Послушный мальчик Микор, нацепив выигранный накануне кафтан и шляпу, унизав пальцы перстнями, и не забыв про добрые сапоги и увесистый кошелек, явился в указанное время на крыльцо орденского дома в Верхнем городе. Нааррон тин Даррен получил записку еще вчера, а потому без вопросов пустил гостя. Надо отдать должное, тин Вронн навострился дурить бабам головы. Вручив Глафире цветы и сладости, принялся развлекать байками, о том, как весело и вольготно живется ему в столице. Та бледнела, краснела, поедая гостя глазами, и в то же время изредка косилась на сравнительно скучного Нааррона, который украдкой сжал руку настороженной Есении. Девушка, тихой тенью лишь ненадолго показала нос и, вежливо поздоровавшись с гостем, скрылась. Хепт-тан отметил полный презрения взгляд, которым ее проводила Глаша, прежде чем снова расплыться в обольстительной улыбке.
Черноволосая белокожая, она, и правда, осталась красавицей, несмотря на слегка раздобревшее тело. Тяжелые груди явно были перетянуты, а рядом с мирно сопящим младенцем обреталась розовощекая кормилица из орденских. Микор пригласил всех в ресторацию, но Нааррон отказался наотрез. Глафира тут же недовольно поджала губы, а дорогой гость засобирался напоказ. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, она пытается решить, какой жених будет выгоднее и измышляет, как же ловчее все провернуть.
Микор тин Вронн, распрощавшись, вышел, заверив, что теперь, когда появилась землячка, станет здесь частым гостем. На всякий случай Райхо проследил за ним.
Княжеский охранитель решил пойти пешком, и явно думал. Изредка ругаясь под нос, он все же замечал, как здороваются прохожие, как кланяется на всякий случай прислуга, как с интересом поглядывают встречные барышни на модно одетого, видного мужчину. Добравшись до угла пятого по счету особняка, тин Вронн остановился и повернул назад, не пришлось даже напоминать, чем грозит невыполненное обещание.
Злость помогла парню разыграть воспламенившиеся чувства. Он сходу сумел подобрать нужные слова, делая Глафире предложение. Надо ли говорить, что та согласилась? Видимо, решила, что от ученого Хранителя толку шиш да маленько. Ну не было в брате Кирраны того огня, который полыхал в черных глазах Микора, да и новорожденный малыш теперь ей только помеха. Все равно в Ордене не пропадет.
Слушая историю, Кира хохотала, утирая слезы.
— Спасибо! — она благодарила искренне. — Не думала, что ты придал значение моему рассказу.
— Кира, эта малость. Я рад, что смог сделать тебя немного счастливее.
Возникшую паузу нарушило громкое урчание, и любимая спрятала лицо в ладошках. Пахло, и правда, умопомрачительно, Райхо и сам проголодался как волк.
— Вкусно пахнет, что это?
— Дымляма. Я научился готовить ее в Сагалии.
— Ты еще и готовишь?
— Почему бы и нет? Мне нравится. Это такое… мирное занятие, — Райхо широко улыбнулся, одновременно приподняв крышку. Внутри бурлило и кипело. — Я еще много других блюд знаю. — Он проткнул кончиком ножа один из картофельных клубней, которые загодя уложил сверху. Бросив в котел несколько зубчиков чеснока и жгучий красный перец, посетовал: — Жаль для айвы и яблок не время.
Кира встала и направилась к нему.
Райхо, засмотревшись, едва не уронил горячую крышку, но умудрился поймать на лету. Запахло паленым — кожа на пальцах тут же пошла пузырями.
— Больно? — Кира с тревогой ухватила его за руку.
— Нет, — он просто покачал головой и усмехнулся. «Больно было, когда песок плавился, вместе с моим мясом…» Вслух же сказал: — Брось. Завтра и следа не останется.
Маленькая Защитница, выпустила его ладонь и сунула нос в котел, с наслаждением втягивая ноздрями воздух.
— Скоро будет готово? Кажется, я умру, если не поем прямо сейчас.
— Скоро. Садись.
Райхо закрыл котел крышкой и, осторожно отодвинув Киру за плечи, проскользнул в кладовую за посудой. Принялся накрывать. В небольшом погребке обнаружилось достаточно вина, выбирая среди запыленных глиняных бутылей, он внимательно читал пометки на бумажных бирках.
— Пряное красное, сладкое с густым насыщенным вкусом — то что нужно к баранине.
— Давай помогу, — Киррана снова вскочила. — Мне неловко, что ты так суетишься. Не мужское это дело, — добавила тише и чуть потупившись.
— Кира, забудь сейчас о традициях и обо всем, к чему привыкла. Представь, что мы с тобой в другом мире, где можно себе позволить не думать об условностях.
От его открытого взгляда маленькая Защитница тут же густо покраснела, явно вспомнив, как еще недавно не думала ни об условностях, ни об одежде. Райхо, отвернувшись к котлу, рвано выдохнул. Он и сам не забыл. Да и не сможет забыть. Хепт-тан попробовал блюдо, убеждаясь, вышло отменно.
— Готово! — провозгласил он. — Дать бы, конечно, настояться, да терпежу нет.
Одарив любимую улыбкой, подхватил две большие миски и наполнил до краев исходящим соками мясом с овощами. Поставив одну перед Кирой, принялся разливать по кубкам вино:
— Угощайся.
Кира ела быстро и жадно, помогая себе руками, и это было лучшей похвалой его мастерству. Глядя на любимую, Хепт-тан уверился, что она, и правда, голодала эти дни. Приговорив порцию, маленькая Защитница, приложилась к кубку. Опустошила залпом до дна и только потом заметила его взгляд.
— Добавки?
Не дожидаясь ответа, Райхо положил еще столько же, выбирая самые нежные кусочки.
Потом уже не спеша пили вино и разговаривали, решая, как быть дальше.
— Пока не разберусь с силой, в Орден не вернусь, — заупрямилась маленькая Защитница.
— Хорошо. Останемся здесь. Я буду сам тебя тренировать.
Беседа постепенно перетекла в иное русло. Райхо принялся рассказывать о странах, где довелось побывать. Об интересных обычаях, об иных, порой, забавных, а порой, и жутких традициях. Кира все больше слушала, вопросы звучали все реже и реже, а вскоре русая головка и вовсе опустилась на руки. Она еще что-то бормотала сквозь сон, когда ассасин нес ее в спальню. И даже не проснулась, когда уложил на свежезастеленную кровать. С трудом подавив желание раздеть любимую, лечь рядом и уснуть, заключив в объятия, Хепт-тан затворил за собой дверь и вышел наружу. Морская вода, еще слишком холодная, чтобы купаться, слегка охладила пыл. Прежде чем войти, Хепт-тан полюбовался огромной полной луной, стоя на крыльце. Тревожило какое-то предчувствие, что-то будто бы было не так.
Глава 20
Безудержная радость схлынула, точно прилив, оставив чувство глубокого похмелья. Кира во всем винила себя. И хоть душой продолжала тянуться к Райхо, все же решила, что сердит тем Киалану, а то и самого Керуна.
«Я обманула его посланника, и боги меня покарали…»
На грани сознания крутилось подозрение, что после случившегося она еще плохо соображает. Но паническая мысль, довлеющая над прочими, не давала здраво мыслить.
«Теперь я не смогу запечатать Излом! Как? Как же это сделать?! Почему ничего не выходит?» — вопрошала она облака, задрав голову вверх.
Будто чуя ее настроение, небо нахмурилось, поднялся ветер, и шум прибоя стал гораздо отчетливей. Не помогла медитация. Но еще больше напугали потоки, которые совсем не поддавались перестройке. Они, вообще, были словно чужие, завязавшись в незнакомое беспорядочное плетение. Навязчиво, точно дятел на ели, долбила еще одна мысль, заставляя испытывать жгучий стыд: «Что, если именно Пасита должен был… все сделать? — Но содеянного не воротишь, и от этого становилось хуже и хуже. Чем сейчас занят тин Хорвейг, охотница старалась не думать: — Вряд ли он спокойно пережил мое исчезновение».
Кира силилась вспомнить до мелочей, как выглядело то, что делала Защитница из другого мира. Пробовала снова и снова, отыскивая способ повторить. И вскоре, уверившись, что ей это не по силам, заранее обвинила себя в гибели людей и бедах, грозящих постигнуть весь Яррос. Никогда раньше не впадала охотница в такую черную тоску. Даже когда умер отец, ее грусть была иного толка. Потому и попытки Райхо выяснить, в чем дело, лишь причиняли боль. Ведь ей мучительно хотелось поддаться, забыть об Изломе, о Ярросе, обо всем. Просто броситься в его объятия и ни о чем больше не думать.
«Я не имею права так поступить…» — корила себя, все глубже погружаясь в трясину кручины.
Защитница попыталась быть жестокой, и прогнала человека, который все эти дни говорил о любви. Прогнала того, кому отвечала взаимностью. Киррана запретила себе любить, стараясь увериться, что эти чувства не могут быть настоящими: «За нас все сделали сила и пойло жриц…»
Много думать об этом не хотелось. К счастью, Райхо не стал спорить. Просто ушел, попросив дождаться. Охотница пообещала, но едва не нарушила слово, стоило тому скрыться.
— Я не вернусь в Орден, — шептала, уронив голову в ладони. — Не переживу позора. Не смогу смотреть в глаза деду. Ребятам…
«Тин Хорвейгу…» — подсказывал внутренний голос.
— Я не вернусь домой!
Пред очи матери Кира тоже представать не желала.
И все же она не выдержала и тайком проводила уходящего Райхо, мощная фигура которого внезапно расплылась пятном. Отчего-то стало больно-больно. Так больно, что рука сама прижалась к сердцу. Потом слезы смешались с хлынувшим дождем, и мужчина, подаривший сказку, совсем пропал из виду. Кира развернулась и пошла в дом, который казался родным и уютным, словно бы там снаружи кто-то смотрел недоброжелательным взглядом, а теперь пропал. На миг потянуло сходить и выследить, наблюдателя, но тут на смену горечи и тревоги пришло тупое равнодушие, вылившееся в оцепенение. Словно все равно, что будет дальше.
Будто в полусне Киррана добрела до той самой комнаты, где они с Райхо провели столько времени. Постояв на пороге, все же вошла.
«Как же сложно от тебя отказаться…» — слезы хлынули с новой силой, а вскоре Кира упала на кровать и уснула, обнимая подушку.
Очнулась от липкого кошмара поздно вечером, а скорее ночью. Что снилось не помнила, но снова Излом и смерть — это точно. Дождь давно кончился, с неба смотрела желтой головкой сыра луна. Плакать больше не хотелось, и охотница, устроившись на прежнем месте, стала думать, что делать.
«Дождусь Райхо, как обещала, и уйду. Легче было бы и вовсе не видеться…» — она отмела трусливый порыв, и решила, что не станет нарушать обещание.
«Дождусь, а потом сразу уйду…»
Не заметила как уснула снова. Когда проснулась, оказалось, солнце уже почти достигло зенита.
— Я потратила впустую столько времени!
Быстро приведя себя в порядок, Кира отметила опухшее от слез лицо. Похоже, плакала даже во сне, причем недавно, иначе бы сила уже все исправила. Напившись из колодца, что обнаружился за домом, приступила к тренировкам.
Медитация помогла сосредоточиться и успокоить рвущееся из груди сердце. Но схема так и осталась неизменной, словно бы Кира утратила способность управлять потоками. Это лишь добавило растерянности, внося сумятицу в мысли.
Бросив тщетные попытки, Защитница перешла к отработке приемов. Начала с простых, постепенно прибавляя дара. Опасаясь, что без защитного купола что-нибудь разрушит, спустилась к самой воде и уже там под плеск волн дала себе волю. Как молния металась Киррана по берегу, круша кулаками камни, плавя их огнем и замораживая волны. Маленьким смерчем сеяла разрушения, но только так и не могла понять, как добиться того, что ей нужно.
Совершенно выбившись из сил, незадачливая Защитница стояла по колено в волнах и снова едва не плакала от собственной несостоятельности. К вечеру прибой усилился, и каждый следующий вал холодной соленой воды доставал все выше, пытаясь сбить с ног. Очередная захлестнула с головой и повалила. Отфыркиваясь, Киррана выползла на четвереньках на берег. В этот миг снова почудилось, что кто-то за ней наблюдает.
«Райхо?»
Она бросилась вверх по тропе, залетела в дом. Грудь вздымалась, ноздри шумно втягивали воздух от стремительного рывка. Показалось, кто-то ходит в спальне, и охотница бросилась туда.
Никого. Лишь хлопала створка, но было ли окно открыто, она сейчас не могла припомнить. Обойдя все комнаты, Кира так никого и не обнаружила. В доме было тихо и пусто. И одиноко. Отчего-то этот всплеск чувств, дался тяжело, повергнув в глубины уныния, с которым она весь день старательно боролась. Оставшихся сил хватило на то, чтобы сменить промокшую одежду и кое-как отжать волосы, да добрести до полюбившегося огромного окна. Широкий и низко расположенный над полом подоконник снова стал ее пристанищем.
«Остаться, было не самой хорошей идеей, зря я дала обещание…»
А вскоре Райхо вернулся.
Чего стоило изображать равнодушие, когда сердце требовало броситься на шею, прижаться и скулить, точно побитый пес. От одного негромкого голоса руки покрылись гусиной кожей, а внутри сладко затрепетало. Изображать невозмутимость стало непосильной задачей, но сильнее Кира боялась, что сдастся, а потом не простит себе слабости.
«Я уже променяла благоденствие Ярроса на несколько дней удовольствия, но не могу обмануть еще и Райхо. Все равно не останусь, так зачем травить душу?»
Кира решила быть холодной, надеясь, что ему будет не так больно, когда она исчезнет, но лишь одно прикосновение — невинный жест и все внутри перевернулось. Стиснув зубы до хруста, чтобы не издать ни звука, охотница все же взглянула на любимого. Хотела ответить резко, но не успела открыть рот, как оказалась на руках. А дальше и вовсе все пошло не так, как она задумала. Слова ассасина стегали крапивой, вгоняя в краску.
«И правда, я вела себя не как Защитница, а как деревенская дурочка! Что если Райхо прав, и просто нужно время?»
Вселив надежду, Хепт-тан отбил все желание строить из себя ледышку. Вечер и вовсе изрядно поднял настроение, Киррана даже про Излом забыла. Смеялась от души, слушая рассказ про Нааррона, Глафиру и Микора, восхищенно наблюдая, как Райхо готовит. Было тепло и уютно на маленькой кухне, и так хорошо оттого, что он снова рядом. Мнилось, что с его уходом отняли часть ее самой, а теперь приставили на место. Никогда раньше Киру так не тяготило одиночество, и это пугало и наводило на иные тревожные мысли: «А и прошло-то всего два дня…»
По всему выходило, что уйти все равно придется, но вот совершить задуманное выйдет дороже, чем казалось.
Развеселив и накормив, Райхо, прямо как в сказках рассказывают, уложил спать. И снова снилось что попало. Кире казалось, что осталась одна, и где-то рядом Райхо и почему-то тин Хорвейг. Оба звали ее, и оба нуждались в помощи, но она никак не могла отыскать их и от этого плакала во сне. Проснувшись, решила дать себе еще немного времени.
«Райхо сказал, есть седмица, чтобы научится хоть чему-то. Если не выйдет, сбегу, как и собиралась. А если все-таки получится… Если получится, уйду тем более! В тот же миг, — от этой мысли даже сердце сжалось, но одновременно стало легче. — Жаль, Полночь в Ордене… Но ничего, возьму лошадь, на которой приехал Райхо и отправлюсь прямиком к Излому, пока еще не поздно. Пока еще не началось. Не останавливаясь, не задерживаясь, стану гнать, что есть сил. День и ночь если понадобится. Главное, чтобы Райхо не было рядом. И… других Защитников тоже. Потерять их просто выше моих сил…»
Отчего-то она была уверена, у Излома гораздо больше шансов на успех. Только нужно подобраться ближе и совершить задуманное. Определившись с планами, Кира, наконец, успокоилась.
«А Райхо, дед, и остальные? Если все получится, пусть делают со мной, что хотят, когда вернусь. Ну а если не вернусь, у них будет и других причин для беспокойства целый воз».
С первыми лучами рассвета приступили к тренировкам.
— Я ничего не могу сделать с потоками. Они мне больше неподвластны, — посетовала Киррана, приступая к медитации.
Райхо задумался.
— Давай вместе попробуем? Есть одна догадка.
Получив согласие, ассасин подошел и сел на траву, плотно прижавшись к ее спине. Кира невольно вздрогнула, но уверенная рука, удерживая, легла на талию. Страсть как захотелось обернуться, обвить его шею, зарыться пальцами в волосы, повалить на траву и целоваться до умопомрачения, но… пришлось снова заняться схемой потоков.
— Похоже, и правда, нужно было делать это вместе, — с облегчением выдохнул Райхо, когда сразу стало получаться. И возмутился: — Но об этом в книге ни слова!