– Мне нужно постирать и… Мы можем здесь остановиться ненадолго?
Закончила она уже в полный голос, чтобы Итер тоже услышал. Он привычно не стал спорить и скоро ушёл дальше по течению реки, чтобы оставить Таллу своим делам и искупаться самому.
– А он неплохо сложен, я как-то сразу и не заметила, – Марбл задумчиво устремила взгляд туда, где бог стоял по пояс в воде.
Не размышляя, Талла повернулась в ту же сторону и, словно ожегшись, дёрнула головой. Нельзя же так глазеть! И… Она вдруг рассмеялась, и тут же, вместе с ней – Марбл. Они хохотали, усевшись рядом на траву, и даже если у Таллы оставались какие-то сомнения в ней, сейчас они выплёскивались лишёнными воды рыбками и засыхали на прибрежном песке.
– Знаешь, ты похожа на мою маму, – произнесла Талла вполголоса, будто подобное признание было равносильно предательству.
– Вот так да, милая, я думала, что не настолько уж тебя старше!
– Конечно! – поспешила исправиться Талла. – Дело не в возрасте, просто… Вы обе такие решительные, независимые и умные. И красивые!
– Ну, если так…
Марбл улыбалась, точно кошка, которую погладили по спинке. Сама Талла сидела, вытянув ноги и распустив волосы так, что золотистые пряди спускались до самой травы, сплетаясь с ней кончиками. Кто здесь увидит? Кто здесь узнает?
– Так, – подтвердила она. – Это не лесть, я правда восхищаюсь вами. Обеими! И… Я очень скучаю. По маме. Если бы она сейчас тоже была здесь, я стала бы почти счастливой.
– Расскажи про неё?
– Тебе правда интересно? Хорошо… Она красавица, даже сейчас, когда в два раза старше меня. Мне говорили, что я пошла в неё, но я и вполовину не такая.
– Ты красивая, – Марбл тронула её щёку.
– Не настолько, просто поверь. Из-за меня такой человек, как мой отец, не рискнул бы поддержкой и уважением, взяв в жёны пленницу-чужестранку.
– Да, не проста твоя мама. Теперь я начинаю думать, что ты меня переоцениваешь, сравнивая с ней. Моя роль уж точно попроще.
– Я и не говорю, будто вы одинаковые, – сказала Талла так мягко, как могла, чтобы не обидеть Марбл. – Но она… Она столько пережила, многих из её народа убили, её забрали и привезли в Соланир, подарили моему отцу. Она могла бы его ненавидеть и, наверное, ненавидела, но не была глупой. Мама сделала так, что он не только заинтересовался ей больше, чем просто игрушкой, а сделал законной женой. Наверное, если кто-то из соплеменников выжил, то мог посчитать её предательницей, но разве мёртвой она могла бы хоть кому-то помочь? А так… Я, наверное, увлеклась. Просто у меня дома все её знали, и некому было рассказывать.
Талла рассмеялась – и сама ощутила фальшь. Да, она слишком далеко зашла в истории, настолько, что едва не переступила черту, за которой начинались опасные воды.
– А почему сейчас вы не вместе, ты ведь бежала, верно я понимаю?
– Она, кажется, заплатила своей свободой за мою…
Разогнавшийся ветер, принёс с реки холод, хлестнул волосами в лицо. Талла затолкала светлые пряди обратно под рубашку и повязала на голову платок. Хватит уже, выгуляла. И вообще, если она не хочет врать Марбл, пора заканчивать разговор. Тем более и Итер уже возвращался, он бы точно не одобрил такую откровенность.
– Кто он тебе? – успела шепнуть торговка, пока тот неспешно приближался, поправляя повязку на пустой глазнице.
– Де…
Привычное “дедушка” растрёпанным эхом осело в траве. В откинутых за спину чёрных волосах ещё блестела вода, драные обноски, мешком висевшие на сутулом старике, натянулись на широких плечах. Теперь Талла почти узнавала бога с прекрасных иллюстраций из старых отцовских книг.
– Дядя, – произнесла, наконец, она. Или стоило сказать друг? Могла ли она назвать Итера так?.. Он спасал её и был рядом – это то, что делают друзья. – Дядя, но не совсем родной, а… В общем, мы помогаем друг другу. У нас одна цель – наверное, так.
– Ладно, ладно, – засмеялась Марбл. – Я уже поняла, что ты полна загадок, девочка Талла.
Глава 14
Что помешало Марбл бросить их у самых ворот Амстрена? Ответа у Таллы не было, но она ощущала страшную благодарность. Особенно, когда торговка тепло улыбнулась стражу на воротах и, положив ему в ладонь нагретую в руке монетку, провела спутников в город без лишних вопросов и досмотров. Как же у неё легко всё это получалось! Талла так никогда не смогла бы.
Марбл по-прежнему не надевала вуаль, и теперь Талла начинала понимать, почему. По выложенным плиткой улицам Амстрена ходили женщины с открытыми лицами, без сопровождения мужчин. Длинные подолы платьев, застёгнутые под самой шеей воротнички, убранные волосы – скромно и пристойно, но для выросшей в Соланире Таллы такой облик казался едва ли не распутным. Как же здорово!
Она никогда не была так далеко от дома и не подозревала, что где-то живут иначе. Разве что на маминой родине, но её Талла воспринимала, как отдельный маленький мирок. Знала ли мама, что здесь, вдали от Соланира, жизнь настолько отличается?
Талла глазела на хорошо одетых людей, чинно прохаживающихся в тени аккуратно высаженных вдоль дорог деревьев. Женщины укрывались кружевными зонтиками и подолы их платьев напоминали пышные перевёрнутые соцветия, совсем не похожие на струящиеся, льнущие к ногам Соланирские наряды. У мужчин же, наоборот, вместо широких шароваров – прямые брюки, а жилеты не яркие и пёстрые, а коричневые или серые. Даже снующие всюду мальчишки в потёртых кепках казались сносно одетыми. Талла ощутила себя ужасной оборванкой, на которую даже смотреть стыдно. Люди, и правда, либо с отвращением таращились, либо отворачивались. Дочь Великого… Ха! И как только её в город-то пустили… Она снова с благодарностью посмотрела на Марбл. Вот уж она-то смотрелась здесь своей. Среди этих высоких статных домов, в каждом из которых жила не одна семья, а наверняка не меньше десятка, среди открытых экипажей, запряжённых легконогими лошадьми…
И всё же, несмотря на унижение от собственного внешнего вида, Талла чувствовала, что дышит, что живёт. Почти летит! Никто не может узнать её лица, не пытается немедленно изловить и сдать за награду, никому до неё попросту нет дела, и это замечательно! Она даже хотела в каком-то детском, задорном порыве сбросить с Итера капюшон, но он, будто ощутив её намерение, глубже натянул его на лицо.
– М?..
Только и успела уронить Талла, как в проулке впереди, прямо за ажурной вывеской с большими ножницами, кто-то высунулся и пропал. Потом закричали:
– Слепой? Точно! Хватай его!
Из-за дома выскочил, подволакивая ногу, человек. Старый, на грани немощи, и всё же он изо всех старался бежать, выставив вперёд руки.
– У меня ничего нет, я не…
На него прыгнул страж в красной с чёрным форме, другой догнал и ткнул под рёбра дубинкой. Старик охнул, но всё равно рыпнулся, пополз.
– Ага, смотри, не видит ни пса, а шустрый какой...
Второй удар. И ещё один стражник, налетевший с другой стороны. Они подхватили старика под руки, вздёрнули вверх. Один из них придирчиво оглядел пленника:
– Вроде маленький какой-то, а тот – высокий...
– А нам что за дело? Сказано: слепых, одноглазых – всех тащить. Так что заткнись и тащи.
Стражи поволокли разом обмякшего старика за собой, даже не глянув ни на Таллу, ни на Итера. Пока не глянув.
– Я же ничего не делал, пожалуйста, – взмолился слепой. – Я ж только…
Когда стражи расслабились и начали переговариваться, он снова рванулся. Чуть не упал от неожиданно свалившейся свободы. Но незрячие глаза подвели. Старик ткнулся в стену дома. И тут… Талла не поняла, что случилась. Видела только краем взгляда, как подался вперёд Итер, дёрнулась его рука. А потом стена дома будто распахнулась парадной дверью, заглотила старика и сомкнулась вновь.
– Что? Где он?
Стражники принялись озираться, один бросился к входу, другой – за угол. Поднялась суматоха, и Талла решила, что самое время им убраться подальше.
– И сюда, значит, вести докатились… – хмыкнула Марбл, когда они оказались за квартал от стражей и их добычи. Торговка как-то странно глянула на бога, но тут же равнодушно повела плечами.
Талла думала о том же. Значит, отец послал весть другим Великим, и безопасно уже не будет нигде. И всё же… Она вспомнила стену, в которую провалился старик. Неужели это Итер сделал? А что ещё он теперь может? Ей не терпелось узнать, но пока Марбл была рядом... Да, “пока”. Как бы ни ныло в груди от предчувствия одиночества, но нельзя платить за добром своими неприятностями. Талла встретилась взглядом с рысьими глазами торговки:
– Знаешь, мы не обидимся на тебя, если ты решишь сейчас пойти своей дорогой. Ты и так сделала для нас очень много, слишком много, чтобы подвергать тебя даже малой опасности. Но сначала… – она приложила ладонь к груди, под слоями повязки едва-едва угадывались контуры последних драгоценностей. Пора прощаться. – Могла бы ты сделать для нас последнее одолжение?
– Вообще-то я не собиралась сбегать, но и в одолжении не откажу, – Марбл улыбнулась, – Давай, милая, не робей!
– У нас не то чтобы совсем не было денег. У меня есть дорогие вещи. Две. Если их продать, можно получить достаточно, чтобы мы смогли здесь обосноваться и не выглядеть последними голодранцами. Понимаешь? Но я уже пробовала продать другие украшения в Соланире и… Если коротко – вышло из рук вон паршиво. Они по-настоящему ценные, можешь мне верить.
– Я всё поняла, не поясняй. Сделаем тебе денег!
Талла отвернулась к глухой стене дома и вытащила золотой кулон и оставшуюся серьгу – одинокая, она напомнила о Фади. Как она там? Счастлива ли?
Марбл покрутила в руках украшения:
– Где же ты взяла такие? Мне было бы жалко с ними расставаться… Надо же…
– Мне жалко, – сказала Талла, глядя в сторону, куда угодно, лишь бы не на любимые вещицы, исчезающие в сумке Марбл. – Можешь взять процент.
– Ещё не хватало! – торговка посмотрела на Таллу так сердито, что та прикусила кончик языка. – Я пойду, только вы держитесь поодаль, ладно? А лучше вообще останьтесь тут, я вас найду. Без обид, но ваш вид не внушает никакого доверия, а мне придётся применить всё моё обаяние.
Марбл покусала губы, отчего те налились алым, точно спелые вишни, поправила волосы и уверенно зашагала по самому людному проспекту. Сейчас торговке ничего не стоило уйти насовсем. Просто раствориться среди красивых людей, незнакомых улиц, среди запаха зелени и начищенной обуви. Вдруг доверие в этот раз сыграло шутку ещё худшую, чем неумелый торг в Соланире? Хотя… Куда уж хуже.
Они с Итером сели на бортик маленького фонтана с бронзовой фигурой в виде коня с двумя рыбьими хвостами. Если Талла помнила верно, раньше так изображали бога моря, шторма и неистовой силы. Странно, что не разрушили, или уже забыли…
– Это ты сделал? – тихо, чтобы резвящиеся с другой стороны фонтана мальчишки не услышали. Только Итер.
– Что?
– Там, со слепым стариком. Это ты сделал?
– А у тебя есть другие варианты? – Итер посмотрел на неё будто бы снисходительно, с тенью усмешки.
С каждым разом встречаться с ним взглядом, особенно, когда он оказывался близко, становилось всё сложнее. Талла никак не могла разгадать, что означает то или иное выражение его лица, смеётся он по-доброму или издевается… И каждый раз эта его тёмно-зелёная радужка глаза не давала покоя – видит плохое, злое, уродливое. Видит уродливой её. Так и хотелось воскликнуть: не смотри на меня!
– Почему нельзя просто сказать? Неужели так сложно?
– Я.
– Спасибо, – она поставила локти на колени и принялась изучать узор трещинок на песочного цвета плитке. – Значит, силы возвращаются? И много ты теперь можешь?
– Несравнимо меньше, чем раньше, но кое-что, как видишь.
– Да уж… Но знаешь, наверное, тебе не стоит показывать свои силы вот так. То есть… Ты всё сам, конечно понимаешь, да?
– Понимаю что? Что было бы неловко из мести разрушить все ваши города до основания? Боюсь, пока я на это не способен.
Талла снова взглянула на него. На короткое мгновение, быстрее судорожного вдоха, лицо Итера изменилось. Губы сжались, взгляд единственного глаза устремился вдаль, будто видел не только сквозь людей и стены домов, но через пространство и время. И взгляд этот был полон ярости и злой жажды. И тут же – пустота. Таллу словно придавило стопой гиганта, а когда она смогла свободно дышать, захотелось отшатнуться, спрятаться… Вместо этого она схватила кисть Итера, зажала между своих ладоней. Та оказалась тёплой, но будто неживой с жёсткими стальными прутьями вместо подвижных костей. У Таллы закололо пальцы то ли от страха, то ли от волнения.
– Пожалуйста… – тихо-тихо заговорила она, склонив голову. Смотреть на него было выше всяких сил. – Я знаю, ты злишься. За всё. И можно всё разломать, так и не насытившись, а можно попробовать изменить. Мы будем изо всех сил стараться.
– Ты очень уж в это веришь, – рука Итера наконец ожила, шевельнулась, словно своими ладонями Талла отогрела закоченевшую птицу. – А если нет?
– Если нет, то разрушить всё ты всегда успеешь, – она усмехнулась, хотя мысль была совсем не смешной.
– Справедливо.
Он снова шевельнул пальцами, и Талла выпустила руку Итера из своих. С облегчением и ещё каким-то непонятным тянущим чувством… Сожалением? Молчать после этого стало окончательно неловко, и она спросила то, что сразу нужно было:
– А он жив? Тот слепой старик, он остался жив?
– Ну да, – брови Итера на мгновение дрогнули непониманием, – Думаешь, я его в стену замуровал? Тяжело быть тобой… Я просто создал для него дорогу, вряд ли стражи быстро его найдут, если найдут вообще..
Конечно, конечно же… Почему она только сомневалась? Талла улыбнулась с благодарностью – сам-то старик не мог.
– Это хорошо, что ты решил помочь ему. Ведь в какой-то мере он пострадал вместо тебя.
– Помочь? – удивился Итер, и Талла не смогла разобрать, искренне ли. – Просто отвлек внимание от нас.
Нет уж, в это она верить не будет. Есть миллион других способов отвлечь внимание. Правда же? Но спросить она не успела, совсем рядом на каменный бортик фонтана присела девушка. Слишком близко, чтобы продолжать разговор, да теперь и не очень-то хотелось. Вместо этого Талла принялась украдкой разглядывать невольную соседку.
Её чуть округлые щёки горели, из украшенной цветами причёски выбились волнистые волоски, а грудь часто вздымалась, будто она сюда не шла, а бежала. Девушка сунула руку в воду, поболтала пальцами. Охладиться? Она показалась Талле очень грустной, даже захотелось спросить, всё ли хорошо, но забота наряженного в дрань парня вряд ли способна улучшить настроение. К тому же Талле и своих тревог хватало.
Ведь Марбл ушла уже давно… Или только показалось, потому что время от ожидания ползёт невозможно медленно? А ведь уже начало вечереть, резвящиеся поодаль мальчишки разбежались, окна домов разожглись изнутри тёплыми огнями. Обманула? Что-то случилось? Талла даже сорвалась было – искать, помочь, но опомнилась. Куда она пойдёт, не зная города? Только заблудится и не отыщет место встречи. Если Марбл не вернётся, что им делать?
Талла отчаянно оглядела рассыпавшуюся соломку улиц.
– Что-то случилось, юная леди?
Холёный мужчина в тёмно-зелёном атласном жилете и перчатках таких белых, будто он ими никогда ничего не касался, приблизился к сидящей на бортике фонтана грустной девушке. Хоть кто-то задал этот участливый вопрос, если уж сама Талла не смогла. Девушка вдруг всхлипнула, чуть подалась вперёд, откликаясь на заботу. Щёголь казался наполненным уверенностью, точно дождевая бочка в ливень, и внушал желание довериться ему.
– Вы вряд ли поможете мне, господин, – тихо всхлипнув, произнесла девушка, – но спасибо, что вам небезразлична беда незнакомки.
– А вы попробуйте, расскажите.
– Что ж… Отчим хочет выдать меня замуж.
– Да разве ж это беда? – щёголь улыбнулся с ободряющим сочувствием.
– Может, и не беда, если жених – не трижды вдовец, и каждая из прошлых жён умерла страшно и странно. Но это правда не ваша забота, простите.
– Ну что вы, говорите, прошу… вы сбежали?