Стоя на балконе своих покоев и, глядя на просыпающийся в солнечных лучах, город, я вспоминала свой первый день, проведенный во дворце варваров, вспоминала встречу с отцом своего мужа и Повелителя. Сколько времени утекло с тех пор, сколько ночей и дней промелькнули, как одно целое, как единый миг, растянутый на картинки воспоминаний.
За спиной возникла Наима. Она отвлекла меня от созерцания города и произнесла:
— Вам сегодня по утру было дурно, госпожа? — в голосе искренне сочувствие и забота.
— Немного, — отозвалась я и повернулась к рабыне. В руках женщины находилась чаша с каким-то напитком, и старуха протягивала его мне.
— Выпейте, госпожа! — попросила она тихо, опустив голову. — Вам станет легче!
Я потянулась к зелью, вспомнив, как помогала мне в пути эта добрая женщина и напомнив себе о том, что следует отплатить ей за верность и доброту ко мне.
— Спасибо! — я сделала глоток. Напиток показался вкусным, а если он еще и полезный, то я согласна пить его хоть каждое утро.
— Пошла вон! — голос Шаккара заставил Наиму пригнуться ещё ниже и попятится к выходу с балкона. Я встрепенулась и оторвалась от чаши, глядя на принца, идущего ко мне.
— Мой повелитель! — произнесла и опустив руки с напитком, поклонилась.
— Доброго утра тебе, моя Майрам! — Шаккар потянулся ко мне и коснулся губами моего лба. — Хорошо ли спала моя принцесса? — уточнил он и сделал шаг назад.
— Без тебя мне было одиноко! — призналась я, сияя взглядом.
— Майрам! — проговорил лукаво мужчина и так посмотрел на меня, что я густо покраснела, а затем подняла руки и сделала глоток.
— Сегодня во Дворце праздник! — напомнил мне муж.
Я кивнула, допивая зелье. По всему телу растеклось приятное тепло.
— Я хочу, чтобы ты сегодня затмила всех, — Шаккар приблизился, и я отставила в сторону опустевшую чашу. Сама потянулась на встречу мужу и сердце вздрогнуло, когда его сильные руки обхватили меня и прижали к каменной груди.
— Хотя, что я говорю, — прошептал он в мою макушку, — моя Повелительница и так прекраснее всех.
Губы дрогнули в улыбке. Запрокинув голову, взглянула в темные глаза принца.
Какое-то мгновение, мы просто смотрели друг на друга, и я видела, как в глубине его взора разгорается что-то пламенное и обжигающее. И мое тело отреагировало на это пламя, стало податливым как горячий воск в руках варвара. Принц нагнулся ко мне, провел губами по гладкой коже щеки и замер, словно не решаясь действовать дальше. И я сама сделала последний шаг, повернув голову так, что наши губ оказались слишком близко. Толкнула себя вперед, прижимаясь ртом к твердым губам мужа, а руками обхватив его стан так крепко, чтобы стать ближе, насколько это только возможно.
Реакция его тела заставила меня ликовать и уже мгновение спустя мы целовались словно сумасшедшие. Шаккар пил меня, как умирающий в пустыне пьет воду. Мне казалось, что если мы разорвем наши объятия, то непременно не сможем дышать.
«Да что же это такое?» — подумала я, чувствуя, как сердце жалобно стучит и лишь одно имя было на моих устах — Шаккар!
Принц подхватил меня на руки, разорвав наш поцелуй, и я жадно открыла рот, будто выброшенная на воду рыба. Мне не хватало его губ, мне не хватало его дыхания!
Взгляд, полный неприкрытого желания, опалил, разливаясь внизу живота приятной тяжестью. Муж понес меня к ложу и бережно опустил на подушки, но вот бедному платью пришлось поплатиться за нашу страсть. Шаккар не снял его с меня, а сорвал, обжигая взглядом тело, да так, что по коже словно закололо иголками. Я выгнулась на встречу принцу, даже не подумав о том, что старания рабынь, готовивших меня этим утром, посыпались прахом. Жалела ли я о дорогом наряде? Ни единого мгновение своей жизни.
— Моя Майрам! — произнес принц и навис надо мной, позволяя моим ладоням играть с его телом. Ласкать его грудь с камешками сосков и плоский живот. Тонкие пальчики спустились к поясу шаровар и погладили член через ткань, чувствуя его твердость, его готовность и желание, заставляя меня дрожать от предвкушения.
Я боролась с поясом недолго, а затем помогла мужу избавиться от штанов и отшвырнула их прочь. Я позабыла о том, что уже скоро ко мне придет учитель, чтобы продолжить наши занятия по языку варваров, я забыла о том, что меня еще ждет тренировка с аббасом. Я забыла все и хотела только одного, чтобы Шаккар снова прикоснулся ко мне, чтобы оказался внутри меня и мое желание осуществилось.
Муж не стал тратить время на ласки, да и зачем, если мы оба были возбуждены до предела. Я сама развела ноги, позволив Шаккару лечь меж ними. Сама подняла руки, положив их на каменные плечи, и сама притянула к себе, ощущая касание его огромного органа к складкам, скрывающим вход в лоно.
— Моя! — произнес принц на родном языке и в этот раз я поняла и податливо двинулась на встречу. Он вошел в меня и тело отдалось сладкой дрожью, а спина выгнулась на встречу, обнаженной грудью касаясь твердости его тела.
— Моя! — повторил принц и начал двигаться во мне. Каждый толчок срывал стон с моих губ. Я повторяла все движения мужа, стремилась к нему на встречу не только телом, но и своей душой.
Движения его бедер нарастали, а внутри меня росло ощущение полета. Вот еще миг и все вокруг рассыплется ослепительными искрами восторга. Впившись ногтями в кожу на его спине, я двигалась ему в такт, а заставляла его вонзаться в мое лоно ещё сильнее…еще глубже.
Шаккар сделал последний толчок и замер, изливаясь в мое лоно горячим семенем. Я двинулась ещё раз, в стремлении продлить безумную и сладкую пытку, и мысли унесло прочь, словно птицу, выпущенную из клетки к долгожданной и такой сладкой, свободе неба.
И только когда принц расслаблено опустился рядом, прижав меня к своему боку и уткнувшись лицом в растрепанные волосы, только когда я услышала его слова, я поняла, что это настоящее счастье.
— Моя единственная, — шепнул он, и сердце на миг остановилось…
Никто не посмел нас потревожить, пока мы лежали рядом. Я слышала отчетливые шаги где-то за дверью, но была спокойна. Наима никого не впустит, пока Шаккар здесь.
Он перебирал мои волосы и смотрел на мое лицо. Я же, чуть прикрыв глаза, нежилась под его теплым взглядом, вспоминая слова мужа, назвавшего меня — единственной. Сейчас не хотелось даже думать о том, что где-то есть еще Сарнай, его первая жена, с которой он точно так же делит ложе. Я просто мечтала о том, что Шаккар мой, только мой и больше ничей.
— Мне пора! — спустя некоторое время произнес принц и приподнялся на локтях, чтобы еще раз бросить взгляд на мое умиротворенное лицо.
— Да, повелитель! — согласилась я, думая о том, что в коридоре скорее всего, ожидают ухода принца учителя. Только это сейчас было не важно.
Я смотрела, как быстро встав и подобрав свою одежду, одевается мой мужчина. Пробежала взглядом по огромному телу, по широким плечам, с растрепавшимися длинными волосами, по тонкой талии и крепким ягодицам. Принц заметил, что я рассматриваю его и усмехнулся.
— Мы увидимся уже сегодня вечером! — сказал он.
— Да, мой повелитель! — я поднялась с ложа и надела нижнее платье из тончайшего шелка.
— Мне всегда очень хорошо с тобой, — как-то странно произнес Шаккар и надел пояс, обернув его вокруг своего тела.
Я же только поклонилась, услышав слова мужа и повелителя.
— До вечера! — бросил он и уже было собрался уйти, как его взгляд упал на чашу, оставшуюся на столике при выхода с балкона.
— Что ты пила? — спросил он тихо, глядя на мой удивленный взгляд. — Я вспомнил, что у зелья был странный запах…
— Это приготовила мне Наима, для поддержания здоровья, — ответила я, — Наима хорошо разбирается в зельях.
Шаккар кивнул, а затем зачем-то сгреб чашу в руку и улыбнулся мне.
— Я знаю! — ответил тихо.
«Конечно, знаешь, — подумалось мне. — Ведь сколько лет прожила старуха у Сарнай. Наверное, и от бесплодия ее лечить пыталась!»
— До вечера, — взгляд темных глаз обжег, и я невольно зарделась.
Принц широким шагом сократил расстояние до дверей и вышел. Я же так и осталась стоять и смотреть ему во след, когда в покои вошла Наима в сопровождении рабынь. Старуха быстро оценила мое состояние и махнула руками служанкам.
— Сейчас мы оденем вас, госпожа! — сказала она и девушки поторопились достать новое платье, взамен разорванного старого. Я молча согласилась и стала ждать, пока меня приведут в порядок. Это заняло достаточно много времени, но когда я, одетая в шелка и с уложенными волосами, уже выходила из покоев, меня ждал первый из учителей, склонив голову в приветственном поклоне.
— Простите, мухтарам, что вам пришлось ждать, — сказала я, кивнув в ответ на приветствие.
Мужчина поклонился.
— Я готова к занятию, — добавила тихо и вместе со стайкой рабынь, поспешила вперед, думая только о том, что сегодня сказал мне мой муж.
«Единственная!» — снова прозвучали в голове слова Шаккара, и глупая улыбка легла на губы.
Шаккар не пошел, как намеревался, сразу на тренировочное поле. Хотя и знал, что его там ждут и без своего принца воины не начнут тренировку. Но у мужчины было одно маленькое дело. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему пойти к дворцовому лекарю и отдать чашу, ту самую, которую Шаккар забрал из покоев жены.
«Пусть проверит снадобье, которым поит Майрам эта ведьма!» — подумал он.
Лекарь жил в отдельных покоях на женской половине. Это был старый почтенный мужчина с седыми длинными волосами, всегда почтительный к своему повелителю.
Принца Кыям встретил с поклоном и проводил в небольшой зал, почти пустой, если не считать ковра на полу и нескольких подушек для сидения, разложенных вокруг овального стола, за которым лекарь и принял наследника престола.
— Мой господин! — он стоял, пока Шаккар усаживался на подушки и только получив кивок принца, сел напротив, почтительно сложив руки на коленях.
Вместо объяснений, Шаккар поставил на стол чашу и произнес:
— Я хочу, чтобы ты проверил по остаткам питья на дне этой чаши, что за зелье было в нем.
Кыям потянулся к емкости. Взял в сухие, но сильные руки и чуть наклонил. Капля влаги собравшаяся на дне, стекла вниз.
— Да, мой господин! — поклонился он.
— О результатах скажешь лично мне! — приказал Шаккар. — И никому другому, понял? — и посмотрел на старика так, что у бедняги задрожали руки.
— Конечно, я все сделаю так, как вы велели! — поспешил ответить Кыям.
— Вот и хорошо! — кивнул принц. — И чем скорее ты сделаешь это, тем лучше для тебя! — Шаккар когда хотел, мог говорить весьма убедительно. Не дожидаясь, пока старик поднимется, чтобы провести наследника Повелителя, он покинул покои лекаря и поспешил на поле, где его уже дожидались его люди. И все же, шагая по залам дворца, принц то и дело возвращался мыслями к своей второй жене, понимая, что потерял себя в ее объятиях. Понимая, что стал уязвим и это его страшило более всего.
Быть сосредоточенной и заниматься, как должно, сегодня мне было очень тяжело. Я то и дело отвлекалась, плохо слушала своего наставника и учителя, мыслями возвращаясь к Шаккару, к нашему пленительному мигу единения. Краснея и воспламеняясь от воспоминаний, думала о том, какую злую шутку сыграла со мной судьба, подарив вместо нелюбимого сурового воина-мужа, сильного и обожаемого до сумасшествия, любимого мужчину.
Едва досидев до конца урока, я попрощалась с мухтарамом Замин, провожая меня до дверей, почтительно поклонился и произнес на языке варваров: «До скорой встречи, повелительница Майрам!», — и я ответила ему на его языке, вызвав одобрительную улыбку.
— Ваш муж, принц Шаккар, и повелитель Вазир будут рады вашим успехам, принцесса Майрам! — напутствовал он меня, и я благодарно кивнула старику. Замин мне нравился. Он был искренним и честным, оба качества я ценила в людях. Но стоило поспешить и переодеться для последнего на сегодняшний день урока.
Аббас ждал меня внизу. Он стоял спиной к ступеням и, когда я спустилась вниз, оставив служанок ждать меня в тени под деревьями, повернулся и, вместо приветствия, протянул лук и колчан, полный стрел.
— Моя госпожа! — кивнул на мишень, висевшую на врытом в песок столбе. — Сегодня вы будете упражняться только в стрельбе из лука!
Спорить не стала. Приняла в руки оружие и встала на положенное расстояние, отмеченное аббасом полосой на песке.
— Приступай, повелительница! — велел аббас и я достала первую стрелу.
Солнце пекло нестерпимо. Таял день, как вода на камне, а я все выпускала стрелы, одну за другой, чувствуя усталость в руках. Но аббас ждал терпеливо и лишь следил взглядом за моей меткостью, время от времени поправляя меня. В такие моменты он подходил со спины и брал меня за руки, меняя направление полета стрелы. От касания его рук было жарко. аббас пах странными запахами — полевыми травами и мятой.
— Уже лучше, госпожа! — произнес он, в очередной раз поправив меня. — Я думаю, лук — ваше оружие!
Я достала последнюю стрелу и положила ее на тетиву. Натянула, прицеливаясь в темнеющую точку в центре мишени и пустила стрелу в полет, глядя, как тонкая стрелка с оперением впивается своим острым смертельным жалом в мишень. Почти в центр… И это «почти» заставляло меня закусить губу от разочарования.
— Не печалься, принцесса! — аббас взял лук и зачем-то задержал мои пальцы в своей ладони. Я уронила взгляд и увидела, как мужчина проводит подушечкой большого пальца по покрасневшей коже на руке. Что-то интимное проскользнуло в этом касании. Слишком бережном, слишком нежном.
— Мозолей не избежать! — произнес он и отпустил мою ладонь. Я зачем-то отдернула руку.
— Я вижу, повелительница сегодня не в духе? — вскинул брови мой учитель.
— Устала, — обронила я.
— Тогда ещё немного, и я отпущу тебя, принцесса Майрам, — жестом позвал за собой. У стола, стоявшего на своем прежнем месте под тенью деревьев, стояли два меча. Один, более легкий, аббас протянул мне, второй взял сам. В отличие от прежних, деревянных, эти клинки были настоящими и весили прилично.
Достав свой из ножен, взвесила на вытянутой руке, привыкая к тяжести. Сделала взмах, слушая, как сталь режет воздух, и только потом, вышла вперед на песок, дожидаясь своего учителя.
— Можешь не сдерживать себя! — велел аббас. — Меня ты достать не сможешь, будь уверена, так что, старайся изо всех сил, принцесса!
Я кивнула, зная то, что менсувар моего мужа не посмеет причинить мне боль и нанести даже одну царапину. Шаккар будет недоволен, если я поранюсь, а потому смело вышла против аббаса.
— Вспомни все, чему я тебя учил и нападай! — сказал мужчина.
Подобравшись, ринулась в атаку, замахнувшись клинком.
Аббас встретил мой удар, даже не шагнув в сторону. Так и отбил, стоя на месте.
Я снова и снова нападала, но мужчина, казалось, врос в песок, пустил корни, словно одно из деревьев сада, окружавшего нас. Это злило.
«Неужели я настолько безнадежна!» — подумалось мне, и я снова сделала выпад.
То ли солнце сегодня сильно припекло, то ли общая усталость, но мне неожиданно сделалось дурно. аббас отбил с легкостью мой удар и, более того, выбил из руки клинок, но я уже не видела этого, поскольку поняла, что падаю вниз лицом, прямо под ноги своему учителю. Перед глазами потемнело, внутри образовалась странная пустота и я потеряла сознание. а когда очнулась, то поняла, что лежу на руках аббаса и он гладит меня по щеке, твердя, словно заклинание, мое имя.
— Майрам. Майрам!
Открыла глаза с глухим стоном. Губы пересохли, глаза отчего-то слезились.
— Как себя чувствуешь, повелительница? — голос аббаса изменился. Совсем иначе он мгновение назад звал меня по имени.
— Я хочу пить!
— Сейчас принесут! — ответил аббас. — Я послал служанок, одну за водой, вторую за лекарем!
Выпуталась из рук мужчины и села прямо на песке.