А генерал Хебрис полный идиот, раз вздумал преследовать их во время дождя. И странно было уже то, что генерал знал об этой дороге. Наводило на мысли, что вояка, как и мастер Лиам, не брезговал промышлять контрабандой.
Но, очевидно, генерал сам никогда не видел, что такое ливень в мертвой пустыне. Ничего, увидев однажды, запомнит на всю жизнь. Если выживет, конечно.
Мрачно усмехаясь Берт гнал, петляя в узких проходах скальной гряды, затягивая в эти ходы преследователей. Сейчас все зависело силы и выносливости их лошадей. И от Божье милости, конечно.
Сто раз успев пожалеть, что давно уже не владеет былой магической силой, Берт мог теперь только молиться. Не за себя. Менее всего Берта волновала собственная судьба. Девушка. Как спасти ее, вот единственное о чем думал он в этот момент.
Он потому и усадил Изольду на своего коня, его не надо было подгонять, сам следовал за хозяином. Невзрачный и не слишком крупный, степной жеребец Берта был адски вынослив. Мог не сбавляя скорости нестись как ветер хоть весь день. Неприхотливый, преданный, умный, хитрый. Настоящий друг для одинокого рыцаря.
К сожалению, вторая лошадь такой выносливостью не обладала, и Берт понимал, что нужно пошевеливаться, пока у нее еще есть силы.
А ливень набирал силу, как-то резко стемнело, струи с небес хлестали не хуже плетей, молнии били вокруг. В скальных распадках уже потекли первые ручьи, скоро они превратятся в ревущие потоки, сметающие все на своем пути.
Они все еще петляли клак зайцы, уводя преследователей деальше и дальше. Однако, когда молния в овчередной раз ударила совсем рядом. Бтерт решил - пора. Что-то выкрикнул на гортанном языке степняков, перекрикивая шум бури, конь мгновенно вильнул к нему и пошел рядом. Бросив поводья, Берт на полном скаку перескочил на круп своего жеребца, за спину Изольде. А потом, заложив длинную дугу, понесся к тому месту, с которого начинался спуск к переправе.
Люди Хебриса наконец разгадали его маневр. И теперь во всю прыть гнали следом, растянувшись длинной цепочкой по каменистой пустыне, по которой уже начинали течь дождевые реки.
Но у них не было таких коней.
***
А стихия уже разошлась в полную силу, ливень стоял почти непроглядной стеной. И когда они подскакали таки к узкому проходу, ведущему вниз, к переправе , Берт увидел, что дороги нет. Точнее, она превратилась в несущийся по склону бурлящий на перекатах ручей. Верхом им не пройти. Конь сломает ноги о скрытые под водой камни.
На принятие решения были даже не секунды, времени не было вовсе. Осознание кольнуло болью в сердце.
- Я найду тебя! Слышишь! - крикнул он коню на том языке, на котором они понимали друг друга.
Бросил поводья и спрыгнул наземь, во мгновение ока стащив с седла Изольду. Хлопнул коня по крупу, отгоняя в сторону. А потом, обхватил девушку и прыгнул в ручей.
***
Боже, как ей было страшно все это время...
Но все же Изольда ни на минуту не теряла веру в своего рыцаря. Потому что он сказал ей верить. Словно ее вера придаст ему силы.
В первый момент, когда Берт потащил ее в воду, у девушки был шок. Думала, пришел их смертный час, но, потом страх как-то прошел, уступая место сумасшедшей надежде. Не может быть все так плохо, надо просто выдержать. Выдержать!
Сейчас их несло бурлящим потоком вниз по склону, словно в гигантский изломанный водосточный желоб. Точнее, несло Берта, а ее он старался держать над водой. Вообще-то, над водой понятие растяжимое, потому что вода была везде. Лилась на них тугими струями сверху, и ревела перекатами внизу. И все же, он держал ее на вытянутых руках, принимая на себя все удары.
Спуск казался бесконечным, а позади погоня. Но если они успеют пересечь реку... Если...
Последний перекат - и их наконец выбросило на скользкий от дождя каменистый берег.
***
В обычное время неширокая горная река Шил напоминает наполовину пересохший ручей. Перекаты, заводи, стремнины, пороги, водопады - все это выше и ниже по течению. А тут в это время года ее можно перейти в брод по камешкам и не замочить ноги. Но добраться до этого брода со стороны мертвой пустыни сложно - отвесные скалы. Только в одном месте крутой спуск.
И дожди в мертвой пустыне бывают редко, Берт слышал, что примерно раз в двадцать - тридцать лет. А на этот раз с последнего дождя не больше пятнадцати лет прошло. Природа как специально для них расстаралась.
Вода в реке быстро поднималась, стремительно неслась по руслу, таща за собой бревна и камни. Самоубийство лезть в этот поток. Но оставаться на берегу верная смерть - скоро тут все захлестнет к чертовой матери.
Берт глянул назад, наверху скалы толпились фигурки, вроде не пытались последовать за ним, но кто знает, что у них на уме. Смерил взглядом расстояние, до другого берега было метров десять. Вода все прибывала и на стрежне уже закручивалась бурунами.
Подхватил Изольду на руки. Он сможет.
И шагнул в поток.
Глава 17
Когда Берт снова подхватил ее на руки и ступил в стремительно несущуюся реку, Изольде стало страшно по-настоящему. Воды оказалась ему выше колен, и каждый шаг давался с трудом. Она чувствовала, как дрожат его ноги. Вслепую нащупывать дорогу по каменистому руслу нелегко, а река все поднималась, таща по дну крупные голыши.
- Берт, опусти меня, тебе же тяжело, - взмолилась она, видя, что ему трудно.
Он только мотнул головой, упрямо продвигаясь дальше. Казалось, другой берег совсем близко. Однако поток становился все многоводнее, теперь вода поднялась ему до бедер, и уже довольно долгое время не удавалось продвинуть ни на шаг.
- Берт! Опусти меня! - крикнула Изольда.
- Нет.
И все. Как отрезал. Непреклонная решимость, написанная на его лице, заставила ее умолкнуть. Вместо того, чтобы отпустить, он наоборот, поднял ее выше.
Этот путь сквозь стремительную горную реку казался Изольде сплошным адом. Но в этом аду, ревущем вокруг, существовала только воля мужчины, что держал ее на весу над водой.
Десять метров пришлось преодолевать колоссально долго, потому что вода все прибывала и прибывала. Каждый шаг давался с огромным трудом. В какой-то момент Берт надолго застрял на самой стремнине, там, где вода была ему по грудь. Но даже тогда он не опустил рук, а поднял ее над головой.
Изольда и сама не понимала, что кричит что-то и рыдает. Вот теперь страшно! Теперь!
Все-таки, наверное, это было чудо, потому что их не унесло потоком. Вокруг пенились волны, неся крутящиеся бревна, но он стоял в самом центре потока, словно врос в дно. А потом медленно переставляя ноги, шаг за шагом стал выбираться наружу.
На самом деле, возможно, прошло всего несколько минут, а Изольде показалось, прошла целая жизнь.
Все также продолжая держать ее на руках, Берт выкарабкался на берег. Короткий, буквально в несколько секунд отдых. А потом, несколько раз натужно выдохнув, побежал ускоряясь с каменистой отмели, залитой сейчас широко разлившмся потоком, к краю леса.
В том месте прибрежная галька выходила к стенке русла, довольно высокому, метра три, овражистому берегу, с которого свисали переплетенные корни деревьев. Полоски выше человеческого роста на стенках русла как раз и показывали, какого уровня достигали прошлые половодья.
Цепляясь одной рукой за корни, а другой продолжая прижимать ее к груди, рыцарь из последних сил взобрался на скользкий, размытый дождем глинистый берег. А там дерн. Скользкий мокрый, но более надежный. Дыхание давно уже вырывалось у него с рычанием и хрипом, но Берт продолжал бежать дальше вглубь леса. Как будто знал, что будет дальше.
И не ошибся.
Внезапно сзади послышался шум и грохот, а потом громкий всплеск. Он на миг остановился, оглянувшись назад. И тут Изольда увидела, как огромный кусок скального берега в том самом месте, где они спустились сполз, осыпаясь обломками скал в реку.
Вода мгновенно поднялась и перехлестнула за пределы русла. И что за месиво там сейчас творилось, подумать страшно. Изольда невольно ужаснулась, на скале же люди, солдаты, бандиты, не важно.
Но главное, что они по счастью они уже были вне досягаемости.
Развернувшись к страшной картине спиной, ее рыцарь упрямо побрел дальше вглубь леса. И только найдя более или менее приличное укрытие от дождя, позволил себе остановиться.
Выбрались.
***
Он давно уже вышел за переделы всех своих возможностей. И только воля, сознание того, что на нем ответственность, не давала сдаться. И почему-то мысль, что совсем не здесь и не сейчас им с Изольдой предстоит умереть, а наоборот.
Жить.
Он стоял по грудь в бешено несущейся горной реке, а вместо воды вокруг видел сады Илтирии. Парящие в воздухе бело - розовые лепестки цветущих деревьев. Чувствовал одуряющие ароматы весны, теплый ветер своей родины.
Показать все это Изольде. Обязательно показать. И еще многое другое, о чем он на двадцать лет забыл.
Но сначала надо было выбраться.
И даже, когда не осталось никаких сил, это давало силы двигаться дальше.
Выбраться. В безопасное место.
А потом на минутку закрыть глаза.
Только на минутку. Передохнуть...
***
Ливень уже прекратился, на короткое время небо расчистилось и, кажется, даже выглянуло солнце, но очень ненадолго, потому что сразу наступил вечер. Который вот-вот грозил перетечь в ночь.
А Берт все лежал неподвижно. Не открывал глаз и не подавал никаких признаков жизни. Холодный.
Только тихое дыхание давало понять, что он не...
Изольда давно уже выплакала все слезы, проклиная себя за беспомощность. В мокрой одежде было холодно, ее бил озноб, но она не чувствовала в тот момент холода. Потому что...
Господи... КАК ей было страшно, что он умрет!
Господи...
А в быстро сгущавшихся вечерних сумерках шевелились какие-то тени, ей мерещились звуки, движение. Кругом ведь лес, а в лесу звери. И как тут не подумаешь, что мертвая пустыня может быть лучше всего...
Когда поняла, что шорохи и глаза ей в темноте не мерещатся, попробовала растолкать Берта, но тот ни на что не реагировал. Но вроде бы стал дышать глубже. А еще, боялась, что у него начнется жар. Потому что теперь кожа его стала теплей.
Костер, нужно развести костер!
Но только нечем. Хотя бы раздеть его, снять мокрую одежду и завернуть в сухое. Но тоже не во что...
Девушка снова тихонько заплакала.
Но тут шорох и царапанье когтей раздались совсем рядом, и недалеко от их убежища раздался вой. Изольда аж взвилась. Выхватив из ножен на поясе те парные клинки, что подарила ей Бейли (вот надо же, в таких предрягах побывали, а не потерялись, это же просто чудо какое-то!), громко закричала в темноту и встала, закрывая бесчувственного Берта собой.
***
Из глубокого сонного небытия его вытащил крик.
Кричала Изольда, ей было страшно, и это заставило его проснуться.
И вовремя. Потому что его маленькая храбрая девочка, кажется, собиралась сразиться с волками за его бранное тело.
И оказывается, уже ночь? А он-то думал, что только закрыл глаза на минутку.
Но сон вернул какие-то силы. Во всяком случае, их хватило, чтобы вытащить меч и отогнать хищника. Жалобно скуливший зверь исчез где-то в темноте.
Зато ему на шею бросилась Изольда.
Плакала. Кричала, что если он еще хоть раз посмеет так ее пугать, она сама его прикончит. А потом снова плакала. И шептала, всхлипывая, что умерла бы вместе с ним, потому что...
- Не плачь, видишь, я жив. Со мной все хорошо, - говорил он, прижимая к себе тонкое вздрагивающее тело. - Не плачь...
На минуту забыв обо всем, блаженно прикрыв глаза и безумно радуясь что жив, что она рядом. Потом вскинулся, понимая, что девчонка вся трясется от холода. Надо разжечь костер и как-то отогреть. Простудится!
Полез проверить внутренние карманы. Огниво оказалось на месте, да и остальное содержимое карманов не пострадало. В который раз Берт подумал, что их спасение было чудом. Гораздо труднее оказалось найти трут. То есть, его попросту не было. Только что прошел сильный ливень, что тут можно найти сухого?
С досады ударил кулаком о торчавший сверху корень, и неожиданно ощутил, как с кончиков пальцев сорвались ошметки сырой магии. Значит, он сможет?! Сможет зажечь огонь!
Значит, они не замерзнут.
То убежище от дождя, что он нашел, была большая промоина под корнями старого засохшего дерева, стоявшего на склоне. Фактически, приличная нора, или даже маленькая пещерка, где вполне можно поместиться двоим.
Надо было только натаскать хворост, но далеко за ним ходить не пришлось. И какой бы там тот валежник не был, сырой - не сырой, но магия есть магия. Очень скоро перед их убежищем заполыхал пусть ужасно дымный, так что глаза резало, но костер.
Огонь - это тепло, жизнь. И можно наконец снять с себя мокрую одежду. Вот поесть бы еще...
- Вот если бы ты своими криками не распугала всех зверей в округе, сейчас у нас был бы ужин, - пробормотал Берт, слегка толкнув девчонку в бок.
- Вот если бы я не кричала, кое-кто сам пошел бы зверью на ужин! - обиделась та.
- Ну, что ты, что ты, - поцеловал ее в макушку, - Я же шучу.
Она притихла в его руках, счастливо выдохнув.
***
И тут услышала:
- А теперь раздевайтесь, принцесса.
Она потрясенно воззрилась на мужчину, сразу почему-то отступив на шаг и пряча руки за спину.
- За...зачем?
А Берт но как-то слишком быстро шагнул к ней, обхватил за плечи и нахмурился, заглядывая в глаза.
- Почему ты испугалась? - спросил, а в голосе надлом какой-то, и боль во взгляде, и жажда. - Я никогда не обижу тебя. Тебе нечего бояться, клянусь...
Изольда несколько мгновений смотрела на него, осмысливая, а потом выдохнула, закатывая глаза от облегчения:
- Так ты не будешь шлепать меня, как обещал?
- Что...??? - застыл тот с разинутым от изумления ртом.
И вдруг разразился хохотом. А потом, качая головой, добавил:
- Только в порядке поощрения. Если будешь хорошей девочкой и заслужишь. Или очень-очень меня попросишь...
- Я?! Никогда в жизни! - быстро ответила Изольда.
- Зря, ты просто не знаешь, от чего отказываешься, - теперь в его голосе сквозило затаенное лукавство. - Впрочем, тебе все равно рано об этом думать.
Вот стоило ему так сказать, как в голове у Изольды тут же возникло множество мыслей на эту тему.
Но Берт мягко подтолкнув ее проговорил:
- Девочка моя, раздевайся, потому что одежда на тебе мокрая. Ее надо просушить у огня. И тебя отогреть. Это чудо, что ты еще не простыла, - огляделся вокруг, словно впервые увидел. - На самом деле, все, что с нами было сегодня, чудо.
А потом глянул как-то по-особенному, тряхнул головой и сказал фразу, показавшуюся ей страной:
- Раздевайся. И не бойся, ничего с тобой особенного сегодня не будет.
Э... Чего это особенного? И почему не будет?
Но тут он повернулся спиной и стал стягивать с себя одежду. Изольда сначала обомлела. А потом засмотрелась на его мощную спину и мускулистые руки. Берт вдруг замер, все так же стоя спиной и глухо проговорил:
- Снимай все мокрое, Изольда. Я же сказал...
- Да... да... - пролепетала она и стала быстро развязывать шнуровку на платье.
Обрывки мысли заметались в голове.
Пялилась на мужчину как...
Опустила глаза, чтобы не смотреть, потому что стало вдруг как-то неудобно и даже стыдно за свое поведение. Но смысл? Даже закрывая глаза она все равно видела его.
Он сказал, снимать все мокрое?
Но у нее мокрое ВСЕ...
Впервые раздеться перед мужчиной... Вот так, один на один?
Но это же Берт. Он самый лучший. Он никогда не причинит ей зла.
Они будут только вдвоем, раздетые, вместе?
Изольда густо покраснела и задохнулась. Она имела представление, что бывает между мужчиной и женщиной. Но очень смутное. Вся ситуация вызывала у девушки, воспитанной в монастыре, великое множество вопросов, которых она стыдилась, но гораздо больше неосознанных тайных желаний, от которых вскипала кровь.
Интересно, он поцелует ее...?