Ого, даже такого опытного дипломата проняло неожиданностью поворота. Сидит балаббат-балабол, словно пыльным мешком ударенный.
-- Ведь сие заметно снизит прискорбно необходимые расходы Скарпии на поддержание морского паритета, не так ли? А года через три, когда купленные мной пентекоры развалятся, и вам придет срок некоторое количество кораблей пустить на дрова.
-- Это, хм, весьма неожиданное предложение, ваше величество. -- задумчиво протянул Адриналь. -- Боюсь, что я не полномочен дать вам ответ немедленно.
-- Да боги с тобой, голубчик, никто же и не говорит, про все решить прямо тут, и прямо сейчас. Отпишись в Скарпию, пусть уж там решат, не хотят ли ваши флотоводцы продать десяток кораблей.
Так, надо останавливаться, пока я у Гикамета не купил весь его флот.
-- И я вот что еще спросить у тебя хотел. Асины, верно, по весне с Парсудой войну затеять собираются, а Скарпия -- союзник Асинии, и, надо полагать, будет в конфликте участвовать?
-- Ну, ваше величество, откуда же мне знать, что решит по этому вопросу Совет Первейших? -- развел руками баллабат. -- Впрочем, насколько мне известно, Асиния собиралась направить в Аарту своего посланника, как только станет известно о восшествии нового царя на престол, так что вскорости, надо полагать, ваше величество лично сможет поинтересоваться планами Совета Первейших. Я, скорее всего, тоже к тому моменту получу дополнительную информацию, в том числе о делах войны и мира государя Гикамета, да славен он будет во все века.
-- Славен -- не славен, главное чтоб был здоров. -- я аккуратно переложил дрыхнущего без задних лап Князя Мышкина в стоящую на столике коробочку (каковая уже начала становиться ему маловата) и поднялся, давая понять, что аудиенция закончена. -- Каков бы ни был его ответ на счет кораблей, сообщи мне не откладывая.
***
Был у меня на этот вечер один план, но вначале все же я решил заглянуть к Валиссе. Невестка, конечно, вовсе не такая дура, какой кажется, когда с ней познакомишься поближе, но, все же, она тоже человек -- причем очень одинокий и не привыкший ждать от окружающих хоть чего-то доброго, -- так что если ее начать гладить по шерстке, вполне способна наломать дров. А вот это будет плохо и для нее самой, и для официального многоженца Зулика, и, что самое главное, для меня тоже.
Невестка, когда я к ней заявился, слушала чтение служанки и что-то вязала. При моем появлении она хотела, было, подняться, но я ее остановил.
-- Сиди-сиди, царевна, поди устала сегодня, за заседание-то. -- попытался подпустить ласки в голос я, и, повернувшись к служанке, добавил: -- Ты, милая, тоже отдохни чуток. Нам тут посекретничать надобно.
Валисса удивленно приподняла брови, а служанку тут же сдуло, словно ветром.
Все таки неплохо быть царем -- все тебя слушаются, никто не перечит...
-- Рукодельничаешь? -- кивнул я на вязание, присаживаясь.
-- Брат Шаптур говорил, что вы поясницей маетесь. -- вздохнула она. -- Решила, вот, шерстяной платок вам на такие случаи связать.
-- Очень с твоей стороны мило и любезно. -- а главное, блин, неожиданно. -- И зачем же ты призывала его? Не захворала ли?
-- Ничего существенного. После заседаний совета, бывает, у меня побаливает голова -- Шаптур считает, что это от спертого воздуха и шума, советовал больше бывать в дворцовом саду, или хотя бы почаще проветривать покои. -- Валисса усмехнулась. -- Сказать по правде, это помогает куда лучше, чем пиявки, кровопускания и уксус на виски, чем меня обычно потчевали ранее. Но вы, верно, пришли не хвори обсуждать?
-- Ты женщина еще молодая, с тобой много на эту тему не наговоришь. -- усмехнулся я.
Можно было бы конечно про чисто женские болячки поболтать, растяжки после родов и тому подобное, но, вот положа руку на сердце, что-то меня на такое не тянет. И в прошлой жизни не тянуло тоже.
-- Ну уж, скажете тоже, Лисапет -- молодая. -- насмешливо фыркнула царевна. -- Старшие дети со дня на день в совершенные лета войдут, да и Утмиру до этого недолго.
-- Ну и не старуха далеко, вполне себе интересная особа. -- я вздохнул. -- И вот в связи с этим есть одна не самая, увы, приятная тема для беседы.
Валисса посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом, затем тоже вздохнула, и отложила вязание.
-- Лисапет, если вы намерены повторно выдать меня замуж, то я, учтите, скорее брошусь с вершины дворца. -- твердо произнесла она.
Ничего себе у невестушки ход мысли-то! Неожиданное предположение, в высшей степени, да-с... Хотя, в целом, идея не такая уж и плохая, как по мне. Я имею в виду спрыгнуть с вершины Ежиного гнезда, само-собой.
Правда, если она случайно, несколько раз подряд, упадет с дворцовой крыши, то внуки, скорее всего сильно расстроятся. А расстроенным детям не так уж тяжело внушить, кто их мать до такого довел -- особенно, если это правда, -- и сделать врагами одного весьма пожилого, битого жизнью и молью, экс-монаха. И на что мне, спрашивается, такое большое царское счастье, ослепительное, как встреча с граблями в темном сарае?
Нет уж, пущай живет.
-- Думается мне, маловато ты все же покои проветриваешь. -- хмыкнул я. -- Иначе еще до того, как заговорить, поняла бы, что ерунду сморозить собралась. За кого б я тебя выдавать-то стал, скажи ради Солнца? Ты же мать наследника престола, тебе замуж иначе как за царя и идти-то невместно -- чести всей Ашшории урон. А в окрестных землях из холостых самодержцев один я, старый, остался.
Валисса вполне заметно вздрогнула. Буду льстить себе надеждой, что это невестка перспективой воодушевилась, а не передернуло ее.
-- Ну а поскольку я, ко всему прочему, еще и монах, то свадьба наша с тобой состояться никак не может. Даже если бы я ее и хотел. Это во-первых. -- я откинулся на спинку кресла. -- Во-вторых, опять же, если бы я и подумывал тебя за кого-то отдать, а это, поверь, не соответствует истине...
Во-во-во, выдыхай бобер, выдыхай!
-- ...так делать этого до тех пор, пока твои сыновья не войдут в совершенные лета, нельзя ни в коем случае. Сироты же должны принадлежать дому своего отчима, на правах родных сыновей. Кто на трон-то тогда сядет, когда меня Смерть приберет? Да и Тинатин я бы тоже на правах царской внучки пристроить предпочел -- царевны, они товар ходовой но дефицитный, разбрасываться ими не стоит. Ты, кстати, насчет ее-то замужества думала что-то уже? Я уже неделю как тебя просил изложить резоны по этому поводу.
-- Думала, разумеется. -- вздохнула Валисса. -- Не так-то и просто придти к какому-то мнению на сей счет. Все... переменчиво нынче так, неопределенно. Кто нашей семье друг, кто враг? Поди знай... Одно скажу точно -- родниться с соседними царствами нынче неуместно.
-- Ну это да, зачем Асиру конкуренты? -- кивнул я. -- Есть у меня, правда, пара кандидатов, таких, чтобы ты с дочерью виделась часто... Но это покуда терпит. Ладно, подумай покуда еще, может какую неожиданную мысль мне подашь.
Я вздохнул.
-- О Тинатин поговорим позже. Сначала все же о тебе.
Невестка снова напряглась.
-- К тебе, говорят, последнее время частенько заходит Зулик, князь Тимариани.
-- Заходил несколько раз. -- с достоинством кивнула Шехамская Гадюка. -- А отчего вас это удивляет, Лисапет? Он -- главный министр, нам есть о чем поговорить. В плане обустройства царского двора -- в том числе. Князь Хатикани, он, скажу вам честно, человек исполнительный, но недалекий. Или у вас есть сомнения в его верности?
Есть ли у меня на сей счет сомнения? Ха! Да полным-полно!
-- Я полагаю, что сомнения в верности есть у двух его жен. -- ответил я.
-- О, Сердце! -- рассмеялась Валисса. -- Не пытайтесь казаться поборником супружеской верности, вам это не идет. Они обе должны разродиться со дня на день и не могут исполнять супружеских обязанностей, так что если даже князь и позволил себе какую-то интрижку на стороне, так ничего особенного в этом нет. Или вы подозреваете, что он ко мне питает тайную страсть?
Царевна рассмеялась еще громче.
-- Ну что, ты, конечно я ничего такого не подозреваю. -- я улыбнулся. -- Мне это доподлинно известно.
Смех моей невестки резко прервался булькающим звуком, а сама она стала напоминать выброшенную на берег глубоководную рыбу. Не на удильщика, конечно -- посимпатичнее немного, да и фонарика у нее нету...
-- Он... -- Валисса кашлянула. -- Он это вам сам сказал?
-- Ну, мне или не мне, какая разница? -- я пожал плечами. -- Главное, что информация дошла куда надо.
Все же Шехамская Гадюка за годы жизни во дворце мастерски научилась держать удар, и сейчас приходила в себя прямо на глазах.
-- Вот как, значит. -- задумчивым тоном произнесла она. -- Что же, князь Тимариани всегда был добр ко мне, и даже пару раз царь Каген высказывал ему в связи с этим свое неудовольствие, однако кто бы подумать мог, что стоит за этим его расположением...
Царевна побарабанила пальцами по подлокотнику и вздохнула.
-- Жаль, конечно, будет потерять столь интересного собеседника, но, если уж вы столь уверены в своем информаторе, придется прекратить с ним встречи за исключением случаев, когда избежать их будет невозможно.
-- Продемонстрируешь ему свою немилость, э?
-- Не по горлу кусок отхватить хочет. -- нахмурилась Валисса. -- Слишком много возомнил о себе. Сердцу, может, и не прикажешь, но и голову на плечах надобно иметь тоже. Я -- мать наследника престола, а он всего-навсего один из множества владетельных.
Вот она, женская логика. Только что вздыхала, что уже не молода и нафиг никому не вперлась, а как только ухажер на горизонте нарисовался, так стала себе цену набивать, как Елизавета II из байки про Бернарда Шоу: «Ну вот, Величество, вы уже и торгуетесь...»
-- И все же резкое к нему охлаждение князя обидит, да и для пересудов даст повод, не говоря уж о том, что сам Зулик о причинах может догадаться. -- ответил я. -- Потом, ты же умная женщина, Валисса, а вот так, ни за бисти, готова пожертвовать своего вождя.[xii]
-- Вождя. -- хмыкнула царевна. -- А вы, Лисапет, не льстите ли своему главному министру?
-- Да я, собственно, не про него, а про ситуацию. Зулик сейчас весьма важная фигура в ашшорских раскладах, и пренебрегать его тайной страстью с твоей стороны несколько самонадеянно. Вот ты скажи, какой тебе вред, что князь тайком по тебе сохнет? Никакого. А вот в пользу ты себе повернуть вполне даже способна, причем тебе даже не обязательно при этом ничего в своем поведении менять. Единственное что не надо его чрезмерно ободрять, а то и так уже из-за ваших частых встреч шептаться начали. Но и отдаляться от него чрезмерно я бы не советовал, ибо любовь легко может обратиться в ненависть.
-- Никак не пойму, что же вы мне советуете. Приближать -- нельзя, отвергать -- нельзя, сохранить существующее положение дел -- тоже нельзя. Что я должна, по-вашему, делать?
-- Да ничего сложного. -- я хмыкнул. -- Надо побыть немного вертихвосткой.
Валисса возмущенно задохнулась.
-- Так, -- продолжил я, игнорируя царевнино возмущение, -- дабы Зулик продолжал питать к тебе самые горячие чувства, но при этом не давать ему повода их открыть. Ну и кривотолков чтобы не было. Справишься?
-- Да за кого вы меня принимаете?! -- возмутилась невестушка.
-- За умную женщину, мать будущего царя. -- ответил я поднимаясь и потирая поясницу. -- Которому менее всего будут нужны враги и лукавые друзья, когда он на престол взойдет. А за платок, право же, спасибо. Моя спина не молодеет, увы, так что очень он мне будет кстати.
От Валиссы отправился на тренировочную площадку, где Вака гонял царевичей -- помнится в той еще жизни один мой товарищ из исторических реконструкторов именовал его не иначе как «дристалище». Не оттого, что там, скажем так, грязновато, а потому, что «тренер гоняет до усёру». Судя по измотанным физиономиям Асира и Утмира, будущий зять Вартугена с методикой земных наставников в историческом фехтовании был абсолютно солидарен.
К моему появлению дрессировка царевичей приближалась к своему логическому завершению -- вспотевшие Тумил с Энгелем, в одних портках, отдыхали в сторонке, облокотившись на загородку, а Нвард, облаченный в полный доспех, вяло отмахивался от наседающих на него Асира и Утмира в легких кольчужках. Те, уже изрядно запыхавшиеся, наскакивали на сына главногвардейца яростно, но довольно бестолково.
-- Все, шабаш, заканчивайте побыстрее. -- скомандовал Вака, увидав меня.
Нвард немедленно ускорился, отбил в сторону клинок Асира, подсек младшего из царевичей, отчего Утмир шлепнулся на утоптанную площадку спиной, обозначил укол мечом в грудь мальчика и, поднырнув под удар наследника престола плашмя приложил того по спине, отчего на земле растянулся уже Асир.
-- Убиты оба. -- констатировал Вака. -- Царевич, я тебе сколько раз говорил, что такие замахи как у тебя только в одеоне хороши?
-- Если за сегодня, то это пятый. -- буркнул наследник престола, поднимаясь. -- Здравствуйте, дедушка.
Остальная молодежь тоже, вразнобой, поприветствовала своего пожилого монарха, а десятник поклонился, приложив ладонь к сердцу.
-- С позволения государя, мы на сегодня закончили. -- произнес Вака из Трех Камней.
-- Ну, что касается государя, то он не возражает. -- хмыкнул я. -- Утмир, ты там себе ничего не сломал?
-- Вроде бы нет. -- мальчик сел и погрозил Нварду кулаком. -- У-у-у-у, бугай здоровущий, выросту -- уж намну тебе бока.
-- А я тебя, высочество, не потому сбил с ног, что сильнее, а оттого что ты ушами хлопаешь. -- добродушно отозвался парень и снял шлем. -- Тебе же Солнце меня по ноге рубануть не запрещал, когда я подсечку делал.
-- Тумил, -- я облокотился на ограду тренировочной площадки рядом со своим стремянным, -- скажи, у тебя твоя старая сутана осталась?
-- Конечно, величество. -- кивнул парень. -- Я и новую еще пошил. Две. А что?
-- Хотел сегодня по Аарте пошляться, послушать тишком, что народ болтает. А если один пойду, князя Караима кондрашка хватит. Вот и подумал, что ты можешь составить мне компанию.
-- А если вы пойдете вдвоем, то кондрашка хватит Ржав... капитана Латмура. -- заметил Вака. -- Придется и мне вас сопровождать, государь, или еще кому из Блистательных.
-- И как ты, со своими усами, себя за монаха собираешься выдавать? -- язвительно поинтересовался я. -- Я уж не говорю о том, что ваши рожи всему городу известны. Ты что, хочешь мне все инкогнито порушить?
-- Ну, как по мне, государь, то лучше пусть царя узнают, чем с ним приключится какая-то неприятность. -- флегматично отозвался гвардеец. -- Потому необходимо, чтобы вас сопровождал кто-то из Блистательных.
-- Я могу, десятник. -- подал голос Нвард. -- У меня усы еще только начали пробиваться, никто и не поймет, что я царский гвардеец.
Ну тут парень, конечно, прав -- пушок на его верхней губе на усы ещё никак не тянет.
-- Я, конечно, не Блистательный, -- подал голос Энгель, -- но тоже мог бы его величество сопровождать. С ножом-то я, уж всяко, не хуже Нварда управляюсь. И усов у меня, опять же, покуда нет, сойду за монашка.
-- Дедушка, а можно и нам с тобой? -- заканючил Утмир. -- Мне тоже интересно.
-- Ну ладно, правильно косички я всем заплету и царевичам свои запасные сутаны дам. -- произнес Тумил таким тоном, будто бы я уже дал свое согласие на участие наследников в вылазке. -- А на вас, орясины, что надеть?
Действительно, и Энгель, и Нвард выше его на голову.
-- У Шаптура запасную спросят. -- внуки все равно не отстанут, так что и обсуждать тут нечего -- главное чтобы Валисса ничего не узнала до нашего утекания из Ежиного гнезда и не выела мне мозг. -- Ну и у меня вторая имеется.
Утмир, понявший что допущен до вечернего мероприятия восторженно пискнул и даже подпрыгнул на месте.
-- Вака, друг, -- я одной рукой обнял десятника за плечи, -- разменяй пару драм мелочью.
***
Операцию по повторному вторжению Лисапета в Аарту произвели, по предложению Энгеля, с использованием сил флота -- тайком спустились к речному порту и на ялике поднялись по Поо чуть выше по течению, после чего десантировались на берег, а наше плавсредство с гребцами отправилось обратно. Затем, сделав небольшой крюк, оперативное соединение имени меня, уже на закате, вышло к воротам Кагенова посада и никем не остановленное (с монахов и послушников плата за вход в город не взимается) проникло в беднейшую часть города.