— Ты не поняла, драконы — они менталисты, он же сам тебе сказал об этом. Как и Боги, что чувствуют наши сомнения, колебания, чистоту помыслов и страсть в желаниях. Ты сказала ему, что не собираешься бежать, а он принял все за чистую монету, не увидел в тебе и капли сомнения. Ты же берешь и сваливаешь. Теперь представь, каким дураком он себя почувствовал. Нет, ты видела хоть одного мужчину, которому нравится ходить в идиотах? А драконов, которым нравится ощущать себя дураками? Вот за слова и цепляются, старомодно, пошло, но попробуй возрази. Пших-чих и тебя нет.
Я покачала головой и не смогла сдержать улыбки. Идиотом я Сфайрата не назвала, но прелесть прозвища донести умудрилась. Мило.
— Ладно, это я поняла. Хотя, ты знаешь, я гадаю, каким образом я умудрилась сдать основы менталистики, раз сейчас с трудом увязала два имеющихся у меня знания?
Эланис жмет плечами, улыбнувшись далеким воспоминаниям о нашей учебе.
— Так-то был первый курс, ты была среди лекарей, а там не делается серьезный уклон в чувства и эманации, все больше об оболочке думают.
— Хорошо, что следующее, что тебя так смутило? Только не говори о законе благодарности и о том, что им надо было пренебречь.
Она качает головой.
— Нет, ты все сделала правильно, все-таки он жизнь тебе спас. Второе, ты ведь не просто так ввернула во все это историю с этим вашим некромантом? Все куда серьезнее, чем кажется?
— Да, мне не нравится всё это. Мне не нравится бездействие стражей, мне также очень не нравится то, что я увидела на крыше. И слова Соргэ, они не выходят у меня из головы, а с учетом того, что Сулдемир взбрыкнул и отстранил меня, я вообще связана по рукам и ногам. Толку ли от того, что я увижу, мне нужно будет проверить. Да и плевать было бы на них, если бы наткнулась на что-то важное, им бы нечем было крыть, и куда бы они делись, как если бы не помогли.
— Хорошо, что требуется от меня?
— Первое — мне нужны глаза и уши тех иных, что живут здесь на Земле. Иные восприимчивее, видят многое, на что не обращают или чему не хотят верить люди. Может быть, это не касается на прямую их…
— Я поняла, давай сделаем так: я организую для вас встречу? Керриан и Ниран будут рады с тобой познакомиться, ты расскажешь все сама. Они, как и я, проникнуться, а уж друзей у этих двоих много.
Я кивнула, тоже буду рада: наслышана об этой необычной паре вампира и мага, Эль отзывается о них всегда с большой теплотой.
— Что-то еще?
Да. Я сегодня со сплошными просьбами.
— Эль у меня есть просьба, ты ведь еще общаешься с тем драконом?
— Да, время от времени видимся, а что ты хотела?
Я киваю на руку.
— Узнай все об этом, и по возможности о драконах по имени Сфайрат Хелл и Рэндалл Моркет, сомневаюсь, что фамилии настоящие. Я очень хочу знать о них все.
* * *
[1]Ṣtilleløte — клятва данная Богам дословно (форнийский)
Глава 25
Эль только-только уехала на такси, а Вэл стоит перед домом, глядя на уходящие вверх этажи высотки, чуть было не назвала свой старый адрес, а ведь туда еще придется возвращаться и делать что-то с ремонтом и вещами. Три бокала вина напоследок, и чувствуется, что какой-то из них был лишним. Выбирала вино Эланис, оно оказалось вкусным, но крепленым, даже не смотря на съеденное Вэл ощущает себя немного пьяной, беззаботной и расслабленной.
Приятное чувство после гудящей головы с роем мыслей. Заварушка в пещере помогла снять напряжение, но все последующее наполнило голову новыми заботами и мыслями.
Вообще, не умеет она пить вина, такие на вид безобидные, вкусные и такие коварные, особенно игристые.
Вэл вздыхает: пару минут в лифте, и она сможет снять сапоги. Для начала ей нужно найти ключи, что выдал ей Сфайрат. Интересно, он спит уже? Или его нет дома? Она ведь просто ушла с работы, не став его дожидаться и уведомлять, куда она собралась. Надеясь, что он оставит это без внимания и поймет, что у нее тоже есть личная жизнь. Ощущение, что он запрет ее дома, не покидало, особенно после слов дяди. Но нет, всё обошлось.
Ее слегка пошатывает, ключи не желают находиться в сумочке с растянутым пространством. Может джампнуть? Нет, для начала надо протрезветь, так ненароком можно и в стену впечататься.
— Где же они?
Надо подышать свежим воздухом, даже если в городах это понятие условное. Девушка оглядывается в поисках скамейки и не находит, хмурясь. Скамеек тоже нет.
— Действительно, кому в этом доме нужна скамейка?
Она садится на ступеньки, подмяв пальто, и подтягивает к себе сумку.
— Ты в курсе, что разговариваешь сама с собой?
Перед ней останавливается мужчина, в черных брюках и начищенных черных туфлях. Может быть на нем есть еще что-то, но пока она видит только это? Внутренний голос молчит, ощущение опасности никак себя не проявляет.
Вэл поднимает глаза, к счастью на нем еще много чего. Все, как у людей. Он не оборотень в дорогих туфлях и с оголенным торсом.
— В курсе, но мне говорили, что это нормально.
Вэл наконец поднимает голову, глядя Рэндаллу в лицо. В голове мелькает мысль: "какого черта он тут делает?".
— Лгут, разговорам с самим собой есть только одно оправдание, — он медлит немного, а затем присаживается рядом, — пьянство. Ты позволишь?
"Да, много ты понимаешь, диплодок!”
Девушка, поджав губы, согласно кивает, чуть подвинувшись со своего места. От мужчины пахнуло резким свежим парфюмом и сигаретным дымом. Рэндалл окидывает ее оценивающим взглядом и выжидательно смотрит ей в лицо.
— Тогда со мной точно все в порядке.
В другой раз, с другим человеком она бы обязательно смутилась, но не в случае с ним, краснеть не краснеется, мысли не путаются, вот так, как если бы она разговаривала с Эонейрнером.
— И какой повод? Пятница? Последние дни отпуска? Отъезд начальства?
Налетает ветер, Вэл запахивается в пальто плотнее, рассматривая его из-под воротника.
— Встречалась с подругой, — тянет женщина довольно, — а вы что здесь делаете, проходили мимо, решили зайти в гости?
Рэнд усмехается, он еще не видел ее такой, вроде качественно ничего не изменилось, но действие алкоголя ощущается. Она расслаблена, и взгляд у нее не настороженный и не колючий, к которому он уже успел привыкнуть, а веселый, с затаившимся в нем любопытством
— Ох, если бы, — выдыхает он с наигранным огорчением, — ты не брала трубку, я решил, что приехать в гости будет проще.
Все также серьезно отвечает Рэндалл, посматривая на эльфийку, расположившуюся на ступеньках. Темные омуты глаз искрятся в тусклом свете фонарей.
— В гости?
Рэндалл усмехается, действительно, здесь есть чему удивиться.
— Ты же еще гуляешь? Или не хочешь угостить меня кофе?
— Хочется ответить, что нет, но это не мне решать, — совершенно по-хамски выдает Вэл, улыбаясь при этом, — миссстеру Хеллу. Но мне кажется, что дело совершенно не в кофе, и вы пришли не к нему…
Рэндалл поднимается и протягивает ей руку, помогая подняться. Он проигнорировал ее хамский выпад, даже не подумав, хоть сколько-нибудь обидеться. Разве можно принимать всерьез подвыпивших женщин?
— Сделаю вид, что я не заметил твоего выпада, и отвечу на твой вопрос только после чашки кофе, которую ты мне все-таки должна. У меня есть для тебя кое-что от Сфайрата.
— От мистера Хелла, — поправляет она его весьма серьезно, — разве он не дома? Вы от него?
— Нет, не дома, и да, от него.
Вэл, чуть погодя, кивает, распахивая сумочку и ныряет в нее рукой, погрузив ее чуть ли не до самого локтя.
— Может тебе помочь?
— Нет. Чертово вино! Я сама.
Вэлиан качает головой, ее слегка покачивает. Через несколько мгновений она вытаскивает небольшую связку ключей.
— Может, наоборот, вы мне скажите зачем пришли, а я, может быть, сжалюсь и напою вас кофе. Как вам?
Рэнд усмехается, взглянув наверх, а потом оценивающе на нее. Вэл следит за его взглядом и видимо, что-то заподозрив, отступает.
— Я сама дойду.
Следующие несколько минут мужчина терпеливо поднимается вместе с ней по ступенькам, превозмогая желание исполнить свой первоначальный замысел: закинуть ее на плечо и донести до квартиры. Но как только за ними закрываются двери лифта, осуществляет задуманное, джампнув к дверям квартиры Сфайрата.
— Ты совсем уже?! Не смей так делать, никогда!
Вэл, возмущенная его поведением, толкает его в грудь, как только ее ноги коснулись пола. Удар выходит ощутимым, его покачнуло.
— Мы бы еще полчаса поднимались! — склоняется он к ее лицу и зло блестит глазами. — Мне это надоело. Открывай уже дверь, через порог я тебя переносить не буду. Я не Сфайрат, и с тобой церемониться не собираюсь.
Рэнд удерживает ее за запястье, в темных глазах девушки загорается пламя, несколько мгновений она не сводит с него пылающего взгляда, а затем кивает так, словно дает ему разрешение.
— Можешь отпустить мою руку.
Это движение, полное надменной холодности, и голос, лишенный эмоций, отрезвляет, мгновенно остужая его яростный порыв. Вэлиан не отступает, поворачивается к двери, открывая ее.
— Можно подумать, ты не пьешь.
"Поумнела, догадалась, что не стоит продолжать показывать гонор хотя бы сейчас. Быстро учится."
Вэл открывает дверь и проходит внутрь, включая свет. Коридор встречает все еще непривычной для него обстановкой, на вешалке для одежды, привлекая внимание, притягивая взгляд, висит рапира. Контраст огромен: деревянная современная стойка и прекрасный клинок, с витиеватой, воздушной в своем исполнении гардой[1], которая кажется не более чем тонкими серебряными нитями, переплетенными в красивый рисунок, эргономично правильная рукоять с выемками для ладони и пальцев, по прозрачно-зеркальному четырехгранному лезвию переливаются всполохи и языки пламени. Она хоть в курсе, что это за оружие? Держит его на рожке для шапок и шляп.
Вэл разувается, шуршит себе на кресле, пыхтя при этом. Так ей и надо, в следующий раз подумает прежде чем пить.
— В том-то и дело, что пью и прекрасно понимаю тех, кого раздражаю.
Что его так бесит в ней? В том, что она обратила внимание на Сфайрата и оказалась равнодушной к нему? Или то, как стойко держалась, выставив его в неблагоприятном свете? Он сам выставил себя в неблагоприятном свете.
— То есть, всех?
— Вероятно, но они благоразумно молчат об этом.
Рэнд кивает ей на вешалку, в котором играя кроваво-алыми и золотистыми всполохами, ютится прекрасное оружие.
— Ты хоть знаешь, что это? Оскорбляешь древнее оружие.
Еще он будет учить ее, как распоряжаться собственными вещами, сказал бы зачем пришел и валил восвояси.
— Да, знаю. Асу там нравится.
Доносится позади, Рэндалл кивает, не отводя взгляда от клинка. Вэл проходит мимо, попеременно зажигается свет, сначала в комнате, щелкает выключатель на кухне, легкие щелчки дверей, шум льющейся воды.
— Ас? Ты назвала его шилом[2]? Дала девчачье прозвище и держишь его на месте для шапок. Это ли имя для такого оружия?
Рэндалл не может удержаться и тянется к лезвию, перед этим проведя над ним ладонью. Древний артефакт наполнен силой, в нем отзывается яростной огонь, что так и просится в руку. Рукоять ложится в ладонь, как влитая, согревая горячим теплом, Рэнд тянет руку, взвешивая и измеряя баланс, тонкое лезвие удлиняется на глазах и теперь клинок, идеален, словно продолжение его руки. Жаль, пространства маловата, он бы оценил размах. И она держит его здесь? Ну, хорошо она, а куда смотрит Фэйт?!
"Да! Она держит меня там, где мне нравится, — скрежетащий, раздирающий сознание голос вторгается в мысли. — И у меня есть к тебе разговор, отрыжка Вселенной!"
Рэндалл дергается напоследок, замирая, тело тут же “каменеет” и не желает слушаться. Трудно поверить своим глазам, но его собственная рука с клинком, против собственной же воли, тянется к горлу, лезвие опасно царапает кадык.
— По-твоему, имя недостойное рапиры, а как бы назвал его ты?
Вэл только-только зарядила кофеварку, быть одной в чужой квартире и наедине с этим козлом, как-то неловко и даже неправильно. Это ведь даже не ее дом. Вэл изнывает от неведения, но для начала нужно напоить его кофе, но будь ее воля, она бы вообще его с лестницы спустила, но силы неравны. Так, если Сфайрата нет, то не может же быть, что он прислал его присмотреть за ней? Не останется же он тут? После всех событий и слов, он не мог принять такого решения.
Одолеваемая тягостными мыслями, Вэлиан замирает в коридоре, глядя на него с расширившимися от ужаса глазами.
— Рэндалл? Ты зачем его взял? — полный возмущения и негодования вопрос, остается без ответа, — Åsse! lååt honom gå[Шило, отпусти его! (форн)]!
"Конечно, я отпущу тебя”.
От этого голоса пробирает до костей, и Рэнд, борясь с чужеродным влиянием, молится, чтобы не начать позорно дрожать, окончательно перестав контролировать собственное тело. Даже его дракон ничего не может сделать с этим, просто молчит и не отзывается, подавленный чужой волей.
“Но для начала скажи мне: каково это, когда твоя жизнь зависит от кого-то, кто сильнее тебя? — издевательски интересуется голос, рука с клинком продолжает дергаться, царапая кожу так, что он чувствует, как по ней бежит первая струйка крови, — точно! Ты же не можешь.”
Вэл пытается оторвать его пальцы от рукояти или хотя бы сдвинуть руку, подальше от горла. Она борется с его же силой, едва-едва отодвигая его руку от горла, ее сил явно не хватает.
— Кровь… — в ее голосе слышатся панические нотки, — Ас хватит, я прошу тебя!
Вэл едва ли не повисает на клинке, из-под ее ладоней сочится кровь, на клинке мгновенно впитывается.
«Ироничное совпадение: испытывать силу и ярость тех, кто сильнее тебя, удивительное ощущение правда? Взгляни на нее, дракон! Поймай ее взгляд, присмотрись: кого ты видишь на ее месте? Кто не дает тебе покоя?»
Вэлиан не смотрит на него, все так же отчаянно пытаясь разжать руку Рэндалла, вцепившемуся в рукоять до побелевших костяшек. Она яростно шипит, отчаянно кляня Аса и матеря на чем свет стоит безмозглого дракона, осмелившегося взять то, что он брать не должен был. Это ее оружие! Рапира, что служит ей до последнего вздоха и переходит к тому, кто убьет ее.
«Смотри на нее, запомни ее лицо, ибо в последний раз ты угрожал ей, в следующий раз я выпью твоей крови — ты, что не достоин зваться моим именем. Теперь отпусти меня и никогда не забывай моего голоса.»
Голос пропадает, напряжение в руке исчезает, и его пальцы расслабляются. Вэл отлетает назад, зажав в руках тонкое лезвие, и отступает на несколько шагов. Ее кровь продолжает впитываться в лезвие, но она не обращает на это внимание, с тревогой вглядываясь ему в лицо.
— Рэндалл?
Он прикрывает глаза, опираясь спиной о стену. Его гордость только что раздавила железяка!
— Рэнд, ты как? Не молчи, пожалуйста!
— Всё в порядке!
Получается зло, раздраженно и еще раз зло. И еще она! Вместо того, чтобы злорадствовать, смотрит с тревогой и беспокойством. Спасибо, что не с жалостью, он бы не перенес этого и, скорее всего, возненавидел ее. Ну уж точно бы не простил.
— В порядке? Ты чуть не зарезал себя на моих глазах! Тебя не учили, что нельзя брать чужие вещи? Какого черта ты полез к нему?!
Дракон кивает, он неимоверно разозлен и уязвлен произошедшим. То, что выглядело, как простой клинок, наполненный силой, на деле оказалось легендарным оружием, имеющим свой собственный разум. Такие клинки подчиняются исключительно владельцам и то только тем, кого выбрали, посчитав достойными, других, как правило, убивая.
“Я же поддался соблазну взять красивую вещь в руки, с этой своей вечной тягой к оружию.”
— Откуда у тебя эта тварь? Прекрати смотреть на меня так! Мне твоя жалость не нужна.
Девушка кладет рапиру на место, загоняя его в импровизированную стойку, одним движением. Железяка раскачивается на месте и, может, все можно списать на игру света и воображения, но дракону чудится, что клинок склабится.