-- Сыновья? -- чуть слышно спросил я Железную Руку.
-- Они самые, государь. -- ответил капитан столь же тихо. -- Близнецы.
Отец их, и соискатель на звание гвардейского тестя, оказался весьма импозантным мужиком. Роста чуть выше среднего, плечистый, кряжистый, в талии тоже достаточно объемный, но не жирный, а, что называется, пикнической конституции, с лицом широким, казалось бы простецким, но хитрющими, глубоко посаженными под кустистыми бровями глазками. И, пускай в архитектуре негоциант и проявил благоразумную умеренность, в том что касается ашшорского «бородатого права» ходил он, что называется, по грани. Волосы по длине у него находились ровно на границе дозволенного (хотя может это мне из-за короткой шеи так кажется), русые усы системы «Тарас Бульба» свисали до той же отметки, а что касается бакенбард, так их было бы правильнее охарактеризовать как «борода Хоттабыча, вставленная в голову поперек».
-- И чего он ко двору поставляет? -- полюбопытствовал я у Караима из Золотых Колпаков, покуда хозяин с отпрысками отвешивали неторопливый, степенный поясной поклон.
-- Много чего, повелитель. -- отозвался церемониймейстер. -- Да, например, хотя бы и ваше седло.
Вот ведь сказал, а?! Прям можно подумать, что это я под ним хожу, а не Репка.
-- Славен будь, государь. -- пробасил Пузо, распрямляясь.
-- И тебе поздорову, достопочтенный Вартуген. -- я приложил руку к сердцу и чуть склонил голову в знаке приветствия. -- Дело у нас к тебе есть, архиважное. Я бы даже сказал -- где-то и серьезное. У тебя, понимаешь ли, товар, а у нас, видишь ли какое дело, есть на него купец. Обсудим?
-- Большая честь моему дому, повелитель. -- купец с сыновьями, каждый, плавно поднесли правую ладонь к левому плечу, явно собираясь вновь поклониться.
-- Ну полно тебе усами-то пол мести. -- усмехнулся я. -- Не как правитель приехал к тебе, как сват. В дом-то зайти пригласишь?
-- Прости мою нерасторопность, о, царь -- растерянность от столь высокой чести тому виной. -- Вартуген указал рукой на вход. -- Прошу почтенных сватов в мой дом.
-- Ну вот, теперь осталось лишь хозяйку миновать, чтобы она на нас пыль мести не начала. -- пробормотал я, спешиваясь.
-- Не должна. -- придерживавший стремя и, под уздцы, Репку, Тумил задорно сверкнул глазами. -- Я перед отъездом в дворцовые ворота иглу вколол. Верное средство от отказа.
-- Будешь портить казенные врата, сосватаю вторую дочку Вартугена тебе.
-- Мне не выйдет. -- с ироничной ухмылочкой ответил мелкий паршивец. -- Монахам и лицам послушнического звания брак строго воспрещается.
И самым нахальным образом перебросил свою, уже изрядно отросшую косичку через правое плечо.
Пороли его в детстве мало...
Когда мы с Латмуром поднялись по лестнице, Пузо с сыновьями предприняли очередную попытку начать гнуть спины, на что я только погрозил хозяину дома пальцем.
-- А представь-ка, достойный Вартуген, мне своих сыновей. Так случилось, что мы с ними еще не знакомы.
-- Ако и Наль, повелитель. -- молодые люди по очереди поклонились -- не поясно на этот раз, а под скромным углом в сорок пять градусов, приложив ладони к сердцу. -- Мои наследники, надежда и опора.
-- Толковый сын -- правый глаз отца. -- ответил я расхожей ашшорской поговоркой, и с благостным (надеюсь) видом кивнул. -- А у тебя их сразу два.
-- Это, пожалуй, уже некрасиво. -- иронично заметил Латмур.
-- Зато практично, князь. -- я усмехнулся, представив купца с двумя правыми глазами. -- Ну да полно, хотя Ако и Наль -- достойные молодые люди, дело наше касается не их.
-- Прошу в мою скромную лачугу, государь. -- Вартуген снова поклонился, теперь едва-едва, демонстрируя обычную вежливость, и второй раз указал на вход. -- Слуги уже подготовили для нас фрукты, сладости и вино.
Вот, блин! Похоже, привет понос -- давненько не видались. А отказываться нельзя -- проявлю неуважение к дому...
«Лачуга» изнутри впечатляла ничуть не меньше, чем бакенбарды ее хозяина. Если снаружи архитектор, видимо, выполнял задание показать, что Вартуген свое место в этом жестоком мире знает, и на прыжок выше головы не претендует, то внутреннее убранство должно было продемонстрировать всякому вошедшему все то богатство, которым купец обладал. Обширный атриум -- так, вроде бы, эта здоровенная комната сразу после входа называется, -- с мозаичным полом, все теми же изразцами, мрамором, малахитом (кажется), панелями резного дерева, гобеленами, статуями, позолотой... Не скажу, что это выглядело как-то безвкусно или создавало впечатление варварской роскоши, которую так любят нувориши -- отнюдь, вкус и у архитектора, и у заказчика явно имелся, смотрелось все крайне эффектно, покои Валиссы в чем-то напоминало, -- но жить в такой обстановке я бы не смог. Красиво, пафосно и неуютно в высшей степени.
Впрочем, первый этаж (или второй -- поди знай, ведь «цокольный», в ашшорской архитектуре отводившийся под склады, погреба и каморки для слуг, надземною своей частью в этом доме превосходил человеческий рост), как я быстро выяснил, носил в обиталище Вартугена сугубо парадную роль, где просители и контрагенты впечатлялись да проникались, а вот второй этаж, куда мы поднялись по мраморной лестнице, оказался вполне себе уютным, жилым, без всей этой показной богатости. Даже ковры на полу имели легкие следы потертости.
Нет, там тоже все было отнюдь не дешево, но без бросающейся в глаза помпезности, по-домашнему.
-- Вот тут я веду свои дела, государь, здесь и переговорим, если будет на то ваша воля. -- Пузо распахнул передо мной двустворчатую дверь (сыновья, покуда мы шли и обменивались дежурными любезностями куда-то незаметно исчезли) и сделал приглашающий жест.
-- Смотрю, ты не чужд новых веяний. -- я кивком указал на лакированный предмет, напоминающий противоестественную помесь бюро и каталожного шкафа из библиотеки.
-- Один из моих людей ездил в Обитель Святого Солнца на богомолье, и там углядел необычную систему, коей пользуется библиотекарь для скорейшего поиска книг. -- ответил купец. -- Мне она показалась интересной, и я применил ее в своих делах, изменив под собственные нужды. Иной раз надобно что-то из переписки срочно найти, к примеру, а опираться тут только на память...
Он пожал плечами.
-- Ну, -- крякнул я, располагаясь в кресле у столика, -- а как же исконно-посконные традиции, отцы-деды-прадеды де делали так, и нам завещали?
Латмур от такого моего спича аж ухмыльнулся.
-- Мне вот отец завещал дело, повелитель. -- невозмутимо ответил Вартуген, также усаживаясь в кресло. -- Не очень большое, но уж сколько нажил. Как скажешь, государь, неправедно ли я поступил преумножив его богатства, а не только лишь сохранив?
-- Скажу, что мы с князем в тебе не ошиблись. -- я устроился поудобнее и отщипнул виноградину от грозди в золотой тарелке. -- Ну, раз ты человек просвещенный, деловой, то, пожалуй, давай обойдемся без традиционных славословий и ритуальных фраз, а сразу к делу приступим. Не возражаешь?
-- Но ведь для домочадцев мы ритуалы соблюдем, ваше величество? -- встревожился Латмур.
-- Ну, разумеется! -- я что же, за двое суток на троне уже успел обзавестись репутацией потрясателя основ и попирателя традиций? -- Как может быть иначе? Эдак слуги почтенного Вартугена могут решить, что я у него Мортишу не сватаю, а в рабыни покупаю. Сейчас, обговорим все, и начнем соблюдать. Прямо сразу.
Купец и князь выжидательно уставились на меня. Я тоже их взглядом одарил -- умильным, надеюсь, -- сложив ладони домиком.
-- Понимаешь ли, какое тут дело, достопочтимый Вартуген... Намечается великое деяние, и в его свершении потребуется участие всех знатных и богатых людей. Что касается князей, как их организовать в единую силу, это мне разбираться, а вот людей привязанных не к земле, а связанных в своих поступках лишь границами их предприимчивости, -- о, таких должен возглавить подобный им. Подобный, сказал я, но это не совсем верно -- кроме прочего, он должен быть и лучшим! -- на этой пафосной ноте я замолк, и, после короткой паузы, скучным тоном добавил: -- Мне рекомендовали тебя.
-- Простите, повелитель, рекомендовали... кто? -- осторожно полюбопытствовал Пузо.
-- А вот он. -- я кивнул в сторону Железной Руки, и, отметив начинающие подниматься брови князя, поспешил добавить. -- В том числе.
-- Хм, не просветит ли меня повелитель, о каком таком великом деянии он ведет речь? -- купец взвешивал каждое слово так, словно это был драгоценнейший товар, дорогая заморская специя, и он боялся обмишулиться, проторговаться.
-- Как? -- изумлению моему не было предела. -- Я-то был уверен, что владетельные уже всему городу растрепали, что Ашшория начинает экспансию в Большую Степь! Будем, голубь мой, ее заселять.
-- Такие слухи ходили, но... Государь, вы всерьез намерены продвинуться в земли заков? -- теперь уже искренне удивился Вартуген. -- Не сочтите, что я непочтителен, походы против немирных северных соседей устраивал практически каждый царь Ашшории, но чтобы вот так, поселиться на их землях... Это будет довольно сложно.
-- Это будет единственно верно. -- я усмехнулся. -- Уж две сотни лет с лихом в степь шляемся, а все без толку. Нет, достопочтенный, прореживать приграничные племена -- это не выход. Уже через несколько лет или молодежь подрастает, или новые на их места приходят. Ашшории нужно окончательное решение закского вопроса, и иначе, чем заселить степь своими крестьянами, построить города, да и уцелевших кочевников на землю посадить, попросту нет. Это, конечно, дело не скорое, с кондачка его не порешать, но ты только представь...
Я подался чуть вперед.
-- ...какие перспективы все это предприятие открывает для энергичных и разворотливых людей. Переселенцам, и тем, кто будет их опекать, понадобиться очень, очень многое. И доставка товаров, которые первые годы нельзя будет производить в новых землях, -- что по суше, что по морю, -- способна приумножить состояния тех, кто будет этим заниматься. Конечно, нужен будет некий центр, кто-то достаточно уважаемый, что сможет как-то распределять потоки поставок, выступать посредником в спорах... Кто-то из купеческого сословия. И, мне подумалось, что для лучшего взаимодействия с владетельными князьями, этому человеку будет вовсе не вредно иметь в сватах царя. Поэтому мы с князем Латмуром подобрали для твоей дочери достойного и перспективного жениха -- тем паче он и сам к Мортише неровно дышит, любить ее станет, холить и лелеять. Что скажешь, досточтимый Вартуген?
-- Скажу, что коли жених дочку мою любить будет, так в этом ничего дурного нет. А вот насчет держать нашего брата-купца в кулаке... Положим, с этим бы я тоже справиться смог -- при некоторой поддержке власти, конечно, но это возможно. Правда, лишь в отношении ашшорских негоциантов. А с заморскими что делать?
-- А этих-то кто в новые поселения пустит? Их нам там не надобно. Нет, конечно, если они с тобой договорятся, так я не против, но в первую очередь своим расторговаться надо дать.
Вартуген, услышав мой ответ, изрядно повеселел.
-- Ну а звать-то как того удальца, что на Мортише жениться возжелал? Кто же он таков?
Я мигнул Латмуру -- твой выход, мол.
-- Человек достойный, урона тебе с ним породниться не будет. -- серьезно произнес князь. -- Три года нету как в Блистательных, а уже десятник и обоих царевичей наставник. Больше тебе скажу, из рук самого царя награду на днях получит, особый знак за верное служение. Прозывается Вакой из Трех Камней.
-- Впечатляющая характеристика, ничего не скажешь. -- в некоторой задумчивости произнес Пузо. -- Вака, значит? Да, докладывали мне служанки, что пытался за Мортишей такой увиваться.
-- Так он и сейчас пытается. -- хмыкнул я. -- Видишь, даже сватов прислал.
-- А, ну и быть по сему! -- махнул рукой купец, и хитро покосился на меня. -- Обговорим приданное с выкупом?
-- Ты бы сначала дочку спросил, а ну как не захочет замуж за него?
-- Она мне послушна и волю отцовскую исполнит. -- пробасил Вартуген.
-- Да исполнить-то она ее исполнит, а традиция же. -- вздохнул я. -- Опять же, если, не дай Солнце, он ей поперек сердца, так мое предложение насчет всего остального в силе останется. Ну, откажется она, положим, не будешь ты царским сватом -- придумаем чего еще.
-- Я ей откажусь... -- пробормотал купец, поднимаясь. -- Так возжами на конюшне отхожу...
Открыв дверь, он распорядился, чтобы супруга Мортишу привела.
Те, видимо, уже ожидали на низком старте, поскольку я успел лишь сделать пару глотков из бокала с вином и на стол его поставить... Блин, как хорошо, что успел поставить! Расплескал бы, ей-ей.
Блин, вылитая клепальщица Рози[vii] -- только в ашшорском национальном платье, а не в спецовке-комбинезоне. Ну и скус у тебя, десятник...
Я повернулся к Железной Руке, хотел поинтересоваться... но понял, что даже спрашивать ничего не надо. Бывалый вояка смотрел на девушку масляными глазами, и мало что не стонал от восхищения.
-- Истинная дочь своего выдающегося отца. -- дипломатично произнес я.
-- Спасибо, повелитель. -- купцу, судя по физиономии, было такое услышать приятно. -- Действительно, красавица выросла -- в нашу породу. Мать та ее невысокая да худая, опасался я, когда дочь родилась, что в нее пойдет, и охотники будут до моих денег только, а не до нее, однако же -- вот!
Вартуген повернулся к Мортише и ласково произнес:
-- Лапушка моя, посватался к тебе славный витязь, десятник Блистательных, Вака из Трех Камней. -- «лапушка» зарделась. -- И я против вашей свадебки не возражаю. А ты что скажешь, птичка моя? По сердцу ли он тебе? Пойдешь ли ты за него?
Девица зарделась еще больше и потупила глаза.
-- Как прикажете, батюшка. -- я-то думал, что голосина у нее будет, как у фабричной сирены, а тут, нате ж вам, ничуть не бывало. Миленький такой тембр, грудной, чувственный даже. -- Перечить вам не стану.
-- Ну что же, уважаемые сваты... -- Вартуген украдкой смахнул слезу. -- Можете поцеловать невесту, согласная она.
Я поднялся, едва удержавшись от того, чтобы не поморщиться -- растревоженный утренним приключением геморрой буквально стрельнул, -- и вместе с Ржавым расцеловал купцову дочурку в щеки. Та, кажется, едва сдерживала слезы, причем вовсе не горькие.
-- Ну все, не будем больше тебя держать. -- я погладил ее по плечу. -- Иди, отдохни милая. Переволновалась, поди.
Та лишь кивнула, и, дождавшись позволения отца, пулей вылетела из кабинета.
-- Ну вот, теперь и поговорим про выкуп и приданное. -- чары девицы, с ее исчезновением, на главногвардейца действовать перестали, и в лице его появилось нечто хищное.
-- С выкупом я жадничать не стану. -- ответил Вартуген. -- Государь наш Лисапет столькое предлагает, что возьму лишь столько, сколь потребно традицию соблюсти. Скажи, князь, откуда он родом, мой будущий зять?
-- С границы Шехамы и Лесогорья. -- ответил Латмур.
-- Горец, значит? Ну тогда овец возьму. Три веса невесты. -- произнес купец. -- А в приданное девочке моей дам я вот чего...
***
Последний акт ашшорского сватовства, если оно, конечно, успешно прошло, -- это выйти с хозяином и хозяйкой дома на крыльцо, расцеловать их троекратно, после чего снять свои сватовские повязки, и накрыть ими голову невесты, наподобие платка. Так, чтобы лицо не закрывалось.
Едва мы произвели это несложное действо, как собравшаяся у дома Вартугена толпа любопытствующих разразилась восторженными криками.
--Знайте, люди! -- Пузо перекрыл рев толпы без особого труда. -- Через месяц быть в Аарте веселой свадьбе!
Граждане-столичножильцы разразились еще более громкими приветственными возгласами.
-- А вот ко дворцу давай подъедем с каменными лицами. -- ткнул я в бок локтем своего капитана гвардии. -- Девушка поволновалась, Вака тоже пусть попереживает.
Ржавый усмехнулся.
-- Преклоняюсь перед вашим умением держать интригу, государь. Остальные-то тоже, поди, как на иголках сидят.
-- На иголках... -- пробормотал я, подходя к Репке. -- Тумил, как к Ежиному Гнезду подъедем, из ворот иглу вытащить не забудь. И чтоб с сокрушенным лицом -- а потом слиняй куда-нибудь, чтобы Вака тебя до начала занятий с царевичами не поймал.