучше».
– Я еще не видела город, – возразила она. – Я хочу увидеть этот.
Конь раздраженно рыл снег.
– Немножко, – добавила она жалобно. – Прошу.
«Лучше не надо», – сказал конь, но Вася заметила, что он сдавался.
Она снова посмотрела на башни в дыму.
– Тогда подожди меня здесь. Ты только приманиваешь воров.
Соловей фыркнул.
«Точно нет».
– Я с тобой в большей опасности, чем без тебя! А если кто–то решит убить меня,
чтобы заполучить тебя?
Конь гневно оглянулся и укусил ее за лодыжку. Ответ был понятным.
– О, ладно, – сказала Вася. Она подумала еще миг. – Идем, есть идея.
* * *
Через полчаса капитан сонной группы стражей в городе Чудово увидел идущего к
нему мальчика, одетого как торговец, ведущего за собой крупного молодого коня.
Конь был только с веревкой вместо узды, был красивым, но шел неуклюже,
спотыкаясь о свои копыта на льду.
– Эй, малый! – крикнул капитан. – Что ты делаешь с конем?
– Это лошадь моего отца, – крикнул мальчик робко и с сельским акцентом. – Я иду
продавать.
– За такого неуклюжего много не дадут, да и поздно уже, – сказал капитан, конь
споткнулся снова, чуть не упав на колени. Но при этом капитан скользнул по коню
взглядом, отметил хорошую голову, спину и длинные чистые ноги. Жеребец. Может, он
произведет сильное потомство. – Я бы купил его у тебя, чтобы спасти от бед, – медленно
сказал он.
Мальчик покачал головой. Он был худым, среднего роста, не было ни намека на
бороду.
– Отец разозлится, – сказал мальчик. – Я должен продать его в городе, так он сказал.
Капитан рассмеялся, услышав, как Чудово назвали городом. Может, он был не
сыном торговца, а боярина? Ребенок из деревни? Капитан пожал плечами. Он уже смотрел
на караван за мальчиком и клячей, торговцы мехами торопили лошадей, чтобы добраться
до стен дотемна.
– Ладно, малый, – раздраженно сказал он. – Иди, чего ждешь?
Мальчик скованно кивнул и повел лошадь к воротам.
«Странно, – подумал капитан. – Такой жеребец, а всего с веревкой. Хотя он хромой,
так что чего ты ждал?».
Торговцы мехом подошли, толкаясь и крича, и он забыл о мальчике.
* * *
Улицы тянулись вперед и назад, такие же чужие, как лес без троп. Вся держала за
веревку недовольного Соловья, стараясь (плохо) выглядеть не впечатленной. Даже холод
не стирал запах сотен людей. Запах крови и зверей, резкий и гадкий, ее глаза слезились.
Тут были козы, там возвышалась церковь, колокол все еще звенел. Женщины в спешке
задевали ее, их головы были в ярких платках, торговцы пирогами совали ароматные
товары прохожим. Дым валил из кузни, молот был ответом колоколу, а двое мужчин
боролись на снегу, и зрители вопили им.
Вася шла мимо этого, заинтригованная и испуганная. Люди пропускали ее из–за
Соловья, который готов был бить их за то, что их задевали по пути.
– Ты нервируешь людей, – сказала она ему.
«Это хорошо, – сказал конь. – Я тоже нервничаю».
Вася пожала плечами и пошла дальше. Дороги были вымощены кусками бревен,
идти было приятнее по твердому. Улица тянулась мимо горшков и печей, пока не привела
к центральной площади.
Вася обрадовалась, тут был рынок, она видела такое впервые. Торговцы кричали о
своих товарах со всех сторон. Ткани и меха, медные украшения, воск и пироги, жареная
рыба…
– Стой тут, – сказала Вася Соловью, привязав его веревку к столбу. – Не давай себя
украсть.
Кобылица в голубой упряжи склонила ухо в его сторону и заржала. Вася задумчиво
добавила:
– И не заигрывай с кобылицами, хотя, наверное, ты не сдержишься.
«Вася…».
Она прищурилась.
– Я предлагала остаться в лесу, – сказала она. – Будь здесь.
Конь хмуро посмотрел на нее, но она уже ушла, радуясь, ощущая запах пчелиного
воска, глядя на медные чаши.
И лица – столько незнакомых лиц. Все новое кружило ей голову. Пироги, каша,
ткани и кожа, попрошайки и монахи, жены ремесленников мелькали под ее восторженным
взглядом.
«Вот это, – подумала она, – и есть смысл путешествий».
Вася была у прилавка торговца мехами, гладила пальцем соболиный мех, когда
поняла, что одно лицо смотрело на нее.
Мужчина стоял на площади, широкоплечий и выше ее братьев. Его кафтан слепил
вышивкой, часть скрывала шуба из белой шкуры волка. Рукоять меча в форме головы
лошади беспечно торчала из–за его плеча. Его борода была короче, рыжая, как огонь. Он
поймал ее взгляд и склонил голову.
Вася нахмурилась. Что сделал бы деревенский мальчик под задумчивым взглядом
боярина? Точно не покраснел бы. Хотя его глаза были большими и темными.
Он пошел по площади, и Вася увидела, что у него есть слуги: крупные мужчины,
раздвигающие толпу. Он смотрел на нее. Вася не знала, было ли лучше остаться или
убежать. Что он мог хотеть? Она выпрямила спину. Он пересек площадь, окруженный
шепотом, и остановился перед Васей у лотка с мехами.
Шея Васи покраснела. Ее волосы были стянуты под капюшоном с меховой
оторочкой, и поверх них была шапка. Она была бесполой, как буханка хлеба, но… Она
сжала губы.
– Простите, господин, – осторожно сказала она. – Я вас не знаю.
Он разглядывал ее еще миг.
– Как и я тебя, – сказал он. Его голос был приятнее, чем она думала, ясным и со
странным акцентом. – Мальчик. Твое лицо знакомо мне. Как тебя зовут?
– Василий, – сказала сразу Вася. – Василий Петрович, и мне нужно вернуться к коню.
Он смотрел с любопытством, и ей стало не по себе.
– Да? – сказал он. – Меня зовут Касьян Лютович. Поешь со мной хлеба, Василий?
Вася испугалась тому, что ей этого хотелось. Она была голодна, не могла отвести
взгляда от этого высокого боярина с блеском смеха в его глазах.
Она встряхнула себя мысленно. Что будет, если он поймет, что она девушка? Он
обрадуется? Разозлится? Лучше не думать.
– Благодарю, – сказала она, кланяясь, как делали крестьяне перед ее отцом. – Но мне
нужно добраться домой дотемна.
– А где дом, Василий Петрович?
– Вверх по реке, – сказала Вася. Она снова поклонилась, стараясь выглядеть
послушно, начиная переживать.
Темный взгляд отпустил ее.
– Вверх по реке, – повторил он. – Хорошо, мальчик. Прости. Я, похоже, спутал тебя с
другим. Бог с тобой.
Вася перекрестилась, поклонилась и убежала, сердце колотилось. Она не знала, было
ли это от его взглядов, или от его вопросов.
Соловей был недовольным, но стоял там, где она его оставила. Кобылицу оттащил ее
хозяин, и потому он был раздражен еще сильнее.
Медовое пирожное (купленное с прилавка, где от всего поднимался пар) вернуло
Соловью хорошее настроение. Вася забралась на него, желая уйти. Хотя рыжий боярин
ушел, его взгляд словно висел перед ее глазами, и шум города начинал давить на голову.
Она была почти у ворот города, когда оглянулась на яркую арку. За ней был двор
таверны, было заметно купальню.
Боль головы и холод Васи тут же отступили. Она с тоской смотрела на двор.
– Идем, – сказала она Соловью. – Я хочу искупаться. Я найду тебе сено и кашу.
Соловей любил кашу, так что хмуро посмотрел на нее, когда она слезла с него. Вася
смело вошла, ведя коня за собой.
Они не заметили маленького мальчика с голубыми губами, который отцепился от
тени зданий и убежал.
Женщина вышла из кухни, полная от запасенного летом и без части зубов. Ее лицо
было красивым как увядшая роза, что уже миновала лучшее время и желтела.
– Что тебе, мальчик? – спросила она.
Вася облизнула губы и заговорила смело, как мальчик Василий Петрович.
– Зерно и загон для моего коня, – сказала она. – Еду и ванну мне. Если можно.
Дама ждала, скрестив руки. Вася, понимая, что за радости чем–то нужно платить,
полезла в карман и дала хозяйке серебряник.
Глаза женщины стали круглыми, как колеса телеги, манеры сразу смягчились. Вася
поняла, что дала слишком много, но было поздно. Во дворе кипела работа. Вася повела
Соловья в маленькую конюшню (конюха рядом он не потерпел бы). Жеребец страдал,
ведь его для вида привязали к общему столбу, но его угостили еще одним пирожным и
охапкой сена, что с дрожью протянул конюх.
– Моему коню нужна теплая миска каши, – сказала Вася мальчику. – И не трогай его,
– она вышла из конюшни с уверенным видом. – Он кусается.
Соловей послушно прижал уши, конюх вскрикнул и побежал за кашей.
Вася сняла плащ в чистой кухне и села на скамейку у печи, греясь.
«Почему не остаться тут на ночь или три? – подумала она. – Я не спешу».
Еду приносили несколько раз: капустняк и горячий хлеб, жареная рыба с головой,
каша и пирожок, вареные яйца. Вася ела, и хозяйка прослезилась от голода растущих
мальчиков. Она дала Васе молоко с медом, пока пила пиво.
Когда Вася устроилась на скамейке, женщина похлопала ее по плечу и сказала, что
ванна готова.
Купальня была в двух комнатах, пол был из земли. Вася разделась в соседней
комнате, открыла дверь и жадно вдохнула тепло. В углу комнаты стояла круглая каменная
печь с горящим огнем. Вася плеснула воду на камни, пар поднялся скрывающим туманом.
Она опустилась на скамейку и закрыла глаза.
Тихий шорох донесся от двери. Вася открыла глаза.
Маленькое голове существо стояло на пороге. Его борода была как пар, обрамляла
красные щеки. Он улыбнулся, и глаза пропали в складках лица.
Вася следила за ним. Он явно был банником, хозяином бани, а банники были
добрыми, но быстро злились.
– Господин, – вежливо сказала она, – простите за вторжение, – банник был
удивительно серым, толстое тело было скорее из дыма, чем из плоти.
«Может, – подумала Вася, – в городах его не любят».
Или постоянный звон колокола напоминал людям, что банников не должно быть.
Это ее опечалило.
Но банник рассматривал ее в тишине маленькими умными глазками, и Вася знала,
что должна сделать. Она встала и вылила больше воды из ведра в печь, отломила
хорошую ветку березы и положила перед ним, а потом добавила воду на камни на печи.
Банник молчал, но улыбнулся ей, забрался на другую скамейку и лег в приятной
тишине. Его борода покачивалась с паром. Вася решила, что молчание – это разрешение
остаться. Ее веки опустились.
Минут через пятнадцать она уже потела, и пар оседал. Она собиралась облиться
холодной водой, но тут вопль злого жеребца пробил ее размякшие от жара ощущения.
Последовал грохот, словно Соловей врезался в стену конюшни. Вася вскочила.
Банник хмурился.
Шорох за дверью, а потом голос хозяйки:
– Да, мальчик с большим конем, но я не понимаю, зачем вам…
Тишина последовала после вопля хозяйки. Банник оскалил туманные зубы. Вася
была на ногах, шла к двери. Но она не успела поднять засов, в соседней комнате раздалась
тяжелая поступь.
Она была голой, дико озиралась в комнатке. Но дверь была одна, окон не было.
Дверь распахнулась. В последний миг Вася перебросила волосы вперед, чтобы хоть
немного прикрыться. Полоска света ударила по ее глазам, она стояла, потея, прикрытая
только волосами.
Мужчина у двери не сразу увидел ее среди пара. Он удивился, а потом обрадовался.
Вася прижалась к дальней стене, в ужасе, вопль хозяйки еще звенел в ее ушах.
Соловей шумел снаружи, криков стало больше.
Вася пыталась думать. Может, ей удастся оббежать мужчину. Голос в соседней
комнате и вторая фигура за ним ответили на этот вопрос.
– Так, – сказал второй, выглядя испуганно, но не недовольно. – Это не мальчик, а
девица, если не водная нимфа. Будем проверять?