Опыт прошлого общения с главой секретной службы и безопасности королевского дворца подсказывал ей, что не стоит верить такому очевидно простому объяснению.
— Тебя что-то удивляет?
Вопросительно приподнятая бровь и нескрываемый интерес, ловко он перевел разговор в ее сторону.
— Раньше я не замечала, чтобы вы общались. Ты дал ему мой номер, не поинтересовавшись зачем он ему и не потребовав ничего взамен? Кстати, откуда он у тебя, не звонить же ты мне собрался?
Трист улыбается, красиво и даже обаятельно, ровной белозубой улыбкой, без изучающего взгляда и подозрительного прищура, словно он обычный эльф, мужчина, не обремененный тяготами службы, со всеми вытекающими издержками профессии. Он не скажет ей, что подрядился сделать страж границ в обмен на такую информацию.
— А ты ответишь?
— А ты попробуй как-нибудь интереса ради, — Вэл делает глоток порядком остывшего вина, предварительно выловив из стакана бутоны гвоздики, — узнаешь сам. Ну так как?
Трист “тяжело” вздыхает, глядя на нее смеющимся взглядом. Все, как и всегда
— Не как всегда милая, в обмен на услугу. И телефон мне дал Демир, тоже в обмен на услугу. Что насчет Дикеаваля, это была весьма выгодная сделка в обмен на такой пустяк.
* * *
Колокольчик над входом в кафе тревожно звякнул. Тревожно — потому что сердце предательски дрогнуло, пропустив удар, и я посмотрела на вошедших. Драконы. Мрачные, нет, злые. Спокойному пребыванию пришел конец. Трист с неослабевающим вниманием следит за моим лицом. Вот они оглядываются, Сфайрат обводит взглядом помещение и натыкается на меня.
Я веду плечами и откидываюсь на спинку. Началось.
Драконы не спешат подойти к нашему столу. Тот, кто особенно сильно занимал мои мысли “прожигает” меня взглядом, а я просто улыбаюсь, как можно более беспечно. Надеюсь, так оно и получилось и Трист не заметил моей нервозности.
Что я о себе возомнила? Конечно же заметил, он слишком хорошо знает меня, долго наблюдал за мной, чтобы не заметить даже мгновенно промелькнувшей тени неуверенности.
— Вот они.
Я утвердительно киваю, даже не глядя на него, а слежу за тем, как мужчины двигаются к нашему столу, пересекая помещение, ловко проскальзывая между столиками и посетителями.
— Поразительно Вэлианэ.
Говорит мне Трист, но что именно его поразило я так и не спросила, глядя на приблизившихся к столу Сфайрата и Рэндалла. У последнего, половину лица занимает налившийся пунцовым синяк, он на мой взгляд ничуть его не портит. Наоборот, подчеркивает его глаза. Мрачный, с тяжелым взглядом, обращенным ко мне и светящимся в голубых глазах интересом, с каким он разглядывал нижнюю часть моего лица. Подозреваю, что его интересуют синяки на шее, я приподнимаю подбородок. Я улыбаюсь, лучшей из своих улыбок. Пусть любуется. Побитая, хромая, с короткими волосами и слабая. Жалкое зрелище, но мне плевать. Его, что в самом деле это заинтересовало? Мои синяки или степень их интенсивности? Или почему я еще жива?
— Нравлюсь?
Я не слышу в его словах издевки, только вежливый, смешливый интерес.
— Нет, но за твою честь я больше не беспокоюсь.
Не теряя дружелюбия в голосе отвечаю я и пусть, я не сказала главного, гадкого и очень неприличного, но думаю суть он понял.
— Зато ты выглядишь ужасно.
Ему, как и мне доставляет удовольствие говорить гадости. Я прекрасно понимаю его, хотя бы в этом.
— Отлично. Я перестану выводить свое имя рядом с твоей фамилией, на розовых страничках своего дневника.
Выдаю я ровно, при этом “мило” улыбнувшись. Несмотря на обмен колкостями, меня ни в коем случае не заботит, что может подумать или почувствовать этот дракон, даже если его друг мой босс, даже, если это грозит мне завтрашним расчетом.
— Вэл!.. Если вы перестали обмениваться любезностями, — мягко окликает Трист, со слышимыми мне предупреждающими нотками, и я смотрю на него, не долго — не познакомишь меня со своими друзьями? Господа, прошу присоединиться к нашему столу.
Сфайрат ничего не отвечает Тристу, я ловлю его взгляд, на мгновение. Всю радость от встречи с ним смыло вот этим “нравлюсь?”, его мрачным взглядом, словно я в чем-то виновата и этим менторским “Вэл”. В горле запершило, от внезапно набежавших слез. Только истерики не хватало, ведь только что, все нормально было!
— Да, конечно. Знакомься, — я на какую-то долю мгновения теряюсь, как их представить, — с моими хорошими знакомыми…
— Сфайрат Хелл.
Выручает меня дракон, правильно поняв мою заминку. Уверена, что не он один это понял.
— Рэндалл Моркет.
Мужчины обмениваются рукопожатиями, а я жалею, что они не представились полными именами. Они у драконов такие, что в одну строку точно не вместятся. Из их имен можно было почерпнуть многое: кто, откуда, социальный статус и даже узнать о некоторых выдающихся поступках.
Откровенно говоря, мне плевать, что там у Рэндалла, вполне возможно, что его полное имя состоит из всевозможных производного слова “козел”, а витиеватость его рогов зацепит потолки бальной залы королевского дворца.
Однако, мне интересен Сфайрат, я ведь ничего не знаю о нем. Хотя, то, что они не “раскидываются” своими полными именами тоже кое, о чем говорит.
— Вэлиан?
Рэндалл протягивает мне бумажный пакет, скрепленный скобами и фирменной наклейкой из аптеки, изображающей грача с разинутым клювом. Я не возьму это, даже если там кровь единорога или слезы фей, а может даже половина его печени со сцеженной желчью.
— В качестве моих извинений.
В качестве чего? Да, не в жизнь этому не поверю! Даже если так велят приличия, даже если бы Его Величество попросил бы меня взять это под угрозой смертной казни.
— Вэл…
Я ловлю укоряющий взгляд Триста, а потом мрачный Сфайрата и наконец, смотрю на наконец-то взбешенного Рэндалла. Это едва слышимое, на границе слуха “Вэл” все-таки подействовало на меня. Я поднимаюсь, забирая пакет.
“Найди что-то, что станет тебе интересным.”
Сукин сын! Наш стол, итак, привлек слишком много внимания, в конце концов, я сильная и выше того, чтобы устраивать сцены из-за каких-то синяков, в появлении которых виновата сама.
— Спасибо, это будет весьма, кстати. Я отлучусь ненадолго и это, — я приподнимаю увесистый пакет, — надеюсь, там есть что-нибудь от синяков, милый?
Поразительно, насколько легко и спокойно прозвучал мой голос, нет, даже безмятежно. Мои губы сами собой растянулись в улыбке, надеюсь, это не было похоже на оскал виверны. Хотя, если судить по возобновившемуся в кафе гомону, отсутствию плача и всхлипов, все нормально.
Лицо же козла, в смысле Рэндалла, изменилось, да, что уж говорить все трое мужчин переменились в лице с различной степенью эмоциональных откликов.
Все они козлы, только и могут, что злиться, орать и шикать.
— Да, аптекарь, что-то гов..
“Наплевааать.”
Я киваю и прохожу мимо, не особо утруждая себя тем, чтобы дослушать его до конца, разберусь, а если там ничего и близко похожего на мазь нет, то это хорошо, что Ованэль вернулся. Куплю, если это понадобится, здесь идти недалеко.
Открывая пакет, я удержала себя от того, чтобы не разорвать его в клочья. Вывернув на медную мойку содержимое, тут же запихнула в себя несколько пилюль, запив их пригоршней холодной воды. Порошки и травы, отмеренные и упакованные в крошечные бумажные пакетики, приму на ночь, их необходимо разводить в теплой и горячей воде, судя по аромату, у них ярко выраженный седативный эффект. наношу на шею мазь, резко пахнущую лакрицей. Гадость. Но стоит потерпеть.
При мысли об успокоительном, я с тоской думаю о своей темнице: теплая, вкусно пахнущая постель, мягкие подушки, одеяло с приятной тяжестью, сон. Планы такие строила, думала, что буду валяться, сериал посмотрю, на крайний случай — телевизор. Тоска.
Коробочка из молодой осины, а в ней… Я кручу в руках накопитель и поднимаю за цепочку на уровне глаз: дорогой, изящно выполненный, с запасом энергии и хорошим комплектующими: вербена, терн, алмазная пыль, лавр, горный хрусталь, шип дикой розы, если напрячься, то можно увидеть, как тонкие нити, сияющие и яркие, образуют вокруг кулона, что-то вроде бутона цветка, нежного и хрупкого, только раскрывающегося и тянущегося ввысь, а внутри сама основа, что не больше фаланги моего пальца, пульсирует, от небольшого запаса энергии. Тонкая работа, красиво и со вкусом. Цепочка из лунариса. Это уж совсем верх расточительства. Металл очень дорогой, едва ли не дороже самого накопителя. При всей своей красоте он очень прочный, его и тараном не пробить, держит температуру, не перегреваясь и не охлаждаясь, плюс ко всему он очень и очень легкий.
Я опускаю руку на мойку, поддавшись вперед, и смотрю в зеркало, женщина в отражении дергает губой, “выпуская” издевательскую улыбку. Да, образ не вяжется с синяками на шее, но Трист просил расслабиться, на что только не пойдешь в желании понять ближнего своего.
Извинения козла впечатляют своей дорогой ценой, но это я принять не могу. Только не фламбис, это больше украшение, нежели инструмент. Я тянусь к еле “живому” пакету, складывая обратно микстуры, пилюли, банки заворачиваю край.
Коробку с накопителем беру отдельно.
Я, как и любая женщина, неравнодушна к украшениям, особенно к таким изящным, но, как однажды сказала мама:
“Незамужняя женщина не должна принимать такие дары, только цветы, броши, шпильки, ленты, все остальное обяжет, даже если это некий знак сожаления. Исключений нет.”
Чуть-чуть успокоилась, чувство обиды еще присутствует, но без острого желания разбить о башку каждого мужчины бутылку, запустить кружкой или просто разбить в сердцах, что-нибудь донельзя хрупкое. Мой дар — эмоционально нестабильное существо, которое руководствуются сиюминутными желаниями и эмоциями — истеричка.
Я хмыкаю своему отражению, контуры синяков, едва-едва заметно побледнели. Отменный лекарь. Стоило его дождаться и оплатить покупки самостоятельно. Спрашивать у Рэндалла, сколько я ему должна не хочется, не обеднеет. Надо возвращаться.
На выходе из уборной, в трех шагах от нее, меня поджидает Сфайрат, подпирая стену плечом. Мне не пройти мимо него даже, если очень захочется. А хочется ли мне? Нет, больше нет, чем да.
— Ты, как?
Он выпрямляется, возвышаясь надо мной, и я оказываюсь зажатой в узком коридорчике между уборными и помещением кафетерия.
— Нормально.
Его глаза скользят по моему лицу, задерживаясь на шее, его взгляд леденеет, на лице играют желваки.
— Я жива, не надо, так смотреть на меня.
— Как?
— Вот так!
Что-то меня подбешивает этот его тон, словно, я обязана чем-то.
— Где фламбис?
— В коробке!
— Да, я вижу, что не на тебе! Я спрашиваю: почему?
— Потому что он в коробке, и я не буду его надевать!
— И почему? Можешь мне объяснить?
— Да, могу, если ты перестанешь повышать на меня голос! Или, что не терпится убить меня?!
Сфайрат прикрывает глаза, помолчав мгновение, он куда более спокойным голосом, все также не открывая глаз, повторяет:
— Почему?
— Потому что я не принимаю таких дорогих подарков, даже, если они похожи на весьма неумелые извинения.
Мужчина смотрит мне в глаза очень внимательно, медленно кивая.
— Ты истощена и долго так не проходишь, ты и сама это поняла, слышала, что сказал аптекарь. И, если ты не хочешь надевать его, то, наверное, уже придумала выход?
— Да. Я не собираюсь напрягаться, ты и сам слышал, что нужен покой, ситуация с обмороком, вообще дурацкая вышла. Я уже купила исходник и сделаю себе фламбис сама. И незачем так злиться.
— Ну, хорошо. Твоя взяла.
Сфайрат сторонится, освобождая проход и пропуская меня вперед, и тут мне следовало бы задуматься: в честь чего это он так быстро согласился? Но поздно, поравнявшись с ним, мужчина заключает меня в объятья, и мы “прыгаем”.
_________________________
*overmåte — заклинание поддерживающее силы (магия жизни)
**Фламбис (flämbe) — магический накопитель или инструмент-проводник, усиливающий приток магии, с уже имеющимся зарядом магии, уровень последнего зависит от составляющих материалов
***Экель — серебряная монета, ⅙ от золотой монеты, элла.
Глава 15
Мы оказываемся в коридоре его квартиры, с одиноко стоящим красным креслом и притулившейся подле него высокой вешалкой.
“Вот так значит?! Вот тебе и свободный эльф Эландиля!”
Сфайрат выпускает меня из рук, я отступаю от него, еще не до конца придя в себя.
Он! Он!
Я не нахожу слов, чтобы дать определение случившемуся!
Да он просто выкрал меня! Посидели в уютной компании, узнали друг друга! Хорош был замысел с Тристом, его наблюдательностью и аналитическим складом ума, да только не предполагал он вот этого!
— Какого дьявола ты творишь?!
— Надо было сразу отнести тебя домой!
— Не надо было оставлять со мной своего цепного пса! Я не вещь, чтобы перемещать меня, как багаж на вокзале!
— Цепного пса?! Я оставил его не сторожить тебя, а побыть с тобой!
— Так сам бы и оставался!
— Вэлиан!
— Что? Он психопат!
— Вэлиан!
Я не обращаю внимания на его оклик, меня несет.
— Ты видел, что он творил в моей квартире?! Как бросался на каждое моё слово? Брал бы его с собой или оставался сам! Его бы отправил, по своим важным делам! Что, они подождать не могли? Да даже если и так! Я не кисейная барышня! Суёт он мне вот это!
Я отшвыриваю пакет в сторону, вместе с фламбисом, звук упавших предметов и разлетевшегося содержимого пакета не отрезвляет, наоборот.
— Извиняется он теперь! Пусть засунет это, себе под хвост! И наслаждается произведенным эффектом!
Я перевожу дыхание, делая вдох.
— Всё?
— Нет, не всё! Я сама!.. Ты слышишь?
— Прекрасно я тебя слышу! Продолжай!
— Я сама вернулась в этот дом! Мне незачем убегать! Ни к чему меня караулить! И красть я у тебя ничего не собираюсь!
Теперь всё! Я отмахиваюсь от волос. Чертовы волосы!
— Теперь всё? Полегчало?
Несмотря на его внешний вид, у него спокойный голос, в другой раз, это бы испугало меня — разница между тем, что видишь и тем, что слышишь. Но только не сейчас!
Я выдыхаю, не расплакалась так наорала. Замечательно.
— Да. Начинай орать или что ты там хотел?!
Мне все равно что я меньше его и на то, что он мужчина, в котором весу килограмм под восемьдесят. Что при желании, он просто задавит меня весом, потому что моей подвижности и маневренности на такое помещение не хватит.
Я отхожу от него к креслу, отцепляя от пояса мешающую мне рапиру, вешая ее за гарду на крючок вешалки. Нормально. Ас к этому привык.
Ноги упираются в пол, а не висят, словно я на качелях. Я откидываюсь назад, обращая внимание на то, как расслабилась поясница под удобной спинкой. Блаженство.
Поджав губы, он буравит меня взглядом, несколько раз поведя подбородком в сторону. Напряженный у него вид, словно он удерживает себя от прыжка.
Ничему меня жизнь не учит! Как-будто мне недостаточно того, что произошло в аптеке. Здесь, мне и помочь никто не сможет, не придет на помощь.
"Может потому что ты знаешь, что все будет хорошо?"
Он, также, как и я, оказался дома без ландо. Моя сумка и плащ остались в кафе, надеюсь, Трист позаботится о них.
Проходят невозможно долгие минуты. Секунды?
Я, так и не дождавшись выплеска, тянусь, чтобы снять сапоги, ослабляя ремни на икрах. Руки предательски дрожат.
“Истеричка!”
Дракон присаживается рядом со мной, опустившись на корточки, я отвлекаюсь от своего занятия и обвожу взглядом его лицо: черные чешуйки пропали, оставив "чистую" поверхность щек и скул с двухдневной щетиной.
Как в таком “маленьком” человеке умещается такое огромное существо?
Я не могу понять его взгляд, направленный на меня снизу-вверх. Он рассматривает мое лицо, с некой серьезностью, задерживается на шее, его щека конвульсивно дергается.
— Я оставил тебя, менее, чем на полчаса. Вернувшись, я увидел, как мой друг пытается убить беззащитную женщину, которая сказала ему, всего несколько слов.
Он тянется к моей ноге, продолжая начатое мной, ослабляя ремни на сапоге.
— Что такого она сказала ему, пусть и на драконьем, что вывело его из себя? — он поднимает на меня глаза, сверкнув ими, — я думал найду ее поседевшую, с ярко выраженным логоневрозом, что шарахается в сторону при нашем приближении, но никак не улыбающуюся и дерзящую своему потенциальному убийце.
Я хочу ответить ему на вопрос, что именно сказала Рэндаллу, но Сфайрат продолжает.