— Войдите!
* * *
— Мне нужны ответы, Светлейшая.
Повторил Сфайрат свою просьбу. Разговор поначалу не складывался, первые секунды они вообще ничего не говорили друг другу. Сфайрат стоял в дверях, женщина у стола. Они как будто бы оценивали, глядя друг на друга в тусклом освещении кабинета.
Сфайрат решил было, что свет приглушили намеренно, чтобы на ее лицо падало как можно больше теней. Все, чтобы только он не смог понять о чем она думает. Затем он отбросил эти мысли в сторону. Она бы не стала принимать его, если бы не была настроена на разговор.
Он рассматривал ее, отмечая, что и она не обладает высоким ростом, такая же темноволосая, но светлоглазая. Сфайрат не стал приглядываться к ней, оценивать магический потенциал по двум причинам. Первая причина, она наверняка защищена. Вторая, это сразу настроит ее на враждебный лад.
— Почему я должна помогать тебе, дракон?
Обезличенное обращение немного отрезвило его, напомнило ему о хороших манерах о которых он напрочь забыл, увлеченный захвативший его эйфорией и нетерпением. Сфайрат исправился, представляясь, не напирая на имена и титулы. Это не нужно. Она уже знает кто он. Он же не хочет произвести на нее впечатление родовыми заслугами и никому не нужными здесь титулами, которые, к слову сказать, ему теперь не принадлежат.
“По-большому счету надо бы!” — протянул дракон, решив проявить вдруг откуда не возьмись взявшийся снобизм.
“Не надо, в свое время она принимала у себя королей. Она и сама не так проста, как кажется, может статься и так, что я мальчишка для нее.”
Дракон ощерился. Он отвык от того, чтобы его звали мальчиком, привык что он давным-давно взрослый и никто не обращается к нему подобным образом, даже он сам, про себя.
— Йасейша Араэнере, — проговорила она просто, наконец усаживаясь за стол, поправляя юбки платья.
Фэйт ощутил, как по нему скользнула тень разочарования.
“На что ты надеялся? Что она толкнет речь в которой ты узнаешь всех ее родственников до десятого колена?! Признаю, это было бы неплохо.”
Женщина тем не менее продолжала говорить, так же просто, но несколько устало. Она еще не ложилась спать и поэтому чувствовала себя немного вымотанной.
— Светлейшая и Мудрейшая, настоятельница Храма Бури, правящая плато Ветров, местные часто зовут меня Милостевейшая.
Слух Сфайрата зацепило слово “местные”. Было ли это случайной оговоркой? Скорее всего. Он заметил, как женщина на какую-то долю мгновения замедлилась, но потом подняла к нему свое лицо и улыбнулась.
— По-моему они просто не знают моего имени, — пошутила она, взглянув в сторону узкого окошка.
За ним света белого не было видно, так бушевало море.
— Почему я должна помогать тебе, ар Хелл?
Повторила она свой вопрос, наконец повернувшись к нему. Одним лишь взглядом, она показала ему на темное кресло рядом со своим столом, которое тут же “опомнившись”, словно устыдившись своего затрапезного вида, заиграло блеском черненого золота по краям ручек и спинки.
Сфайрат медлил. Он пока не видел ни одной причины из-за которой эта женщина была бы согласна помочь ему. Озарившее его знание не говорит ни о чем, кроме того что это его догадка.
— Я прошу о помощи не ради себя.
Фэйт остался стоять в двери. Он не сядет, он останется стоять здесь. Он пришел просить ее не о деликатном деле. Ему нужна правда, ему нужна помощь. Ему нужна Тханна, но она в последнюю очередь.
— Я пока вижу иначе.
Она подняла с заваленной бумагами поверхности стола светлое узкое перо, покрутив его в руках, и поставила его в пустой стаканчик для письменных принадлежностей, затем выудила откуда-то еще одно, на этот раз голубое, пышное, но и это не угодило ей, отправившись вслед за гусиным.
— Ты просишь ради себя, ради своего имени, ради его хвоста, что у тебя отсекли. Я знаю кто ты и чем пожертвовал ради друга.
Сфайрат вздохнул. Эта женщина тоже не боится его. Он чувствует, что рядом с ним равная.
Что чувствуют рядом с ней простые смертные? Этого ему никогда не узнать, но это не важно.
Боялась ли его Тханна? Нет, но тогда он списал эту особенность совсем на другое, можно сказать не обратил на это внимание. Тогда у него были совсем другие интересы. Сейчас же он чувствует, что это еще один знак и ему ни в коем случае нельзя уходить отсюда с пустыми руками.
Что он может предложить ей взамен? Золото?
Он оглядел богато установленный кабинет. Нет, не искрилось в нем ничего и не сверкало от золота и драгоценных камней.
В нем было все, что только может пожелать себе ученый: многочисленные приборы и хрупкие приспособления. Какие-то из них движутся, отмеряя время, роняя на свои чаши, в колбы и реторты песчинки и капли, выпуская тонкие струйки газа полученных веществ. За стеклом, покрытом тонкой радужной пленкой скрывается целая армия склянок, флаконов, коробочек и шкатулок с химическими ингредиентами.
От пола до потолка высятся полки с книгами разнообразной толщины, в кожаных переплетах, чьи корешки украшены тонкими полосками уже поблекшего металла, где-то инкрустированные поблескивающими камешками, а также тубусы, в которых принято хранить ветхие свитки.
Сфайрат уверен, что это еще не все, это лишь малая часть того чем богата эта женщина.
— Да, ар Хэлл, — улыбнулась Араэнере, играя перьями. — У меня есть всё.
Тогда, может быть предложить ей безопасность Тханны? Поручиться, что ничего не случится с ней? Нет, он не может и в этот раз говорить за Рэндалла.
“Можешь!”
“Нет, я не могу поручиться за Рэндалла, я не могу отвечать за всех драконов вместе взятых!”
Нет. Этого пообещать он ей не в силах. Он не может ручаться за весь мир.
— Я могу пообещать тебе безопасность Тханны…
Слова идут с трудом. Он на этот раз не может ручаться за Рэндалла. Фэйт не слышал его мысли, касающиеся Тханны. Друг старается не думать об этом, видимо он уже решил что-то для себя. Но Сфайрат, не давече, как сегодня чувствовал, что друга одолевает ярость и бессильная злоба. Еще неделю назад, он мог бы сказать, что Рэндалл вспоминает о тех временах, о погибшей для всех женщине с тоской и даже с нежностью, но только не сегодня.
— Она уже в безопасности, — обрывает его Араэнере, к его немалому облегчению. — Зачем мне это?
Говорит она беззаботно, изредка поглядывая на него. Сфайрат понимает, что она ждет чего-то определенного, только еще не может понять чего.
— Ну же! Дракон! Разве о многом я прошу тебя?
“Туманная фраза. Чего она хочет?”
Прозрение приходит внезапно. Сфайрат понимает о чем она просит и не верит этому.
“Так просто? Всего лишь?”
Он все же проходит к столу, возвышаясь над ним, над женщиной, что медленно, разглядывая его, поднимает к нему свой ясный взгляд. Ее глаза на мгновение полыхнули голубым светом, прежде чем она моргнула и все успокоилось.
Что еще ценится в этом мире наравне, а иногда больше чем золото и самоцветы? Что хочет получить тот у которого есть все? Знание. Это можно назвать женским любопытством. Это можно назвать интересом к чужим историям.
Она — женщина и по природе своей любопытна.
Красива ли их история с Вэл? Сфайрат не знает.
Фэйт очень не любит этого: он не сторонник того, чтобы посвящать кого-то в дела семьи и в подробности личной жизни. Всегда есть исключения и как правило они зовутся близкими друзьями.
Сейчас, он собирается поступить именно таким образом. Он собирается рассказать посторонней для него женщине о своей находке, о Вэлиан.
— Позволь мне рассказать тебе историю, — он взялся за спинку кресла и переставил его прямо напротив нее, — после, ты решишь сама для кого на самом деле я стараюсь.
Араэнере сложила руки на столе, скрестив пальцы в замок, но не надолго, вновь взялась за пушистое розовое перо. У нее не получалось быть абсолютно невозмутимой, безучастной ко всему.
Сфайрат тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.
“Главное начать, а там посмотрим!”
И он рассказал ей все: начиная с первого дня знакомства с Вэл, с момента их встречи, заканчивая событиями вчерашнего вечера и этой ночи.
Араэнере молчит, ничего не отвечая.
“Она улыбается!”
Точно. Она улыбается и смотрит куда-то вдаль, но тут же выдыхает, очень грустно.
— Чем я могу помочь тебе?
Она жмет плечами. История дракона и эльфийки чудесна и пусть мужчина многое упустил, но она, как любая женщина способна представить некоторые недосказанные моменты.
— На мой взгляд ваша проблема в том, что вы должны сесть и поговорить, четко определить границы вашей личной и профессиональной жизни, когда вы не в месте.
“Сеанс психотерапии? Как мило! Но мы не за этим пришли, не так ли?”
— Я хочу понять что происходит. Я хочу знать зачем им понадобилась Вэлиан и как она связана со всей этой историей с живыми трупами. Я не хочу, чтобы она исчезла.
Ему кажется, что дело в этом.
— Я не хочу, чтобы она закончила свою жизнь вот так, в Храме или в..
Араэнере качает головой, перебивая его. Она все еще вертит в своих руках пышное перо, поглаживает его и вновь распушает.
— Никак!
Фэйт приподнимает бровь, не такого ответа он ждет от нее. Но Араэнере смотрит на него так прямо и открыто, кивая, подтверждая свои слова.
— Моя история, за твою, Милостейвейшая.
— Дракон, я знаю о чем говорю. Вэлиан и тьма, что таится в эльфах из богатых семей — два совершенно разных и почти что не связанных друг с другом события.
— Я хочу знать историю Вэлиан и это “почти что”, - настаивает он.
Сфайрат не готов удовлетвориться услышанным, не готов успокоиться и пойти прочь, насвистывая веселый мотивчик, радостный от такого простого и успокаивающего объяснения.
— Ты уже знаешь ее, — она жмет плечами. — Я знаю чуть больше тебя.
Она пожимает губами, недовольно, но потом выражение ее лица меняется на скучное, она говорит об обыденности. Эльфы, подобные Рихаррду, не редкость.
— Рихаррдлейн воспитан так и по природе своей закрыт. Он не спешил посвящать меня в подробности дел своей семьи.
Сфайрат еще раз оглядывает помещение. Не может быть, что все это настоятельница насобирала благодаря пожертвованиям храму и, как плату за все те услуги что она оказывает своим клиентам. Тогда они должны быть принцами или королями. Сплошь и рядом.
“Хочет сказать, что Эльсвандил, что приютил ее и явно благоволил ей, поощряя ее деятельность, не поделился с ней этой историей?”
“Может быть. Королю не обязательно делиться государственными делами.”
“Не обязательно, но иногда хочется разделить бремя забот с кем-то кто не станет распространяться, выслушает и может быть даст мудрый совет. Почему этим кем-то не может быть она?”
Он не станет говорить ей этого. Ведь скажи он ей все это и можно тут же подниматься и уходить. Он не добьется ничего своей грубой прямотой.
— Но он приводил Вэл, когда она была маленькой, сразу после убийства ее матери?
Араэнере кивает.
Она помнит тот день очень хорошо, хотя он не отличался чем-то особенным. Ее юная пациентка была вполне здоровым ребенком, шумной и неугомонной, а в зале тихой и очень серьезной. О! Этих внимательных детских глаз Араэнере не забудет никогда, но в ней не было ничего экстраординарного. Уже тогда было ясно, что она станет магом: сила проходила через нее потоками, пронзала ее, задерживаясь яркими вспышками. Как у всех тех кто должен был стать магом.
— Да, спустя какое-то время. Он был тогда очень напряжен. Я знаю чего он ждал, он думал, что в Вэлиан окажется тьма, та которой отец Эльсвандила наградил многих эльфов в своей безудержной тяге к экспериментам и патологической тягой к могуществу.
Сфайрат задумался, вспоминая как звали властителя некогда единой империи темных эльфов.
— Сэтрхаим?
— Да, — Араэнере всегда избегала его, не любила произносить вслух имя этого жестокого правителя. — Он был безумен, как и все те, кто занимается наукой.
Йасейша растягивает губы в грустной улыбке. К безумцам можно легко причислить и ее. Она часто ловит себя на этой мысли, когда отвлекается от многочасовой работы, забыв обо всем, потеряв счет времени.
— Особенно те, что связаны изучением живых существ. У Сэтрхаима была власть, сила и безграничные ресурсы.
Йасейша, в отличие от уже почившего монарха, никогда и ни за что не стала бы экспериментировать на живых существах. Она рада, что нет в ее руках безграничной власти, ибо она развязывает руки, способна привести к большим бедам и к горю, трагедиям.
Но дело не только в этом, когда-то и она сама оказалась по ту сторону эксперимента, когда-то она сама лежала на холодном каменном столе, билась в агонии от пронзающих ее тело разрядов, что оставили следы на ее теле.
— Это как это связано с фаэдир?
Араэнере помимо воли содрогнулась. Она молчит какое-то время, решая стоит ли посвящать молодого дракона в историю многовековой давности. Его народ издавна противостоит этой могущественной крылатой расе и пока проигрывает в этой войне.
В свете сотворенного Тханной, у него есть все причины желать поквитаться с ними. Тогда, все с самого начала было подстроено фаэдир и цель у императора, его жен, магов и советников была лишь одна — получить контроль над миром людей. Впрочем, об этомм дракону говорить не обязательно. Он должен был понять это самостоятельно, теперь особенно, когда выяснилось что Тханна жива.
— Ты ведь знаешь, что об их происхождении практически ничего неизвестно.
— Да, ходят слухи, что Амаэль приказал уничтожить все записи, свитки и книги, что так или иначе упоминали бы о них.
Сфайрат пока не понимает, как связаны крылатые с тьмой, кроме того что противостоят ей веками. Но связь между ними есть, он чувствует это.
— Да, я тоже слышала об этом и знаешь, это не лишено правды. Несколько книг, где присутствовало более-менее полное описание фаэдир пропало из моей библиотеки. Я никак не могу найти их.
Сфайрат приподнимает брови. Не думал он, что в храме есть место воровству.
— Я знаю кто стоит за этим и пока закрываю глаза на это. Книги давно прочитаны мной и хранятся здесь.
Она касается своего виска кончиком указательного пальца, растягивая губы в некой улыбке.
— Ты не боишься, что найдутся те кто захочет отобрать у тебя это знание?
— Может быть, но пока они не пытались сделать этого.
Араэнере замолкает на мгновение. От ее народа не осталось ничего. Она последняя, забытая. Какое им дело до той, что сидит безвылазно в своем храме, лечит и потрошит трупы? Разве могут они знать что она та самая, одна из немногих что спаслась когда-то?
— Сегодня, таких кощунственных речей уже и не услышишь. Существует теория, что фаэдир были сотворены. Говорят, что они всего лишь чья-то злая шутка, результат эксперимента и предками их являются люди.
Люди? Да, они похожи на них, если бы не крылья. Люди?!
— Но с кем? С кем надо было скрестить их, чтобы получить такое?
Они ведь не монстры, не уроды, если говорить о внешности.
— Если вспомнить все то, что я читала, то скорее всего со всеми.
Она видит его сомнения.
Араэнере поднимается и проходит к книжной полке, но тянется не к книгам, а наоборот очищает стол под ними, смахивая находящиеся предметы в сторону. Вещи не падают, не разбиваются, ударяясь о пол, а повисают в воздухе. Она протирает шероховатый стол ладонью, отряхивая руки друг о друга, поворачиваясь к нему, приглашая его присоединиться к ней. Ей надо показать ему, чтобы он поверил ей, а не посчитал ее слова за выдумку. Лампы над темной поверхностью стола ярко вспыхивают, в их стеклянных темницах играют, томятся существа наподобие того, которое он видел в своей квартире.
— Не все книги помещаются на полках, на все свитки можно спрятать в складках шеллы.
Сфайрат смотрит на каменную столешницу, что испещрена знаками и числами, на ней изображены рисунки существ, круги и символы в них и за ними.
“Как жаль, что Вэлиан нет рядом. Наверняка, ей это было бы интересно.”